Детский сад какой-то

      Дазаю всё же пришлось посвятить малышню во все тонкости. Он сам, конечно, не любил повторять очевидные вещи по несколько раз, но, в этом случае, его вопросами просто завалили! Потому и пришлось детально разжевать все произошедшие события и дальнейшие планы. Дополнительно даже поведал парочку своих гипотез насчёт того, почему он не может своей способностью вернуть их всех в нормальное состояние — было много побочных, но основная состояла в том, что вернуть их оболочку в исходное состояние получится далеко не так быстро, потому что это физически очень большая для них нагрузка, причём куда больше, чем само превращение в детсадовцев. Также припустил, что длительное нахождение в физическом контакте с его обнулением может ускорить процесс возвращения в прежний возраст, но добровольцев, готовых к практически постоянному тактильному контакту с маньяком-суицидником не нашлось. Вот и решили, что для отмены инцидента с младшим школьным классом придётся либо поймать доставившего проблемы эспера, либо банально подождать.       В итоге, узнав интересующую информацию, дети всё же от него отстали и сейчас были в попытках привыкнуть к своему новому временному облику. Некоторым это давалось с трудом, но тех, у кого получалось, Осаму мог даже похвалить немного, будто и сам проверял, какова вообще его планка в делах сидения с детьми.       Дазай, кстати, хвалил далеко не всех, даже если те справлялись на отлично: Акутагаву, например, который вёл себя ну просто образцово, — меньше всех нервничал, вообще не задавал вопросов, отлично справлялся с такими трудностями, как высокие стулья и столы, а ещё первым заметил, что способности в этом состоянии у них не работают, — Осаму просто игнорировал, максимум бросая безразличное: «Ясненько». Остальным мафиози он и то больше внимания уделял, хотя и продолжал упорно не замечать громкую, но ложную истерику Огая, из-за того, что тот ещё неизвестно какое время не увидит свою Элис. Впрочем, на него особо никто внимания не обращал, одна только Коё по плечу похлопала, причём скорее из желания закончить эту сопливую драму, чем из искреннего сочувствия, но, благо, этот театр одного актёра вскоре прекратился и Мори остался просто на диване лежать. Озаки и Тачихара вообще сами Дазая игнорировали: Коё лишь надменно сидела на месте, остальных детсадовцев рассматривая, а Мичизо ругался себе под нос и головой об стену бился (останавливать его никто не собирался). А вот Чуя...       Маленьким, Чуя был таким эмоциональным, что прямо смешно становилось — стоило сказать одно слово: «малыш» по отношению к нему, как семилетний Накахара до невозможного краснел от злости и дулся ТАК, что аж слёзы на глазах выступали.       И Дазай прямо очень старался довести его до истерики.       Давно у него ещё был план: сначала заставить Накахару плакать, а потом броситься его нежно утешать. Но относительно взрослого Чую до натурального плача довести было невозможно, а вот сейчас даже детская эмоциональность играет на руку. Но при всех успокаивать бывшего напарника было бы довольно странно, потому, пока что, это просто небольшая тринеровка. К тому же, маленькие детективы передёргивают внимание на себя своим неумением сидеть на месте (разумеется, кроме Фукудзавы, который только задумчиво сидеть и умеет).       Ацуши постоянно крутился вокруг Осаму, особо ничего не делая, но пытаясь себя занять хоть какими-то действиями: дёргал наставника за плащ и за руки, сидел рядом, покачиваясь на месте, иногда спрашивал о чём-то. Рюноске, стоящий в стороне, с очевидной завистью смотрел на подобное.       