Two Weeks

      ‒ Тебя точно не затруднит взять Лану на пару недель? ‒ говорили в трубке. ‒ Мама совсем плоха. Я боюсь, что она… Коннор, я чувствую, что мама уходит. Не хочу, чтобы малышка переживала.       ‒ Не волнуйся, езжай, я позабочусь о Лане, ‒ спокойно отвечал Коннор Андерсон своей бывшей жене, постукивая шариковой ручкой по рабочему столу. Он вздохнул и заговорил успокаивающим тоном, каким обычно беседовал с потерпевшими и родственниками погибших, ‒ Кэра, я понимаю, как тебе тяжело, но ты должна быть сильной. После ухода (он старательно избегал слова «смерть») Хэлен, твоему отцу понадобится поддержка. Езжайте с Лютером со спокойной душой, я присмотрю за Ланой. И если понадобится помощь ‒ звоните, примчусь по первому же зову.       В трубке послышались всхлипы. До этого момента она держалась изо всех сил, чтобы не заплакать ‒ Коннор это знал. Кэра ‒ сильная женщина и всегда такой была. Они дружили с самого детства, с того момента, как старший из близнецов-Андерсонов заметил у соседнего дома фургон, из которого грузчики выносили коробки с вещами новых жильцов. Ими оказались Уортингтоны ‒ муж с женой и их дочь с красивым именем Кэра.       Коннор и Кэра знали друг друга как облупленные и один бог знает как поженились после пятнадцати лет дружбы, а потом у них родилась славная девчушка, которую они назвали Ланой. Однако, как известно, все счастливые семьи похожи друг на друга, но каждая несчастливая семья несчастлива по-своему. Никто не знал, когда всё пошло под откос. И чтобы не портить отношения, не мучить друг друга, они решили расстаться по обоюдному согласию. Наверное, это было лучшим решением в возникшей в их семье ситуации, которое позволило Коннору и Кэре сохранить дружеские отношения по сей день. Спустя полтора года после их развода Кэра удачно вышла замуж за добрейшей души человека ‒ Лютера Ньюборна, который владел деревянной мастерской и, в отличие от карьериста Коннора, уделял жене достаточное количество времени и внимания. Он хорошо относился к малышке Лане, и с ним Кэра была по-настоящему счастлива. Коннор был рад за них искренне, без всяких там задних мыслей и притворства. Кэра достойна счастья как никто другой.       ‒ Спасибо, Коннор, ‒ послышалось сквозь всхлипы, ‒ не знаю, что бы я без тебя делала.       ‒ Вышла бы замуж за нападающего сборной школы по американскому футболу, в которого была влюблена в средней школе, как его звали? Дик Картер? ‒ Коннор издал смешок, вспомнив неуклюжего рыжего здоровяка ‒ одну из подростковых пассий Кэры.       ‒ Рик Картер, ‒ она немного успокоилась и даже усмехнулась. ‒ Видела тут его фотки на Фейсбуке, такой стрёмный стал…       ‒ Он и был стрёмный, Кэра, ‒ перебил её Андерсон, предаваясь воспоминаниям из школьной поры. ‒ Большая часть наших одноклассников сейчас выглядят так себе, кроме тебя, конечно, ты шикарна, что тогда, что сейчас.       ‒ Подхалим… ‒ Коннор слышал, как она улыбается. ‒ Но ты тоже ничего сохранился. Как Ричард? Почему он не выкладывает фотографии со свадебного путешествия в сеть? Интересно же, как им отдыхается.       ‒ Потому что он ‒ параноик, ты забыла? ‒ он возвёл глаза к потолку. ‒ Кажется, все специалисты по информационной безопасности ‒ параноики.       ‒ Знаешь, ‒ нарочито задумчиво проговорила она, ‒ один мой знакомый юрист ‒ тоже тот ещё параноик. Вообще это у вас с Ричардом семейное, ‒ Кэра хихикнула. Кажется, она совсем перестала плакать. Отлично, хоть и ненадолго, но ему удалось отвлечь её от переживаний.       ‒ Ну я не настолько мнительный, чтобы менять пароли на почте личной и рабочей, всех аккаунтах и счетах каждые четыре часа...       В кабинет Коннора постучались и приоткрыли дверь. На пороге показалась Молли ‒ симпатичная секретарша начальника, она принесла стопку новых дел, и Коннор жестом позволил ей войти, не прерывая разговор с Кэрой. Девушка оставила документацию на дальнем конце стола, рядом с табличкой с надписью «Коннор Андерсон. Юрисконсульт», он кивнул в знак благодарности, и она, кротко улыбнувшись юристу, вышла.       ‒ На самом деле, ‒ продолжил разговор Коннор, ‒ он мне прислал пару фото. На них Гэвин вышел особенно забавно, то ли Ричард перед этим его чем-то разозлил, то ли тот просто бесился из-за того, что обгорел. Надеюсь, Рич меня не убьёт, если я с тобой ими поделюсь.       ‒ Они опять ругаются? ‒ обеспокоенно поинтересовалась Кэра.       ‒ Они всё ещё ругаются, более того ‒ я бы начал беспокоиться, если бы они перестали это делать. Скандалы ‒ это нормальное состояние отношений союза Рид-Андерсон, ‒ сказал он и сам удивился тому, как гармонично звучала их общая фамилия. Он не стал рассказывать Кэре о споре, чья фамилия будет стоять первой, который закончился тем, что Гэвин бросился на Рича, а тот уложил своего бойфренда одной левой, а потом они очень громко занимались сексом, и Коннор, приехавший к ним погостить на выходные, не мог уснуть всю ночь, пока сумасшедшая парочка не закончила своё бурное примирение.       ‒ Передавай ребятам привет, когда они вернутся из Флориды.       ‒ Обязательно передам. Они будут очень рады увидеть Лану. Если ты не против, то я бы хотел съездить с ней куда-нибудь за город на свежий воздух…       ‒ Я не против, Кон, веселитесь, ‒ мягко проговорила она. ‒ Я договорюсь с её куратором на подготовительных курсах, чтобы, случись что, она связывалась с тобой напрямую. Миссис Гибсон, ты должен её помнить.       ‒ Да, я помню, дай ей мой рабочий номер тоже на всякий случай.       ‒ Хорошо, ещё раз спасибо, Коннор, ‒ по тону голоса казалось, что она хочет сказать что-то ещё, но в трубке было молчание.       ‒ Надеюсь, у вас всё пройдёт спокойно, ‒ осторожно проговорил юрист.       ‒ Я тоже на это надеюсь…       Остаток рабочего дня Коннор провёл, погружённый в изучение новых дел, что подкинул ему капитан Фаулер ‒ начальник отделения полиции Детройта, при котором Коннор работал экспертом в юридических делах от прокуратуры. Дела эти были настолько скучные, что когда завибрировал телефон, лежащий на столе, Коннор тут же схватил его и прочитал входящее сообщение: «Добрый день, мистер Андерсон. Вас беспокоит Розмари Гибсон ‒ школьный куратор, по поводу вашей дочери Ланы. Вы не могли бы подъехать к школе и зайти ко мне в кабинет (номер 114)?». «Здравствуйте, миссис Гибсон. Что-то случилось? Лана в порядке?» ‒ набрал он в ответ дрожащими пальцами. «У нас произошёл небольшой инцидент, но не переживайте ‒ с Ланой всё в порядке» ‒ прочитал Коннор на экране, и у него сдавило от волнения грудь.       Не медля ни минуты, он сорвался с места, по дороге встретил Молли и передал через неё Фаулеру, что он вынужден отлучиться по срочным делам. Капитан завтра будет ворчать про своенравных нахлебников-юристов, но Коннору сейчас было всё равно. Он спустился на парковку и направился к своей новенькой «тойоте» цвета индиго, на которую копил два года и купил буквально пару месяцев назад. Уже внутри снял пиджак и кинул его на соседнее сиденье, завёл машину ‒ мотор довольно заурчал, снял с ручника и тронулся с места.       По дороге он ожидаемо попал в неизменную в это время дня пробку на Вашингтон-бульвар. Нервно барабаня пальцами по кожаной оплётке руля, Коннор перебирал в голове возможные варианты произошедшего на подготовительных курсах Ланы. И варианты эти были один хуже другого, поэтому он включил радио погромче и начал проговаривать в уме текст песен, что звучали в эфире, пытаясь хоть как-то отвлечься от мрачных мыслей.       