To Hell With the Devil

— Бля! Вы даже не представляете, катастрофа какого масштаба со мной произошла! — это первое, что мы с парнями услышали, когда ступили на порог Наськиного дома. Подруга мерила комнату шагами, тяжело дышала и нервно прикусывала губы.       Тёмыч первый решил пойти в наступление: — Настенька, what’s happened? — Что случилось? Мой хомячок размножился!       Мы с парнями непонимающе лишь переглянулись, а Наська продолжала негодовать: — Этот пушистый ушлёпок предал меня и сменил пол, сука! Я думала оба моих хомяка — парни, и просто тихо себе яоятся, пока я не вижу, а они... хентаятся!? Бля, не важно. Как я, мать вашу, должна воспитывать всё это потомство? Мне их и сплавить-то не кому!       «Вот она — паранойя!», — подумалось мне. — Блин, ты серьёзно? — спросил я, не веря в проблематичность ситуации. — Я думал, у неё ЧП, а она развела тут грусть-печаль!       Ох, напрасно я это всё сейчас сказал, чую жопой. Наська подошла ко мне вплотную, буквально вжимаясь в меня и, глядя мне в глаза, начала типичный наезд: — Слышь, ты чё, на? Ты обоснуй свои слова, на, чтоб о здоровье потом не пожалеть! Ты чё тут мне лечишь, на? Страх потерял, конь?       Пипец, приплыли! Гоп-стоп детектед. — Ладно, я понял! Только отойди, пожалуйста. — Так-то!       Тёмыч стоял с открытым ртом, а Люсёк с выпученными глазами, глядя на то, как подруга строит из себя гопаря. — Это было так... сильно! — восхитился анимешник. — Я ещё не то могу! Ну так чё, пацанчики, идём или вам тут больше нравится? — А как же хомячки? — тихо спросил Люсёк. — Да черт с ними! Сначала отдых — потом эти меховые шарики. Короче, погнали! Ник, держи, — словно фокусник, доставая мою гитару откуда-то из-за дивана, сказала Наська. — Возвращаю в целости и сохранности. — И на этом спасибо.       Вскоре мы выдвинулись, предварительно взяв с собой немного выпивки. На улице уже смеркалось, но было так тепло, что темнота казалась, как нельзя кстати. В такую погоду только на свидания ходить. — Ник, я балдею от Настюхи! — который раз твердил Тёмыч, пока мы добирались до озера. Наська с Люськом шли впереди, о чем-то беседуя. — Тёма, ты очень мил, но ты дебил! Хватит мне в сотый раз говорить это! Я итак в курсе, какая Наська. — Блин, ты чё такой нервный-то? Всю неделю, как перед экзаменами ходил, будто злобный дёрганый гном. Ревнуешь? — выгнув бровь, спросил друг.       Вместо ответа я дал другу по шапке. — Ты чё? — опешил тот. — Это я, любя и нарочно. Всё, не задавай больше тупых вопросов и пошли!       Больше Тёмыч не приставал ко мне, и мы спокойно добрались до места.       Наше озеро всегда славилось чистой водой и практически песчаным дном, поэтому проводить здесь время было сплошным удовольствием.       Разведя костёр и расположившись на траве, мы расслабились, и вот тут Тёму неожиданно понесло... — А хотите, открою огромную тайну? — Давай, Тёмыч, жги! — предчувствуя занимательную беседу, сказал я. — Оказывается, на дне озер, морей и океанов могут находиться базы пришельцев. Да! И вообще, я мог бы вам открыть правду про смерть Ленина и другие чудеса!       И я, и Люсёк, конечно, уже давно привыкли к таким вспышкам мозговой активности у нашего общего друга, но вот объяснять всё это Наське мне было как-то даже неудобно. — Тёмочка... — обратилась она к парню. — Что, бейби? — Давай мы обсудим эти интересные вещи как-нибудь в другой раз, окей? — Не вопрос! Я тебе столько могу рассказать... — Да, в следующий раз!       Тёма кивнул и успокоился, за что я был дико благодарен Наське. Всё-таки, видимо, только она может справиться с этим странным существом. — Вы, как хотите, а я искупаюсь! — сказала Наська, стаскивая свой лёгкий белый сарафан, под которым был достаточно откровенный чёрный купальник. Я знал, зачем подруга надела именно его, а она, в подтверждение моих догадок, спросила Тёмыча: — Ну и как тебе? — Спасибо, кончил!       