***
Кутузка пряталась в закутке между Берлогой и северной стеной Приюта. От посторонних глаз её скрывали высокие колючие кусты, которые, похоже, целую вечность никто не подрезал. Она представляла собой большой бетонный бункер с одним узеньким зарешеченным окошком и деревянной дверью, снабжённой грозного вида ржавым замком с щеколдой. Сооружение словно выплыло из сумрачного средневековья. Внутри было довольно много пространства, да и один-единственный предмет обстановки — безобразный, расшатанный табурет, у которого одна нога — наверняка намеренно — была короче других. Голая доска, никакой тебе мягкой обивки. Томас медленно приходил в сознание, о чем сообщила Тереза, на чьих коленях он благополучно поспал. — Эй. Ты как? — смотря на очнувшегося парня, с легкой и нежной улыбкой интересуется Тереза. — Чем ты думал, Томас?! — грозно, словно родитель ругавший своё чадо, спрашивает Чак. Томас принимает сидячее положение, после чего повернулся к нему спиной и посмотрел через плечо. Там в окошке было несколько голов его друзей. Те смотрели на узников через ржавую решётку. — Что произошло? — голос у Томаса был хриплым. — Галли теперь главный. Он дал нам выбор. Присоединиться или быть изгнанным с тобой, — спокойным, будничным тоном отвечает рыжий бывший заместитель вожака. — И что? Другие согласились? — с трудом встает на ноги, дабы всем телом повернутся к товарищам. — Тебе не стоит шевелится, — беспокоится Изабелла. — Он убедил всех…что это произошло из-за тебя, — грустным голосом сообщает Тереза. — Да, в чем-то он прав, — и закивал головой. — О чем ты говоришь? — как и остальные, не понимает Минхо. — Это место. Это не то, что мы все думали. Это не тюрьма, а — проверка. Всё началось когда мы были детьми. Они устроили испытания… экспериментировали на нас. Потом ребята начали пропадать, один за другим, каждый месяц, как по часам. — Их отсылали в Лабиринт? — Да…но не всех нас. — В смысле? — Я был одним из них, из тех кто отправлял вас сюда. Я работал с ними, как и ты, Тереза. Я наблюдал за вами несколько лет. Всё это время, что вы были здесь, я находился по ту сторону. Как и ты, — последние слова он говорит обратившись к брюнетке. — Что? — Тереза это мы сделали с ними. — Нет, — она отрицательно помотала головой, пока на глаза наворачивались слезы, — Этого не может быть. — Это правда. Я всё видел. — Зачем отправили нас? Если мы одни из них? — Это не важно. Затянулось молчание, которое разрушил Ньют, сказав воинственно прекрасную речь: — Он прав. Всё это не важно, потому что те кем мы были до Лабиринта их уже не существует! Эти «Создатели» всё сделали для этого. Но, то что важно. Это то кем мы стали и что мы делаем прямо сейчас. Ты пошел в Лабиринт и нашел выход. — Да, но останься я… Алби был бы ещё жив. —…Возможно. Но я знаю будь бы он здесь, то говорил бы тоже самое. Поднимай свою чертову задницу и заканчивай то, что начал. Если мы ничего не сделаем, то значит, что Алби погиб зря. А этого я не допущу. — Хорошо. Но для начало надо договорится с Галли. После этих слов, ребята разошлись, предварительно рассказав план, по которому всё должно пройти идеально и гладко. И казалось, что лишь одна Изабелла была в глубоком раздумье. — Ты чего такая задумчивая? Что-то болит? — волнуется Минхо, перед этим остановив подругу около опушки леса, куда она изначально планировала пойти, чтобы попрощаться с друзьями, чьи могилы были построены там. — Нет…я просто…— она нервно кусает губы, — Сомневаюсь насчет плана. То есть он хорош, но…— сжимает край футболки, что не укрывается от внимательного взгляда Куратора бегунов, — не знаю стоит ли мне быть с вами. Они остались совсем одни под тенью деревьев, под прекрасным