Respirar

      Измотанный, слабый, уставший капитан, смотрел вслед уходящему Картеру. Он стоял и был сломлен. Отряда Дельты больше нету, он не мог поверить что такое произошло, он всем обещал, что ничего опасного здесь не произойдет, но он ошибался. Дин знал, что командование им наврало, но почему? И что будет с его семьей в дальнейшем? Пока Дин все рассуждал, все давно ушли и придя в себя он вернулся на опорный пункт, ну или то, что от него осталось.       Зайдя в КНП Дин заметил полулежащего, облокотившееся об стену разрушенной крепости, тяжело раненого Коллинза. Дин подошел к нему, сел рядом и начал приводить его в чувства, тряся его за плечи. Майор пришел в себя и сразу скорчился от боли, второй глаз ему было сложно открыть. — Тише, тебе сильно досталось. Взрыв задел половину твоего лица.       Кас не хотел на это ничего отвечать. Он заметил капли дождя, которые падали на него. — Дд-ож-дь? — Дождь, дождь. — Дождь это тоже, это тоже хорошо — усмехнулся Кас, а затем поменялся в лице — Дин? Это все? Конец? — Похоже на то, дружище. — Что с ребятами? — Всех, кого возможно, отправил с Сэмом. — Правильно сделал. А Джон-нс, Дин, не трус. Подорвал он себя вместе с духами, своими глазами видел, а я стрелял в него. — Помолчи Кас, силы побереги. — А зачем они мне теперь? — Кастиэль выговаривал слова раздельно, с трудом.       Дин промолчал. Оставив друга, он встал, посмотрел в сторону ущелья, малой высоты. Противник начал вновь собираться в отряды, решив, наверное, на этот раз окончательно сбить оборону. Дин посмотрел на лежащую на земле рацию, он подошел к ней, убедившись что она работает, связался со своим отцом. Тот ответил мгновенно: — «Дин?! Слушаю тебя, дорогой, говори, я на связи. Как у вас дела? Сынок? Слышишь меня?» — с дрожью в голосе говорил полковник. — Слышу пап, слышу. — «Доложи обстановку.» — Обстановку? Ну слушай! Отряд Дельта, усиленная взводом спецназа и твоим отрядом SAS, осуществляла контроль за проходом через так называемые грозовые ворота, имея задачу… — «Сынок… Ты зол на меня, да?» — Ну а сам как думаешь? Ладно отец. В общем за время ожесточенных боев с многократно превышающими силами противника мы понесли столь серьезные потери, что как подразделение перестала существовать. Мне удалось отправить по маршруту, который тебе известен, всех тех, кто мог еще как-то передвигаться. Ведет их твой сын. Боевые машины уничтожены. На Большой высоте целый только я один. Коллинз тяжело ранен, остальной личный состав, включая всех командиров. Бобби, Джонс, Газ и твои ребята, пали смертью храбрых, все. Возможности продолжать оборону я не могу, не с кем, да и нечем. Вот такая обстановка, База. — «Что?! Почему ты не ушел? Почему не ушел вместе с ними?» — Куда мне идти? — усмехаясь — Все мои пацаны остались здесь. Что мне говорить их матерям? Так что мое место, теперь тут. За Джо не волнуйся, по плачут, время полечит и смирятся, да и ты тоже. Особо на моих похоронах не кисните — смеется в рацию Дин.       Джон молчал, он знал что на его месте сделал бы точно самое. Он был горд за сына. Но он также понимал, что ни один приказ, не заставит его отступить. — «Какое принимаешь решение?» — Единственно возможное. При подходе боевиков на расстояние огневого контакта вызвать огонь дивизиона на себя. Другого решения, в данной ситуации, я не вижу. — «Понятно.» — Скажи дивизиону, накрыть высоту, прямо сейчас. — «Хорошо…» — Тогда прощай, пап — улыбнулся Дин. — «Я очень горжусь тобой, сынок. Конец связи…»       Дин отключил связь, отшвырнул ненужную теперь рацию. Поднял глаза, посмотрел на небо, которое вдруг стало необыкновенно чистым. Стих и ветер.       