Я пихнул озабоченного друга в бок, а Наська лишь улыбнулась, направляясь к воде, покачивая бедрами. — Носокровь, носокровь! — не унимался друг, провожая блондинку жадным взглядом. — Слышь, ты глаза-то не оставь! — посоветовал я парню. — Ох, если бы мы сейчас были в мире аниме, Настюха была бы там самой горячей! — У тебя ещё мозг от аниме не атрофировался? — Да, и давно! Причём, это уже не лечится, — вздохнул парень. — Я знал. — Эй, мужичье, вода тёплая! Айда ко мне! — послышался голос Наськи, сопровождаемый всплесками. — Ты иди, я не хочу, — сообщил я Тёме, и тот, пожав плечами, начал раздеваться. Когда друг остался в одних чёрных плавках с надписью «Панки, хой! Всегда бухой!», я одарил его странным взглядом, на что Тёмыч невозмутимо ответил: — Что? Это был подарок!       Я ничего не сказал, дабы случайно не узнать лишних подробностей об этом самом подарке. Я ведь знаю, с какими кадрами мой друг общается. А Тёма важной походкой последовал за Наськой, явно предвкушая веселье.       Я же пошёл к Люську, который сидел на траве, потягивая пиво, и, казалось, что ему вообще было пофиг на всех. Присев рядом с другом, я тоже взял бутылку. Блондин смотрел на меня изучающим взглядом, наблюдая, как я открываю крышку и делаю пару глотков. Затем я почувствовал, как его рука ложится мне на бедро, поглаживая его легкими движениями. Наблюдаю.       Поддавшись внезапному порыву, я выкидываю бутылку в сторону, оказываюсь лицом к Люську и целую его. Он мгновенно отвечает, отчего у меня сносит остатки крыши. Я валю его на траву и продолжаю целовать мягкие губы, опираясь на землю руками. Краем сознания, понимаю, что где-то рядом друзья, и они в любую минуту вернутся. Тем не менее, остановиться сложно. Скользя по шее блондина языком, слышу его приглушенный стон, ощущаю, как его пальцы впиваются в мои плечи. Но оторваться от нежной кожи почему-то нет сил, но я всё же делаю усилие, когда слышу неподалёку голоса друзей. — Позже, — тихо шепчет блондин, и я лишь киваю.       Господи, пошли мне кирпич на голову, умоляю! Чтоб прибил на раз!       Наська с Тёмой вернулись мокрые и счастливые, приземляясь на полотенце. — Да-а, озерцо у вас зашибенное! — радовался Тёмыч. — Что, неужто лучше вашей речки-говнотечки? — спросила подруга. — Хах! Спрашиваешь! — Кстати, через неделю у нас тут будут отмечать праздник Ивана Купалы, — сообщила Наська. — Обычно это всё проходит очень весело.       Я припомнил то безобразие прошлым летом, когда мы с Наськой и некоторыми нашими знакомыми девчонками и парнями прыгали пьяные через костер, а потом забрались в школу и разгромили там пару классов. Это было незабываемо!       Я хихикнул своим воспоминаниям, из-за чего парни на меня странно посмотрели, а Наська лишь улыбнулась: — Да, Ник, в прошлый раз мы отожгли! — Надо будет повторить, кстати. — Точно! Но я надеюсь, в этом году обойдётся без всяких непотребств. — Какие такие непотребства? Я тоже хочу участвовать! — заявил Тёмыч. — Может, в этом году и поучаствуешь. Это просто бесовство, — с улыбкой произнесла блондинка. — Аха, не зря говорят, что в этот праздник нечистая сила появляется. Лешие всякие, ведьмы, русалки, расчесывающие свои длинные волосы, — припомнил я старые рассказы.       Тёмыч, казалось, не на шутку заволновался: — Да? Русалки? Чёрт, страшно! — Не беспокойся, Тёмочка. Я тебя в обиду не дам, — потрепав парня по мокрым волосам, пообещала Наська. — Тогда буду держаться ближе к тебе! — теснее прижимаясь к девчонке, сказал друг.       