Глава 5. "Как всегда, в черном цвете"
2 декабря 2020 г. в 15:29
Ивару снова пришлось надеть этот дурацкий, по его мнению, черный костюм, который он так возненавидел. Им всем пришлось. Всем кто остался. Смерть близнецов подкосила абсолютно всех, кто хотя бы мельком был с ними знаком, кто хотя бы видел их лучезарные улыбки (даже на фотографиях). Они буквально влюбляли в себя окружающих, а теперь, словно, вся доброта в мире умерла. Лиз стало гораздо хуже. От подобного не восстанавливаешься, а теперь все только усугубилось.
Людей на похоронах было невероятно много. И это объяснимо: друзья, которых было превеликое множество, одноклассники, команда, которая явно похоронила двух своих игроков, не позабыв Роберта, даже дальние родственники и коллеги Элизабет и Александра. Это все могло лишь означать повышенное внимание к их семье. Теперь охраны было гораздо больше, они тщательно смотрели за теми, кто приближался к МакКензи и держали на расстоянии репортеров. Пришла даже Меган, чему Ивар очень удивился. Она не смогла добиться расположения от Сэма, но и с Робертом никогда не была мила, и теперь жалела об этом. Пробыла она совсем не долго. Только высказала свои соболезнования Элизабет, а Томаса и Ивара и вовсе избегала. Приехала Ванесса. Одна. Она подошла к Элизабет, а потом держалась Шерил и Лидии.
А Ивар. Он просто стоял у края дорожки в церковь. Мимо, совсем не обращая на него никакого внимания, бесконца проходили люди, большинство которых он не знал, но они были знакомы заочно. Он разрывался. Просто не понимал, как окружающие смогли так просто прийти сюда? Какое право они вообще имели это сделать? Еще больше его терзало чувство поражения. Ты так долго и упорно стараешься все исправить, а в конечном итоге результат один и тот же. Уже третий раз.
Его окликнул мягкий, низкий и спокойный голос. Это была Ванесса. Она медленными шагами подошла к нему.
— Ивар, прими мои соболезнования. -Бескостный поднял на нее свой тяжелый взгляд, наполненный болью, и ей из-за этого стало еще труднее с ним разговаривать.
— И ты мои, Несс, -наконец произнес он, -ты ведь тоже их потеряла.
— Так меня только он называл. -слегка улыбнулась девушка, греясь о воспоминания.
— Я знаю. Пошли. -они вдвоем прошли внутрь церкви и заняли свои места в начале зала.
Ивару показалась эта картина до боли знакомой. Опять в первых рядах, опять заплаканное лицо матери, тот же священник, многие говори ли те же речи. Два массивных деревянных, закрытых, гроба стояли возле трибуны. Томас сидел по другую сторону от Элизабет, и Ивар даже не хотел на него смотреть. Он был совсем плох. Белый, как простыня, пустой взгляд, полный сожалений. Появился теперь страх и за его жизнь.
После речи священника в зале повисло давящее молчание.
— Мам, -тихо позвал ее Ивар, но она так и не посмотрела на него, — скажешь что-нибудь?
— Нет. -холодно прошептала она в ответ. Слезы уже не текли. Но Ивар смог почувствовать, как вскипает в ней чувство среднее со злостью и желанием отомстить. Он никогда не считал эти эмоции родственными.
— Томас? -через маму произнес он, но брат лишь слегка махнул головой, дав понять, что и ему нечего сказать.
Бескостному ничего не оставалось, как самому встать за трибуну. Он взглядом прошелся по всему помещению, и людей оказалось гораздо больше, чем он представлял и все смотрели на него с жалостью. Теперь он понял, почему ни мама ни Том не хотели этого делать.
