— Ну же, покажи нам свою обитель, — нетерпеливо залепетала Джинни, когда Гермиона выглянула из Выручай‐комнаты. Грейнджер закатила глаза и, взяв подругу обыденным жестом под руку, зашла в комнату. За ними вошли и Гарри с Роном.
Она изменила всего пару вещей, а смотрелось уже нетипично. Возле камина к двум привычным для них креслам добавился вместительный диван в цвет им, а в стене было окно. Гермиона подумала, что так друзьям будет комфортнее, да и ей самой было интересно, как бы комната выполнила это желание. Окно выходило на Чёрное озеро и от высоты немного мутило, поэтому Грейнджер предпочитала не замечать его и пообещала себе убрать его в ближайшем будущем.
— Ую‐ю-ютненько, — протянула Джинни и по-хозяйски устроилась на диване.
— Миона, я тебе уже завидую, — присвистнул Гарри, садясь возле своей родственной души.
— Не преувеличивай, — хмыкнула Гермиона и села в одно из кресел, что стояло спинкой к окну.
— Нет, серьёзно, я согласна с Гарри, — нахмурилась Джинни и, подняв ладонь вверх, начала перечислять, поочерёдно загибая пальцы, — комнату можешь менять по своему желанию, живёшь одна, да и возможность почти в любое время суток увидеться с родственной душой наедине. Звучит просто шикарно.
— А куда это ставить-то? — спросил Рон, стоявший у самых дверей, стягивая с ящика в своих руках мантию‐невидимку.
— Что вы притащили?
— Немного огневиски, сливочного пива и куча всяких штук из Сладкого королевства, — ответил Рон, ставя на пол свою ношу и выкладывая оттуда всё перечисленное, — и для тебя твой любимый тёмный шоколад, конечно.
— Вы ходили в Хогсмид? — взволнованно спросила Гермиона, приподнимаясь в кресле.
— Нет, конечно, на самоубийц мы мало похожи, — фыркнула Джинни, — Гарри попросил Добби помочь.
— Всё так? — перевела она взгляд на Гарри. В нём легче распознать ложь, чем в Джинни, что‐что, а врать она иногда умеет довольно убедительно.
— Конечно.
— Давайте уже отпразднуем, — воскликнул Рон, впихивая в руке каждому по бутылке сливочного пива.
Такие вечера, как этот, казались особенно тёплыми. Неспешные разговоры, смех и непринуждённость. Рон сидел в соседнем от Гермионы кресле, а Гарри с Джинни почти сразу оказались в объятиях друг друга. Кажется, все забыли окончательно и войне, и о времени, и о мере. Сливочное всё не заканчивалось, как и темы для болтовни. Было что-то заставляющее вновь и вновь наслаждаться этим моментом. Сознание плыло: не смертельно, но не особо приятно. Она не из тех, кто любит терять контроль. А над собой так вдвойне.
— Ребят, может, будем закругляться? Уже далеко за полночь, а вам ещё до башни дойти, — сказала Гермиона, поднимаясь из кресла и мысленно прося комнату убрать пустые бутылки и упаковки от сладостей. На столе осталась лишь недавно начатая бутылка огневиски.
— Я так не хочу уходить, — жалобно проскулила Джинни, кладя голову на грудь своего парня и прикрывая глаза.
— Гермиона нас тут всех не поместит, давай, Джинн, не спи. Вот сейчас дойдём до башни, и ляжешь в свою тёплую постель, — шептал ей Гарри, аккуратно приподнимая за плечи, но вздохнул, понимая, что, похоже, придётся нести девушку на руках, если он хочет поспать сегодня в своей кровати.
Грейнджер тем временем встряхнула за плечо Рона, и тот встрепенулся, стряхивая с себя дрёму. Он пару раз моргнул и встал с кресла, кивая.
— Миона, можно мне с тобой поговорить наедине? — уже у двери спросил Гарри, — Рон ты же сможешь отнести Джинн в Башню? Возьмите мою мантию.
— Без проблем, надеюсь, у вас тут ничего криминального, — задорно подмигнул он и взял на руки сестру, а после укрыл себя и её мантией‐невидимкой.
Когда дверь за ними захлопнулась, Гермиона выжидающе повернулась к другу. Поттер нервно запустил руку в свои волосы, взъерошив их, и сел на диван, прежде чем сказать:
— Я узнал кое-что от Дамблдора, — начал он, а Гермиона села рядом, показывая, что может слушать, хоть и голова немного шла кругом, — он рассказал о крестражах.
