***
Пригов услышал звонок. Кусая губы и чертыхаясь, доковылял до двери, открыл. — У-у, — насмешливо протянул Иваныч. — Краше в гроб кладут. — Вот кто краше, того пусть и кладут, — буркнул Пригов. — Сейчас сделаю тебе укол — будешь как новенький. Руки только вымою. — Ты же меня в районную поликлинику послал. — Ну, ты меня тоже послал... в известном направлении. А вот Белова мы с тобой послать не можем. Он звонил сегодня, велел привести тебя в божеский вид. Так что придётся тебе потерпеть моё общество несколько минут. — Вить, я так и не спросил... Как Ирина Алексеевна? — Уже в порядке. Скоро выпишут. В палате подружку себе нашла, решили обе на цигун ходить, в группу для пенсионеров. Авантюристки. — Так это хорошо, пусть занимаются. Дыхательная гимнастика — полезная штука. — Не спорю. Под это дело мама потребовала купить ей кимоно. Давай укладывайся. Здесь больно? — Ч-чёрт! Не то слово. Дёргает так, что искры из глаз. Не кимоно Ирине Алексеевне нужно, а ифу... Ай! — Всё уже, всё. Полежи немножко. Что за ифу? — Костюм такой, льняной или хлопковый. Штаны и рубашка, не стесняющие движений. — Понял. Будем искать. Ну, в спортивном магазине знают, наверно. — Наверно. Витя, ты это... В общем... Ну... — Пригов, давай без соплей, а? Всё нормально. Ты с Батей-то помирился? — Нет ещё. Я его и не видел со среды. Можно уже вставать? — Вставай, только плавненько. Ну что, живой? — Да. Как же хорошо, когда ничего не болит! Чай будешь? — Буду. Кстати, Наталье подруга мёд с Алтая привезла. Ты такой любишь, так что трёхкилограммовая банка тебя на работе ждёт. А Наташка спрашивает, когда ты уже в гости придёшь. — Да некогда всё, Вить. Наташе спасибо от меня передай. Тебе пуэр заварить? Зелёного нет, кончился. — Давай пуэр. Так раз тебя в отпуск Андреич отправил на неделю — может, выкроишь время? — Белов тебе и про это сказал? — Он мне сказал, что у тебя спина совсем разболелась, а на моё «Ну, придёт в понедельник — посмотрю его спину» сообщил, что ты в отпуске. Я ему говорю: «Лёня, а что это ты только Пригова наказал? Булатов тоже отличился». А он мне удивлённо так: «А у вас в КТЦ отпуск наказанием считается?» Пригов подвинул Иванычу кружку с чаем и тарелку с пахлавой: — Держи. Да пожалел меня Леонид Андреевич, мог ведь отстранить и... В общем, пожалел. — Слушай, Володя, давно хотел спросить: а что ты к нему на «Вы» и по имени-отчеству? Вы же вроде друзья. — Да как-то так сложилось. Это ты из Белова осколки вытаскивал, а мне он начальник всё-таки. А что друзья... Скорее, хорошие товарищи. — Ну, вон Бизону и Багире, например, ты тоже начальник, однако это не мешает им тебе «тыкать». — Это другая история, Витя. А вообще, меня все эти местоимения не напрягают, как есть — так и есть. — Тоже верно. Володя... — Что? — По поводу Людмилы выдохни. Ну что ты так смотришь? Иван вчера с утра заходил, рассказал, из-за чего вы за клинки схватились. Вернее, из-за кого. Это, конечно, не моё дело, только... Не твой она человек. — С чего ты так решил? — Помнишь, ты мне после той командировки рассказывал, почему тебе пришлось её спасать? — Помню. Вить, ну надавили на неё, заставили меня использовать. А что Люда испугалась... Так ведь она обычная женщина, погоны не носит. — Да это понятно. Только, Володя, ты ей теперь всё равно полностью доверять не сможешь. Ведь так? — Ну... так, — нехотя согласился Пригов. — А что тебя переклинило, когда ты её с Батей увидел, — это как с игрушкой у малышей: «Моё, не трогай!» — Это ты зря. Наоборот, не хотел я в их отношения лезть, поэтому Бате ничего не сказал. — Может, ты и не хотел, да только всё равно психовал из-за того, что Иван с Людмилой встречается. — Князев! Что у тебя за дурная привычка видеть меня насквозь? Ты у нас вроде бы хирург, а не рентгенолог. Иваныч хмыкнул: — Просто я тебя, Володенька, давно знаю. — Давно, — грустно кивнул Пригов. — Если ты так хорошо меня знаешь, скажи всё-таки, почему мне с женщинами не везёт, а? Вот ты на третьем курсе на своей Наташке женился, а у меня... Романов было полно, и влюблялся всерьёз, а всё не складывается. — Потому что смотришь не на тех. — В смысле? — Да это так... реплика в пространство. Всё, Володя, спасибо за чай, поехал я. Спину побереги, пожалуйста. — Угу. Как там у Бизона рука? — Заживает. Вчера повязку ему менял и слушал ворчание про ерундовую царапину и начмеда-зануду. Кого-то мне это напоминает, Пригов... — Ну чего сразу я? И вообще ты ехать собирался! Иваныч засмеялся и ушёл.***