Гортанные голоса приближались. Боевики были наверняка довольны, не встретив сопротивления, и торжествовали победу. Рано торжествовали. Послышался еле уловимый, но уже знакомый шелест, и высота содрогнулась от взрывов. Снаряды разрывали в клочья все, и человеческие тела, и бревна брустверов, и даже камни, превращая все в пепел.       Дин почувствовал удар, в глазах вспыхнул огненный шар, тут же разлетевшийся на тысячу осколков, и он провалился в глубокую черную бездну…       И вдруг наступила тишина. Едкий пороховой дым стелился плотным, темным туманом над искореженной высотой. Легкий весенний ветерок не мог справиться с плотной дымовой завесой, смешанной с отвратительным запахом смерти. Только вершины гор, ставшие случайными свидетелями жесточайшей битвы, гордо возвышались над местом боя, недосягаемые ни для темно-серого смрада, ни для человеческого страдания. Они покрылись ярким, весенним нарядом и красовались на фоне чистейшего, безоблачного неба. Им, как и тем, кто развязал это дьявольское безумие, было совершенно безразлично то, что произошло там, внизу. По обоим склонам в самых неестественных позах лежало множество людей, вернее, то, что от них осталось после массированного артобстрела. В одной из воронок, наполовину присыпанный землей, с открытыми, полными навечно застывшей болью глазами, нашел свое последнее укрытие капитан Винчестер. Рядом с ним был без сознания майор Коллинз, которого он притащил на себе. И чуть поодаль почти остальное спецподразделение. Погибшие, но не сдавшие свои позиции, выполнившие до конца свой воинский долг. А метрах в десяти, не далее — уничтоженный враг. Смерть смела все, что разделяло их при жизни — идеологию и вероисповедание, национальность и возраст. Смерть в одно мгновение уравняла всех. И сейчас они лежали с одинаково искаженными от боли и ненависти лицами, с оружием в руках, в непосредственной близости друг от друга. Американец, чеченец и араб. Они уже не были врагами. Все они стали жертвами одной войны, цель которой — власть. А дым горящих камней, земли и человеческих тел постепенно поднимался ввысь, туда, к неприступным и равнодушным вершинам, унося с собой души погибших. Поднимался, чтобы там, надо всем живым, раствориться в чистом небе, в котором уже стали собираться в стаи стервятников. Они парили, кровожадно всматриваясь вниз, где на безымянной высоте у грозовых ворот погиб целый отряд.

***

      Уходящий отряд остановился, услышав раскаты взрывов, слившиеся в монотонный грохот. Все поняли, что произошло. У кого-то на глаза навернулись слезы, но ребята скрывали их, например Сэм. Он несколько секунд стоял молча, как бы отдавая последние почести погибшим. Затем он резко повернулся: — Вперед, быстрее.       Раненые, медленно хромая двинулись дальше, благо начался пологий спуск.       Фиш, увешанный магазинами с патронами, с пулеметом на плече, угрюмо плелся сзади. В нем кипела злость и ненависть к врагу, безмерная жалость к тем, кто навечно остался на высоте. Обида на всех, и на себя в том числе. По сути дела, их выбили с опорного пункта, заставили отступить, и без разницы, что действовал против них противник, многократно превышающий роту по численности. Факт оставался фактом, и Картер испытывал чувство стыда.       Отряд вынужден был делать частые остановки, все же шли раненые. Фиш занимал оборону где-нибудь сзади и ждал, когда движение возобновится.       Пройдя в таком режиме часа три, на одном из привалов Сэм обнаружил признаки преследования. Получилось это так: лейтенант подошел к Фишу, который залег за одним из валунов, взобрался рядом с ним на небольшой выступ и стал рассматривать местность в бинокль. Смотрел он долго. После чего сообщил: — Нас преследуют. Скоро они будут здесь.       