Апокалипсис не сегодня

Гавриил любит проводить свободное время, занимаясь улучшением своего земного тела. Бывает, некоторые ангелы присоединяются к нему, но обычно его удобные кроссовки касаются беговой дорожки в одиночестве. Взгляд постоянно падает на собственноручно подписанные дипломы и грамоты, которые поблескивают на белоснежной стене. Иногда Гавриил просит Сандальфона, своего верного коллегу и соратника, перевесить их чуть правее или левее, чтобы повысить концентрацию на важных делах. Кабинет представляет собой большое пустое пространство, где можно двигаться без стеснения и ловить вдохновение для новых мотивирующих речей. Стекло во всю стену дает чувство причастности к общему делу. Архангел постоянно видит, как остальные работники Неба трудятся денно и нощно, и держит точно такой же неутомимый темп. Он является примером, лидером, мотиватором. Земля в скором времени должна стать кристально-чистой, без единой тени. Люди, демоны и все, неугодные ЕЙ, должны быть истреблены ради высшей цели. Это ясно как ЕЕ день. Как жаль, что серу и саранчу не получается использовать в конкретно этой войне. По мнению Сандальфона, которое он неоднократно высказывал, зло само просится, чтобы его истребляли. Вот только с магией на Земле какие-то проволочки. Гавриил не любит спускаться на поле боя, но пару раз он вызывал герцогов и князей Ада для заключения очередного союзного соглашения, и видел, как морщатся бывшие враги от невозможности нанести увечья хоть кому-нибудь из людского рода. Ангелы не марают свои белые плащи в данном Армагеддоне, но волокита с увещеваниями людских главнокомандующих порядком надоела. У Гавриила зубы сводит от того, что Последняя война тянется и тянется, а счет по-прежнему равный. ОНА явно дает фору своим любимым созданиям, и это опять не ангелы. Вот и теперь перед очередным совещанием Гавриил сидит за своим белым удобным столом и только из принципа не придается греху уныния. Беговая дорожка манит, и архангел щелчком пальцев растворяет ее в воздухе. Еще этого не хватало – отлынивать от своих основных обязанностей. Очередное мотивирующее собрание уже через час. В дверь стучат, и после повелительного «войдите» в щель просовывается знакомая голова с залысиной: - Позволите? - Проходи-проходи, – разрешает архангел, и Сандальфон просачивается внутрь. - Отличный день для очередных наших, то есть Ваших, свершений, - произносит он с золотой улыбкой. - Ты как обычно прав, брат мой, - Гавриил вскидывает подбородок и весомо кивает. Сандальфон улыбается еще шире. Сколько его помнит Гавриил, военные конфликты всегда разжигали в этом скромном архангеле азарт. Не надо долго распинаться (хоть Гавриил это очень любит) перед Сандальфоном о благой цели Последней войны. Тот с жаром принимается предлагать свои идеи и всецело поддерживает планы командования. Хозяин кабинета поднимается, обходит стол и подходит к стеклу. В отражении видно, как архангел встает по правую сторону от него. - Азирафаэль по-прежнему упорствует и не хочет содействовать? - По-прежнему, по-прежнему, - Сандальфон каждое слово сопровождает кивком. – Ничегошеньки не говорит. Эти… люди внутри ничуть не изменились с прошлых времен, но вещей понапридумывали будь здоров. От воздействия Сандальфона единственный ангельский разведчик разговорчивей не становится, даже, кажется, наоборот. Гавриил не питает иллюзий по отношению к Азирафаэлю. Даже если крылья того остаются белоснежными, как его любимый стол, то это еще ничего не значит. Якшаться с демоном! Как можно? Дело, конечно, ЕЕ (тут Гавриил опасливо смотрит наверх), но лично он не был бы так мягок с предателем. У Сандальфона иное мнение. Он уверен, что бунтующего ангела можно образумить, вернуть в лоно их небесной братии. Печать очищения, по его словам, сильно помогает. Про демона ангел не говорит, не мечтает сбежать к нему и даже будто бы позабыл. Но и про людей он делиться информацией не собирается. Упрямец. - Мы не можем его разговорить, но можем за ним проследить. - На Земле? - Конечно, на Земле, - Гавриил сцепляет пальцы за спиной и хмурится. – Спустим его на Землю с заданием и посмотрим, как он будет действовать. В дальнейшем ангелы будут использовать подобную тактику. Сандальфон достает платок из кармана и протирает лоб. - Земля полна демонов. Гавриил видит в своем отражении напротив поджатые губы вместо улыбки. Он переводит взгляд на архангела, хмыкает и идет к столу. Ящик открывается бесшумно. Он достает черные очки двумя пальцами, чувствуя брезгливость и желание продезинфицировать руки. - Этот демон мертв. Князь Вельзевул сказала, что тот выдал всю информацию, какую смог, и стал бесполезен. Сандальфон радостно хлопает в ладоши и прижимает руки к груди. Его улыбка опять отливает золотом. - Какая замечательная новость! Бесподобная! Брат мой, я так счастлив… - Тише, тише. Осталась неприятная часть. Надо, – Гавриил показывает пальцами одной руки кавычки, другой продолжает держать очки на вытянутой руке, – «вдохновить» брата Азирафаэля на работу. - С радостью! - Сандальфон протягивает ладонь с появившимся белоснежным платком