Остальные детективы просто ходили по офису, иногда разговаривая друг с другом, и пытались действительно привыкнуть к сложившимся обстоятельствам. Но игнорировать ещё пятерых людей в комнате, даже если они ваши враги, довольно сложно, потому, в итоге, к разговорчикам присоединились Мори, Озаки и частично Тачихара, решив, что им всё равно предстоит провести всем вместе неизвестное на данный момент количество времени, и лучше с подразумеваемым слоном в комнате хотя бы контактировать адекватно. Акутагава же, придерживаясь иных взглядов, просто ушёл в самый тёмный угол — то есть, залез под офисный стол и притворился сгустком сплошной тьмы, не желая ни с кем разговаривать. Чуя вообще напыщенно и злобно расселся на полу прям в середине комнаты, после того, как Дазай, на обращение: «Эй, скумбрия», невзначай попросил называть его папочкой. У Накахары просто не нашлось настолько же плохого подкола и он молча ретировался, охуевая и раздражаясь с произошедшего. К нему из любопытства подходила Акико, но быстро поняла, что с рыжей злючкой диалога особо не выйдет.       Самым органичным в новом возрасте смотрелся Рампо — именно ему было комфортнее всего так резко отказаться от взрослых обязанностей и развалиться в кресле с пачкой конфет (в целом, он подобное делал каждый день, а сейчас ещё и удобный повод появился). А вот сложнее всего приспосабливался Куникида — явно нервничал, голосил, пытался что-то делать, но даже делать тут было нечего и в итоге он просто иногда кудахтал (на самом деле, Доппо произносил вполне вменяемые предложения, но из-за высокого и громкого голоса это воспринималось именно как: «Куд-ку-дах-тах-тах!» и «КУКАРЕКУ!!!») на окружающих, за что многие в ответ и грубить могли, ведь не так всё страшно: с вероятностью в семьдесят процентов, способность обратимая и надо лишь подождать, пока они снова не станут взрослыми, чтоб навалять тому гаду, который всё это сделал. Фукудзава вон, вообще спокойнее спокойствия сидит, с самого времени объяснения плана. Игрушку кота где-то достал и гладит её чуть ли не автоматическим движением. Эдгар, кажется, енота так же гладил, пока Рампо не вмешался и не начал тискать маленького Карла вместо него. Но По, вроде, даже не против. Соперники, называется...       Дазай продолжал наблюдать за малышнёй, будто за дикими зверьками, и мысленно подмечал повадки, чтоб учесть возможные нюансы в момент его сожительства с этой стаей наполовину разумных шиншил и остаться целым, с нетронутыми остатками психики и с живыми, по итогу, товарищами.       Йосано внезапно понравилось доставать мафиози, и в качестве следующей жертвы она выбрала Акутагаву. Акико подошла к столу, сидя под которым тот пытался тренировать максимально перманентное пофигистичное выражение лица, и начала дёргать за кофту, поближе к солнечному свету, попутно настаивая на том, что она отличный доктор, и сможет практически безболезненно вылечить Рю от этого наверняка задолбавшего его кашля. Но Рюноске упирался, головой отрицательно вертел и будто хотел врости в этот угол, чтоб не видеть этот несправедливый мир больше никогда. Танизаки скромно попытался угомонить коллегу, но Йосано в ответ с нехорошей улыбочкой спросила: «Что, тоже хочешь ко мне на лечение?», и Джуничиро как ветром сдуло. Также и с прочими людьми в радиусе метра. Только Огай оказался достаточно смелым, чтоб завести с ней медицинский разговор, и в итоге эти два маленьких доктора стали обсуждать связь бешеной цены на чай, инопланетян и пересадок почек.       Куникида, по просьбе директора Фукудзавы, каким-то образом смог вполне нормально — то есть, ничего не разбив, не разлив и нигде не упав нечаянно — заварить несколько чашек чая, тем самым ненадолго себя угомонив. К чаепитию, кстати, довольно скоро присоединилась Коё, видимо, выбрав для себя оправдание, что это просто подобие аудиенции с конкурентами, потому вела она себя крайне культурно. А Акутагаву снова попытались достать — на этот раз Ацуши (разумеется, с легонького пинка от Осаму, мол, «вы должны стать дружным дуэтом, чтобы я мог похвастаться, ой, то есть, гордиться»). И он упорно пытался вывести его на контакт. Только вот Рюноске не хотел взаимодействовать с ним. Наблюдать за этим было весело, конечно. Но в итоге попытки вытащить маленькую копию вампирчика поиграть переросли в то, что они покусали друг друга и разбежались плакаться: Аку, тише некуда, в свой угол, а Накаджима, громко-громко, на руки к Дазаю, который, впрочем, почти сразу же отстранил от себя подопечного. Ну сколько ещё нужно повторять оправдание про нелюбовь к обнимашкам, чтобы все его запомнили?       