Апокалипсис не сегодня

Все было нормально и не нормально с самого начала. Приведение крыльев в порядок приносит огромное удовольствие. По-хорошему он должен был это помнить еще с тех пор, когда не было Земли. Все ангелы это делали, и может быть делают до сих пор. Это он в так называемой долгосрочной командировке. Одичал. Забыл, как это приятно. Он прикрывает веки, но не может сосредоточиться. Ощущений слишком много. Он сидит на табурете в центре комнаты. Кроули сказал, что так будет удобнее. Кроули сказал сидеть смирно. Кроули сказал… Азирафаэль старается дышать глубже и не обращать внимания на тугой узел, закручивающийся где-то внизу живота. Книга стратегически верно лежит на коленях. Строчки плывут перед глазами. Он просто забыл применить усилие в обратную сторону, чтобы расчудесить человеческую анатомию. Стратегически неверно. Он отлично отдает себе отчет, что Кроули демон. Он всегда им был. Но почему-то так хочется верить, что до той судьбоносной битвы, когда они все были еще ангелами, именно Кроули (с другим именем) так же помогал ему приводить крылья в порядок. Демон всегда бесстрашно его касался, не боясь обжечься, и эфирные крылья не причиняли ему вреда. Не то, чтобы крыльев Азирафаэля касался еще какой-то демон, но все же опасения были. Так же как и в церкви в сороковых годах прошлого века он бесстрашно ступил на святую землю, не думая о последствиях. Неужели еще какой-то демон был способен на такое безрассудство? От подобного захватывает дух. Пальцы поправляют перо за пером. Аккуратно, деликатно, выверено. Тонкие пальцы, уверенные, умелые. Дальше продолжать фантазировать ангел себе запрещает. Перья очень чувствительная субстанция. По спине проходят приятные искры, текут по позвоночнику. Его собственные пальцы сжимают книгу. Щеки горят. Азирафаэль надеется, что в темных очках Кроули не так уж и различает цвета. Мысли мечутся между решением перестать дышать совсем или как-то контролировать дыхание. - Не напрягайся, ангел, - хрипло произносит демон. – Читай… свою книгу. Осталось совсем чуть-чуть. - Ты не устал? - произносит Азирафаэль. Его голос как-то тоже опустился на октаву ниже. Может, стоит предложить воды? Им обоим не помешает охладиться. Вопрос игнорируется. Он чувствует, как его касаются через рубашку, и пальцы скользят по лопаткам. И вздрагивает от слишком телесного ощущения, сглатывает. -Хм, - откашливается Кроули. – Одежда мешает, чтобы… - Нет, - перебивает ангел взволнованно, крылья исчезают. Прижимает ладони к пылающим щекам. – Все в порядке! Я думаю, достаточно. Он поднимается на ноги, чуть покачиваясь. Спине становится холодно без прикосновений. – Мне надо еще отчеты подправить. Да. Он кивает сам себе. Не смотрит на Кроули, смаргивает морок и перебирает бумаги на столе. - Ах, вот он. Благодарю. Ты очень помог. Демон ничего не говорит. Не указывает. Не гневается. Он щелчком пальцев убирает табурет на место и своей расхлябанной походкой направляется к двери. - Удачи на работе, ангел. Азирафаэль в лифте пытается прогнать все мысли о Кроули, о книжном магазине и о рубашке, которая так и не была снята. Он пробует сосредоточиться на отчетах и заходит в конференц-зал, когда собрание уже идет. Гавриил оглядывает его и хмыкает. Не показывает большой палец, но и не морщится. Уже хорошо. Собрание идет своим чередом. Азирафаэль с трудом понимает в чем суть в доброй половине докладов, зато, когда выступает сам, то на него уже смотрят как… на человека. После его пятого или шестого появления в Небесной канцелярии происходит ЭТО. - Ты пахнешь похотью, - произносит Сандальфон. Азирафаэль вздрагивает и поднимает взгляд от своей потрёпанной папки с документами. Он оглядывается и видит, что все стулья уже пусты, а Сандальфон стоит достаточно близко, чтобы начать нервничать по-настоящему. Ангел выпрямляется и прижимает папку к груди, сглатывает. - Не понимаю, о чем ты. Архангел стоит в расслабленной позе, сцепив руки за спиной. Его крылья мерно покачиваются. Смотрит цепко, как будто бы насквозь. - Пахнешь грехом. - Нет, - мотает головой Азирафаэль и отступает на шаг. – Может, ты давно не был на Земле, но там грешат, уверяю тебя, и тут на Небе уже забыли… Он старается