***
Пригов разгрёб последние бумаги, глянул на часы и позвонил Татьяне: — Привет! Соскучился... Не получится сегодня, Тань, начальник вчера вернулся из командировки и вот — вызывает. Не знаю пока. У вас всё в порядке? Митька к экзаменам готовится? Ах, на свидание побежал... Ну, тоже хорошо, пусть развеется. Во сколько освобожусь — это сложный вопрос. Смотря что там за разговор у Леонида Андреевича. Потом? Ну, посмотрим. Хорошо, если не поздно — приеду. Целую тебя. Пока! Он заглянул в информцентр, пожелал дежурным спокойной смены и поехал в кофейню встречаться с Беловым. Пока стоял на светофоре у Троицкого моста, вспомнил, как на прошлых выходных они с Таней и Митькой катались на теплоходике. Холодно было, Татьяна спустилась в салон, а Митька упрямо торчал на палубе. И Пригов рассказал ему, что, по одной из городских легенд, Валерий Чкалов, чтобы произвести впечатление на свою девушку, пролетел под Троицким мостом на самолёте. — Вот это да! — Митя поёжился от ветра. — Тут расстояние от воды — всего ничего. И что девушка? — Девушку покорил, она через некоторое время стала его женой. Но на гауптвахте за это лётное хулиганство несколько суток отсидел. Впрочем, полёт под мостом — это, скорее всего, миф. Слишком много нестыковок. А вот что по Троицкому мосту проходит Пулковский меридиан — это чистая правда. Пойдём, Митька, в салон, а? У тебя уже уши синие от холода. — Мои уши под волосами не видно. — Поступишь в свою Военно-медицинскую академию — обкорнают твои кудри. Будет лысая башка. — А, — Митя махнул рукой. — Волосы не голова — отрастут. ...Пригов заулыбался, так и доехал до кофейни с улыбкой. Припарковался, вошёл, увидел Белова: Леонид Андреевич смотрел в окно и хмурился. — Здравия желаю! — Пригов подошёл, пожал Белову руку и сел напротив. — Как командировка? Удалось с дочкой и внуком повидаться? — Здравствуй, Володя! Удалось, да. Ты что будешь — чай, кофе? — Чай. Что-нибудь случилось? — Да как сказать... В общем, всё ожидаемо. Но я думал, что ещё пару-тройку лет поработать дадут. А мне очень настойчиво намекнули, что пора на пенсию. Приказ пока не подписан, но будет подписан дней через десять. Пригов тихо, но отчётливо выругался. Белов приподнял бровь: — Что я слышу от интеллигентного Володи Пригова... — Да Леонид Андреевич! Пришлют вместо Вас упыря какого-нибудь — и что? — Упыря точно не пришлют. Собственно, насчёт кандидатуры со мной советовались... — И? — И я твою фамилию назвал. — Вы с ума сошли?! Белов хмыкнул: — Вот наверху ровно этими же словами и отреагировали: «Вы с ума сошли? Какой Пригов?! С его-то характером...» — Дался им мой характер, — буркнул Пригов. — В общем, дальше в Минобороны были согласны на кого угодно, лишь бы это был не ты. И я предложил генерал-лейтенанта Соломина. — Это который... — Да, Володя. Тот самый Сергей Соломин. Ты с ним не знаком? — Нет, но слышал о нём и в Афгане, и в Чечне. — И что слышал? — Да разное. Тут важнее не что, а от кого. Например, мой зам Валера Шадрин с тогда ещё подполковником Соломиным служил и отзывается о нём исключительно положительно. А вот тот тип из министерства, Федотов, который всё рвётся КТЦ разогнать, однажды поливал Соломина последними словами. — Ну ещё бы! Серёжа его кабинетной крысой обозвал, было дело. — Это за что? — Да Федотова в 95-м зачем-то выдернули из-за письменного стола и прислали в Грозный. Он отдал совершенно непродуманный приказ, в результате наши ребята погибли. Ну, Соломин ему тогда и сказал: «Не умеешь воевать — не берись, крыса ты кабинетная!» — В общем, если Соломина утвердят, за КТЦ можно не