Спасай меня

      Драко потратил большую часть свободного времени недели на то, чтобы узнать с кем же он столкнулся в заброшенном туалете Плаксы Миртл, но безуспешно. Слизеринец сам не понимал почему его так тянуло к тому человеку, наверное, он пытался найти кого-то, с кем разделит боль, пусть и опосредованно. Или же хотел как-то улучшить состояние того ученика, раз уж сам был не способен помочь хотя бы себе. – Это не имеет смысла. Видимо, я зря стараюсь. Ни на что не способен, даже просто поддержать никого не могу, что уж говорить о более сложных делах. Идиот и ничтожество. – Не сдавайся только. – Призрак Миртл левитировал неподалеку от блондина, упиваясь его горем, но действительно стараясь поддержать друга. – Кто бы это ни был, он не возвращался пока что. Я все ещё караулю, но ты же знаешь, тут кроме нас не бывает никого... – Да, понимаю. Все равно спасибо, Миртл. – Призрак девушки был единственным, с кем Драко разговаривал по душам, точнее хоть как-то делился печалью. Однако она не вызывала у юноши искреннего доверия, как ни печально, оттого он и старался найти того ученика. – Мне пора, ещё увидимся. – Пока-пока.       Слизеринец вытер тонкие дорожки слез на артистократичном лице и криво усмехнулся своему отражению, после чего крадучись вышел из помещения и скрылся за поворотом, смешавшись с небольшой группкой учеников, направляющихся в Главный Зал. Миртл же вздохнула и невесомо уплыла в одну из кабинок своего обиталища.       Никто из них не заметил рубиновых отпечатков запястий блондина и нескольких расплывшихся капель крови, оставшихся на древней раковине.

