Твоя улыбка.

За барной стойкой время летит незаметно. Мэт и раньше замечал это, когда проводил тут часы напролет, избегая Джеймса. Шот за шотом горячая жидкость летела в его глотку. Пришел он с мыслью "выпить стаканчик- два для смелости", но с каждой минутой его волнение усиливалось. Он не замечал толстой барышни, так жаждавшей его внимания. На все ее двусмысленные вопросы он отвечал лишь односложными фразами. Его взгляд был тупо направлен в одну точку. На часы, которые показывали восемь утра. Концерт начинался через час. Он отбивал ногой в такт секундной стрелке, не решаясь встать со стула. И лишь когда Мэгги (так звали барменщицу) как бы невзначай наклонилась, беря для него бутылку виски с нижней полки(хотя на столе и так стояла полупустая бутыль напитка). И откровенно светя своим не вызывающим внимания задом, он резко встал, и кинув на барную стойку три медных монеты, вышел из бара.Так как в такое раннее время посетителей не было, та огорченно вздохнула глядя вслед уходящему Мэту, и поправив свой фартук, удалилась на кухню. Выйдя из бара, Мэт закурил. Он вдруг вспомнил давнее обещание, данное Матери. Что точно бросит эту вредную привычку. И тут же при мысли о ней его душу окатило горькое чувство вины. Кадрами его наплевательского отношения к ней заполнило его сознание. Где то далеко в душе плакал маленький Мэтью. Ведь больше никто не подойдет к нему в моменты отчаяния с фразой "Я принесла нашему Мэту кое что вкусненькое!". К горлу подкатил ком, и глаза его заблестели от наворачивающихся слез. Ведь он с самого детства не умел их сдерживать. Даже когда Джеймс кричал на него, что Мать сделала своего сына тряпкой. И после "Мужчины не плачут", ребенком он начинал заливаться слезами еще обильнее, как будто от этого зависела его жизнь. И тут же в его защиту вступала Мама. Уже тогда, измученная и уставшая, лишь защищая своего любимого ребенка, она находила в себе силы жить дальше. И теперь, когда ее не стало, его мир заметно потускнел. И даже весь тот алкоголь, что был выпит,начал медленно выветриваться на воздухе, так что затуманенность рассудка не помогала ему справится с горечью воспоминаний. Мысленно попросив прощения у матери, он выдохнул дым в последний раз и направился вперед по улице.Об Агнес он вспомнил лишь мельком и легко усмехнулся, сравнивая ее с его новой избранницей. Уже подходя к дому, он успел несколько десятков раз отрепетировать ранее заготовленные красноречивые фразы. Которые, по его мнению, должны сразить Нэнси наповал. Задумчивое его лицо резко озарилось нежностью, а затем удивлением, когда он увидел перед собой Нэнси. Та выбрала из своего дорогого гардероба нечто самое лучшее для такого случая. На ней было белое платье с корсетом и открытыми плечами. Его пышные подолы были сложены складками и большими бантами тянулись кверху. Ткань тяжело, как бы нехотя скрывала форму ее красивых ног, обвивая их толстыми слоями дорогого шелка и сужаясь книзу. Маленькие же бантики повыше украшали ее плечи и светлые волосы. Ее спинка гордо выпрямилась, и лопатки оставляли только нежные линии. Как бы играя со зрителем, они показывали лишь это, в остальном скрываясь под корсетом. Он же легкой линией обвивал и сжимал ее груди, не оставляя им достаточного места. Белые тонкие ручки отлично подходили к фасону этого наряда. Уже заметив Мэта она легко закружилась вокруг себя, как бы показывая все платье целиком. В итоге именно Мэт был сражен наповал. Как только он подошел ближе Нэнси весело защебетала, а тот не смел прервать ее бессмысленные рассказы, иногда прерываемые легким, девичьим смехом. Так, что ее пышные формы выделялись еще сильнее, вздымаясь на так пленившем Мэтью разгоряченном вдохе. - Ты меня не слушаешь! - неожиданно сказала она остановившись, и обиженно надув алые губки. И хотя в душе она была довольна такой реакцией, она отлично играла оскорбленную, используя это в своих интересах. - Нет, нет, Нэнси! Я тебя внимательно слушаю! - взволнованно сказал Мэтью, тут же остановившись перед ней и взяв ее нежные руки, еще не познавшие физического труда. Но к его удивлению, Нэнси лишь рассмеялась. Она играла с ним, но для него это оставалось тайной. Но как раз таки нечто загадочное и властное так пленило его в ней. Он также рассмеялся в ответ, и взяв ее под руку повел в сторону городской ратуши.