Мы с Люськом синхронно закатили глаза. По ходу, тут и правда любовь-морковь намечается.       Тёмыч же внезапно начал смеяться, причину чего мы сначала не могли понять. — Опять нюхал полироль? — спросил я. — Не... Ха-а, просто представил, как этот Демон сидит у озера на камне и расчесывает свои волосы! Ах-хах! Бля, пипец-картинка! У-у-ух, не могу!       Наську тоже пробило на ха-ха, а вот мы с Люськом сидели злыми троллями, причем я был явно злее. Заметив наши рожи, друзья продолжили ухохатываться с новой силой, не понимая, почему мы не смеемся. Ну, Тёмыч, щас ты у меня перестанешь ржать, скотина! — Кстати, Тёмыч, на днях виделся с тем парнишей, у которого волосы красные. На кого, ты говорил, он там похож? — как можно спокойней поведал я другу. — Н-н-на Г-г-греля С-сатклиффа?! — заикаясь, переспросил парень. — Точно. Вот его и видел. Он тебе привет передал, а ещё сказал, что ты ему понравился! Можешь себе представить?       Теперь была наша с Люськом очередь ржать, потому что Тёма побледнел, а его глаза были похлеще, чем у Васьки, когда того «торкнуло», что можно было разглядеть даже в темноте.       Наська угорала вместе с нами, и только бедняге Тёме стало нереально плохо. — Прикинь, Тём, он такой подходит к тебе со своей бензопилой и говорит: «Я окрашу весь мир в красный!» — подлила масла в огонь подруга.       Тёма молчал, поджимая губы, а я добавил: — А ты ему протягиваешь свой красный шарфик, что недавно связал с такой любовью, и после этого начинается крепкая мужская дружба... — И новый сезон «Тёмного дворецкого!» — дополнил Люсёк.       Втроем мы проржались, а наш друг сидел подавленный и угрюмый, бормоча что-то: — Где там моя тетрадь смерти? — Тёмочка, успокойся, нам второго Киры ну никак не надо! — успокаивала его Наська.       «Пипец, они нашли друг друга! Братюни, бля», — пронеслась у меня очередная мысля. — Ладно, друг, ты не парься! Не дадим мы тебя в обиду, — пообещал я.       Тёмыч же, смерив меня злобным взглядом, ничего не ответил. Хотя, через пару мгновений, он был уже спокоен и невозмутим, забыв обо всяких обидах — рыбья память, что тут скажешь?       Прошло немного времени. Друзья всё пили и болтали о своём. Наська вновь сидела в объятиях уже окосевшего от пива Тёмы и расспрашивала Люська о прелестях жизни гея. Я не слушал, потому что мысли были заняты другим (ну, вы в курсе).       Я играл песню группы 3 doors down — «Here without you», хотя на обычной гитаре это была уже не та мелодия. Но на музыкальный инструмент моей мечты мне по гроб жизни, наверное, не заработать, так что придётся довольствоваться малым. Ну да ладно.       Тёмыч, который явно уже выпил своё, вдруг изрек: — Ники, а чё так мрачно-то? Сбацай че-нить весёленькое!       Я посмотрел на пьяного друга, но Наська ответила за меня: — Тём, ты уже пьяный. Угомонись. — Я не пьяный, я просто выпивший. Ик! — вырвалось у друга. — Всё, успокойся! — слега треснув Тёмыча по башке, прикрикнула Наська. — Есть, мэм! — отдавая честь, произнёс друг. — А у вас тут классно, — протянул Люсёк, глядя в сторону озера. На глади воды отражалась дорожка лунного света. — Да, у нас тут просто Рай, — сладко зевнув, сказала подруга. — Ха, но даже в Раю есть свой Демон, — вновь вставил свои «пять копеек» Тёмыч.       Я резко перестал играть, и, поднимаясь с земли, сказал: — Знаете, парни, увидимся дома. Что-то у меня резко башка разболелась. Пока, Настяч. — Аха. Не пропадай только! — Друг, ты чё обиделся? Ну, Ники! — пытался остановить меня Тёма, когда я уже отошёл от друзей. — Всё в норме! — в ответ крикнул я и пошёл по тропе домой.       Бляха, веду себя, как баба! Стоит кому-нибудь напомнить мне об этом чудовище, и со мной происходит какая-то фигня. Не хватало мне ещё расплакаться, чтобы подчеркнуть всю драматичность происходящего!       