Фиш услышал его слова. Посмотрев на ребят он понял, что вся ответственность лежит только на нем. Собравшись с мыслями и отбросив все страхи, он начал раскладывать сошки на пулемете. — Я все понял.       Сэм бросил взгляд на движения бойца и закатил глаза. — Ты ничего не понял боец. Остаюсь я! — Товарищ лейтенант, мне твой брат приказал пацанов прикрыть. Мне будет не по себе, если обману его. Да и к тому же, оставлять Дельту без последнего командира, тоже неправильно. По этому хватит твоих недовольствий и помоги лучше позицию мне выбрать.       Сэм внимательно посмотрел на рядового. Тот был спокоен. — Хорошо.       Винчестер осмотрел округу, выбрал место, позвал Фиша. — Вот здесь, между камней, оборудуй гнездо, настели веток, валун прикрой. Сверху тебя не обойти. Левый склон и тропу ты контролируешь полностью, немного вершина скрыта, но ты не допускай туда врага. Стреляй экономно. Когда духи попрут, тебе нужно продержаться минут сорок, а потом уходи, понял?       Картер посмотрел на часы, сглотнул ком в горле, а потом ответил: — Да понял я все. Ты это, присмотри за Хэддоком, хорошо? — Ладно. — И вот еще, на, капитан попросил передать. Я думаю ты лучше знаешь, куда и кому это передать — протянул фотографию. А Сэм взял ее и внимательно рассмотрел. — Я понял. — Тогда уводи людей. Счастливо добраться. — Удачи тебе, парень. — Спасибо.       Сэм вернулся к отряду и они продолжили свой путь, оставляя Картера одного. Обернувшись он посмотрел напоследок на ребят и поймал на себе печальный взгляд Иккинга. Через пару секунд он похромал в сторону ребят.       Фиш остался один. Он сделал все так, как советовал Сэм, и вскоре готова была неплохо замаскированная огневая точка. Картер разложил рядом магазины — пять штук по сорок патронов, должно хватить, хотя неизвестно, сколько духов попрет.       Отряд уходил, преследование приближалось, Фиш оставался на месте. Прошло около получаса. Он занял позицию и стал ждать, внимательно осматривая подступы к своей точке.       Вдруг из балки, куда ушли раненые остатки ребят, послышалось движение. К его позиции кто-то явно приближался. «Человек или зверь? Зверь — вряд ли, после такой канонады, а вот человек?»       «Что за черт?» Фиш резко развернул пулемет в сторону, откуда теперь уже отчетливо доносились звуки шагов. Только они, шаги эти, были неуверенные или, может, крадущиеся? И неожиданно из–за поворота… — Котаны! — Блять, напугал! Ты откуда взялся? — Фиш сразу же узнал голос, своего друга, который появился метрах в двадцати от позиции.       Хэддок шел хромая. Отсюда и неуверенная, нетвердая походка. Иккинг приближался, держа в одной руке автомат, другой опираясь на самодельный костыль. За поясом заткнуты два магазина. — А ты Фиш и падла. — С чего бы это? Ты охренел, что-ли обзываться? — Взял втихаря слинял, друга бросил. Не ожидал от тебя такого. Как окопы копать так вместе, а воевать так врозь? — Ты че несешь? Глаза открой! Я прикрывать вас остался, дурила. — Вот я и говорю, что слинял. От меня решил под конец избавиться? Как мне тебя называть, после такого? — Слышь, ты вообще раненый. Лучше бы ты шел ребятам помогать. — Ребята и так дойдут, если их не догонят. А если эти твари в сто рыл попрут, ты их один остановишь?       Фиш лишь рассмеялся. — А я думал только Йоргенсон самоуверенный баран, но нет. Как-будто мы их вдвоем остановим. — Ну хотя-бы подольше задержим.       Теплая волна обдала Фиша. Волна благодарности, признательности и еще чего-то необъяснимого, сдавившего грудь. Друг вернулся. Вернулся, когда спокойно мог уйти и начать свою счастливую жизнь с девушкой, но нет. Вернулся, чтобы принять вместе, возможно, последний бой. Вернулся, чтобы поровну разделить участь товарища, какой бы она ни была. — Ладно, значит, здесь ты решил обосноваться? Неплохо. Ну я тогда чуток назад отойду. — Лучше назад и вверх, в кусты, чтобы весь левый склон контролировать. Мне вершина отсюда плохо видна. Только ты это, Икк, затаись. Встречу мудаков этих, организую я. Только когда меня прижмут и надо будет сменить позицию, прикроешь, хорошо? — Конечно.       