Звонить Кэре он не стал, прекрасно зная, что та если уже не у родителей, то точно на полпути в Чикаго, а верный заботливый Лютер её сопровождает ‒ Коннор не сомневался, что после утреннего разговора она немедля взяла билеты на ближайший самолет. Отчасти он даже немного завидовал бывшей жене ‒ тому, что она нашла своего человека в этом огромном и жестоком мире. Гэвин и Ричард советовали ему заняться личной жизнью, пока он, Коннор, молод и красив («Пока твоя жопа ещё способна привлечь какого-нибудь красавчика, а не только старпёров, которые затянули в своё время с поиском партнера», ‒ говорил Рид), чаще куда-нибудь ходить, знакомиться с людьми, но Коннору это было не просто неинтересно, но ещё и некогда. Строить карьеру ‒ дело непростое, а всё свободное от работы время он проводил с дочерью. Вот и сейчас Андерсон планировал уехать на выходные, отключить к чертям собачьим телефон (технически он этого сделать не мог, потому что могла позвонить Кэра, и он должен быть на связи) и отправиться с Ланой за город ‒ на какую-нибудь базу отдыха в глухом лесу.       Из мыслей о предстоящем отдыхе с дочерью Коннора вырвало осознание того факта, что при перестраивании в крайний правый ряд он подрезает не замеченный им ранее чёрный «рендж ровер». Он выкрутил руль влево, но куда там уедешь в таком плотном потоке ‒ его место в среднем ряду уже было занято ‒ и столкновения избежать не удалось. Просвистели тормоза «рендж ровера», двигавшегося со скоростью потока ‒ от пятидесяти до шестидесяти миль в час, ‒ но затормозить он не успел и въехал в правый бок «тойоты» Коннора. Машину тряхнуло так, что юрист неловко махнул головой и впечатался ею в окно, чудом его не разбив ‒ на боку машины однозначно останется нехилая такая вмятина.       ‒ Твою ж… ‒ просипел Коннор.       Он услышал, как хлопнула дверь «рендж ровера», и через мгновение в окно с его стороны постучались. Андерсон повернул голову и увидел размытый силуэт, маячивший за стеклом.       ‒ Вы в порядке? ‒ глухо спросил подошедший ‒ Коннор его еле расслышал из-за хорошей изоляции в машине. Кажется, когда он её покупал, менеджер по продажам упоминал отличное шумоподавление как плюс этого автомобиля. Почему он вспомнил об этом сейчас?       Коннору наконец удалось сфокусировать взгляд на водителе «рендж ровера», который стоял снаружи ‒ смуглый короткостриженный мужчина. Первыми внимание Коннора привлекли глаза. У мужчины была гетерохромия: правый ‒ серо-голубой, левый ‒ зелёный.       ‒ С вами всё хорошо? ‒ всё так же глухо спросили снаружи.       Коннор отстегнул ремень безопасности и открыл дверь, мужчина отступил в сторону, давая ему беспрепятственно выйти. Юрист бросил взгляд назад, оценивая масштабы пробки, которую они устроили своим столкновением ‒ н-да, их сейчас проклинает добрая сотня водителей и их пассажиров. Затем Андерсон обошёл машину, с замиранием сердца заглянул в промежуток между его «тойотой» и «рендж ровером» незнакомца: как и думал ‒ довольно-таки глубокая вмятина на передней пассажирской двери. Он взглянул на часы, которые показывали пятнадцать сорок пять. Через пятнадцать минут у Ланы заканчивались занятия в кружке по плаванию, а он не успевал ко времени, когда её нужно было забрать. Плюс ко всему прочему просьба явиться немедленно от куратора дочери. И эта авария, которая произошла несомненно по вине Коннора. Что ж за день сегодня такой?       ‒ Я прошу прощения, ‒ собравшись с силами, проговорил он, поворачиваясь к стоящему за его спиной водителю «рендж ровера», который всё это время молча внимательно наблюдал за Коннором. ‒ Я торопился и совершенно вас не заметил… ‒ Тот просто кивнул в ответ, чем вызвал у Коннора какое-то необъяснимое раздражение. То ли потому, что этот высокий и статный красавец в пальто и узких брюках, обтягивающих подкачанные сильные ноги, казался каким-то слишком снисходительным по отношению к виновнику ДТП, то ли потому что он, Коннор, чувствовал свою вину, а виноватым он не любил бывать. ‒ Я очень тороплюсь, мы можем решить всё как-то без ожидания представителя страховой? ‒ предложил он, мысленно отругивая себя за предложение незаконного решения конфликта.       ‒ Я тоже тороплюсь, но я уже вызвал эксперта, ‒ негромко отозвался мужчина приятным голосом с тягучими интонациями. ‒ Сожалею, мне тоже очень нужно ехать, но придётся его дождаться.       