Ну вот, и гитару забыл, лошара!       За спиной вдруг послышался шорох. Я подумал, что это блондин решил нагнать меня и выяснить, всё ли у меня нормально, но я ошибся. — Давно не виделись, Карамелька.       Услышав этот ненавистный низкий голос, я повернулся, и моё лицо перекосило. Демон стоял в тёмных джинсах и белой майке, которая подчёркивала его загорелую кожу, казавшуюся ещё более тёмной в одном лишь свете луны. Чёрные волосы вновь были распущены, а пара крестов украшала его шею - да, подлецу всё к лицу. — А я уж было подумал, что ты обо мне забыл, — не забывая придать лицу наглое выражение, сказал я.       Подойдя ко мне вплотную так, что я почувствовал запах его вишневых сигарет, Демон выдохнул мне в самые губы: — Тебя не так легко забыть.       Резко прижав меня к себе и с силой поцеловав, буквально вгрызаясь в мои губы, он запустил одну руку мне в волосы, продолжая прижимать меня. Ну не хотел я отвечать на этот поцелуй, но это же Демон. Он заставил меня разжать сомкнутые губы и впустить его наглый язык. Твою ж налево! Опять этот электрический разряд, как тогда, у магазина. Это было не так, как с Люськом — более реально что ли.       Пока брюнет изучал мой рот, одна его рука легла мне на задницу, с каким-то садистским удовольствием сжимая ягодицу. Я не выдержал и, резко отстраняясь, спросил с привычным сарказмом: — Что, прямо здесь в лесу, не стесняясь ёжиков и зайчиков? — О нет, у меня на тебя другие планы сегодня ночью, — схватив меня за запястье, сказал он, утаскивая за собой в темноту.       Через пару мгновений и моих матов, Демон притащил меня к какому-то старому ветхому сараю. Если честно, я понятия не имел, в какой части этой яойной деревни мы сейчас находимся, но страх подкатывал к горлу. Когда меня втащили внутрь, мне стало еще хуже — кругом какая-то грязь, мусор, остатки сена и капля света от единственной висящей лампочки.       Мою руку отпустили, и я стоял, оглядываясь, пока чудовище прикрывало за собой дверь. Я только сейчас заметил на его спине огромную татуировку. Что-то в виде крыльев, по ходу, но его майка не давала мне разглядеть рисунок полностью. — Сними одежду! — приказал он, повернувшись. — А спинку тебе вареньем не намазать? — Не заставляй меня использовать кулаки! — грозный взгляд и ледяной тон.       Я лишь фыркнул, но всё-таки начал раздеваться под пристальным взором. Ну и пофиг, пялься, пока глазёнки целы — потом пробью с ноги, и всё изменится.       Когда я оказался перед ним абсолютно без ничего, в глазах монстра промелькнул странный блеск, отчего моё сердце пропустило пару ударов, колотясь с бешеной скоростью. Взгляд разноцветных глаз прошёлся по моим плечам, груди, торсу, спускаясь ниже, не упуская ничего из виду — грязный, похотливый взгляд, в котором читалось предвкушение.       Он подошёл ко мне, взял мои руки и завёл их над головой. Откуда-то взявшаяся цепь и что-то, что сковало мои запястья — и я практически повис. Ноги совсем немного, только лишь кончиками пальцев доставали до земли. — Какого Хулио ты творишь? — Сейчас узнаешь. — Да что б тебя ёжик выебал! — не выдержал я. — О, ну это вряд ли, — мерзко улыбнувшись, ответил он, с нажимом проведя ногтем вдоль моего пресса. От этого ощущения по коже сразу же пробежался холодок, а в груди что-то ёкнуло.       