— Крестражах?
— Осколок души, заключённый в вещь и дающий человеку шанс на воскрешение. Тот-кого-нельзя-называть сделал себе крестражи. Мне не даёт покоя мысль о них.
Гермиона нахмурила брови, неосознанно сжимая ладонь Гарри. Её мозг из-за алкоголя работал не так эффективно, как обычно, поэтому ей надо было пару минут, чтобы сформулировать вопрос. Но продолжить разговор им не дал шум камина. Грейнджер вздрогнула, отпуская руку Гарри и поворачивая голову на звук.
— Какая интересная картина, — протянула Беллатрикс.
— Привет… Почему ты так поздно? — спросила Гермиона в ответ, проигнорировав её высказывание.
— Я бы рассказала, но знаешь, как-то не особо люблю болтать в такой милой компании, — усмехнулась Лестрейндж и посмотрела прямо в глаза Поттеру, который замер на диване. Гарри нервно сглотнул, до этого не осознавая, насколько жуткой для него была Беллатрикс Лестрейндж.
Гермиона дотронулась до плеча друга, тот встряхнулся, как Рон пару минут назад, и поспешил ретироваться, вежливо бросив напоследок:
— Хорошо посидели, спокойной ночи, Гермиона.
Грейнджер вздохнула, отводя взгляд от двери. Ей стоит попробовать поговорить с ним позже.
— Ну?
— Что? — невинно спросила в ответ Беллатрикс, садясь рядом с девушкой, руками залезая под её футболку.
— Обычно ты не приходишь так поздно, — насторожилась Гермиона, упирая руки Беллатрикс в плечи.
— Можно я расскажу тебе позднее? — прошептала Лестрейндж, утыкаясь носом Гермионе в шею.
— Ладно, но ты не думай, что так легко от меня отделаешься, — вздохнула Грейнджер.
Беллатрикс усмехнулась и прикусила кожу на её шее, обвела языком линию подбородка и впилась в губы поцелуем. Гермиона снова упёрла руки в плечи женщины, заставляя её откинуться спиной на диван. Она оседлала её бёдра, отвечая на поцелуй и перехватывая инициативу. Футболка Грейнджер полетела на пол, но снять бельё она не дала, в который раз, за вечер, остановив Беллатрикс.
— Сегодня играем по твоим правилам, — не спрашивала, а утверждала Лестрейндж. Гермиона загадочно улыбнулась.
— Не поможешь?
После того как Беллатрикс с помощью магии сняла свой корсет, Гермиона продолжила раздевать её самостоятельно. Лестрейндж не любила подчиняться кому-либо, но настолько развратной была картина перед ней, что перечить не хотелось. Как только с одеждой было покончено, женщина подняла Гермиону на уровень своего лица, мягко прошлась по губам и прошептала:
— Что у тебя по плану дальше?
— М‐м, — протянула она, потупив глаза в потолок, — как насчёт…
Гермиона начала спускаться, поддевая пальцами и стягивая трусы Беллатрикс вниз. Тёмная ведьма с интересом наблюдала за её действиями. Грейнджер громко выдохнула, и румянец покрыл её лицо.
— Что такое, Львёнок? — ласково спросила Беллатрикс, приподнимая за подбородок её лицо и ловя взгляд.
— Я не умею, — почти на грани слышимости ответила девушка, ещё больше краснея.
— Как хорошо, что у тебя хороший учитель, — лукаво улыбнулась Беллатрикс и в задумчивости приложила палец к губам, — чередуй вертикальные и горизонтальные движения языком, попробуй, я буду тебя направлять.
Смущение Гермионы расползлось и по шее, и по ушам из-за фантазий и предвкушения. Ей было жутко волнительно, но она так хотела этого, что даже весь круговорот эмоций только подталкивал её. Грейнджер, чтобы унять дрожь, начала покрывать поцелуями сначала, по её мнению, просто идеальную талию Беллатрикс, а после, опускаясь к внутренней стороне бедра, наконец, переместилась ниже, к промежности. Облизнув слегка пересохшие губы, Гермиона неуверенно припала к лону Беллатрикс, аккуратно проводя по нему язычком. Лестрейндж сжала руки в кулаки, наслаждаясь хоть и неумелой, но задевающей чувствительные нервы лаской.
— М‐м, добавь пальцев, Львёнок, — посоветовала Беллатрикс, — и не бойся клитора, он не кусается.
