Наследник не по прямой

До зимних каникул больше не случилось ничего странного. Дети учились, бегали в теплицы, понемногу обследовали замок. Гаррик успевал работать в своей переносной мастерской, отправляя поделки отцу. А ещё он всё так же следил за странной жабой, которая рассматривала картинки в учебниках и реагировала на русскую речь. Пока у него не было знаний, как превратить анимага в человека, да и что бы он сделал со взрослым волшебником? К поезду их отвезли в каретах, высадив перед станцией Хогсмида. Гаррик с Невиллом заняли купе вдвоём: как-то повелось, что они дружили между собой, с остальными ребятами просто приятельствуя. Белочка сидела на коленях хозяина, а Тревор лупал глазами из зачарованного аквариума. За плотно падающим снегом не было видно деревню, только огоньки в окнах да силуэты ближайших домов. — Красиво здесь, — пробормотал Невилл. — Наше поместье рядом с Плимутом, так что снега не бывает, мы почти на самом берегу живём. — О! Так у вас тепло всегда! — Ага, тепло, побережье, это для теплиц хорошо, не надо постоянно поддерживать климат. Да и много трав растёт на открытом грунте, — подтвердил Невилл. — Эльфы следят за всем, мы же поставляем ингредиенты по всему миру. — Слушай, Нев, мне как-то неудобно проявлять любопытство, можешь не отвечать, только не обижайся, — неуверенно начал Гаррик. — Я из профессионального интереса спрашиваю. Зачем ты мучаешься с отцовской волшебной палочкой? Она ведь тебе не подходит. Лонгботтом задумчиво смотрел в окно, где началось движение — экспресс двинулся в путь до Лондона. — Ты же знаешь все эти сплетни о том, что Неназываемый не умер, а просто развоплотился на время? — тихо спросил он и, дождавшись ответного кивка собеседника, продолжил: — Я тоже был кандидатом в Избранные, у нас ведь разница с Поттером в один день, и родители служили в Аврорате, так что сражались с Пожирателями. Так вот после того как старших Поттеров убили, моих родителей положили в больницу, а Гарри спрятали, к нам зачастил директор. Он начал убеждать мою бабушку, что я, возможно, тоже буду героем. Бабушка тогда его прогнала, был большой скандал. У нас всё непросто: дядя Элджи претендует на наследство, если со мной что-то произойдёт или я не заведу детей. Поэтому я и колдую папиной палочкой, чтобы никто не узнал моих реальных способностей. Да и сам понимаешь, что так прилагается больше усилий, а значит, я развиваюсь быстрей. — Я никому не скажу, — заверил его Гаррик. — Но ты всё равно приходи к нам в мастерскую, папа изготовит тебе подходящую палочку, будешь с ней дома упражняться или в нашей комнате, там никто не увидит. — Спасибо, — искренне улыбнулся Невилл. — Я обязательно воспользуюсь твоим предложением. Мальчики болтали, потом пообедали и даже немного вздремнули, проснувшись по прибытии на Кингс-Кросс. На перроне уже толпились встречающие, вглядываясь в окна подъезжающего поезда. Радостные ученики начали выскакивать из дверей, обнимаясь с роднёй. Гаррик с Невиллом увидели, что папа Олливандер и бабушка Лонгботтом вместе стоят у колонны, с улыбкой глядя на приближающихся детей. — Добрый день, бабушка, мистер Олливандер, — поклонился вежливый Невилл. — Бабушка, позволь представить тебе моего товарища Гаррика Олливандера-младшего. Гаррик склонился над рукой дамы, а потом с улыбкой посмотрел на отца. — Пап, это мой друг Невилл Лонгботтом. — Очень хорошо, я рад, что у тебя появился близкий человек, — улыбнулся ему отец. — Я боялся, что на Рейвенкло ты не скоро обретёшь друзей, всё же там учатся махровые индивидуалисты. — Я тоже рада, — приятным голосом произнесла леди Лонгботтом. — Невилл очень редко встречался с другими детьми до школы, вот я и боялась, что он не впишется в коллектив. Но это так престижно — учиться на факультете