Наследник не по прямой

Возвращаться в школу было неохота. Гаррик ныл, тянул резину, откровенно давил на жалость, хотя и понимал, что всё равно отправится в Хогвартс. Очень много интересных вещей ожидало его хозяйственной руки. Он здраво оценивал все риски, знал, что его ждёт множество ловушек, но ради папы Олли готов был рискнуть. Сам папа Олли тоже был ужасно расстроен. Он так привык за эти годы к заботе и опеке от маленького мальчика, который был для него не Избранным, а просто любимым ребёнком. Спасало одно: благодаря интригам двух малолетних сводников огненная Августа начала благосклонно посматривать на него. Ничего такого! Оба были представителями старого поколения, так что никаких наскоков, только куртуазное расшаркивание. Но даже такая малость восстанавливала душевное равновесие и дарила надежду на взаимность. Как бы то ни было, но пришло время отправляться на Кингс-Кросс. Вещи, кошка, запасы орешков — всё было аккуратно упаковано и готово к поездке в Шотландию. Оба Олливандера приехали на вокзал с магловской стороны, Гаррик-младший захотел всё же пройти через знаменитую колонну. Ощущения были странные — будто сквозь струю от тепловой пушки прошёл. Вынырнув на магической стороне, Гаррик понял, что порталы, конечно, интересны, но никаких спецэффектов не дают. Белочка выразила своё негативное отношение к столь экстремальному перемещению коротким: «Мрять!» Так что хозяин понял, что больше они экспериментировать не будут. Тем более что от портального «ветра» взлохматились все трое — а это неприлично. Лонгботтомы уже ожидали их на перроне. Леди Августа улыбнулась, чуть приподняв краешки губ, и сынок тотчас толкнул локтем папочку: «Видишь? Она счастлива! Улыбается — верный знак, что ты ей нравишься!» Невилл со своим верным Тревором тоже выглядели довольными. Гуляния на каникулах ещё больше сдружили двух юных рейвенкловцев. Килт Неву понравился, и волынки он ощупал, а уж танцы и прыжки через костёр привели его в восторг. К тому же Гаррик пообещал поговорить с ним о чём-то тайном и очень важном. Покажите такого ребёнка, который не любит тайны, даже если его и растят, как взрослого, с самого глубокого детства. Олливандеры раскланялись со всеми знакомыми, немного поболтали о заказах со страждущими покупателями и наконец присоединились к Лонгботтомам. — Леди, доброго времени вам, — поклонился Гаррик-младший под одобрительным взглядом дамы. — Августа, Невилл, — приветствую вас, — так же склонил голову старший Гаррик. — Мы рады видеть вас, — улыбнулась леди Лонгботтом, а Невилл молча поклонился, хоть и улыбался открыто, от всей души. Некоторое время они вчетвером обсуждали нейтральные темы, но потом Гаррик прошептал отцу: «Мы уже пойдём в вагон, а ты пригласи даму в кафе». Под понимающими взглядами взрослых дети попрощались: Невилл снова поклонился, а Гаррик от души стиснул отца, опять чуть не расплакавшись: подростковое тело — гормоны через край. Да и, честно говоря, любить такого доброго и в чём-то по-детски наивного человека выходило очень просто. Мальчики заняли купе; поезд уже поддавал пары, до отправления оставалось несколько минут. Белочка разлеглась на диванчике, щурясь на Тревора, но тот делал вид, что он не понимает никаких таких намёков. — Russkoyazychnaya zhaba, — фыркнул Гаррик, а на заинтересованный взгляд друга пояснил: — Твой Тревор не понимает по-английски, зато по-русски очень даже разумеет. — Как такое может быть? — поразился Невилл, уставившись на своего питомца. — Разве жабы говорят по-человечески? Вернее, понимают нашу речь? — Сдаётся мне, что твоя жаба не совсем животное, а скорее, застрявший в анимагической форме волшебник. И он явно не знает, как выбраться из этого положения. Я поэтому и спрашивал тебя, уверен ли ты в том, что он… не человек. Я заметил несколько раз, что он разглядывает картинки в книгах — согласись, что это не совсем нормально. — Правда? — удивился Невилл и достал Тревора из переноски. — Может, мне тоже русский язык выучить? С зельем памяти должно быть не очень сложно. — Uchit'sya vsegda sgoditsya, — чётко произнёс Гаррик и увидел, что жаба снова повернулась к нему, заинтересованно уставившись своими необычными глазами. — Вот видишь? Заметил, как он реагирует на русскую речь? — Ага, — кивнул Невилл. — Точно, он посмотрел на