ясным днем, несмотря на случившуюся трагедию. — Ты что несешь? — искренне удивился азиат. — Минхо, ты знаешь…я не бегун и уж точно не спортсменка. От меня не будет никакой пользы, буду лишь балластом, мешающим и тормозящий вас. Ко всему этому я не блещу умом, не храбрая, не сильная. Меня постоянно нужно будет защищать, да и я труслива, — принимает все свои слабости, как данные, потому горько усмехается, смотря куда угодно, лишь бы не на раздражающегося парня. — Почему ты так думаешь? — и у бегуна был мрачный вид. — Потому что смотрю правде в глаза. Минхо, я правда лишь балласт, — отчего же улыбка появляется на её лице? — Буду лишь мешаться под ногами, — ах, от осознания собственной бесполезности. — Нет! — и впервые он повышает голос на неё, — Хватит нести бред! — она удивляется и пугается, — Это всё не так. — Это так, — голос её все такой же мягкий, — Даже если гриверы вновь придут сюда, то я со спокойной душой буду ждать своего конца. — Завали ебальник! — как же он сейчас зол. Глаза его горят неистовым огнем раздражения и ярости. От осознания, что она так думает о самой себе злит его. Как же хотелось хорошенько встряхнуть её, чтобы даже намека на подобную мысль не было. Его кулаки зачесались, честное слово. Но в сердце всё было совсем по другому. Оно болезненно сжималось, не давая нормально вдыхать. — Если будет надо… — спустя минуту тишины начал Минхо, — если это потребуется, то я буду готов нести тебя на спине, защищать, помогать, — его голос звучал настолько уверенно, что даже рычащий король львов склонил бы голову перед такой уверенностью. — Нет, ты не должен, — начала та протестовать. — Это моё собственное желание. Я ни за что не позволю навредить тебе, — он делает шаг навстречу к ней, а она просто стоит и в изумлении смотрит на него, — И не позволю себе сделать этого. — Почему…ты делаешь все это? — голос её был хриплым, может от волнения, но взгляд был неописуемым. — Потому, что люблю тебя, — он смог сказать это? Да, черт подери! Он сказал это! Может ли человек смотреть так, будто видит в тебе всю красоту мира? Может ли лишь одно присутствие человека радовать тебя? Может ли одно его слово сделать твой день лучшим? Может ли человек приносить тепло? Может ли человек делать тебя счастливым? Может ли человек сделать тебя любимым? Может ли человек заставлять чувствовать тебя столько эмоции, сколько казалось бы невозможно? Да-да-да-да-да! Определенно «да»! Человек может сделать все это. Заставить тебя быть в непонятном положении с непонятными чувствами. Он может вызывать столько чувств, из-за которых и случаются бури на душе. Черт подери, да! Человеку не нужно быть самым лучшим, для всего это. Любовь абсолютно слепа. Если ты чувствуешь её, то бед не миновать. Но никто не прочь с головой нырнуть в эти сладостные мученья. Кажется, что это чувство не обошло и местечко под названием «Глэйд». — Я искренне люблю тебя и буду готов на всё ради тебя, — шатен не знал, что своими словами вызывает радость у девы. Однако вместо улыбки, на глаза наворачиваются слезы, носик начинает краснеть, как и места вокруг глаз. Возможно, что даже в предыдущей жизни она не слышала подобные слова. Вот только от чего же она так рада? Почему на душе так весело? Так легко и непринужденно? Будто бы все беды, которые были ночью оказались ни чем иным, кроме как страшного сна. Сейчас она чувствовала такую свободу, словно парит над небом. — Не надо, — наконец-то говорит Изабелла, — Мне будет важно знать, что ты будешь беречь себя, — она неуверенно кладет руку на его грудь, прямо в район сердца, — Хотелось бы слышать биение твоего сердца, и это будет самым лучшим для меня. Как же расценивать её слова? О чем