умников, да и декан очень ответственный. — Да-да, мы с Филиусом знакомы со школы, учились на Рейвенкло в одно время, — отозвался Олливандер. — Он был таким забиякой в молодости! — Правда? — удивились мальчики. — Я вам расскажу, — рассмеялся Олливандер. — Леди Августа, приглашаю вас со внуком к нам в гости. Думаю, Невиллу будет интересно посмотреть на мастерскую артефактора. Потом выпьем чаю и поболтаем, а я поведаю всё, что помню о знаменитом задире и дуэлянте Флитвике и о наших совместных шалостях. — Благодарю вас за приглашение, — кивнула дама. — Мы с удовольствием вас навестим, пришлите нам сову. Лонгботтомы раскланялись и отправились к каминам, а Олливандеры вышли в магловский Лондон, отправив сундук и Белочку с эльфом домой. Они решили прогуляться по вечерним улицам, полюбоваться на украшенный к Рождеству город. Кругом горели разноцветные огни; множество ёлок блестели игрушками и мишурой; хоры нарядных людей пели рождественские гимны. Два Гаррика, не торопясь, брели мимо сияющих витрин магазинов; папа купил с лотка горячий какао с зефирками и солёные крендельки с орешками и маком. — Пойдём в театр? — предложил старший. — Можно посмотреть «Щелкунчика». — Это балет? — поинтересовался младший. — Или опера? Если опера, я не пойду; певцы так подвывают, что у меня в животе кит просыпается и просит жрать, а в буфете одни бутерброды и пироженки, а мне от них ещё больше хочется есть. Отец только рассмеялся и потрепал белобрысого сыночка по отросшей гриве. — Не хочешь, значит не пойдём, — легко кивнул он, соглашаясь с ребёнком. — Тогда как смотришь на то, чтобы покататься на коньках в Сомерсет-хаус? — О! Это там, где такие вкуснючие гренки с сыром? — облизнулся Гаррик-младший. — Хочу! Обязательно сходим! — Ты у меня такой обжора, — умилённо улыбнулся отец. — Все места только по еде запоминаешь. — Ну так, голодное детство, деревянные игрушки, вот и жру всё, что не прибито, — хмыкнул сынок. Отец тут же нахмурился, всё игривое настроение вмиг улетучилось. Он остановился, поправил на шее ребёнка сине-бронзовый шарф и серьёзно сказал, глядя в серебристые глаза, так похожие на его. — Будь очень осторожен. Я боюсь за тебя. Дамблдор, чтоб его фестралы лепёшками завалили, мутит что-то своё. Он втихую разыскивает тебя, а тот мальчишка, скорее всего, какой-то маглорождённый волшебник, которого под Империо держат. Или, хуже того, он идейный и помогает директору ради всеобщего блага. Понимаешь, как это опасно? Ты нужен «светлым» то ли для битвы, то ли для пропаганды, а это для тебя едино — используют и выкинут. — Пап, я очень осторожен, — обнял Гаррик отца и уткнулся лицом в шершавую ткань его старинного пальто, от которого так знакомо пахло деревом и лаком. — Я стараюсь не привлекать внимания; мы с Невиллом играем в partizan, — хмыкнул он. — Расскажешь мне про это? — чуть успокоился старший. — И надо подготовиться к праздничному обеду, узнай у своего друга, что любит его бабушка. Приготовим что-нибудь вкусненькое… — Пап, а тебе понравилась леди Лонгботтом? — тут же полюбопытствовал Гаррик. — Ну, мы в молодости были знакомы. Я даже был в неё немного влюблён, — печально улыбнулся отец. — Но кто такая огненная львица Августа, и кто — бледный мышонок Олливандер… Да к тому же я был младше на три курса, сам понимаешь, что в юности такая разница в возрасте становится почти непреодолимой преградой. Когда я окончил Хогвартс, она уже вышла замуж, так что… — Но сейчас-то такой проблемы нет? — лукаво улыбнулся Гаррик, сияя глазами и демонстрируя милую ямочку на щеке. — В нашей холостяцкой обители очень не хватает дамской руки. А леди Лонгботтом ещё очень красива… Да и что такое для волшебников сотня лет? Вы у меня ещё ого-го, а если найти философский камень, так вообще! — Пф-ф, — фыркнул