Иккинг с трудом, но взобрался по склону, где в густом кустарнике устроил огневую точку.       Фиш видел, как тяжело дается другу подъем, но помочь не мог, лишь теплым, повлажневшим взглядом сопровождал товарища. — Икк? — крикнул Картер. Тот обернулся. — Чего? — Я рад, что ты здесь. Ты настоящий друг! — Ты тоже Фиш. — Вот выберемся отсюда, ни в жизнь не забуду, как ты… — Фиш кончай эти сопли. Лучше за зеленкой приглядывай — перебивает Иккинг.       Фиш вернулся в исходное положение и замер. Затаился и Хэддок.       Боевики появились минут через двадцать. Они шли колонной по одному, оружие в большинстве случаев забросив за спину. Фиш попытался посчитать противника, но духи все выходили и выходили из-за поворота, а головной бандит был практически под самым стволом пулемета. Медлить больше нельзя. Фиш прицелился и короткими очередями ударил по колонне, начиная с первого и далее вглубь. Он сделал это так быстро, что первые восемь человек молча уткнулись в землю. Легкое замешательство оставшихся в зоне обстрела позволило Картеру дать по ним длинную очередь, выбив еще несколько бандитов. Остальные, очухавшись, поспешили назад, за спасительный поворот. По Фишу не было выпущено ни единой пули. — Вот так суки! Получили падлы?       Настроение у Фиша поднялось. Он вновь окунулся в азарт боя и теперь думал только о том, как положить больше духов. Об отходе он и не вспоминал, тем более и время не замечает, чтобы покинуть позицию через сорок минут. Пусть наши дальше отходят. Но не знал ни Фиш, ни Иккинг, что в преследование определен не малочисленный отряд, как обычно, а боевая сотня головорезов, имеющая целью не уничтожение раненого отряда, а пленение его для последующей публичной казни на высотах. И этой кровожадной орде противостояли двое простых парней. Затишье резко оборвалось. На тропу выскочили три боевика с гранатометами, они ударили сразу и наугад, так как огневая точка еще не была определена. Гранаты разорвались выше позиции, осыпав Картера градом выбитых камней. Но он не обратил на это внимания и срезал гранатометчиков одной очередью. Потом оглянулся, не пострадал ли друг? Тот на пальцах показал, что у него все в порядке.       Такой исход не мог понравиться командиру бандитов. Если во время стрельбы гранатами где-нибудь затаился наблюдатель и определил местонахождение Фиша, ситуация могла резко осложниться. Фиш заранее приготовил еще одну позицию, сзади, левее, но, чтобы переметнуться в нее, надо преодолеть метра три. Дадут ли духи сделать это? Даже при огневой поддержке Иккинга? Но пока шло вроде все нормально. После неудачной попытки ударить из гранатометов боевики вновь устроили паузу, видимо решая, как пройти внезапно возникший пост. Время их поджимало. Каждая минута удаляла их от выполнения поставленной задачи. А возвращаться пустыми означало позор, если не смерть. Поэтому они решились. Выскочив из-за поворота, часть их устремилась вверх по склону, прячась за стволами деревьев, часть прижалась к основанию горы, в прямой видимости Фиша. Выскочили и замерли. Боевики ждали огня, но его не последовало. Фиш тоже научился держать паузу. Здесь главное — у кого не выдержат нервы и кто первым обнаружит себя. Если с теми, кто укрылся вдоль скалы, проблем не было, Картер мог положить их одной очередью, то те, кто укрылся на склоне, обнаружат его, и тогда придется худо. Ударить следует сразу по обеим группам, но сделать