она сказала? Она мягко отвергла его? Или же наоборот…? Минхо запутался, но ощущение её крошечной ладони у себя на груди, грело сердце бегуна. — Минхо, ты заставляешь чувствовать меня свободной, — из глаз неожиданно скатилась одинокая слеза, — Не знаю то ли это чувство, что ты испытываешь ко мне. Но я знаю, что ты одним своим существованием заставляешь моё сердце колотится, как бешеное, — она кладет другую руку себе на грудь, и на щеках выступает румянец. Минхо удивлен. Её слова такие невинные и кажется, что от самого сердца. Хотя почему это кажется? Так и есть на самом деле. Он глупо улыбается, и за это хочет дать себе хороший подзатыльник. Что же делать теперь? Ну признался паренек…а теперь? Что ему делать? Ох, он точно знает ответ. Своей рукой берет её руку, что находилась у его груди, несильно, боясь сломать, сжимает её. Мысленно усмехается, что она и вправду маленькая. Он тянет её к себе, сразу же сковывая в медвежьи объятия. Она была близка к нему и этого хватало. Замечает, насколько она всё же миниатюрная. Судорожно вдыхает в себя её запах — лаванды. Он не знал откуда знает его запах, но почему-то был уверен что это оно. Изабелла слышала…слышала как быстро бьется его сердце, в точности как у неё. Кончики её ушей краснеет, а радостная, но полная нежности улыбки расцветает на лице. От него и вправду веяло теплом. Таким родным и уютным. Хотя по началу он выглядел как какой-то хмурый, вечно недовольный плохой человек. Впервые за этот ужасно-плохой день черноглазке было по-настоящему спокойно. Создавалось ощущение защиты, как в её домике, что был разрушен. Может все-таки стоит рискнуть? Рискнуть и возможно, погибнуть там? В Лабиринте?***
Для того, чтобы план сработал и все смогли спастись, надо было хорошенько и удобно одеться. Потому, Минхо и Ньют, привели Чака, Изабеллу и Фрайпана в Берлогу. Азиат выудил из кармана ключ и отпер неприметную кособокую дверь, ведущую в маленькую кладовку. Изабелла даже слегка поёжилась — а вдруг в каморке таится какая-то жуткая тайна? Свет фонарика Минхо заплясал по тесной комнатушке, выхватывая из темноты верёвки, цепи и прочую дребедень. Наконец, он упал на коробку с кроссовками. Фрайпан чуть не рассмеялся: никак не ожидал чего-то столь ординарного. — Здесь хранятся самые ценные припасы, — торжественно объявил Минхо, — По крайней мере — для нас. — Время от времени они присылают обувь. Без хороших кроссовок нам нельзя, ноги были бы похожи чёрт-те на что, — Он наклонился и принялся копаться в коробке. — Какой у вас размер? — Размер? — трио стали в тупик. — Я… я не знаю, — удивленно отвечает Изабелла. Опять выкрутасы памяти: здесь помню, здесь не помню. — Точно, — слабо улыбнувшись, Изабелла легонько ударяет себя по лбу. Она стягивает с ноги кроссовки, которую носила с самого прибытия в Глэйд, и заглянула внутрь: — Тридцать шесть. — Настолько маленькие? — удивляется Ньют, который тоже искал себе обувь. — Нормальные, — тихо прошептала Изи. — Нашел, — довольно улыбнувшись, заявил Минхо. Бегун выпрямился, держа в руках пару новеньких серебряных кроссовок. Он протягивает их ей, на что она благодарно кивнув, и от смущения не поднимая взгляда, взяла их. — Минхо, у меня сорок первый, — спокойно заявляет Фрайпан. — Ничего себе, шенк, ну ты и лапищи отрастил! — насмехается азиат, — Ищи там, может найдешь, — указывает в стопку коробок. Фрай разочарованно вздыхает, ведь надеялся что парень будет искать ему обувь, а не он сам. — Чак, кажется это твой размер. Повар подкидывает ему вместе связанные кроссы серого цвета. — Ух ты, классные! — подхватит вещичку, радостно заявляет парниша. Ребята вышли из кладовки. Усевшись на землю, каждый принялся переобуваться — не могли удержаться, чтобы не примерить такую красоту, к тому же новую и чистую. Минхо ещё немного порылся в разных ящиках и коробках и вышел к ним, прихватив то, что нарыл, с собой. Изабелла отмечает, что подобный цвет ей подходит. Она только собралась завязывать шнурки, как перед ней на колени присел Минхо. Он с совершенно спокойным видом, завязывал белоснежные шнурки. — Это…не обязательно, — с выступившем румянцем и взглядом в сторону, мямлит Изабелла. — Мне не сложно, — усмехнулся Куратор бегунов, который хорошо её расслышал. Конечно, все это не осталось незамеченным от ребят, только подобное было обыденно для них, ведь чаще всего, когда Минхо был в Глэйде, то тратил время на помощь Изабелле, только скрытно. — Мне бы переодеться, — вдруг вслух сказала мысль. Это вызвало волну неловкости, в котором парни притворились, что ничего не услышали.***
Настало время где Галли должен был прилюдно изгнать Томаса и Терезу. Но до этого момента Минхо, Ньют и Фрайпан уже собрали все необходимые вещи, а Изабелла взяла лишь несколько медикаментов, остальное решив оставить другим ребятам. Все сумки и оружия они отдали Чаку, так как паренек должен будет подходить под конец, когда они уже закончат с планом. Все кто выжил, собрались у восточных ворот, куда несколько ребят приволокли «бессознательного» Томаса, а один из них держал Терезу. Прямо у ворот находились столбы, в одну из которых парни привязали Терезу, что не входило в планы Томаса. — Это не изгнание, а подношение, — Галли спокойно отвечает на заданный Терезой вопрос. — Что? Галли, что ты делаешь?! — Ты правда думаешь, что я отпущу Томаса в Лабиринт после того, что он сделал??! Взгляните вокруг! Взгляните на Глэйд! Это единственный выход. И когда гриверы получат то, за чем пришли, все снова станет как раньше, — глаза его вновь загорелись чем-то необузданным и странным. — Вы это слышали?! Будете и дальше так стоять? Он же псих! — смело запротестовала Тереза. — Заткнись. — Если останетесь гриверы снова вернутся. Они вернутся, и они будут возвращаться, пока вы все не умрете! — Заткнись! — закричал Галли, — Привязать его, — однако Зарт и Леон начали сомневаться в правильности его слов и действий, — Оглохли? Я сказал: «Привязать его»! Парни неуверенно подходят ближе к Томасу и схватив за руки, хотели выполнить приказ, как брюнет вырвался из их рук, перед этим ударив Зарта локтем в пах. После чего вырвав копье из его рук, ударил не острым концом по лицу бедного парня. Начался переполох и ребята, которые были на стороне Галли, хотели остановить Томаса, только Ньют достал огромный меч и его рукоятью ударил недображелателей; Фрайпан тоже вырубает одного. Быстренько подбежав, Изабелла помогает Терезе, разорвав веревки, и они вместе с Ньютом подходят к Томасу. Чак еле как подбегает ближе, так как тяжесть в его руках в виде рюкзаков и остальные вещей, затормаживало. Только Галли хотел броситься на ребят, но Минхо приставил мачете к его шее. И с грозным выражением лица по типу «попробуй только пошевелится, мразота», медленно и настороженно перешел к своим. Терезе тоже дали мачетеу, как и шатенке, которая обхватила его двумя руками, направляя в сторону остальных. — Ты полон сюрпризов, да? — Галли обращался к Томасу, было ясно по взгляду. — Ты не обязан идти с нами, но мы уходим. Все кто хочет уйти это — ваш последний шанс. — Не слушайте его. Он запугивает вас. — Я не запугиваю вас. Вам и так страшно. И мне страшно. Но я скорее рискну жизнью там, чем проведу её здесь. Нам здесь не место, поймите, это не наш дом. Нас поместили сюда. Мы здесь, как в ловушке. И там у нас хотя бы есть выбор. Мы можем выбраться. Я это знаю. Наступило молчание. Все осмысливали сказанные слова Томаса. Каждому было страшно и у каждого решалась их судьба. — Прости, Галли, — самым первым решился Клинт. Он делал шаги в сторону своей новой жизни, следом за ним направились и остальные. Теперь большинство выживших было на стороне Томаса. — Галли, все кончено. Идем с нами, — просил его, несмотря на ужасное отношение к нему. — Удачи против гриверов, — это было единственное, что сказал Галли.**