Коннор, подбоченившись, откинул голову назад и под внимательным взглядом разных по цвету глаз шумно выдохнул. На языке вертелось несколько ёмких словечек из лексикона бойфренда (а сейчас уже мужа) его младшего брата, а по совместительству и коллеги Коннора по департаменту полиции ‒ Гэвина Рида, но он не позволил себе выругаться, как бы ни был раздосадован сложившейся ситуацией.       ‒ У вас шишка на лбу, ‒ услышал он сквозь свои мысли. ‒ Вы себя хорошо чувствуете?       ‒ Да, всё в порядке, благодарю, ‒ максимально вежливо отозвался Коннор, чувствуя нарастающее необъяснимое раздражение к этому человеку. И прежде чем они разошлись по своим машинам, он окинул его ещё раз беглым взглядом, что, конечно же, не скрылось от внимания самого объекта любопытства Коннора. Водитель «рендж ровера» был чертовски красив и подходил под описание идеала Андерсона, словно этот идеал писался прямо с него. Одет в элегантное пальто песочного цвета, вязаную чёрную водолазку с не слишком высокой горловиной под ним и в тон ей брюки. Черты у этого человека были мягкие ‒ изящный овал лица, ровный нос с острым кончиком, чуть впалые щёки, покрытые аккуратной двухдневной щетиной. Но ещё, судя по одежде и стоимости его автомобиля, мужчина был донельзя богат и определённо вертелся в абсолютно ином кругу, нежели сам Коннор, обычно имеющий дело со сквернословящими копами, скучными бюрократами в прокуратуре и мамочками других детей с подготовительных курсов Ланы, всякий раз облепляющих его, когда тот приезжал забрать дочь. Нет, этот человек был из совершенно другого мира ‒ и Коннор не удивился, если бы мужчина оказался какой-нибудь знаменитостью, о которой занятой юрист не мог знать, потому что не смотрел телевизор уже года три как, или, например, приезжим из другого более благополучного и крупного города, нежели Детройт ‒ Нью-Йорка или Лос-Анджелеса.       Оказавшись в машине, он первым делом позвонил миссис Гибсон, сообщил, что попал в ДТП и задержится на неопределённое время, очень извинялся за доставленные неудобства и просил присмотреть за Ланой до его приезда. Женщина успокоила встревоженного отца своей ученицы и пообещала приглядеть за девочкой после того, как у неё закончатся занятия по плаванию. Она так и не сказала, что стало причиной вызова родителя в школу, при которой Лана проходила подготовительные курсы, и это, возможно, было даже к лучшему. Коннор успокаивал себя мыслью, что если бы произошло что-то серьёзное, то она сразу бы поставила его в известность, а не стала бы оттягивать до личной встречи.       Он откинулся на спинку сидения и невольно взглянул в правое боковое зеркало, в котором мог видеть водителя «рендж ровера», сидящего сейчас в точно такой же позе, что и Коннор ‒ откинувшись на сиденье и подголовник, только с закрытыми глазами. Андерсон внезапно поймал себя на мысли, что ему было интересно, куда спешил этот богатенький красавчик ‒ на свидание с такой же богатенькой ухоженной девицей? Вряд ли, тогда бы он каждые пять минут отзванивался ей или хотя бы строчил сообщения с извинениями, мол, «дорогая, тут один нищеброд на «тойоте» решил меня подрезать в пробке, и поэтому нам придется отложить наше свидание в «Michael Symon's Roast», одно радует ‒ такой, как он, никогда не попадёт в это заведение, а если и накопит на один ужин, то ему придётся бронировать столик за месяц». Хорошо же он приложился головой об руль, раз ему в голову лезет такой бред. Какое ему вообще дело до этого мужика?       Коннор с трудом оторвал взгляд от зеркала и, прикрыв глаза, продолжил ждать, пока приедет представитель чужой страховой. За полтора часа ожидания он успел вздремнуть, попереписываться с братом, который присылал ему ‒ в зашифрованном чате, само собой! ‒ их с Гэвином фотографии с пляжа.       