Гермиона фыркнула и обвела языком клитор, чуть надавливая. Пальцами она провела по входу, вводя одну фалангу. Беллатрикс позволила себе застонать и Грейнджер вздрогнула, прежде чем довольно улыбнуться. Это придало ей уверенности. После внутрь скользнул весь палец, а языком она провела вдоль клитора, вновь надавливая.
— Да, вот так, — стонала Беллатрикс, откидывая голову назад, — даже и не думала, что у тебя такой хороший язычок.
Гермиона уже сама была возбуждена собственными действиями, но такие фразы, а особенно сладким голосом Лестрейндж, ещё больше распаляли, что, казалось, ей даже никакая стимуляция не понадобится. Достаточно будет вида Беллатрикс, так открыто стонущей и не теряющей своей соблазнительной колючести. Добавляя второй палец, Грейнджер была нагло поднята наверх за поцелуем, что был довольно сумбурным. Им двоим было уже плевать. Магия, словно очнувшаяся от сна, пробежала по телам мелкими ударами тока. Лестрейндж последний раз громко застонала, когда девушка очередной раз толкнула пальцы внутрь, большим пальцем мазнув по клитору. Ногти впились в плечи Гермионы, оставляя покраснения близкие к царапинам.
— Неплохо для первого опыта? — самодовольно спросила Гермиона, вынимая пальцы и проводя вдоль них языком, слизывая влагу.
— Не зазнавайся, — на выдохе ответила Беллатрикс и притянула свою возлюбленную ближе к себе, в объятья. Она уткнулась ей в голову, вдыхая самый прекрасный аромат, — я говорила, что ты просто прекрасно пахнешь?
— Не помню, — улыбнулась Гермиона, перекидывая свою ногу через ноги Беллатрикс, создавая лёгкое трение, чтобы облегчить собственное возбуждение, что никуда не делось.
— Что тут у нас, — пробормотала Беллатрикс, резко меняя их положение так, чтобы нависать над Грейнджер, придавливая ту к дивану. Она жадным взглядом прошлась по полуобнажённому телу и с помощью своей магии скинула лифчик и джинсы с девушки. Языком обвела сначала один сосок, прикусывая, на что Гермиона выгнулась в спине, а после проделала то же самое и со вторым соском, только задерживаясь подольше. Грейнджер нравились эти ласки, но терпению приходил конец, она просто хотела, чтобы эта мучительница, наконец, помогла ей избавиться от возбуждения. Гермиона стонала и скулила под руками, что иногда царапали нежную и разгорячённую кожу. Женщина видела нетерпение своего соулмейта, но не спешила приступать к десерту. Она медленно ласкала каждый участок, прикусывала и целовала, неторопливо спускаясь вниз. Руки Гермионы запутались в кудрях Беллатрикс, иногда больно дёргая их.
— Белла… хватит меня мучить, пожалуйста, я так хочу тебя, — стонала Гермиона, мечась на диване, но Лестрейндж этого было мало. Она провела языком вдоль талии, поднялась меж грудей, ещё выше, и, наконец, прикусив мочку уха, прошептала:
— Расскажи мне, как именно ты хочешь, — она обвела бёдра Гермионы, после чего одна рука скользнула к самому лону, дразняще, почти невесомо прикасаясь поверх ткани белья, — ты хочешь, чтобы я ввела в тебя два пальца и оттрахала? А может три? — издевательски перечисляла она, языком обводя ушную раковину. — А может, ты хочешь, чтобы я поработала языком? Отлизала тебе… М-м?
Грейнджер задохнулась, теряя любую возможность вымолвить хоть слово. Она была возбуждена, взбудоражена, и эти грязные слова просто выводили сладкую пытку на новый уровень.
— Ответь, иначе я ничего не сделаю, — нагло улыбнулась Беллатрикс, смотря на то, как хватает Гермиона воздух, пытаясь хоть что-то ответить.
— Мерлин, пожалуйста… я хочу, чтобы ты сделала хоть что-то, чёрт, Беллатрикс, — слова путались на языке, сплетаясь в не самое связное предложение, и сердце билось с пугающей скоростью о грудную клетку. Сейчас любая фраза казалась желанной.
Беллатрикс сжалилась, наконец, оттягивая трусы вниз одним рывком и пальцами обводя половые губы. Гермиона застонала не в силах держать такую волну эмоций в себе. Лестрейндж провела пальцами вдоль мокрого входа и ввела два пальца, что проскользнули с большой лёгкостью. Грейнджер хватило всего пары движений и небольшой стимуляции клитора, чтобы она кончила с громким вскриком.