Демон тем временем отошёл от меня, но вскоре вернулся, держа какую-то хрень в руках. Мне страшно было подумать, какая участь мне сегодня уготована, поэтому я даже не рискнул взглянуть, что именно там было. Но я очень быстро догадался, когда по спине пару раз что-то очень больно и быстро хлестнуло, рассекая кожу. Кнут!? Всё, пипец котёнку, то бишь мне! — Тебя что, в детстве мало обнимали? И ты пытаешься отыграться на других? — спросил я, не подумав, в каком положении нахожусь. Руки уже начали затекать, а кожа гореть от ударов. — Не много ли ты себе позволяешь? — Ну, я же должен знать, с кем имею дело! — не унимался я, пытаясь сморгнуть подступившие от боли слёзы, — Дай угадаю, богатенькие родители не обращали на маленького Демона никакого внимания, и он вырос обиженным на весь мир?       Удар намного сильнее предыдущих, и горячая кровь стекает по спине, но я буду терпеть. — Знаешь, ты близок. Я бы даже сказал, горячо, — ответил садист, награждая меня новым ударом. Но я не закричу, если станет ещё больнее. — Окей, тогда, быть может, папуля что-то с тобой сотворил, когда тебе было лет 12 — 13, а? И с тех пор ты отрываешься на своих «игрушках», пытаясь прикрыться садистскими наклонностями?       Ох, надо было видеть, как вытянулась его рожа, когда он всё это услышал! Но мои мучения того стоили. — Ну вот, я слишком много тебе позволил, — новый резкий удар, теперь уже по ягодицам, и я готов орать во все горло, но вместо этого говорю, не забыв добавить фирменную наглую ухмылку: — Похоже, я угадал. Попал в самую точку!       Молчание. Ощущаю, как его ногти проходятся по израненной спине, а язык по шее. — Знаешь, я ведь могу довести тебя до такого состояния, что ты даже говорить у меня не сможешь! Только стонать и умолять, — пошлый шёпот мне в ухо, и моё сердце вновь ускоряется. Внешне, не подаю вида, что дико напуган его словами. — Ну давай, фас меня, только нежно!       И что на меня нашло? Даже под страхом смерти я готов дерзить ему! — Что ж, посмотрим на твою выдержку, малыш! — процедил он, обходя меня и оказываясь ко мне лицом. Легкая дрожь прошлась по телу, когда эти пугающе-притягивающие глаза встретились с моими. Ухмыльнувшись, Демон схватил меня за яйца и стал сжимать их, задевая ногтями, а потом принялся за мой член — сначала легко сжимая его, а потом уже с силой, при этом продолжая нагло смотреть мне в глаза.       Я до боли закусил губу, чтобы не застонать, но Демон лишь ухмыльнулся, прижимаясь ко мне, не прекращая своих действий. — Что же, ты, Карамелька? Я хочу слышать твой голос! — прозвучало над ухом.       Затем я ощутил его язык у себя на шее. Зубы резко вонзились в кожу, и я прошипел от боли.       «Кусает за шею, словно вампир. Граф Отодракула, мать его!», — вовремя вспомнил я подходящее прозвище.       Укусы вновь были зализаны горячим языком. От такого контраста чувств голова шла кругом — боль, граничащая с удовольствием. Никогда бы не подумал, что мне такое понравится. Стоп! Какого хрена? Мне что, правда всё это по душе? Приплыли, Ник! Ты ещё попроси, чтобы тебя отсадомировали!       Демон тем временем оторвался от меня, и это было откровенным издевательством, так как мой пульсирующий член требовал разрядки немедленно, сию же секунду. Но недолго мне пришлось горевать. В руках у моего инквизитора появился какой-то тюбик с сомнительным содержимым. Как же я всё-таки влип!       Пошло взглянув на меня, брюнет открыл крышку, и на его руку вытекло вязкое вещество. Смазав им пальцы, вновь вплотную подходя ко мне, извращенец спросил: — Хочешь побывать на грани смерти?       Не успел я ничего ответить, как его палец оказался у меня в заднице. Я инстинктивно сжался, на что послышался вздох и слова: — Расслабься, детка, а то будет, как в прошлый раз. — Да пошёл ты, мразь! — сквозь зубы процедил я.       Затем я ощутил еще два пальца, резко вошедшие в меня так, что дыхание перехватило, а на глаза выступили слёзы, как в прошлый раз. Вот только сейчас одна слеза все-таки скатилась по щеке, но тут же была слизана его языком. И я нихрена не понимаю, что он там делает своими грёбаными пальцами! Словно ищет что-то, исследуя стенки, не забывая пройтись острыми ногтями.       