переживать? — Можно. Он человек жёсткий, но очень профессиональный. Думаю, ты с ним общий язык найдёшь. — Постараюсь. А Вы, Леонид Андреевич, чем займётесь? — Мне предложили преподавателем поработать в Академии Генштаба. — Но... это же в Москве. А Рита? — Надеюсь, Рита поедет со мной. — Она не знает ещё? — Нет. Вот сейчас домой приеду — и поговорим. «Нелёгкий будет разговор», — подумал Пригов. Но вслух сказал другое: — И кем я должен её заменить? — А то у тебя специалистов мало! — Специалистов много. Багира одна. — Ну, извини, Володенька, у меня она тоже одна.***
К Саблиным Пригов не поехал. Точнее, собирался, но машинально свернул к дому — голова была занята мыслями о Белове, о Соломине... И о Багире. «Уедет Рита в Москву, — вздохнул Пригов. — И всё вроде понятно, любит она Белова. И он её любит. Но... Как же мне будет не хватать разговоров с ней, пикировок вот этих наших, молчания её понимающего... Господи, сколько раз я по отношению к ней вёл себя как идиот! А она мне всё это прощает». Он заварил чай, взял блокнот с рисунками, открыл на той странице, где Рита сидела на берегу, подставив лицо солнцу. Вспомнил, как ещё в катере поддел её: — Что, Багира Степановна, надоела ты Белову? — Ой, Пригов, это ты мне надоел со своими дурацкими шуточками! — Однако выходной ты проводишь со мной, а не с Беловым. — Тут, если ты не заметил, кроме тебя ещё есть Батя, Бизон и Митя. А Белов сегодня занят, так что он меня отпустил с вами отдыхать. — Это он отдохнуть хочет от твоего взбалмошного характера. — Знаешь что! Про характер помолчал бы! Сам-то... — Хватит спорить, — вмешался Батя. — В КТЦ доругаетесь. ...Пригов допил чай и понял, что не хочет сейчас думать о Ритином отъезде и связанных с этим рабочих перестановках: «Ну, не завтра же ещё. Пока приказ насчёт Белова подпишут, пока он все вопросы решит...» Отвлёкся на зазвонивший мобильник: «Таня... Ох, я же собирался приехать!» — Да, Тань... Дома. Вымотался чего-то. Нет-нет, всё в порядке. Точнее, не всё, но это так... служебные дела, которые надо будет решать. Митька пришёл? Гуляет ещё? Да я не переживаю, просто ему в школу завтра. И девушке его, кстати, тоже. Приехать и поговорить — это, конечно, мысль, но сегодня я уже не в состоянии. Придёт — передай, что я ему потом уши надеру. Спокойной ночи! И я тебя... Пригов вымыл кружку и заварочный чайник, открыл холодильник и скептически посмотрел на почти пустые полки. Вылил в раковину просроченное молоко, решил, что заветрившийся сыр завтра натрёт и сделает гренки, но вспомнил, что хлеба нет. Махнул рукой, закрыл холодильник и подумал, что позавтракает в кафе перед работой. «Поехал бы к Саблиным — не пришлось бы о завтраке беспокоиться, — хмыкнул Пригов. — Одна забота — чтобы Васька ничего с тарелки не стянул». Обычно кот с самым независимым видом прыгал к нему на колени и устраивался полежать. Когда Пригов про него забывал, Васька осторожно садился. «Я только посмотрю», — комментировала Таня. А дальше, стоило чуть зазеваться, полосатая лапа стремительно сбивала с вилки кусочек, и Васька прыгал на пол за своей законной добычей. — Не стыдно тебе? — сердилась Таня. — Можно подумать, тебя не кормят! Вон какие щёки, со спины видать! Васька вёл себя в полном соответствии с басней Крылова «Кот и повар» — слушал, но при этом торопливо ел украденное. Спать кот уходил к Мите, но по утрам просачивался в Танину комнату и укладывался на Пригова — как раз на шрам на груди. Пригов вспомнил, как в тот вечер после спектакля, когда он впервые остался у Тани, они целовались, она расстегнула на нём рубашку, увидела шрам и замерла. — И