это тогда, когда раскроются те, на склоне. Картер ждал, переводя взгляд то на склон, то на подножье скалы. Все оставалось по-прежнему. Это было Фишу на руку, время-то шло. А вот боевикам следовало бы поторопиться. Но и лезть баранами под пулемет им явно не хотелось. Долго такое бездействие продолжаться не могло, и первыми дернулись боевики на склоне. Сначала один перебежал от дерева к дереву, потом другой. Остальные оставались на местах. Небольшой интервал — и тот, кто первым перебежал, высунулся из-за дерева. Фиш не двигался. Боевик не убирал головы, мало того, он вышел на открытое пространство. Как ни велико было желание Фишу разнести ему башку, он удержался. Вот вышел второй. Тишина. Боевики что-то крикнули друг другу, и тут же из-за стволов вышли остальные трое. Они всматривались в склон. Вышли на тропу и те, кто прятался у подножья, всего семь человек. Фиш аккуратно перевел пулемет влево, прицелился и нажал на спусковой крючок. Три короткие очереди, и духи на склоне покатились вниз.       Тут же переведя пулемет, Фиш ударил по тропе. Те после первых выстрелов попытались было дернуться назад, но Фиш достал их всех. Успел достать. Один, скатившийся со склона, видимо, был ранен в живот, так как издавал отчаянные вопли, взывая к помощи своих собратьев. Но тем своя шкура была дороже. Из-за поворота хлестнул выстрел, и вопли оборвались.       Фиш отстегнул магазин, как раз вовремя, в нем остался один-единственный патрон. Вставил новый, осталось четыре. А времени минут двадцать он уже выиграл. Ребята, наверное, уже на плато. Что теперь ждать от духов? Только прорыва. Боевики больше не будут пытаться нащупать пост, теряя людей. Они вынуждены пойти напрямую. И Картер оказался прав. Из-за поворота вывалила большая группа, которая, быстро растянувшись до середины склона и открыв бешеную пальбу, двинулась вперед. Пули ударили совсем рядом с Фишом. Он пододвинул к себе магазины, немного выждал и открыл прицельный огонь, стреляя то влево во фланг, то в центр, но короткие очереди уже не приносили эффекта. Стрельба и дальше в таком режиме грозила прорывом бандитов, и Фиш стал лупить длинными, понимая, что боезапас ежесекундно тает. Но не может он, физически не может остановить один ту махину, которая развернулась против него. На мгновение Фиш упустил из вида группу, которая наступала, прижимаясь к скале, и, когда он заметил их, было поздно. Они прорвались в мертвую для его пулемета зону. И тут ударил Иккинг. Открытие огня второй огневой точкой обескуражило врагов, они прижались к скале. Фиш чувствовал, что враг под ним и наверняка готовит гранаты, чтобы забросать его позицию. Медлить было нельзя, он выдернул кольцо предохранительной чеки гранаты и метнул вниз. И тут же вскочил и прыжком перелетел на запасную позицию, под длинную, отвлекающую очередь друга. Сзади внизу раздались взрыв и вопли. Со своей новой точки Фиш увидел, что там, куда он бросил гранату, на камнях корчится с десяток бандитов. Он стал перезаряжать пулемет, четвертый магазин, и, неловко повернувшись, почувствовал сильнейшую боль в боку и увидел, как из-под бронежилета вытекает кровь. — Твою мать… — тихо прошипел.       Но заниматься раной не было времени, он открыл огонь по склону, откуда, уже обходя, заходило несколько боевиков, туда же стрелял и Иккинг. Отстреляв по ним, Фиш развернул пулемет, и тут же пулей ему обожгло руку, потом удар в плечо. Фиш хотел было поправить пулемет, но рука не слушалась. — Вот дерьмо… Икк! Я ранен — корчась от боли, кричал Фиш. — Черт! Держись!       