старший. — Так говоришь, будто такие драгоценности можно найти просто так. Скряга Фламель никому не даст им воспользоваться; а для создания нового потребуется масштабная война, чтобы напитать чужими жизнями столь сильную субстанцию. Так что проживу я столько, сколько отмерено судьбой; но тебя я на ноги успею поставить, и дело передам, как и мастерство. А потом будь что будет. — Ага, — задумчиво пробормотал Гаррик, — там и посмотрим… Он-то знал, что в замке хранится тот самый камень. Волдеморда тоже не идиот и не сунется за откровенной подделкой, а значит, их всех контролируют, выставив лёгкие, совершенно идиотские задания. Главная цель — выявить настоящего Поттера и заставить его убить одержимого духом профессора. До этого наш несмелый попаданец даже не думал соваться в запретный коридор на третьем этаже, но ради долгой жизни папы Олли… Надо было всё обдумать и обсудить, но с кем? «Невилл!» — пришло в голову сразу же. Этот парнишка уже показал, что умён, сдержан и скрытен как истинный наследник рода и будущий глава семьи. А ещё у него есть безумные родители, которых тоже можно вылечить всемогущим камнем, ну или хотя бы попробовать. И про бабулю не стоит забывать, Гаррик видел, с какой неподдельной нежностью бабушка с внуком смотрели друг на друга. Хоть они и не обнимались на глазах у посторонних, визжа и тиская, как мама Уизли, но их взаимную любовь было видно. Решено! Придётся влезть в некую аферу по экспроприации нужного камушка. Но это не воровство! После оздоровления старшего поколения Гаррик отправит драгоценность хозяину, он не собирался обрекать знаменитого алхимика и его супругу на смерть. Хватит и развоплощения Волдеморды в послужном списке юного победителя тёмных сил. — Па-ап, слушай, а давай, кроме катка, ещё сходим в Гайд-парк — хочу покататься на Санта-экспрессе и выпить шоколад с маршмеллоу и маленькими хрустящими сахарными звёздочками! — Мой маленький сладкоежка! — умилился Гаррик-старший. — Сходим куда захочешь. Лавка закрыта до конца каникул, так что будем гулять по разным интересным местам. Хочешь посмотреть факельное шествие в Дублине? Или потанцевать под волынку и барабаны на площади перед Холирудом? — А ты купишь мне килт?! — чуть не подпрыгнул на месте Гаррик. — И такую курточку с металлическими пуговичками! И башмаки с пряжками! И белые гольфики с кисточками! И берет, нет, даже лучше гленгарри! — Куплю, всё куплю, — рассмеялся отец и обнял сына за плечи, увлекая его вслед за толпой к очередной ёлке, где громко звучала музыка и уже танцевали несколько пар. — Хорошо, что ты тогда пришёл ко мне, а потом остался, мне было так одиноко… — Я тебя чуть не убил, — смущённо пробурчал ребёнок. — Зато отучил подкрадываться к покупателям! — расхохотался старший. Олливандеры влились в веселье на площади, где их втянули в огромный хоровод. Несколько десятков взрослых и детей кружили вокруг наряженной ёлки, со смехом цепляясь за руки своих партнёров. Изредка кто-нибудь выпадал из кривоватой цепочки, но его тут же возвращали в строй. Домой на Косую аллею вернулись чуть ли не в полночь. Уставшие Гаррики сонно пожелали друг другу спокойной ночи, быстро искупались и рухнули по кроватям. «Мяо!» — недовольно сказала Белочка, устраиваясь на соседней подушке и обнюхивая волосы своего подгулявшего хозяина. Пахло чем-то сладким и свежим; кошка фыркнула, прикрыла хвостиком нос и заурчала-затарахтела. Хорошо в замке, но дома намного лучше…