***

      Гарри сидел в библиотеке в окружении тяжёлых учебников и целой кипы свитков, подперев голову ладонью и выискивая в томе по Истории Магии за 17 век подходящую цитату. Мадам Пинс в этом году уже занесла Поттера в личный список учеников, достойных доверия, наравне с Грейнджер, и потому не кружила над ним коршуном, пока тот находился в царстве ее драгоценных книг.       Парень устало потёр глаза, оторвав взгляд от страниц, так и не найдя ничего подходящего, после чего взглянул на большие напольные часы. Брюнет вздохнул и, достав из сумки небольшой свиток от профессора Снейпа, испещренный списком колдовских лекарств, дозировкой и временем их приёма, нашел указания на сегодняшний обед. Подросток откупорил пузырек и сделал два маленьких глотка, встряхнувшись от мерзкой горькости эликсира, а затем, шмыгнув носом, проглотил горсть небольших разноцветных пилюль диковиных форм и, воровато оглянувшись (благо, мадам Пинс не было видно) запил все это из бутылька с тыквенным соком, который преподаватель по ЗОТИ укрепил огромным количеством питательных веществ, чтобы начать постепенное восстановление ученика.       Гарри послушно принимал все, что ему давал Снейп, безукоризненно следуя инструкциям профессора. Ну, за исключением той части, где говорилось о еде, более существенной чем тыквенный сок или яблоки – гриффиндорец все ещё не мог заставить себя питаться нормальной пищей. Да и если на чистоту, он совершенно не видел смысла.       Ни в том, чтобы выздороветь, ни даже в том, чтобы жить. Он просто слишком устал.       Юноша вернулся было к изучению книг, но уже через пару минут приглушенно завыл – желудок закололо и стало нестерпимо тянуть, к горлу поступила жгучая тошнота. Наскоро запихнув учебные принадлежности в сумку, Гарри выбежал из библиотеки и помчался в туалет. Подбежав к ближайшей ванной комнате, подросток услышал несколько громких голосов, доносившихся оттуда и, поняв, что это не лучший вариант, бросился дальше. Брюнет ввалился в заброшенный женский туалет на втором этаже, где, как он по опыту с младших курсов знал, никого никогда не бывало, и упал на колени перед старомодным унитазом.       Гриффиндорца добрых двадцать минут рвало кислой, и вместе с тем острой голубой желчью с золотистыми прожилками тыквенного сока, отчего он почти потерял сознание, прислонившись гудящей головой к деревянной стенке. Внутренности неритмично сокращались, горло будто ошпарили кипятком, в глазах блестели слезы боли и стыда, а лицо бросало в жар, и затем, то и дело покрывало ледяной волной. Напротив сегодняшних предписаний профессора крупно стояло, что необходимо принимать эту дозу лекарств вместе с твёрдой пищей, но Поттер проигнорировал это замечание. Такое случалось уже не впервые, ночью четверга парень буквально стал кашлять кровью до тех пор, пока не отключился. Брюнет с ужасом представлял себе встречу с профессором на выходных, когда тот поймёт НАСКОЛЬКО все на самом деле плохо... Гарри ведь не рассказал мужчине, что, фактически, страдает расстройством пищевого поведения.       Его мало беспокоило то, что он фактически, умирает, но бросало в ужас, что профессор может разозлиться на него.       Подросток с трудом поднялся с пола на ватных ногах и, смыв свою рвоту в унитазе, побрел к раковинам. Он тщательно прополоскал рот несколько раз, чуть уменьшая ноющую боль в зубах от воздействия желудочной кислоты, и умылся, оттирая с лица пот и слезы, после чего по привычке поднял взгляд на свое отражение. Он уже научился не показывать отвращения, когда видел себя, но так и не принял свою внешность Точнее то, как она ощущалась.       Юноша стряхнул капли с рук и уже было собрался уходить, как вдруг его взгляд упал на соседнюю раковину, точнее на эксцентричное украшение, состоящее из нескольких кровавых следов. Поттер рвано вздохнул и сначала рефлекторно отпрыгнул прочь, а затем наоборот прильнул к каменной чаше, почти утыкаясь носом в запекшиеся разводы. В голове одна за другой пролетали мысли, вопросы, воспоминания и поверх всего этого отдаленный отчаянный крик, бившийся в стенки черепа обезумевшей птицей. Юноша дрожал, не зная что предпринять, как вдруг его посетила странная идея, что вполне могла сработать. – Миртл, ты тут? – Ответа не последовала и парень позвал уже громче. – МИРТЛ?       Из труб раздалось бульканье и перед ним возник призрак ученицы. – Уже вернулся? – Спросила она радостно, а потом, увидев кто к ней воззвал, разочарованно протянула, – Ааа, это ты. Чего надо? – Прости, ты кого-то ждёшь? – Гарри немного вздрогнул и отошёл подальше от приведения, соблюдая комфортные личные границы. – Не твоё дело. – Ладно, не важно. Ты не знаешь случайно чья это кровь? Может ему нужна помощь... – спросил он тихо и отчего-то стыдливо, показывая на раковину.       Миртл кинула взгляд туда, куда показал гриффиндорец и фыркнула, явно удивленная и нарочито раздосадованная. – Даже если и знаю, с чего мне говорить? – Ты меня слышишь вообще? Человеку может помощь нужна, а ты тут цену набиваешь.       Бывшая ученица ухмыльнулась и, подлетев почти к самому лицу брюнета, так что тот отпрянул, сказала: – Помощь ему нужна только моя, а друзей не сдают. – Тут она окинула юношу глазами и, на секунду задумавшись сказала, – Ты, кстати, не бывал тут на прошлой неделе? – Не знаю, может быть. – Замявшись под напором Плаксы отступил подросток. – Ладно, не хочешь – не говори.       После этих слов он подтянул к себе сумку, вынул обрывок пергамента и наскоро накалякал на нем послание с предложением поддержки, затем положил его на краешек каменной раковины и приклеил простеньким заклинанием, чтобы не сдуло куда-нибудь. Брюнет подхватил свои вещи и, не попрощавшись с дурным приведением, вышел из, как оказалось, не такого уж и заброшенного туалета прочь.