Белов повесил куртку и открыл дверь в гостиную. Рита всхлипывала в уголке дивана. В другом углу вылизывал лапу недовольный Самурай, завёрнутый в полотенце. — А вы чего в темноте? — Белов включил свет. — Та-а-ак... Кого первого жалеть? Он сел на диван, притянул к себе Риту. Самурай тут же выбрался из полотенца и прыгнул к Белову на колени. — Мокрый-то какой! Это Рита в тебя столько наплакала? — Это я воду в ванну стала набирать, а он вскочил на бортик, не удержался и плюхнулся. Хорошо, что я рядом была — тут же вытащила и в полотенце завернула. — В моё, между прочим. — Я первое попавшееся схватила. Сейчас дам тебе чистое. — Да я сам возьму. — Лёнь... Ты не уедешь в Москву? — Что, Пригов звонил? — Ага. И обозвал меня дурой. — Ну, это он не прав. В дуру я бы не влюбился, — Белов протянул Рите бархатную коробочку. — Вот, подвеску тебе принёс — кошку с янтарными глазами. Козы, к сожалению, не было. — Какой козы? — Упрямой. Рита виновато уткнулась в него, обняла: — Лёня, прости меня, пожалуйста. — Уже простил. — Ты же не уедешь? — Не уеду. Ну, если только в отпуск. Прекращай реветь, а то завтра в театр пойдёшь с распухшим носом. — А откуда ты знаешь, что я билеты купила? Белов улыбнулся: — И я купил. В Театр музкомедии. — А я — в БДТ. Что делать будем? — Позвони-ка Пригову и предложи ему два билета. А то он сидит дома и киснет. — Так у него спина болит. И с кем он пойдёт-то? — Спину ему Витя в порядок привёл, отчитался недавно. А кого пригласить — это уж пусть Пригов решает. — Ладно. Куда его отправим? — В БДТ. А сами пойдём на мюзикл. Ты нас с котом кормить будешь? — Тебя — да. А кот ел недавно. Сваришь кофе после ужина? У нас медовик есть... — Сварю. Пусти, Багирушка, я пойду переоденусь. И ты, рыжая мокрая курица, пусти, — Белов пересадил Самурая на диван, чмокнул Риту в макушку и пошёл переодеваться.***
— Мам, у тебя телефон, Владимир Викторович звонит, — Митя принёс трубку на кухню и, ухватив с табуретки Ваську, пошёл дочитывать «Очерки гнойной хирургии». Книгу он выпросил на несколько дней у Виктора Иваныча. Взял с полки, открыл, увидел штампик «Из книг Войно-Ясенецкого» и недоверчиво выдохнул: — Ничего себе! 1934 год, первое издание. Это получается, он сам её в руках держал? — Получается, держал. Митя бережно погладил обложку: — Виктор Иваныч, а у Вас она откуда? — Пригов подарил на позапрошлый день рождения. Раскопал в каком-то букинистическом магазинчике. Когда он мне её вручил, у меня глаза примерно такие же были, как у тебя сейчас. — Дайте почитать, а? Я аккуратно! — Бери. Только в школу не таскай. — Не, я дома... Спасибо, Виктор Иваныч! ...Васька вырвался и побежал обратно на кухню — поближе к вкусным запахам. — Нет, Володя, завтра не работаю. В театр? Ну, не знаю... — услышал Митя мамин голос. — Хорошо, пойдём. Где встретимся? Договорились. Обормот нормально поживает. Читает какие-то хирургические ужасы, не оторвать. Передам. Пока, Володя! Митя появился на кухне: — Почему это я обормот? — Подслушивать нехорошо. — Я не подслушивал, ты сама громко говорила. — Не знаю, почему ты обормот. Это Владимир Викторович спросил: «Как там обормот поживает?» — Может, он про Ваську, — улыбнулся Митя. — И как это я не догадалась! Конечно, про Ваську. Тогда и привет от него — тоже Ваське. — Мам, а Владимир Викторович тебя в театр пригласил, да? — Да. Мой руки, сейчас ужинать будем. — Ага. Мы с Кирой завтра встречаемся... — Это намёк на то, что тебе деньги нужны? — Нет. На то, что я поздно приду. — Поздно — это во сколько? — М-м... В 23:30. Ты же всё равно сама ещё не придёшь — пока спектакль закончится, пока вы с Владимиром Викторовичем пойдёте кофе пить куда-нибудь... — Почему ты думаешь, что мы пойдём пить кофе? — Ну как... Свидание всё-таки, — Митя увернулся от шлепка и засмеялся. — А ты, я смотрю, большой специалист в области свиданий. Брысь в ванную, и чтобы через минуту сидел за столом! — Есть!