Отряд двигался по всей ширине коридора, держа ровный, но при этом быстрый темп. Томас гадал, сколько продержатся не-Бегуны. Как бы услышав его безмолвный вопрос, Изабелла замедлила ход, отставая позади, а Лай, как самый верный её друг был рядом с ней. И как бы куратору Бегунов не хотелось быть с ней, он должен был направлять остальных. Шатен встал во главе отряда. Теперь он служил проводником по бесчисленным проходам и поворотам. Каждый шаг был теперь для Томаса настоящим мучением. Храбрость, которую недавно ему удалось кое-как наскрести, обратилась в свою противоположность, и единственное, о чём он теперь мог думать, было: когда же пойдут в атаку гриверы, когда же начнётся драка? Приютели, непривычные к долгому бегу, начали задыхаться и хватать ртом воздух. Но ни один не остановился. Они продолжали свой неистовый бег, а ни малейшего признака гриверов так и не увидели. И по мере того, как время шло, у Томаса зародилась крошечная надежда — неужели им удастся задуманное прежде, чем на них нападут? Кто знает… И наконец, после самого долгого в жизни всех часа, они достигли длинного Т-образного прохода, от которого ответвлялся короткий коридор, ведущий к выходу. Томас с гулко колотящимся сердцем, обливаясь потом, переместился к Минхо и пристроился прямо у того за спиной. Тереза встала рядом. Приблизившись к углу, Минхо притормозил, а потом и вовсе остановился и поднял руку, призывая других сделать то же самое. Когда он повернулся, его лицо исказилось от ужаса. — Там гривер. — прошептал он. Изабелла помотала головой, пытаясь не поддаться страху. Минхо прокрался вперёд и выглянул за острый каменный край, бросив взгляд в сторону гривера. Томас вспомнил: точно так же Куратор Бегунов поступал, когда они впервые оказались тут. И как тогда, Минхо дёрнул голову обратно и повернулся к Томасу. Гриверы. Словно они всё время прятались и ждали, а теперь ожили. Холодное объятие страха сковало всех ребят, как никогда прежде. Каждый взглянул друг на друга, хотели что-то сказать, но увидев выражение стылого ужаса на лицах, промолчали, посчитав слова лишними. Ньют прошел мимо замерших в ожидании товарищей и присоединился к Томасу, Минхо, Терезе и Изабелле. По всей видимости, слова Куратора Бегунов уже передались по рядам, потому что первой реакцией Ньюта было: «Ну что ж, мы знали, что нас ждёт драка». Но дрожь в голосе выдала его с головой. Он только пытался сказать подходящие к обстоятельствам, правильные слова. Изабелла понимала его. Одно дело говорить, мол, только один умрёт, нам нечего терять, это наш последний и решительный бой, бла-бла-бла… А теперь — вот оно, за углом. — Возьми это, Чак. Держись за нами, — протянув мальчишке ключ от логова гриверов, говорит Минхо. — Не бойся, держись за меня, — собирая волосы в хвост, сказала Тереза, — Мы с Изи будем рядом. От своей имени названная чуть пошатнулась в сторону, ноги вновь задрожали. Хотелось сбежать. Сомнения пронзили её сердце и мозг: а вдруг она не справится, вдруг погибнет? И почему гривер устроил им засаду именно здесь? Неужели Создатели забавлялись, наслаждались игрой?! Но если она и сбежит, то куда пойдет? Ведь теперь место, где она чувствует себя под защитой рядом с Куратором Бегунов, который считает что его шутки смешны.