И тут я вскрикнул, но вовсе не от боли. Это было какое-то новое ощущение, и мне хотелось ещё и ещё. Да что ж такое?! Демон, услышав это, удовлетворенно хмыкнул, и я пожалел, что позволил себе издать хоть какой-то звук. Паника пришла, когда этот садист вытащил из меня свои пальцы, быстро расстегнул джинсы, и, приподнимая и удерживая меня за бёдра, резко вошёл. Мои глаза сейчас, должно быть, вылезут из орбит! Я не хочу снова...       Он двигался быстро, вновь не давая мне привыкнуть, отчего у меня в глазах заплясали звёздочки. Резкие толчки, сопровождающиеся характерными звуками, лязг цепей и сбивчивое дыхание сливались воедино и наполняли помещение. Горящая от ударов спина саднила, но эта боль, смешиваясь с другими ощущениями, странным образом мне нравилась.       Я не хотел испытать всё это ещё раз и мысленно убивал себя — настолько мне было отвратительна вся эта ситуация. Но когда Демон вновь начал касаться чего-то внутри меня, я практически забыл о болезненных ощущениях и перестал о чем-либо думать. Его одеколон вперемешку с запахом сигарет ударил в голову, а горячее рваное дыхание над ухом лишали и воли и разума.       Он удерживал меня одной рукой за задницу, а другой взял мой член и, обхватив его покрепче, начал новую пытку. Медленно, слишком медленно двигая рукой, нажимая на головку большим пальцем, он просто измывался надо мной.       Внезапно он сильно сжал мой член у основания, не давая мне получить желаемой разрядки. Я лишь ловил ртом воздух, пытаясь сдерживать крики и стоны, вырывавшиеся из меня. — Что? Хочешь кончить? Давай, скажи это! Это ведь так просто. — От... отвали, скотина! — еле смог ответить я.       В отместку, Демон стал сильнее вбиваться в меня, всё ещё сжимая мой член, но уже сильнее.       Голова вдруг начала кружиться, а воздуха почему-то стало катастрофически не хватать. Клянусь, я почти потерял сознание, и в тот момент мой мучитель убрал руку и позволил наконец кончить. Сам он кончил, спустя мгновение и, выйдя из меня, молниеносно надел джинсы. Достав сигареты, Демон закурил, и я вновь ощутил запах вишни.       Перед моими глазами в этот момент плыла реальность. Я что, получил удовольствие с ним? Да вы, блин, издеваетесь! Я не мог, это всё пришельцы! Это они! Я теперь все сдвиги по фазе буду списывать на них.       Тем не менее, в теле всё ещё оставалась приятная дрожь. От осознания этого на душе было гадко и мерзко, но в то же время, я почему-то был доволен. Да я, по ходу, настоящая шлюха.       От стекающего пота мои волосы прилипли к щекам. Руки неимоверно отекли, и я почти уверен, что скоро перестану их чувствовать. Кровь на спине медленно начинала запекаться, отдаваясь легким противным пощипыванием вдоль позвоночника, а из растраханной задницы вытекала сперма этого монстра. — Я тут подумал... — вновь заговорило оно, выкидывая недокуренную сигарету. — Надо же, — не дал ему договорить я. — Ты, должно быть, ещё не понял, кто тут пёс, а кто хозяин. Поэтому, давай-ка расставим приоритеты, — больно схватив меня за подбородок, заставляя смотреть ему в глаза, сказал Демон. — Я буду делать с тобой всё, что захочу, когда захочу, и где захочу, а ты будешь слушаться! И чтобы ты не забывал о нашем контракте, я кое-что приготовил.       После этих слов послышались шаги. Подняв голову и сфокусировав взгляд на фигуре, я увидел Микки, который натягивал на руки медицинские перчатки, а его рот и нос прикрывала маска. Так он что, всё это время был где-то здесь? Я попал по самые помидоры!       «Армагедец!», — единственная мысль, ударившая мне по голове в тот момент.