***

С самого утра Гаррик развил бешеную деятельность. Они с Трини приготовили обильный завтрак, потому что бедный эльф жаловался, что старший хозяин мало ест и: «Стали большеваты брюки, а значит, хозяин похудел. Ужас! Трини себя накажет!» Гаррик еле отговорил ушастика от сеанса утреннего мазохизма, и потом они вместе пекли вкусные ажурные блинчики; растапливали сливочное масло, смешивая его с ароматным тёмным мёдом. Отдельно приготовили несколько блинчиков с рублеными отварными перепелиными яйцами и сыром; а ещё с ветчиной, с грибами, с зелёным луком и шпинатом. Так что к тому времени, когда заспанный старший вышел на кухню, его ожидали две улыбающиеся мордашки и целая гора аппетитных блинов. В серебряном кофейнике уже был заварен его любимый сорт робуста, а к нему свежие сливки и кристаллики леденцового тростникового сахара. Довольное семейство строило планы за завтраком, намечая все мероприятия на всё время каникул. Тут как раз прилетела сова Лонгботтомов с ответом от Невилла. Друг писал, что бабушка очень любит кровяную колбасу и классический шотландский хаггис; а ещё она очень лихо пьёт магловский виски. «Nash chelovek», — пробормотал младший Олливандер. — Что ты говоришь? — переспросил отец. — И что это за язык? — Это русский, — пояснил Гаррик. — У меня проснулась память о прошлом воплощении, а там я был русским человеком, причём прожил длинную жизнь. Он уже давно понял, что волшебники верят в любую ересь. Хотя какая же это ересь, если у них есть настоящие самые всамделишные привидения и болтливые портреты. Да тот же Неназываемый где-то шарахался десять лет в виде эктоплазмы, а теперь живёт в лысине профессора ЗОТИ. А уж о реинкарнациях знают даже маглы, что уж говорить о магах, у которых даже специальные ритуалы есть, чтобы поменять просроченное тело на молоденькую тушку. — Правда?! — обрадовался Гаррик-старший. — Расскажешь мне? Я никогда не был в Союзе, хотя магическая часть страны всё так же называется Русью. Ты был волшебником в прошлой жизни? Служил в их дозоре? Или ты был тёмным колдуном? — Нет, — фыркнул ребёнок. — Я был маглом, вернее, маглой. Тётенькой я был, красивой такой, с большими сиськами и очень красивой фигурой. — Ой! Ты у меня и сейчас красивый! — тут же заверил его добрый отец, но потом обеспокоенно спросил: — А семья? Жалеешь, что потерял их? — Не было у меня никакой семьи, — вздохнул бывший русский продавец. — Родители умерли давно, замуж я так и не вышел. Детей не было. Даже домашних животных не завёл. Работал допоздна в крупном магазине электротоваров, так что кошечка или собачка очень бы скучали в одиночестве. Как-то вот так… — Ничего, сынок, не переживай, — тут же обнял его отец. — Я уже люблю тебя, и правда постараюсь быть с тобой как можно дольше. Я буду следить за здоровьем; а ещё я буду принимать нужные зелья, чтобы ты не остался один, пока не повзрослеешь. — Хорошо, — пробурчал Гаррик. — Смотри, ты сам обещал, так что должен сдержать слово. Я очень на тебя надеюсь. Пап, а давай пригласим Лонгботтомов с нами гулять в Эдинбург и танцевать на площади у Холируда. Уверен, что я буду выглядеть в килте красивее Невилла. А леди Лонгботтом очень пойдёт шаль из тартана, и она наверняка будет в восторге от стонов волынки. А там ты пригласишь её потанцевать, а дальше всё само того-этого. — Ах ты мой маленький сводник! — рассмеялся старший. — Но мысль здравая, львица и в молодости любила плясать. Эх, помню выпускной бал, она была прекрасна в алом платье, я только и мог, что пялиться на неё, стоя среди младшекурсников. Она кружилась, сияла, улыбалась противному Лонгботтому… — «Ипохондрия есть жестокое любострастие, которое содержит дух в непрерывном печальном положении», — процитировал Гаррик фразу из любимого фильма. — Так что, пап, хватит вспоминать, — надо брать! Коварные заговорщики захихикали, строя план покорения неприступной крепости по имени Августа; довольный домовик сварил новую порцию кофе; за окном стоял серый зимний лондонский день. Семья, состоящая из двух Гарриков, твёрдо решила увеличить своё поголовье за счёт присоединения двух Лонгботтомов.