на спине ещё тоже, — сказал Пригов. — Тебе... неприятно? — Нет. Как же тебе было больно! — она обняла его. — Володя, я так за Митьку боюсь... Сколько я его уговаривала поступать в обычный медицинский вуз! Нет, вбил себе в голову свою Военно-медицинскую академию. А если он потом попадёт в какую-нибудь горячую точку? Я с ума сойду от страха! — Ну, он же будет не воевать, а лечить, — Пригов сейчас ни за что не рассказал бы Тане, как Иванычу несколько раз приходилось менять скальпель на автомат. — Ну, хочешь, я договорюсь — и Митьку после академии оставят в Питере. Вот хоть у нас в КТЦ... — Я-то хочу, только он так не захочет. — Не захочет, — подтвердил Пригов. — Твои родители, наверно, тоже хотели, чтобы ты работал каким-нибудь адвокатом. А ты пошёл в разведшколу после юридического. — Да... Ну какой из меня адвокат? По судам таскаться до пенсии — это же тоска! — А пули в грудь получать лучше? — Не знаю. Вот в спину — да, совсем хреново. — Володя... Я тебя обидела? — Нет, что ты! Иди ко мне, — он сел на кровать и притянул Таню к себе. ...Пригов ещё посидел на кухне, провёл ревизию карандашей в стаканчике, поточил пару сломанных, потом заставил себя подняться и пошёл спать.***
Белов гладил Самурая и ждал, что скажет Рита. Она молча сидела в уголке дивана и теребила край футболки. Белов вспомнил, как однажды сказал ей в шутку: — Опять мою футболку таскаешь? — А тебе жалко, да? — Не жалко. Тем более что я всё равно её сейчас с тебя сниму. Рита засмеялась и повисла на нём, обхватив за шею: — Жадина-говядина, пустая шоколадина! — Почему шоколадина? — заинтересовался он. — Мы в детстве говорили «жадина-говядина, турецкий барабан». Или «жадина-говядина, солёный огурец». — Это у вас в Москве. А у нас в Питере всегда говорили про пустую шоколадину. — Всё у вас в Питере не как у людей, — проворчал Белов. ...Рита по-прежнему молчала, прикусив губу. — Багирушка, ну вот такая ситуация... — Лёня, я всё понимаю. Ты не можешь просто сидеть на пенсии и ничего не делать. У тебя огромный опыт, и руководство Академии правильно сделало, что пригласило тебя преподавать. И потом, у тебя дочь и внук в Москве. И Питер ты не любишь... — Почему не люблю? Красивый город... — Да не в том дело, что он красивый! — Рита встала с дивана. — Извини, я просто... Лёня, я правда всё понимаю. Но и ты меня пойми, пожалуйста. Я не могу без тебя. И без службы не могу, без Бати, Пригова, без «Смерча»... Как мне разорваться, Лёня? Белов отпустил Самурая, подошёл к Рите, обнял: — Не знаю, Кошечка. Но я очень тебя люблю. И очень хочу, чтобы ты поехала со мной. — И что я буду делать? Сидеть дома, пока ты читаешь лекции в Академии? — Ну уж в Москве найдётся для тебя место службы. За такого специалиста, как ты, драться будут. — Лёня, я не знаю, что тебе ответить, — жалобно сказала Рита. — А ты пока и не отвечай. Утро вечера мудренее. Пойдём-ка спать, Багирушка. — Пойдём. Только я всё равно теперь заснуть не смогу. Но уснула Рита почти сразу. Уткнулась носом в Белова, посопела, повздыхала — и уснула. Он гладил её по спине и думал, что же делать. Потом тихонько встал, накинул халат и пошёл на кухню. Выпил стакан воды, посидел немножко... «Завтра на свежую голову что-нибудь решим. А сейчас надо всё-таки ложиться», — он вернулся в спальню и обнаружил на своей подушке кота. — Брысь! — шёпотом сказал Белов. Самурай нехотя встал, прошагал по спящей Рите и устроился у неё в ногах. Белов лёг, и кот тут же притопал к нему, вытянулся вдоль больной ноги и громко заурчал. — Не тарахти, Риту разбудишь, — Белов поудобнее пристроил подушку и заснул.