Иккинг выскочил из куста, по которому уже пристрелялись бандиты. Он прыжками, отталкиваясь неповрежденной ногой двигался к другу. Боевики заметили, на открытой местности, идущего бойца и начали стрелять по нему. Сначала они мазали, но пуля все-таки зацепила Иккинга. Икк почувствовал резкую боль в животе и схватился за раненое место. Он опустил свою голову и увидел как из живота шла кровь.       Заметив это, Фиш ошарашено смотрел на друга, после чего крикнул: — ИККИНГ!       Иккинг резко позабыл обо всем, облокотившись об валун, который стоял рядом, он начал медленно скатываться по нему.       Фиш наблюдал за ним и был в гневе. Он развернулся на врага и открыл огонь, но пулемет на половине очереди захлебнулся. Кончились патроны. Фиш с трудом вставил пятый, последний магазин. А бандиты все наступали, они, казалось, были везде и стреляли, стреляли, стреляли. Фиш почувствовал легкое головокружение, видно, рана в боку сильно кровоточила, да и из рукава сочился приличный кровавый ручеек. Картер терял кровь, а вместе с ней и силы. Превозмогая головокружение и подступившую тошноту, он выбрал цели и не спеша, методично стал посылать во врага очередные порции свинца одной рукой.       Выстрелив последние патроны, на землю упала лента, он посмотрел на нее и отбросил здоровой рукой, бесполезный пулемет. После чего он сел и облокотился об валун, наблюдая за тем, как его друг лежит на земле и изо его рта текла кровь.       Фиш посмотрел на часы и глубоко выдохнув произнес тихо и спокойно: — М-мы продержались — скорчился от боли, затем повернул голову на врага — А с этими, с этими Икк… Мы разберемся — Фиш достал гранату, выдернул кольцо зубами и сжал ее в руке — До конца разберемся…       Фиш наблюдал, как к нему приближается враг. Те увидели, что боец отбросил пулемет, другой тоже молчит, значит, подстрелен, и опасности больше не чувствовали. Фиш же подумал о том, как дальше будет жить Эшли? Он надеется, что она смирится и сможет жить сама, без брата и надеется, что она сможет его простить, за все. Иккинг и Фиш не сдержали свои обещания своим девчонкам. Они обещали вернутся, но судя по всему не суждено. Глаза начала затягивать пелена, и остальное он увидел словно сквозь сон. Приближающиеся боевики вдруг начали дергаться и падать на камни. Усилился автоматный огонь со всех сторон, послышался отборный русский мат. «Что это? Мираж?» Фиш плохо понимал происходящее. Мимо пробежал вроде как солдат в русской форме и в руках Ак-47.«Что происходит?» Разум все более затуманивался, и Фиш почувствовал, как слабеют пальцы. Еще немного, и он не удержит чеку. Но вдруг чья-то сильная рука крепко сжала его ладонь. Картер медленно поднял голову. — Сээээм — кое как произнес.       Лейтенант аккуратно разжал пальцы солдата и вытащил гранату, вставил валяющееся рядом кольцо в чеку и отбросил безопасный теперь кусок металла в сторону. — Иккинг брратан, ккак о-он? — из последних сил проговаривал, а затем потерял сознание.       Сэм взял Фиша на руки и потащил его в безопасное место.       Через несколько минут Сэм передал раненого бойца полевому медпункту русских лоялистов, где уже находился Хэддок. Отряд Комарова, который, перекрыв все нормативы, наконец вышел в заданный район. И хотя вышла пока всего лишь одна рота, но свежие, крепкие ребята были в состоянии не только уничтожить преследование, но и через определенное время при огневой поддержке авиации выбить с ходу остатки боевиков с высот, не дав им, панически бежавшим, добраться до спасительного ущелья. Там были уничтожены многочисленные отряды Хабиба, Халеда Аль-асада, и Захаева, имеющие на вооружении тысячи профессионально подготовленных наемников, которым так и не удалось сломить сопротивление полутораста молодых ребят. Вчерашних пацанов, дравшихся за этот безымянный клочок земли так, словно позади были их семьи, жены, матери, невесты. Да так оно, в сущности, и было.