Несмотря на то, что на дворе стоял ноябрь, во Флориде это был самый благоприятный для отдыха месяц. А в Детройте в конце недели обещали снег ‒ ну и отлично, Коннор любил снег. Он просматривал фотографии счастливо улыбающегося брата, который по жизни слыл довольно-таки угрюмым и замкнутым человеком, и удивлялся, как изменил его тот, кто корчил рожи на фото рядом с Ричардом. И не сказать чтобы сам Рич был против этих изменений. Рид и Андерсон-младший были той ещё адской парочкой. Во время каждой из своих ссор ‒ а ругались они стабильно не меньше трёх раз в день ‒ ни один из них не забывал напомнить Коннору, кто их в своё время познакомил. Даже если самого Андерсона-старшего рядом не было ‒ от кого-нибудь из двоих он обязательно получал сообщение: «Это ты виноват во всех моих отмерших нервных клетках, Конни-сводница (если писал Гэвин, и простое «Кон», если писал Ричард)!».       Но этого им было мало. Когда они спелись, то стали изводить всех вокруг своим наигранным мерзко-приторным поведением на людях, называть друг друга «пупсиком» и «милым» таким слащавым тоном, что всех окружающих сразу начинало тошнить. Обычно это происходило в департаменте, когда Ричард заглядывал проведать брата или Гэвина, чаще ‒ обоих сразу. И если реакция сотрудников была действительно забавной, то отец близнецов ‒ Хэнк Андерсон, работающий детективом в том же департаменте ‒ реагировал на выходки своего коллеги и младшего сына откровенно негативно. Он не был гомофобом, просто ненавидел Рида. Однако, когда Ричард и Гэвин решили пожениться, протестовать не стал. Коннор с мамой облегчённо выдохнули и начали помогать подготавливать свадьбу четы Рид-Андерсон.       В окно со стороны водительского сидения снова постучали, и Коннор повернул голову гораздо резче, чем хотел, определённо потянув трапецию, которая отозвалась резкой болью. Подсознательно он ожидал снова увидеть глаза с гетерохромией и почувствовал странное сосущее чувство в груди, когда вместо них на него посмотрели светло-карие глаза незнакомого человека ‒ эксперта из страховой, как догадался Коннор. Мужчина жестом позвал его выйти, на что Коннор кивнул и порылся в бардачке в поисках документов на машину, после чего оглядел себя в зеркало заднего вида и только потом вышел на улицу, где его уже ждали явно утомлённый ожиданием водитель «рендж ровера», лицо которого немного опухло (видимо, он тоже успел вздремнуть, пока ждал), и тот самый представитель страховой компании.       Ещё минут пятнадцать они составляли протокол ДТП, и когда Коннор поставил последнюю подпись, вежливо попрощался с обоими мужчинами и сел в машину, часы показывали половину шестого. Он опаздывал на непозволительные несколько часов и, хоть и торопился, старался ехать внимательно и не отвлекаться, выбрал более длинный, но менее загруженный автомобилями путь. Заехав на парковку перед школой, Андерсон занял первое свободное место, выскочил из машины, накидывая пиджак на плечи, вспорхнул по ступенькам парадной лестницы и оказался в здании школы. Остановив первого попавшегося студента, спросил о местонахождении кабинета номер сто четырнадцать и отправился в указанном мальчишкой направлении. Уже перед самим кабинетом Коннор остановился, поправил галстук, зачесал назад выбившиеся из прически пока он бежал волосы и постучал.       ‒ Входите! ‒ ответили ему из-за двери.       ‒ Добрый вечер, миссис Гибсон, прошу прощения за опоздание, ‒ сказал он, входя в кабинет.       ‒ Папа! ‒ воскликнула Лана, сидящая за небольшим столиком в углу комнаты, Напротив малышки сидела другая девочка примерно её же возраста ‒ она что-то увлечённо рисовала и даже не обратила внимания на взрослого, появившегося в комнате. Лана сорвалась с места и подлетела к отцу, обняла его за ноги.       ‒ Привет, милая, ‒ Коннор присел на корточки перед дочерью, которая была точной его копией ‒ огромные карие глаза, обрамлённые пушистыми ресницами, светлая кожа в бледных веснушках и каштановые волнистые волосы, сейчас немного влажные после тренировки по плаванию. Он поцеловал её в лоб и отправил обратно к столику, где она сидела до его появления, выпрямился и повернулся к женщине, сидящей за столом.       ‒ Добрый вечер, мистер Андерсон, ‒ поздоровалась она, ‒ присядьте, пожалуйста. ‒ Миссис Гибсон ‒ она напоминала Коннору строгую, но мудрую МакГонагалл из фильмов о Гарри Поттере ‒ указала на один из двух стульев, стоящих перед её столом. Коннор принял предложение и занял указанный женщиной стул.       ‒ Что случилось, миссис Гибсон? ‒ нетерпеливо поинтересовался обеспокоенный отец ‒ теперь-то она уже может ему рассказать, зачем вызвала.       ‒ Я бы подождала второго родителя… ‒ она многозначительно покосилась на свободный стул.       ‒ Второго? ‒ удивился Коннор. ‒ Но Кэра… Она уехала к своим родителям и сегодня не появится.       ‒ Нет, вы не так поняли, родителя Шерил, мистер Андерсон, ‒ она повела подбородком в сторону столика, за которым сидели две девочки ‒ Лана сосредоточенно собирала конструктор, а вторая, судя по всему, та самая Шерил, так и не оторвалась от рисования. ‒ Сегодня утром девочки не поделили альбом для рисования и подрались, я бы предпочла решать этот вопрос в присутствии родителей обеих сторон, если вы позволите.       ‒ Лана? Подралась? Никогда не замечал у неё вспышек агрессии… ‒ пробормотал Коннор, оглядев свою маленькую копию.       ‒ Это случается с ней впервые, ‒ женщина понимающе кивнула. ‒ В личном деле Шерил тоже нет отметок о хулиганстве. Поэтому приступить к решению проблемы необходимо прямо сейчас, когда она только-только зарождается…       Коннор услышал, как постучали в дверь. Миссис Гибсон крикнула «Входите!» точно так же, как и ему парой минут назад. Дверь скрипнула и раздался внезапно знакомый Коннору голос, словно он его сегодня уже слышал:       ‒ Здравствуйте, миссис Гибсон, опоздал по не зависящим от меня причинам, каюсь.       ‒ Папочка! ‒ на этот раз из-за столика поднялась вторая девочка, она подлетела к вошедшему смуглому мужчине в пальто песочного цвета, на которого была похожа как две капли воды.       Повернувшись на стуле, Коннор поймал с этим мужчиной зрительный контакт, и его словно током ударило. Глаза ‒ серо-голубой и зелёный. На лице мужчины появилось выражение искреннего удивления, после чего он приветственно кивнул Коннору и улыбнулся краешком губ, наклонился к дочери, поцеловал её в лоб точно так же, как и Коннор свою, что-то шепнул, после чего девочка разулыбалась и, чмокнув отца в щёку, вернулась к рисованию.       ‒ Рада видеть вас, мистер Манфред, присаживайтесь, ‒ миссис Гибсон рукой указала ему на свободный стул рядом с Коннором, который тот сразу же занял, разве что не забыв бросить на отца второй девочки короткий заинтересованный взгляд, от которого под хлопковой тканью рубашки вдоль позвоночника юриста пробежали мурашки.       ‒ Коннор Андерсон, отец Ланы, ‒ решился первым представиться Коннор, протягивая твёрдую руку собеседнику.       ‒ Маркус Манфред, отец Шерил, ‒ сверкнув нечитаемым взглядом, отозвался мужчина, крепко пожимая протянутую ладонь.       ‒ Не видел вас здесь раньше, ‒ самым вежливым тоном, что был в арсенале, проговорил юрист, возвращая руку на подлокотник стула.       ‒ Мы недавно переехали из Сиэтла, ‒ неторопливо произнёс Маркус Манфред. ‒ Нам сказали, что в этой школе проводятся лучшие курсы во всем Детройте, ‒ он почтительно кивнул миссис Гибсон, с улыбкой на тонких губах наблюдающей за общением отцов.       ‒ Вас не обманули, ‒ Коннор тоже кивнул женщине, обворожительно улыбаясь. ‒ Преподавательский штат отличный, преподавание предметов на высоте, множество кружков и секций. Мы с моей женой довольны. С бывшей женой, ‒ непонятно зачем поправил себя он и почувствовал, как лицо заливает краска.       ‒ Спасибо, мистер Андерсон, мне очень приятно, что вы такого высокого мнения о нашей школе. И вам, мистер Манфред, за доверие. ‒ Миссис Гибсон вернула обоим вежливую улыбку, а потом добавила: ‒ А теперь предлагаю обсудить ситуацию, которая возникла между вашими дочерьми.       Как выяснилось, действительно не произошло ничего серьёзного, кроме того, что неподеленный альбом для рисования оказался в мусорке. Кто именно был виновником драки ‒ известно не было. Что самое странное, девчонки не указывали каждая на другую, а просто, насупившись, молча сверлили друг друга взглядами. Андерсон был рад, что миссис Гибсон не стала искать виноватых, он считал это бесполезной практикой. Обычно в конфликтах подобного плана в той или иной мере виноваты оба. И Манфред поддержал его в этом. Договорившись провести дома спокойную беседу, а также последить за поведением и настроением дочерей ближайшие две недели, отцы вместе со своими чадами покинули кабинет куратора дошкольной группы. В раздевалке, пока девочки искали и потом надевали свои куртки («Я сама!» ‒ строго сказали они в голос своим отцам), Коннор подошёл к Маркусу, изучающему школьный стенд.       ‒ Мне очень жаль, ‒ он кашлянул, прочищая горло. Мужчина повернул к нему голову и вопросительно изогнул бровь. ‒ Ваша машина…       ‒ Не переживайте, мистер Андерсон, ‒ он понимающе кивнул. ‒ Мы оба торопились к дочерям, ‒ Маркус одарил Коннора ободряющей улыбкой, и на душе юриста немного отлегло. ‒ Лучше подскажите какой-нибудь надёжный автосервис, а то я пока совершенно не ориентируюсь в этом городе.       ‒ На пересечении Мартин-стрит и Мичиган-авеню есть один, ‒ задумчиво проговорил юрист, вспомнив, что теперь ему и самому придётся чинить машину.       ‒ Пришлёте мне точный адрес? Сейчас некуда записать, я оставил телефон в машине.       ‒ Да, конечно. ‒ Коннор достал из кармана брюк телефон и записал продиктованный номер. После чего отправил на него сообщение с точным адресом автомастерской.       ‒ Благодарю. ‒ Манфред легко улыбнулся.       ‒ Обращайтесь. ‒ Коннор вдруг почувствовал, что ему как-то не по себе. Сейчас этот человек уже не вызывал раздражения. Скорее наоборот ‒ Коннор поймал себя на мысли, что очень симпатизирует заботливому отцу. Интересно, он женат или в разводе? Коннор готов был тут же отхлестать себя по лицу за такие неприемлемые мысли. Что на него вообще нашло?       Из раздевалки показались девочки, между которыми чувствовалось заметное напряжение, и что-то подсказывало Андерсону, что драка произошла не только из-за альбома для рисования. Коннор поправил шапочку Ланы, которую та надела задом наперёд.       ‒ Ну, э… Всего вам доброго, мистер Манфред, ‒ неловко вымолвил он.       ‒ И вам всего хорошего, мистер Андерсон. ‒ Глаза мужчины неотрывно смотрели в его собственные. И сонм мурашек снова пробежался вдоль позвоночника. ‒ Ещё увидимся.       ‒ Конечно. ‒ Он взял дочь за руку, и они первыми вышли из здания школы.       Налетевший ледяной ветер продул юриста, одетого только лишь в костюм, пока они шли до машины, так, что в момент, когда они сели в неё, Коннору казалось, будто у него даже кровь в сосудах заледенела. Чёрт возьми, он так торопился, что забыл пальто в офисе, а не чувствовал холода, пока осматривал машину и подписывал протокол ДТП, просто потому, что неимоверно нервничал из-за опоздания ‒ то-то Манфред смотрел на него тогда как на умалишённого.       ‒ Что тебе включить? ‒ спросил Коннор, поворачиваясь к дочери, самостоятельно пристёгивающейся адаптером ремня безопасности.       ‒ «Нотр-дам де Пари», ‒ спокойно ответила Лана.       ‒ Чего? ‒ изумился Коннор.       ‒ Шерил Манфред сегодня утром рассказывала, как они смотрели с её папой «Нотр-дам де Пари», а потом наизусть начала петь оттуда песни, на французском! А я даже не знала, что это такое! Я хочу «Нотр-дам де Пари», ‒ велела девочка.       ‒ Хорошо, ‒ отец усмехнулся, отворачиваясь и вводя в поисковик Ютуба на бортовом компьютере название мюзикла. ‒ «Нотр-дам» так «Нотр-дам»...