тебя именно в тот момент, когда ты заговорил по-русски. — Что будешь делать? — поинтересовался Гаррик. — Попросишь помощи взрослых или отдашь его аврорам? — Что?! Нет! — возмутился Лонгботтом. — Тревор мой друг, и он попал в беду! Надо ему помочь! — Есть заклинание насильственного превращения анимага в человека, только нас не будут ему обучать. Хочешь, сами в библиотеке поищем. Или можно старших попросить, старост или вот Чжоу, она вроде отличница, — предложил Гаррик, но потом сам же себя оборвал: — Нет, лучше самим, мало ли что, вдруг твой Тревор от кого-то скрывается. Всю дорогу Олливандер болтал с жабой по-русски, заодно обучая Невилла азам языка. Путём вопросов и кивания или отрицательного мотания башкой в ответ удалось выяснить следующие вещи: Тревор не волшебник, застрявший в анимагической форме. Тревор попаданец, очнулся в теле жабы, когда проходил ритуал привязки. Тревор русский мужчина, который умер от сердечного приступа (диагноз выяснили после десятка вопросов, но рейвенкловцы такие рейвенкловцы!). Тревор очень хочет стать человеком, но беспокоится о своём будущем. Тревор одинок и не имел семьи в прошлой жизни, так как был детдомовцем. После этого Гаррик задумался: интересно, а вот одиночество — обязательное условие для перерождения в магическом мире? Или это просто так совпало, что и он, и Тревор не имели привязанностей в прежнем мире? Прямо хоть диссертацию пиши «Попаданцы и как ими стать». К Хогсмиду подъехали поздним вечером; кареты уже ожидали их у станции; фестралы фыркали и хлопали крыльями. Ребята загрузились в экипаж, прихватив своих питомцев. Невилл, узнав, что его жаба — человек, начал обращаться к нему, как к взрослому, чем вызывал смех своего друга. — Я не могу иначе, — смущённо оправдывался он. — Раньше я не подозревал правды, поэтому и вёл себя соответственно, но теперь всё изменилось. — Да ладно тебе, — успокоил его Гаррик, хлопнув по плечу. — Ты, главное, при посторонних не начни кланяться и «выкать» своему питомцу. На нашем факультете, конечно, чудиков полно, но это уж будет чересчур. И вообще, «мистер Тревор» звучит как-то подозрительно. В замке детей ожидал праздничный ужин. Украшения ещё не убрали, так что все дети могли полюбоваться на сверкающие сосульки, украшенные ели, зачарованные снежинки и прочую красоту. Гаррик сделал себе мысленную пометку спросить у декана чары, которые наколдовывали сосульки. Те были мало того что очень красивыми, но и довольно грозно выглядели — идеальное оружие, которое никто не найдёт (лёд растает, и всё!). Вот такие вот криминальные мысли роились в голове у попаданца номер один. А что? Это он ещё до всяких кулинарных заклинаний не добрался, типа вынуть все кости из рыбы; снять целиком шкурку с куриной тушки; вынуть потроха из овечки или хрюшки, и прочие ужасы в исполнении кухонных вивисекторов. Наконец после пира дети попали в свою спальню и нетерпеливый Невилл хотел завалить друга вопросами, но тот только приложил палец к губам, а потом вслух сказал: — Давай завтра прогуляемся немного, столько снега, поиграем в снежки. Ещё можно слепить снеговиков или построить крепость! — А можно покататься на санках с холма, — поддержал его фантазии Лонгботтом. — Завтра как раз выходной, так что можно целый день валять дурака и веселиться! Обезопасив себя от чужого любопытства, мальчики приняли душ и завалились спать; Белочка дрыхла на хозяйской подушке; Тревор разглядывал картинки в учебнике по трансфигурации. На следующий день после завтрака Гаррик потянул за собой Невилла, и они пошли по тропинке в сторону Запретного леса; кошка высматривала шпионов, сигнализируя хозяину, что вокруг чисто — книзлы могли почуять прячущихся под чарами. — Нев, в общем, такое дело, в замке спрятан философский камень, и я хочу его позаимствовать на время! — с разбегу бухнул Гаррик свои откровения. — Что?! Но ведь единственный камень у Фламеля! — разволновался Невилл. — Ты знаешь, что с его помощью можно вылечить безнадёжно больного — изготовить Панацею! — Конечно же знаю, а ты думаешь, для чего я хочу его украсть?! — возмутился Гаррик. — Не золото же я собрался изготавливать! Я хочу омолодить папу Олли и твою бабулю, а ещё попробовать исцелить твоих родителей! Когда мы это сделаем, то отправим драгоценность хозяину, чтобы он с