не врать. Он старается держать себя в руках. Как и Кроули. Перед очередным собранием тот, как обычно, помогал привести крылья в порядок и все же настоял на снятии рубашки, чтобы не оставлять без внимания перья на основании крыльев. Безумно чувствительное место, как оказалось. Кончики пальцев касались его спины, точнее, его перьев. Азирафаэль сидел ни жив ни мертв и пытался не отклоняться, не прижиматься к горячим ладоням, чтобы усилить контакт. Кроули бы никогда не положил свои ладони на его лопатки. Он бы никогда не провел ими по его нагим плечам. Просто ангелу этого так хотелось... Он видел под веками это так четко, что буквально чувствовал в реальности. Чуть сбитое дыхание на шее сзади. Как будто бы они не сидели в зале, заставленном книгами, а пробежали пару кварталов. Сердце бешено колотилось и хотелось скрестить ноги. В тишине, где было слышно только тиканье часов. Кончики пальцев замерли на основании крыльев. Кажется, ангел задержал дыхание, когда чужие губы коснулись его шеи чуть ниже волос. Невесомо. Невзаправду. Тихий всхлип точно был. Только чей? - Нельзя, - вырвалось у Азирафаэля. Нельзя, нельзя, нельзя. Слово плыло, отскакивая от стен. Пальцы дрожали, книга соскользнула с колен на пол. Он сам был готов скатиться по наклонной. Азирафаэль не был уверен в том, что, надави Кроули в тот момент, то он бы устоял. Но демон этого не сделал. Не столкнул его в пропасть. Не позволил. - Это не похоть, - хрипло произносит Азирафаэль и смотрит архангелу в глаза. Это любовь. Почему-то именно в эту самую секунду до ангела доходит, что это такое. Все, что его окружает, создано из любви и для любви. А значит, его чувства и его желания не запретны и порицаться не будут. От осознания хочется взлететь, а еще лучше - быстрее оказаться в своем магазине. - Твое выражение лица тебя раскрыло, - выплевывает архангел. – Ты специально начал так себя вести. Ты привел в порядок крылья. Ты все время в этом странном настроении. Ты желаешь. Я чувствую! Твои мысли находятся не тут, - улыбка с золотыми зубами отталкивает. - Витаешь в облаках. - Это все неправда, - надо бы привести лицо в порядок и выбираться отсюда, думает Азирафаэль. Единственный, кто должен быть посвящен в его открытие, это Кроули. - Неправда что? – Сандальфон очень быстро сокращает расстояние между ними. – Неправда, как ты на меня смотришь? Каждое собрание? - Что? – Азирафаэль перестает вообще следить за нитью диалога. Он явно что-то опять упустил. - Искры желания. Да ты весь наэлектризован, когда здесь появляешься! – архангел грубо хватает его за крыло. Кроули ни разу так его не трогал. Азирафаэль хочет отступить, но хватка становится еще сильнее. - Скажешь, нет? - Скажу, что мне больно! – он пытается вывернуться. - Перышко к перышку, ты это специально делаешь, чтобы я заметил, чтобы я похвалил, – кажется, Сандальфон разговаривает сам с собой. - Это был приказ Гавриила, – для того, чтобы отодвинуться, Азирафаэлю приходится распрямить крыло. Он не хочет звать на помощь и тем более вступать в драку, но на лице архангела появляется кривая усмешка, которая не сулит ничего хорошего. Отметина на полу светится голубым и его за крыло тащат в круг. Пара секунд и они оказываются в его магазине. Теперь его точно никто не спасет. Кроули нигде нет, слава Небесам. Потому что то, что делает архангел, кажется запредельно неправильным: его толкают на диван, распахнутые крылья сносят пару книг. - Полюбуйся на себя! Тебе это удалось! Похоть! Ты символизируешь похоть! Клетчатая рубашка слетает в сторону, и Азирафаэль в ужасе оглядывается. Все происходит слишком быстро. - Что ты творишь, черт тебя дери?! Сандальфон морщится. - Не поминай его. Пару часов назад ангела нежно касались, а сейчас коллега хочет… ЕГО?! Что? - Мы падем, – произносит Азирафаэль утвердительно. Это осознание заставляет его прийти в себя и начать действовать. - О, не волнуйся, я так уже делал, - пиджак архангела летит на пол. - Как видишь, я здесь, а не там. Пары шагов до дивана не хватает Сандальфону, чтобы не развоплотиться. - Стой где стоишь, - произносит Азирафаэль, вытягивая руку с только что появившимся в ней мечом. - Ты поднимаешь меч на архангела, ангел