***
Рика протянула руку и, умирая от страха, постучала в дверь дома. О Агни. Что ей скажут? Может, пошлют куда подальше? Или, ещё хуже — запрут и приведут сюда воинов страны Огня? Может, она вообще зря постучалась? Не давало случится сердечному приступу только успокаивающее мурчание Принца, который тёрся о её ноги, как бы пытаясь сказать: «Всё хорошо, Рика, ты справишься!». — Мне бы твою уверенность, малой, – покачала головой девушка, — вот сейчас кто-то выйдет да и сдаст меня солдатам... Великие духи, я что, разговариваю с карликовой пумой? Принц смотрел на неё непонимающими глазами, мол, « Я для тебя что, какая-то шутка? ». — Ладно, ладно, извини! Ну вот опять... – простонала Рика. — Это всё нервы... больше не буду, прости. В этот момент дверь отворилась, и на пороге показалась низенькая женщина средних лет в бедной одежде и косынке, повязанной на голове. Крестьянка... Видимо, ферма всё же небогатая. — Что вам угодно? – из губ женщины вылетело несколько сипловатых слов, которые дали Рике понять, что она не совсем здорова. — Может, хотите что-то купить или продать? Серьёзно? Её вообще не узнали? Ох, видимо, эти люди и впрямь какие-то непросвещённые. Не зря всё-таки здесь нет ни одного плаката с розыском. В таком случае, девушке просто невероятно повезло. — М-м-м... Нет. Видите ли, я путешественница, сейчас у меня нет ни еды, ни денег, и я подумала... – лицо женщины заметно помрачнело, — о, я могу работать, вот. Я какое-то время работала посудомойщицей в одном очень большом городе... Добрее женщина выглядеть не стала, но разрешила войти, представившись здешней хозяйкой. Крестьянка усадила девушку за стол и налила ей горячего чаю. — Можешь звать меня Ронг. Так откуда, говорите, вы родом, дитя? И кто вас так искалечил? Ох, сколько вопросов... Придётся знатно постараться, чтобы придумать красивую ложь. Хотя врать такой труженице не очень хотелось. Рике много приходилось лгать в своей жизни, но ни одна ложь не обошлась ей дёшево. — Меня зовут... м-м-м... Ясу, – выпалила Рика первое пришедшее в голову имя. — Я из одной южной деревеньки, знаете, в колониях народа Огня. Два года тому назад я покинула свой дом и принялась путешествовать по миру из интереса к культуре и природе других народов. А раны я получила на прошлой неделе, когда столкнулась в лесу с саблезубым лосельвом. — Саблезубые лосельвы очень опасные животные, Ясу. Вам следует быть осторожнее, – посоветовала Ронг. — Два года тому назад, говорите? И сколько вам тогда было лет? — О... – Рика притворно вздохнула, — примерно тринадцать. Женщина удивлённо подняла брови. — Отправляться в тринадцать лет в путешествие, да ещё и в одиночку — очень непросто. Вы, видимо, очень смелая. — Да... – Рика на секунду потеряла дар речи, — да, я такая... Скажите, я могу пожить у вас некоторое время? — Думаю, вы вполне сможете устроиться на чердаке, – вздохнула немолодая крестьянка, — через полторы недели вернётся мой муж... вы можете пожить на ферме до его приезда. Рика вежливо поблагодарила Ронг и поднялась на чердак. Там она сгребла себе кучку соломы в качестве постели и устало на неё плюхнулась. Какое она там себе имя придумала? Ясу? Красивое имя, кстати. Редкое и необычное. И людям хорошо запомнится. Она быстро сможет стать Ясу в глазах других людей. И тогда все забудут про то, что есть Рику, которую надо разыскивать. В обнимку с этими невесёлыми мыслями и Принцем девушка и уснула.***