— Неплохо, да? — теперь Беллатрикс самодовольно улыбнулась.
— Это было потрясно, — не в силах затевать какой-либо глупый спор, ответила Грейнджер, пытаясь восстановить дыхание. И она, в общем-то, не врала. Ведь секс с Беллатрикс, и правда, потрясающий. Гермиона положила голову на плечо Лестрейндж, всё ещё чувствуя, как сердце мечется в груди. Грейнджер поцеловала шею возлюбленной, на что та приподняла уголки губ.
— Почему ты так поздно, — прошептала Гермиона, но в тишине её голос казался громким. Женщина сглотнула ком в горле, но на лице не промелькнула и доля эмоций, что были внутри. Милая иллюзия разбилась в эту секунду, — только прошу, не лги.
— Я не готова сейчас к таким разговорам, — спокойно ответила Беллатрикс. Гермиона нахмурила брови и демонстративно отодвинулась.
— А когда, Беллатрикс? Когда ты перестанешь утаивать даже такие незначительные вещи? Ну, не выгнал же тебя этот… этот…! — крикнула Гермиона. О, как же она была близка, даже не подозревая этого. Лестрейндж вздёрнула одну бровь на такую реакцию, чем привлекла недовольный взгляд девушки.
— Если тебе это так важно, — начала она, — то, да, только моё положение ещё хуже. Я предатель, — практически шипя закончила Беллатрикс, и, подозвав свою одежду, оделась и встала с дивана, — теперь ты знаешь, почему я так поздно, ведь только здесь моя жизнь не висит на волоске.
Грейнджер хватала ртом воздух, гнев давно сменился немым удивлением, граничащим с шоком. Беллатрикс не стала ждать и, развернувшись, направилась к камину, где взяв пригоршню пороха, лишь бросила едкое:
— Надеюсь, я сдохну быстро, — и исчезла в пламени.
***
Внутри всё сжималось. Боль распространялась по всему телу мелкими иголками, и Гермиона сжала простыни руками. Что происходит? Думать не давала острая резь в висках, из-за которой реальность плыла тёмными пятнами. Грейнджер готова была заплакать от боли и беспокойства. Нет паники. Абсолютно. Той жуткой, сбивающей с ног паники. Она не знала, было бы хуже, если этот ужас застал её на занятиях или, как сейчас, в гордом одиночестве? Вряд ли кто-то понял бы, что она чувствует. Это была только её связь с Беллатрикс. Что-то происходило, и оно пугало до мурашек в груди.
Девушка судорожно схватила браслет, пытаясь достучаться до возлюбленной. Но нет, теперь это глупая безделушка. Она даже не может ничего отправить! Кто-то уничтожил второй браслет.
Грейнджер судорожно ударила подушку и стиснула зубы. Руки её мелко задрожали. Она должна сделать хоть что-то! Но что ей остаётся? Даже мысли были где-то не на месте. Тело сжалось, а разум паниковал, не в силах понять причину своих страданий. Вдох так и не прозвучал в тишине комнаты. Снова вспышка, но, нет, уже не боли, а чего-то тёмного, отчаянно съедающего реальность.
Она взглянула вокруг, это точно были не её глаза. Другие. И комната была другой. Запах крови ударил в нос. Тьма была везде, было неясно, насколько огромно это помещение и только под потолком пробивался слабый свет факелов. Его было достаточно, чтобы через секунду увидеть мужчину. Уродливого и безумно ухмыляющегося. Гермионе захотелось кинуть в него что-то малоприятное и даже тёмное.
— И всё же, я уже почти забыл, как весело нам было, — голос его был не менее омерзителен, чем улыбка.
Где-то в глубине она почувствовала сильную ярость и панику, когда кинжал в руке с бешеной скоростью оставил очередную безобразную царапину на той, глазами которой Грейнджер наблюдала за всем. А то, что ран было немало, она не сомневалась.
— Ублюдок, — произнесла ядовито, и нога её дёрнулась в ударе. На ней был глубокий порез. И большая часть кожи, до этого скрытая от взгляда Грейнджер, измазана в крови и грязи. Молодая ведьма чувствовала ужасное желание убить этого мужчину, покусившегося на жизнь этого человека. Вся сюрреалистичность происходящего и невозможность сделать что-то не давали даже предположить, кто эти люди. Жуткое омерзение и паника смешалась с её собственными эмоциями. Но разве какие-то эмоции сейчас могли помочь? Конечно, никто из них не знал. Она не успела и понять, как прикрыла глаза на секунду и оказалась снова в своей комнате.