супругой мог жить дальше! — Ты… ты… — Невилл вдруг кинулся на Гаррика и, пока тот не испугался, крепко обнял его, уткнувшись носом в белобрысую макушку. — Даже если ничего не выйдет, я всё равно благодарен, ты подумал о моих родных. Спасибо, ты настоящий друг. — Да ладно тебе, — проворчал Гаррик, но всё же крепко стиснул в ответ своего товарища. — Не знаю только, кто именно будет готовить эту Панацею, это же не мазь против угрей. Мой папа недурственный зельевар, всё же для работы требуются подобные навыки. Но исцелить и омолодить — это тебе не лунное зелье для замачивания древесины. Даже не знаю, кому можно довериться. Невилл с вопросом взглянул на друга, прищурился и скорчил надутую недовольную мордаху. — Не-ет! Только не он! — возмутился Гаррик. — Он же Пожиратель и слуга Дамблдора, представляешь, через сколько секунд Светлейший узнает, что мы спёрли кое-что важное. И он может понять, кто я… — Тут он заткнулся и даже прикрыл рот ладонью, но было уже поздно: Невилл смотрел на него во все глаза. — Это тайна, если её кто-нибудь узнает, то мы с отцом можем серьёзно пострадать. — Я не могу дать Непреложный обет, я же несовершеннолетний, — расстроенно пробормотал Лонгботтом, но потом решительно кивнул. — Зато я могу стать твоим побратимом и принести клятву на крови как наследник. Род защитит твои тайны как мои. — Не надо, — тут же отказался Гаррик, знал он, что может произойти вследствие нарушения магической клятвы. — Ты же защищён от легилименции? — увидев ответный кивок, он решительно продолжил: — Так вот, на самом деле это я — Гарри Поттер. — Что?! А тот Поттер тогда кто?! Тот, который учится на Гриффиндоре и дружит с Уизли, и… — Невилл только и мог, что плямкать губами, не в силах подобрать слов для выражения высшей степени изумления (ведь приличные дети не матерятся). — Мы с папой считаем, что это подсадная утка, — признался Гаррик. — Это приманка или для меня, или для Неназываемого. В общем, кого-то просто убедили/уговорили называться моим именем, ведь никто толком не знает, как выглядит тот самый Гарри Поттер. Пацан ни с кем не дружит, кроме Уизли, а тот, сам говорил, — креатура директора. Если снять с Поттера круглые очки, немного причесать и одеть в шмотки по размеру, то его никто и не узнает. Невилл призадумался, вспоминая Избранного — у них была совместная астрономия и чары, и ещё он разок подошёл вплотную, хотел поболтать, правда, не вышло. Действительно, в памяти остались только странная потрёпанная одежда, лохматость и круглые окуляры — черты лица словно книззлы слизнули из памяти. — Ты прав, — прошептал поражённый Лонгботтом. — На нём словно чары неприметности наложены — вообще не помню его лица. — Вот и я о чём, — удовлетворённо кивнул Гаррик. — Так что это ловля на живца, и добыча сама охотится на хищников. — Так ты спрятался от директора? — шёпотом спросил Невилл. — Мистер Олливандер тебе не родной? — Папа Олли на самом деле мне самый родной человек! — горячо возмутился товарищ. — Он самый лучший! Принял меня вот такого ободранного и не побоялся навлечь на себя гнев Дамблдора. Он его козлом белобородым называет, — захихикал Гарри. — Я его очень люблю. Он на самом деле самый бескорыстный, немного наивный, добрый и беззлобный. И вообще, мне ужасно повезло, что он встретился на моём пути. — Конечно, — поддержал его Невилл. — Мне бабушка рассказывала про твоего папу Олли. Если бы он был постарше, может быть, их бы даже поженили. Но на бабушкино совершеннолетие заключили помолвку между ней и дедушкой, хотя он был старше неё почти на пятьдесят лет! Моя бабуля любила танцевать и веселиться, а вместо этого её заперли в поместье: теплицы и всё такое. Представь, каково восемнадцатилетней девице сидеть безвылазно дома и охапками косить всякие цветочки! — Зато теперь у них есть шанс, — закивал Гаррик. — Нам надо найти зельевара, и нет, только не Снейпа, он ужасен! И сдаст нас при первой опасности или просто из общей говнистости! А потом мы омолодим наших стариков, вылечим твоих родителей, а камень отправим Фламелям с совой. Ты со мной, друг? — Спрашиваешь! — серьёзно кивнул Лонгботтом. — С тобой, и да пребудет с нами Сила! Мальчики захихикали, вспомнив свой поход в кинотеатр на каникулах. Джедаи и ситхи произвели на взрослых и на Невилла неизгладимое впечатление.