«Здравствуйте, -хрипло произнес он, быстро обдумывая в голове чего бы хотели услышать присутствующие, — спасибо, что пришли. То что вы здесь, означает, что Роберт и Сэм были и вам не безразличны. А вы им. Все высказывали нам соболезнования, теперь я хочу выразить их вам. Ведь, потерять таких друзей, товарищей по команде, одноклассников и членов семьи означает потерять очень многое. Я уверен, они были лучшими друзьями, чем братьями, семью, ведь не выбирают. Мы помним их каждый по разному. Но что я могу сказать точно, это то, что они уважали правду и дружбу, верность и искренность, добро. Сэм всегда мог помочь полезным советом. Роберт всегда лез решить проблемы окружающих сам. -некоторые улыбнулись, понимая о чем сейчас говорили. — Да они не были идеальными. Никто не идеален. Но тот свет, который они несли в мир был очень редким даром. Все что мы можем теперь сделать- это пообещать, что продолжим их дело, будем нести в мир тоже тепло и свет, что излучали они. Нам будет вас не хватать. Прощайте»
Сразу несколько человек схватились за платки, чтобы утереть слезы. Ивар не был растроган. На протяжении почти всего выступление он крепко держался за трибуну, так, что аж костяшки на руках побелели, и пытался выдавить из себя что-нибудь стоящее. Он понимал, что все равно большинству присутствующим плевать и уже вечером они буду в порядке, а приперлись сюда только из приличия.
Гробы вынесли работники морга. Бескостный вел маму под руку, Томас шел с другой стороны, спрятав руки в карманах брюк. В далеке Ивар увидел нескольких мужчин, высоких, суровых, лысых с густыми бородами, с солнцезащитными очками, в черных костюмах. Они скорее выглядели, как телохранители нежели гости. Ивар попросил маму посмотреть на них, прежде чем они сели в черный «Мерседес» и скрылись из виду.
— Кто они? -тихо произнес он, и они остановились у погребальной ямы.
— Думаю, люди Меган. Выглядят, по-крайней мере схоже.
— Мам, она сразу же уехала, после разговора с тобой.
— Тогда что они тут делали? -тихо спросил Томас, слушавший их все это время.
— Не знаю. -безразлично ответила она.
— Может прекратишь уже. -тон Ивара очень удивил Лиз, но она пыталась скрыть это.
— Ты о чем?
— Я с Сэмом давно уже узнали, что ты что-то знаешь о том что с нами происходит. Но вот только ничего не делаешь. Как скоро мы с Томасом должны умереть, чтобы чтобы ты нам помогла?
— Не смей так разговаривать со мной. -сухо выпалила она, но совсем не поднимала голос. — И не смей говорить такие вещи.
— Тогда просто помоги нам. — а вот Ивару хотелось на стенку лезть от постоянного незнания. — Тебе это ничего не стоит.
— А ты хоть раз мог бы допустить мысль о том, что я не хочу, чтобы мои дети этим занимались.
— Но узнала ты слишком поздно. Обратного пути нет и эту дорогу мы хотели пройти с минимальными потерями. А теперь никого не осталось. В чем тогда вообще смысл всего этого, если мы все умрем?
— Слушай, все что мне известно, что это дело рук Меньшикова, и это все о в чем я уверена на 100%. Как видишь, мне известно не больше, а то и меньше вашего.
— Боюсь мы не согласимся с тобой, -возразил Томас, — ты знаешь гораздо дольше нас.
— То что за этим стоит этот русский я давно уже знаю. Я не понимаю, почему его цель мы, а не Александр.
— Потому что вашему папаше все равно убьют ли его или нет, и мне если честно тоже, но нам не плевать на вас. Как по вашему заставить страдать человека, у которого единственное что есть в жизни- это семья.
— Тогда почему последние полтора года за эту семью борется всего лишь несколько подростков, у которых их рук все вон катиться? -возмущению Бескостного не было предела.
— Не говори того, о чем понятия не имеешь! По-твоему я просто торчу в Европе и лечу людей?
— Что именно ты там делала? -слова матери напугали Ивара.
— С вашим отцом никто теперь не будет сотрудничать потому, что он лжец и предатель. -Лиз медленно вскипала, шепот ее становился четче и быстрее.
— А говорила, что ничего не знаешь. -усмехнулся Томас.
— Он их предал. Обманул. Тем более на крупную сумму. Естественно они захотели его проучить.
— А пожизненное заключение это не наказание? Я устал расплачиваться за его ошибки.
— Не ты один от этого устал. Так что возьми себя в руки, Ивар, и попрощайся со всеми. -гробы лежали в холодной земле и все присутствующее медленно стали расходиться.
— Знаешь, — безразлично добавил Томас, -если бы ты хоть немного была с нами искренне мы бы не ходили на кладбище к четырем могилам. -он ушел, не дождавшись ответа. А вот Ивар счел, что все только начинается.