Осознание накрыло волной, вышибающей воздух из лёгких. Это была Беллатрикс, это её боль и страдания она ощутила. Гермиона сама во всём виновата, ведь это она не остановила Лестрейндж. Она отпустила её. И сейчас может лишиться всего окончательно. Нет, она ни за что не будет сидеть тут сложа руки.
Грейнджер сжала кулаки и упрямо стёрла подступающие слёзы. Ей срочно надо найти Гарри.
***
— Представление окончено! — Лестрейндж безумно хохотнул, откидывая кинжал в сторону и подходя ближе к закованной в магические цепи Беллатрикс. — Что же стало с моей любимой Беллой? Грязнокровки совсем сделали из тебя тряпку.
— Что, Руди, так хочется перестать быть на пустых побегушках? — прошипела Беллатрикс, даже не поднимая головы. Всё тело ныло, а во рту плескался вкус собственной крови.
— Заткнись, сучка, — крикнул Лестрейндж, хватая рукой её подбородок и продолжая не менее громко, — ты не в том положении, чтобы выёбываться. Иначе мне придётся найти твоему рту другое занятие.
— Умерь свой пыл, Рудольфус, — прозвучал властный голос за его спиной и Лестрейндж сразу же бросился в ноги, приветствуя своего хозяина. А Беллатрикс лишь с отвращением отвела взгляд в другую сторону. Ей было тошно от своего положения.
— Я помню Ваш приказ, милорд, — раскаивался Лестрейндж, что делало его в глазах Беллатрикс ещё более мелочным и жалким.
— Ты свою работу сделал, дай нам с Беллой поговорить наедине, — отмахнулся от него Волан‐де‐Морт, и Рудольфус быстро скрылся из виду. Беллатрикс сглотнула вставший ком в горле и всё ещё всем своим видом показывала, что посетитель её совершенно не волнует. — Что же в этой девчонке такого?
— Не находишь, что ты последний человек, с которым бы я хотела откровенничать на эту тему? — издевательски протянула Беллатрикс, сразу же замечая, как напрягся её бывший Хозяин.
— Впрочем, это неважно, ваша связь только сыграет нам на руку, — усмехнулся, почти оскалился он.
— Как же?
— О, не волнуйся Белла, ты сама всё увидишь.
***
— Нет, Гермиона, прошу, успокойся! — крикнул и встряхнул её за плечи Гарри. Да так, что все, только что галдящие в кабинете, затихли, а Грейнджер удивлённо моргнула. — Прости, просто я не знал, как привести тебя в чувство.
— Но я не могу сидеть здесь! — в который раз воскликнула Грейнджер, ей казалось, будто она кричит в стену.
— Это слишком рискованно, мисс Грейнджер, мы понимаем, что она ваша родственная душа, но мы не имеем права подвергать всех такой опасности, — безапелляционно ответил Дамблдор, а Гермиона раздражённо хлопнула по подлокотнику кресла.
— Понимаете? Гарри, — она повернула в его сторону голову, — если бы Джинни оказалась у Пожирателей, ты бы согласился сидеть здесь и ничего не делать? — то, как побледнело лицо друга, и как он судорожно нашёл взглядом Джинни, ответило за него. — Или ты, Рон? — глаза того с ужасом открылись и Грейнджер обречённо вздохнула. — Вот о чём я Вам и говорю.
— Это всё равно ничего не меняет, мы не можем броситься прямо в логово Пожирателей, — недовольно ответила Макгонагалл.
— А как выглядел мужчина, что вы видели? — спросил Снейп, до этого молчаливо стоящий в углу кабинета, как-то совершенно безразлично за всем наблюдая.
— Я не помню, — сконфуженно помялась Грейнджер, — а я смогу показать об этом воспоминание?
— В это время вы были в другом сознании, поэтому не уверен, что это сработает, — встрял Дамблдор.
— Я вспомнила одну деталь, — воскликнула Гермиона, — похоже, мужчина был близко знаком с ней, он сказал что-то вроде: «Я уже почти забыл, как весело нам было».
— У тебя есть варианты, кто бы это мог быть, Северус? — директор повернул голову в сторону профессора.
— Кто-то из ближнего круга, думаю, Лестрейндж, — ответил он всё так же безэмоционально.
— Значит, скорее всего, она в его поместье, — хмыкнул Альбус.
— У меня есть план, — вдруг произнёс Гарри.