К слову, после этого, тигрёнка стали утешать другие ребята, в число которых попали Танизаки, немного Эдгар и Рампо, Йосано и, как ни странно, Мори. Несложно догадаться, что последний преследовал какие-то свои цели, но плевать было абсолютно всем.       Уже к сумеркам вернулась команда оперативников, с известием, что в служебке склада всё готово для временного проживания тринадцати человек. А также одного енота.       И они запнулись, конечно, увидев, как обстоят дела в офисе (война между мелкими организациями пока не развязана, притворных трупов ещё нет, ручка в горле ни у кого не торчит, а даже наоборот — почти тишина и относительное спокойствие. И Дазай среди всего этого сидит, делает вид, что в телефон пялится), но удивление границ не превысило, потому почти сразу они начали собирать на выход уже немного сонную малышню (всё же, нагрузка на организм, сплющившийся до размера дитя, и стресс от этой ситуации дают о себе знать).       На улице прохладно, осень всё-таки, и хоть они поедут на машине, решено было всё же одеть ребятню потеплее, ибо некоторые из них вообще были в шортах, так как в той дневной суете им было не важно, по сезону одежда или нет.       А щас они притащили ещё двенадцать кофточек.       С подачки Осаму, разумеется, Хигучи, Гин и Кёка начали слегка неловкие попытки помочь детскому саду одеться, пока Кенджи держал Наоми, которая так и хотела затискать всех малышей, а своего братика в особенности — от её писка умиления мелкий Танизаки аж подпрыгнул из-за испуга, Дазай театрально поморщился и ухо рукой закрыл, а малыш Чуя вообще строго сказал: «Сука, заткнись, я спать хочу», при этом с самым милым видом переворачиваясь на другой бок, лёжа на диване. С этого Осаму хихикнул и, подъехав на офисном стуле поближе, начал тыкать пальцем в маленького напарника, мешая тому спать. Накахара же только хмурился и замахивался, явно раздражаясь, но сейчас он не в той возрастной категории, чтоб хорошенько вдарить.       Кхм, вернёмся к делу: одевание малышни.       Рампо сразу выхватил две одинаковые кофты, но застопорился, выбирая, с кем же он больше хочет носить парные вещи — с По или с Йосано. Но Эдгар объективно не модник, чтоб носить розовое, потому тихонько отказался, хотя он, возможно, и хотел бы иметь что-нибудь парное с Эдогавой, ну, например, браслетики... А щас у него только с Карлом одинаковые синяки под глазами. В общем, с довольными улыбочками яркие кардиганчики цепляли на себя Рампо и Акико. Эдогава, правда, запутался немного в надевании, но Аллан услужливо помог.       Изуми, тем временем, оперативно раздавала кофты остальным членам Агентства — Ацуши, Куникиде, Фукудзаве и Танизаки. Помогать надеть пришлось только Накаджиме, нашему неуклюжему малышу. Гин, по такому же принципу, отвечала за Мори, Тачихару и Коё. А Хигучи стояла на коленях перед всё же выползшим из тёмного угла Акутагавой и уговаривала надеть жёлтую курточку, которую ему и протягивала. Но Рюноске отказывался от любого варианта, кроме своего плаща. И неважно, что способность не работает из-за возраста. И неважно, что плащ будет больше его в два раза. Вообще ничего не важно, он просто не хочет с ней соглашаться. Но вот когда уже Дазай, только наблюдавший за всеми, сказал ему: «Да надень ты уже эту куртку», Акутагава чуть ли не мгновенно натянул её на себя, а когда снова повернулся к бывшему наставнику, ища одобрение, увидел, что Осаму опять показательно его игнорирует, переключившись на кого-то другого. Как всегда.       Дазай же ни на кого и не переключался особо, просто продолжил наблюдать, как Ацуши-кун пытается повиснуть на Кёке, видимо, теперь считая её старшей сестричкой. Повезло, что коготки выпустить сейчас не может, а то на кимоно девушки остались бы разрезы в пол.       И вот, когда уже все, казалось бы, оделись, Ичиё принялась пересчитывать детей — один, два, три, четыре, пять... Чуть не посчитала енота и на секунду сбилась. Шесть, семь, восемь, девять, десять, одиннадцать...       Двенадцатого в кучке малолеток не нашлось, и Хигучи мигом стала озираться взволнованным взглядом по сторонам, но тут, прикрыв рот рукой, захихикал Осаму, обращая на себя внимание, а в ответ на немой вопрос кивнул в сторону диванчика, на котором всё пытался заснуть Чуя, закрывая ладонями уши.       