И вновь потянулись бесконечные дни, которые тянулись, как ягодное желе, тянулись и тянулись, всё никак не желая заканчиваться. Это было для Рики привычным: так было, когда мама заставляла её помогать по дому, так было в Ба Синг Се, где она работала в чайной, так было в темнице, на корабле, когда она плыла на суд в страну Огня. Девушка всё ждала, когда же прекратится эта череда вечностей, но какая-то часть её разума уже знала ответ: никогда. Потому что она теперь будет жить как беженец. А беженцы — они такие... Здесь поработают, уедут в другой город — поработают там. Отдых? Какой там отдых! Ты либо бежишь от кого-то, либо в поисках еды, либо на временной работе, либо в её поисках. Рика теперь была вне закона. Цепочка бесконечностей будет преследовать её всю жизнь. Когда девушка находила минутку свободного времени, она играла с Принцем, гладила животных, которые жили на ферме, разговаривала со страусолошадью в стойле, которую звали Зёрнышко — Рике порой начинало казаться, что она сходит с ума. Возможно, в какой-то степени ей и нравилось жить вот так: утром вставать рано, на голодный желудок идти кормить животных, потом перекусывать, идти доить лошадь-корову, после — помогать Ронг с обедом, и какое-то время после этого можно было делать что угодно. После обеда нужно убираться в дворе, в доме, снова кормить животных... Этот список можно продолжать до бесконечности. Снова до бесконечности. Так, медленно, постепенно, прошли полторы недели. Хозяйка дома рано утром отправила Рику в город за лекарствами. Идти туда было невероятно долго, а так как кормили девушку не очень хорошо, то она планировала там ещё и чего-нибудь незаметно стащить. Муж Ронг должен был вернуться ближе к вечеру, поэтому Рика, вышедшая рано утром на лесную дорогу, не спешила. Она была рада этой прогулке, как какой-нибудь только что украденной красивой вещи. Хоть сегодня ей не придётся убирать навоз со двора! А когда она вернётся, то, может быть, разжалует хозяев и проживёт у них ещё недельку. Рика надеялась, что так и случится. — Ну что, Принц, в город, за покупками! – решительно воскликнула девушка и, позабыв, что её разыскивают, побежала в сторону поселения вместе с галопом несущимся карликовым пумом. Вылазка в город прошла без приключений: она купила на окраине города все нужные лекарства, в другой лавке — удобрения для растений. Ей даже удалось стащить пару яблок, так что на обратной дороге она во всю хрустела сочными фруктами. Но что самое удивительное, так это то, что её вообще ни разу не задержали, не допрашивали и даже не пытались схватить. Это больше всего было похоже на этакое затишье перед бурей, но где-то в глубине души Рика всё ещё оставалась беззаботным подростком, поэтому не обратила на это внимание. Однако девушка насторожилась гораздо больше, когда, добравшись до фермы, где её приютила Ронг, у ворот стояла незнакомая повозка. « Наверное, приехал её муж, – стала успокаивать себя Рика, — всё в порядке ». Но на всякий случай она всё же тихо пробралась ко входной двери и только тогда услышала твердый мужской голос. — ...Та девушка, которую ты приютила... – голос говорил ледяным увереным тоном, — она не так, за кого себя выдает... взгляни на плакат... — Нет, не может быть... – только и вымолвила хозяйка тихим голосом, от которого у Рики сжалось сердце, — но она ведь... выглядела такой доброй... — То, что ты мне рассказала, полностью совпадает с описанием столкнувшихся с ней солдат. Хочешь, верь, хочешь, нет — она враг государства. Рика, вне себя от шока и нарастающего страха, тихо поставила корзинку с лекарствами на ступеньки и по лестнице, приставленной к стенке дома, медленно забралась на крышу. Из-за холодного пота дрожащие руки соскальзывали с черепицы, и девушка, не без труда, но вскоре уже находилась на чердаке. Она быстро собрала свои пожитки — кинжал, несколько старых поношенных вещиц, маленькую сумку, которые ей одолжила Ронг, и уже собиралась уходить, как вспомнила про свиток, который выпал из накидки Зуко тогда, в корабле. Рика уже подумывала, что, возможно, следует оставить его здесь, но потом решила взять его с собой — вдруг с помощью этой бумаги она потом сможет как-нибудь отомстить принцу? Именно этот жест и стал роковым: резко дёрнув свиток на себя, она задела старую бутылку из-под вина, которая стояла на сломанной табуретке вместе с бумагой, и вся эта хрупкая конструкция, и так едва державшаяся на соплях, рухнула на пол с громким грохотом. Табуретка развалилась пополам, бутылка раскололась с громким звоном... Голоса внизу стихли. Внутренний голос Рики завопил: « ПОРА ВАЛИТЬ ОТСЮДА! », что она, собственно, не раздумывая, и сделала. Практически кубарем скатившись с крыши на землю, девушка уже собиралась бежать в лес, но вдруг её осенило: точно, Зёрнышко! Теперь Рика ринулась уже к сараю и быстро отперла дверь. Страусолошадь стала единственным путём к свободе. Спящая страусолошадь проснулась и, фыркая, оторопело огляделась. Заметив девушку, которая притягивала ей кусочек недоношенного днём яблока, Зёрнышко встрепенулась и принялась неторопливо жевать угощение. — Зёрнышко, милая моя, дорогая, пожалуйста, побыстрее. Умоляю-ю...