— Глеб хочет нашей смерти, это что вендетта?
— Можно и так сказать.
— Убить шестерых подростков довольно просто, почему он медлит?
— А ты у Флоки спроси. Вы же теперь партнеры. -недовольно говорила ему мать.
— Он полностью верен Александру. Даже сейчас выполняет его поручения.
— Славно. Тогда вот тебе мой совет, сын, держись Флоки и Шерил. Это единственные люди, которым никто ничего не сделает в этой заварухе. И перестань всех вокруг недооценивать. Тебе всего лишь шестнадцать, не мудрено, что ты далеко не продвинулся.
— Может это тебе пора перестать недооценивать нас?
Когда он начал с матерью разговор, то не думал, что в конечном итоге будет так зол на нее. И ушел с огромным осадком беспомощности. Следующие сорок дней им полагалось носить черное, не смеяться, не улыбаться. не жить дальше. В целом, это и входило в планы Томаса на всю дальнейшую жизнь.
Ивар сидел за своим рабочим столом, и все что у него осталось -это дурацкие серебряные детали Дав, Пита, Роба и Сэма, и его самого. Мысль о том. что он единственный из них всех еще не в могиле наводила на него дрожь. Если бы не градус на детали Роберта, он бы не догадался, что это координаты. Полностью собиралась только одна строчка.
Теперь он еще больше стал докучать матери, не теряя возможности лишний раз пересечься с ней и спросить что-нибудь. Он думал, что если будет много и долго ее обо всем спрашивать, то в какой-то момент она обязательно проговориться.
Поэтому, он зашел в клинику, было довольно поздно, но его мать совсем разлюбила возвращаться домой. Мед сестры подсказали где искать Лиз, и он вышел на нужном этаже. Сразу же раздался душераздирающий женский крик, пронизывающий на сквозь. В коридорах началась бешеная суета. Медсестры носились из стороны в сторону, и Ивар определил куда ему надо идти. На его вопросы никто из проносящихся медицинских работников отвечать не стал, а лишь просили уйти прочь. Из двери, в которою постоянно входили и выходили, он мельком увидел Лидию. Она была в операционной, весь халат в крови пациента. Девушка держала окровавленные по локоть, трясущиеся руки перед собой и ни то плакала ни то кричала. Ивар стоял в ступоре от увиденного, но вокруг по-прежнему носились медсестры. Наконец рядом Лидией оказался другой врач и ее стали выводить из операционной, она буквально валилась с ног, и худые медсестры еле волокли ее.
— Что? Что происходит? -встревоженно спросил Ивар, выйдя к ним на встречу и взяв на себя сестру. В свои всего лишь шестнадцать лет он был уже крупнее нее.
— Т-там, -тихо, еле-еле и заикаясь говорила Лидия, -я ничего не понимаю. К-как? К-как это произошло? -слезы ручьем текли по ее щекам, но лицо теперь было застывшим. — Я-я-я убила его? -страх и ужас в ней смешались с осознанием происходящего. — Боже я убила его. -тихо произнесла она. Ивар взволнованно смотрел на Лидию, которая уже сидела в коридоре, сложившись вдвое. и прижимала кулаки к шеи. Медсестры говорили ей вещи в духе: ты не виновата. его было уже не спасти, он и так был на грани смерти. Но она их не слышала. Неожиданно он посмотрел, а в глаза Ивару, который сидел на корточках рядом с ней и не сводил глаз, несмотря на то, что в таком состоянии она очень пугала его.
— Они и сюда пришли за нами. -почти безумно шипела она. — Это все из-за них.
— Стой ты о чем? Лидия, что ты несешь.
— Я вырезала аппендицит, а нашла дурацкий кусок металла, который, оказался вшит в биологический мешочек, при распаривании которого мгновенно в кровь попадает яд и человек умирает. Я-я не знала, что так будет. Он буквально взорвался у меня на столе. -Ивар с предосторожностью смотрел на нее, а потом на ее руки.
— Лидия? -она посмотрела на него? — Что у тебя в руках?
— Если это то, о чем она говорила, -произнесла одна из медсестер, которые не отходили от них не на шаг все это время, -то метал тоже может быть отравленным.
— Лидия, выброси все из рук немедленно! -кромко крикнул на нее Ивар, но она медленно раскрыла ладонь и все увидели еще одну деталь от пазла.