Дазай, ещё раз хихикнув, ткнул маленького напарника сначала в живот, чтоб тот рефлекторно поднялся в сидячее положение, а после сразу же отстранил одну из ладошек от чужого уха, чтобы Накахара точно услышал от него: «Вставай, маленький мой, ты почти проспал отъезд».       — А?! — Чуя тут же ошарашенно подскочил на ноги, кинул быстрый взгляд на уже одетых и практически собранных приятелей по несчастью и подскочил к Осаму, чтоб яростно поколотить его своими кулачками, под злобные словечки: — МУДИЛА!! МОГ БЫ И РАНЬШЕ РАЗБУДИТЬ! ПРИДУРОК! ИДИОТ! ДЕБИЛ! КАК ЖЕ ТЫ МЕНЯ БЕСИШЬ!!!       А Дазай только громче смеялся, даже не сильно стараясь уворачиваться — не то чтобы настолько незначительные удары могли сделать невыносимо больно, в общем, потерпеть можно ради такого веселья.       Все остальные просто таращились на это, с самыми разнообразными эмоциями: бо́льшая часть смотрела откровенно непонимающе и отупело, так как они совсем не предполагали, что когда-нибудь увидят смертоносный дуэт в подобном амплуа; у некоторых на лице было лишь культурное отвращение от этой картины, кто-то вообще пытался смех сдержать, пара людей лишь спокойно наблюдало, а Мори так вообще мечтательно улыбался, явно ощущая ностальгию по временам, когда Двойному Чёрному было пятнадцать-шестнадцать лет, и гордо смотрел на результат своего скрытого сводничества — они уже почти не пытаются по-серьёзному убить друг друга, прогресс!       — Ладно-ладно, малыш, хватит с тебя на сегодня насилия над напарником, давай, надевай кофточку и поехали, — уже вдоволь насмеявшись, сказал Осаму, перехватывая ручки Чуи в свои и, подняв его, крепко держа за запястья, спустил с дивана на пол.       — Я тебе не малыш!! — напоследок возмутился Накахара и побежал надевать единственную оставшуюся кофту — беленькую, тёплую и на пару размеров больше... Но других вариантов больше нет, а закатывать очередной скандал, только теперь с основной мыслью: «Да я и без кофты дойду, отстаньте!!!» не было желания, да и сил — спать хотелось куда больше. В общем, надев, Чуя кивнул, мол, готов, и все направились на выход из офиса.       А уже стоя возле машины, поняли, что поездочка будет тесноватой, как для... Пяти взрослых, двенадцати детей, одного енота и одного водителя. Авто хоть и было побольше стандартной легковушки, — модель с большим багажным отделением, напрямую соединённым с салоном, где на заднем ряду чуть пошире кресла, — но всё равно придётся потесниться.       И, чтоб сразу распихать податливые варианты по самым невыгодным местам, стали решать, кто же поедет в багажнике. Удивительно, но даже добровольцы нашлись: Кёка, Кенджи, Гин, Тачихара к ним присоединился, Куникида, ещё Рюноске рядом с сестрой присел, и Ацуши захотел у Изуми на коленях посидеть. Отлично, уже минус семь.       Дазай, даже не спрашивая, усаживается на переднее сидение и располагается поудобнее. Но с максимальным комфортом сидит он не долго — практически сразу же ему на руки впихивают Чую, который едва не подрался с Ацуши почему-то. И Осаму, и Накахара, оказавшись в позиции «сидеть на коленках врага, по вашему, норм, да?», только переглянулись и синхронно тяжело вздохнули. Они смогут пережить одну поездку в компании друг друга. Но это не точно...       На задние сидения забиваются оставшиеся: примерно по середине тут же прыгает Наоми, сажая к себе на колени Танизаки и Рампо, с намерением затискать; со стороны Эдогавы уместились Йосано, Эдгар с Карлом на плече и Коё, не особо довольная тесным соседством с непонятными людьми, но зато смотрящая в окно; а с другой стороны не повезло оказаться рядом Мори и Фукудзаве — Огай постоянно лез в чужое личное пространство, из-за чего Юкичи молча и презренно пытался посильнее его толкнуть, но быстро понял, что чужую голову со своего плеча снять уже не получится.       Наконец, Хигучи села на место водителя, но обернулась в салон, пересчитывая детей. Отлично, все есть. Можно выезжать.       — За нами наверняка следят, проверять точно ли, мне лень, но ты в любом случае помотай круги по городу. Лучше даже к центру Токио подъехать, затеряться там и вернуться обратно, но это уже на твоё усмотрение. В общем, мысль ты поняла — просто покружи на дорогах подольше, это должно запутать соперников, — дал уж слишком ленивые наставления Дазай, параллельно пытаясь устроиться как-то так, чтобы они с рыжим коротышкой друг другу не мешали, — О, и, смени машину завтра. Желательно взять на прокат, можно даже выделяющуюся, какую-нибудь розовую или голубую, чтоб с толку сбить.       Ичиё кивнула и выехала на дорогу.       Усвоив информацию, что дорога будет долгой, многие, конечно же, решили поспать — уже стемнело, да и особо шумно в машине не было (даже радио выключено), вот и вся располагающая к отдыху обстановка. А особенно отдыхают те, у кого нашёлся менее удачливый человек рядом, который так или иначе смирился с ролью подушки: у Мори был Фукудзава, на котором он разлёгся, как на дакимакуре, Ацуши сопел на руках у Изуми, Рюноске лишь носом клевал, всё ещё помня наставления о бдительности, сидя рядом с Гин, а все остальные просто сидели, погружённые глубоко в свои мысли или виды за окном, и тихо завидовали тем, у кого есть «личная постелька».       Чуя тоже был в числе «привилегированных», хотя и не очень хотел этого признавать. Оказалось, что его кофточка очень хорошо заменяет одеялко, а Дазаю, очень хорошо заменяющему кроватку, лень до него докапываться, так как они оба уже хотят спать, и потому эта мумия сидит абсолютно спокойно. Благодаря этому, маленький Накахара и провалился так быстро в крепкий сон, находясь у того практически на руках — изначально Чуя просто сидел на краю чужих колен, подпирая голову и негодующе пялясь в окно, но совсем вскоре тупо улёгся на спину, чуть подтянув конечности к себе и положив рыженькую голову на любезно подставленную Осаму руку, и тут же сладко засопел, утыкаясь в сгиб чужого локтя.       «На моих коленях дремлет зло!~» — умилительно думает Дазай, — «Ну что за прелесть — наверняка всего лишь глаза выгрызет, если разбудить~»       Улыбаясь, он ткнул спящего напарника в носик, придвинул его ещё ближе к себе, почти подняв на ручки (только чтоб Чибико не упал и не разорался на всю Йокогаму, да), и сам прикрыл глаза до окончания запутанной дороги (о-о-о, Хигучи там уже с ума сошла, в попытках самостоятельно выстроить маршрут истинно по-дазаевски, но так и не смогла, решив просто придерживаться техники конспирации).

***

      Проснулись все от достаточно резкого торможения и оклика: «Приехали!». На часах уже было почти двенадцать ночи.       Осаму открыл один глаз, осматриваясь. Накахара всё также лежал на его коленях, хмурился и пытался не заснуть обратно, едва проснувшись, протирая кулачком глазки. «Милашка» — именно это слово выдал полусонный мозг Дазая на это зрелище. Самоубийца даже спорить сам с собой не стал. Но вслух бы сказал что-то обидное, чтоб не спалиться.       Аккуратно, но быстрее, чем чужой мозг полностью осознает махинацию, Осаму поднимает Чую в более-менее сидячее положение, убирает он него руки, чтоб не вопил лишний раз, и поворачивает голову, оглядывая сонный детский сад и опергруппу. Всё ещё тихо и спокойно. Но маленькие монстры начинают просыпаться...       Первым громким звуком, режущим разнеженные уши пассажиров, оказался неожиданный вскрик — это Фукудзава в полусне забыл, что на нём кое-кто задремал, а сейчас с непонятки заломал руку Мори. Машинально. Вот Огай и открыл рот в удивленном ахе, ведь толком проснуться не успел, а над ним уже какие-то махинации совершаются.       Слава Арахабаки, что на этом взвизге и паре фраз, в духе: «Я есть хочу», от некоторых мелких всё и закончилось.       Понемногу, они все выползли из машины.       Потянувшись и зевнув, Дазай взял маленького Накахару за обе руки одной своей. Тот немного растерянно покачнулся, ибо пришлось тянуться наверх и стоять на самых носочках.       — Пусти!.. — довольно тихо и устало возмутился Чуя, чуть брыкаясь и едва не подпрыгивая, когда они начинают неспешно идти к нужному месту, — Я сам могу идти!..       — Помолчи, малыш, — выдаёт Осаму, ещё раз зевая, и слабо усмехается ответному: «Я тебе не малыш!!» сказанному с надутыми губками.       Он внезапно опускается на корточки, чтоб быть на одном уровне с маленьким напарником и пару секунд скептически смотрит на надутое личико.       Накахара только сильнее дуется и отворачивается в сторону.       — Ладно, если не нравится за ручку, можем попробовать на поводке, ты как раз сейчас размером с щеночка. С щеночка чихуахуа, — изрекает Дазай, поднимаясь, и его тут же неприятно бьют в колено. Он протягивает руку, чтоб немного отстранить от себя агрессивного ребёнка, но Чуя со злости больно кусает его за пальцы.       Осаму шипит, отдёргивая конечность, но улыбается ещё шире. Между ними ничего не меняется.       Они бы и дальше продолжили дурачиться, но на них уже начали коситься, поэтому Дазай всё же потянул не очень довольного Накахару за локоток в сторону новой базы организаций.       Благо, по коротенькой дороге от машины и до ворот никто лицом в асфальт не шлёпнулся.       Войдя через запасной выход склада, команда свернула в сторону, немного прошла по коридору и, стоило Гин открыть железную дверь, как дети сразу прошмыгнули внутрь, осматриваясь, а за ними и взрослые.       Первой комнатой на пути оказалась довольно скудно обставленная гостиная, — только диван, голубенький ковёр возле него и столик чуть в стороне, — а от неё уже были проходы во все прочие комнаты: буквально рядом с входной дверью, по правую сторону, была небольшая ванная; далее, чуть побольше, но тоже не огромная кухня со всем необходимым; переходим на соседнюю стену, и тут расположилась буквально коморка, полтора на три метра, тем не менее, там был один футон, рядом маленькое подобие тумбы, по другую сторону стол, идеально вписавшийся в проём, и к нему табуретка на колёсиках (стол, кстати, для ноутбука — Дазай успел захватить один из офиса); и последней, самой большой комнатой была нынешняя детская, где уже постелены маленькие футоны, но их оказалось только одиннадцать... Недочётик. Но это проблема решилась сама собой, когда Рампо достаточно громко поставил Эдагара перед фактом, что они будут спать вместе, и Карл с ними. Ещё в этой комнате был типичный для Японии раздвижной шкаф и окно, которое, помимо окна в гостиной, было единственное в этом помещении.       Разглядев достаточно, оперативная команда поставила сумки с одеждой в комнату малышни и, дополнительно проверив пару мелочей, вроде достаточного количества еды и воды как минимум на два дня, стали собираться на выход. Дазай ходил с ними рядом, полностью наплевав на то, как там в комнате обустраивается малышня. И вот, к нему подходит Кёка, с вопросом:       — Вы говорили, что общежитие Агентства небезопасное место. Где, в таком случае, должны временно проживать мы?       — Отличный вопрос, демонёнок! — с энтузиазмом откликнулся Осаму (уж очень ему нравились смышлёные подопечные), — Хигучи-кун, как у вас с Гин-тян обстоит вопрос с проживанием?       — Мы уже договорились о съёме небольшой квартиры в двадцати минутах езды отсюда, чтоб было удобнее. — сдержанно ответила Ичиё, притворяясь, что не почуяла подвоха в вопросе, а также упорно игнорируя приставку «кун», на которую, вроде, не соглашалась, но знает, что с самоубийцей спорить бесполезно.       — О, молодцы какие. Не против взять троих подростков к себе пожить? — всё так же улыбался Дазай, уверенный в том, что сплавить старшим помощникам неучтённый фактор получится с лёгкостью.       Спустя непродолжительное молчание и одну переглядку, Хигучи и Акутагава-тян всё же согласились и почти радушно, хоть и с тяжёлыми вздохами, повезли молодых детективов к себе, естественно, вежливо попрощавшись с Осаму и оставив ему ключи.       И только когда перед лицом Дазая закрылась дверь, он понял, в какой Ад по своей неосторожности попал.       Он один с двенадцатью детьми.       Но Осаму ведь справится с этим, да? Он, всё же, бывший самый опасный мафиози и действующий старший детектив.       И вообще, Одасаку за пятью детьми присматривал, что, Дазай за двенадцатью не сможет?       Где-то в комнате уже послышался грохот.       Что, всё-таки не сможет?..