– Рика едва сдерживалась, чтобы не сорваться на истерический крик. Тем временем муж Ронг и сама хозяйка уже обыскивали двор с факелами. Наконец страусолошадь дожевала яблоко. « Всё, пора! » – решительно подумала девушка. Она открыла дорожную сумку, чтобы Принц мог запрыгнуть в неё, вскочила на ездововое животное и резко дернула поводье. Зёрнышко не то заржала, не то закричала по-птичьи — и пулей вылетела из сарая, разнося всё на своём пути. Фермеры бросились в рассыпную, затем, бранясь, бросились было следом, только куда уж там! — ферма, которая успела стать домом, осталась далеко позади. Рика, едва удерживаясь в седле, ехала по дороге, ведущей в город, но, не проехав и половины пути, она свернула на менее протоптанную дорогу, которую заметила ещё утром, когда ходила за лекарствами. Куда шла эта дорога? А кто её знает. Но, так или иначе, любая дорога куда-то ведёт. Вскоре такая бешеная скачка сильно утомила Рику — ей нечасто приходилось ездить верхом, поэтому каждая мышца в её теле ныла и отчаянно молила об отдыхе. Девушка ( не с первого раза, правда! ) остановила страусолошадь, слезла с животного и решила до рассвета укрыться где-нибудь в лесу. Ей почти сразу повезло и она нашла неплохую полянку. Зёрнышко она привязала к дереву, а сама развела небольшой костёр — скоро, скоро она согреется и потушит его, чтобы девушку не нашли по свету пламени, а пока... она слишком устала. Рика уже хотела было лечь спать, но из её сумки очень неудачно вывалился и раскрылся таинственный бумажный свиток. Прежде чем подобрать и свернуть его, девушка опасливо оглянулась вокруг. Никого. Тишина. Она совершенно одна. Когда ещё представится такая возможность? Соблазн прочитать бумагу был слишком велик. Рика развернула свиток, устроилась поближе к огню для лучшего освещения и начала читать. « Рика... » — это что, письмо, обращённое к ней? И этот почерк, до боли знакомый... Значит, Зуко специально выронил его и хотел, чтобы она его прочитала? Девушка продолжила чтение. « Рика, если ты это читаешь, значит, ты всё ещё сохранила это письмо... » — при этих словах девушке захотелось бросить его в огонь и сжечь, но следующее предложение будто предугадало её мысли: « Нет, не спеши выкидывать его или рвать на части. Я просто хотел попросить, чтобы ты не сильно злилась на меня. Правда, я хотел, чтобы всё было по другому. Я хотел, чтобы и ты, и дядя, и даже твой друг — мы могли бы снова быть все вместе, сложись всё иначе, но ты обманула меня... » — что же, видимо, кое-что общее у них всё же есть — одно и то же ощущение предательства. О, да, ей бы так хотелось, чтобы всё было по другому. Однако следующие строчки просто напрочь лишили происходящее всякой логики: « Я не знаю, прощу ли я тебя, и не знаю, простишь ли ты меня, но за то время, которое мы провели вместе, я кое-что понял. Я люблю тебя, Рика. Пост скриптум: рад, что ты ещё носишь с собой мой кинжал. » Ошарашенная девушка тупо пялилась на подпись под письмом: « Твой Зуко ». Несколько секунд она вот так смотрела на этот почерк, на эти буквы... А затем, неожиданно для самой себя, разрыдалась. Ей хотелось разорвать письмо на части, сжечь, рассеять пепел по ветру, никогда, никогда больше не видеть этого почерка, этого заклеймённого шрамом лица, этих янтарных глаз. Но вместо этого она рыдала и дрожащими руками судорожно сжимала бумагу в руках. Потому что она тоже любила его, любила этого придурка.