Начала, – говорит Сандальфон, прикасаясь к своему галстуку. - Именно, - клинок обдает огнем, и архангел отшатывается. - Это адский огонь, – пытается говорить с уверенностью Азирафаэль. - Так как ты уже сказал, что я пахну грехом. Пахну как демон. Архангел поводит плечами и прячет крылья, принюхивается. - Так и есть. Азирафаэль чудесит на себе одежду и поднимается, не опуская меча. Рука не дрожит. - Ты падешь, если убьешь меня, - произносит Сандальфон, чуть склонив голову к плечу, но все-таки делает шаг назад. Для того, кто сжигал целые города, небывалая уступка. Азирафаэль старается подавить панику внутри и говорить без запинки: - Если еще раз меня тронешь, то… я не вижу иного выхода. Они смотрят друг на друга. - Ты сам не знаешь, чего хочешь, Азирафаэль, - зло произносит архангел. Совсем как человек, которому не хватило места в ресторане, и теперь он скандалит и просит принести жалобную книгу. - Посылаешь… сигналы. А затем, - он указывает на меч, который полыхает между ними, и одевается чудом. - Сейчас я подаю явные сигналы, что не смею тебя задерживать. - Можешь больше не приходить на собрания, а просто присылать отчеты, - оставляет за собой последнее слово архангел. – Я передам Гавриилу твое решение. С щелчком пальцев исчезают и архангел, и меч. Ангел тяжело опускается на диван и трет лицо ладонями. От мерзости и чуть не случившегося кощунства его пробирает дрожь. Сандальфон делал это. Делал, и не раз. С ангелами? Вряд ли это были люди. Людей тот не терпел. И, видимо, его «любовники» могли быть и не самыми согласными на свете. Они же с Кроули ходили вокруг да около давным-давно. После не случившегося Апокалипсиса скорость сближения увеличилась, но страх остался. Ангел хотел быть рядом, хотел прикосновений. Был согласен. Он любил. Чтобы не строить домыслов и, как выразился Сандальфон (от этого имени начинает тошнить), читать неправильные сигналы, он набирает номер по памяти, и демон через полчаса появляется на пороге магазина. - Пахнет паленым, - произносит Кроули как обычно без приветствия. - Не обращай внимания, - улыбается ангел и наконец-то чувствует себя в безопасности. Хочется подойти и обнять, уткнуться в шею и замереть, но вместо этого он произносит: – Хотел открыть вино в честь праздника, дорогой. - Какой повод? - демон чудесит бокалы, пока Азирафаэль выходит из комнаты и достает бутылку из винного шкафа. - Мне сказали, что раз я свое дело знаю, то мне можно не появляться на собраниях, – он откупоривает бутылку штопором и разливает багряную жидкость по бокалам. – Вообще-то, кажется, и отчеты там никому не нужны. - Я оказался прав? – улыбается Кроули и, развалившись на диване, потягивается. – Как обычно. Ангел садится на краешек дивана рядом с ним и подает бокал. Демон смотрит на свободное кресло напротив, но не комментирует. Колени тоже не убирает. Он, кивнув, берет бокал и чуть покачивает его, давая насытиться кислородом. Азирафаэлю кислород бы тоже не помешал. Он старается сесть еще прямее и смотрит на тонкие кисти. Вспоминает, каково это, ощущать их. - Ты опять забросишь свои крылья на пару сотен лет, - утвердительно произносит демон, заполняя паузу. Ангел сглатывает и опрокидывает в себя алкоголь. Он усиленно хочет быть понятым. Подобрать слова оказывается не так-то просто, но не пришпиливать же ему демона сейчас к дивану, в самом деле. - Отлично, - кисло произносит Кроули. - Теперь мы надираемся без тостов. - Выпей, - голос совсем не дрожит. Демон касается губами бокала и выпивает его небольшими глотками. Даже сквозь темные очки ангел чувствует пристальный взгляд. - Почему ты такой послушный? – совсем не тот вопрос, который вертится на языке. Шипение тут же становится ему сигналом. - С-слушай, я с-совсем… Азирафаэль подается вперед и кладет ладонь на острую скулу, большим пальцем касается тонких губ. Бокал переносится на столик сам собой. - Кроули, - второй рукой он снимает очки. Демон не моргает, ярко-желтые глаза с тонкими зрачками смотрят неотрывно. Ангел хочет сказать, что от него, да и от Кроули тоже, пахнет не похотью, а только любовью. Он чувствует, что задыхается. Надо ли попросить разрешения? - Я сейчас соберусь… – Можно? – произносит демон. - Можно.