и берет черные очки, его голос сочится удовольствием: - Демон мертв. Отчего-то Гавриилу становится зябко. Он помнит, на что способен архангел, как он непримирим к прегрешениям. Стоит только диву даваться, что тот проявляет неслыханную терпимость к бунтовщику. Он смеживает веки, делает глубокий вдох и медленный выдох. Гавриил считает себя хорошим руководителем (отличным, если быть точнее). Сотрудники чаще всего с ним соглашаются (всегда, на самом деле). Благодать в нем движется медленно, от кончиков эфирных крыльев до сжатых кулаков. Он ангел и может заставить себя поверить в правое дело. - Пойдем сейчас, - дальше откладывать некуда, дел невпроворот. - Я мог бы и сам… Гавриил останавливает его жестом, и Сандальфон замолкает. - Без пререканий, будь добр, - он обходит поникшего коллегу и направляется к двери. - Как его умертвили? - Без понятия. Демоном меньше, демоном больше. - Чего же они там тянули? - Вельзевул сказала – важный шпион. По мне так очередная мерзость. - Согласен на все сто, дорогой брат. Ложь во спасение, повторяет про себя архангел Гавриил. Она оседает першением в горле. Он делает все возможное для войны, даже идет на собственное неудобство. Куда больше? Конечно, предложение князя Ада об обманном маневре для бунтовщиков упало в его сознание, как зерно в благодатную почву (во всех смыслах), и проросло. Ради общего блага стоит забрать надежду у этих двоих, и всю энергию направить на битву, а не на противостояние своему начальству. - По секрету, - Гавриил манит пальцем Сандальфона, и старается не сильно кривиться. Ложь жжет язык. – Я им тоже сказал, что мы уничтожили бунтовщика. Чтобы на всякий случай скрыть, что у нас есть информатор. Они попросили доказательства. Я сказал, что если вам не достаточно слово архангела… Сандальфон отвлекается и запускает руку во внутренний карман пиджака. На ладони чудом, не иначе, оказывается знакомый золотой перстень. - Доказательства имеются, дорогой брат. Чтобы не быть голословным, можете при следующей встрече показать это, - архангел чуть смущенно поджимает губы и произносит в сторону: – Только потом верните мне. - Какой ты молодец! Лучший сотрудник! – Гавриил вертит перстень в пальцах и добавляет побольше пафоса: – Пусть князья Ада утрут свои носы. Они выходят из кабинета и шествуют по белым коридорам к одной из неприметных стеклянных дверей. Сандальфон привык общаться и находиться рядом с грешниками. Самого же Гавриила передергивает от мысли не только о человеке, но и о демоне как о… друге, как о… любовнике. На фотоотчетах это смотрелось невинно и не наводило ни на какие плохие мысли, но после несостоявшейся казни мерзостей прибавилось. Глупый Азирафаэль! Прожить на Земле так долго, что позабыть, как себя ведут настоящие ангелы, пуститься во все тяжкие, а теперь позволять себе об этом не сожалеть… Гавриил стучит в стеклянную дверь и подмигивает Сандальфону. Их появление не является сюрпризом, через прозрачные стены легко проверять работу сотрудников. Азирафаэль встает со своего места и как-то обреченно кивает, приглашая зайти. У архангела скулы сводит от улыбки. Он бы с удовольствием попробовал адский огонь еще раз, а не играл с бунтовщиком в эти демонские игры. - Доброго дня, Азирафаэль. - Добрый день, Гавриил, - отвечает ангел и опускается на свое место. – Сандальфон. Осанка все такая же прямая. Взгляд спокойный. Его любимая Земля как огромный корабль терпит бедствие, а ему поручено заниматься подсчетами потерь. На Небесах нет телесных наказаний или чего-то действительно ужасного. Золотые браслеты на его запястьях запрещают покидать рабочее место. Вот и все наказание. Почему-то приятно думать, что того же демона Кроули пытали все эти годы. Только Сандальфон понимает и поддерживает своего начальника в данных беседах. Азирафаэль же от подобных тем уходит и будто замыкается в себе. Это вызывает еще большее негодование. Предатель должен быть благодарен. Над ним смилостивились исключительно потому, что после связи с демоном его крылья не почернели. Они остались такими же белоснежными. Это режет глаза. Да, ОНА не ошибается… Гавриил морщится и отводит взгляд. Это опасные мысли. Сандальфон тем временем обходит стол и достаточно приветливо улыбается ангелу. Тот чуть отодвигается на своем стуле и смотрит снизу вверх совсем без почтения. А ведь именно этот архангел верил в этого бунтовщика, и пытался наставить его на путь истинный! Но, кажется, Азирафаэлю неведомо чувство благодарности. Гавриил возмущенно отмечает, что тот будто хочет ударить Сандальфона. Но не будет же он набрасываться на архангела, в самом деле? Хотя Гавриилу бы это развязало руки. А, кстати, насчет рук… - Брат мой, а мы с доброй вестью, - произносит Гавриил, и опять начинает с неудовольствием разглядывать белоснежные крылья. Азирафаэль чуть хмурится, но тут же удивленно поднимает брови – браслеты с его запястий исчезают. - Тебе оказано большое доверие, - говорит Сандальфон и протягивает ладонь с явным желанием пожать руку бунтовщику. – Я бы хотел… Азирафаэль ведет себя, как обычно, некультурно: дергается и прижимает правую кисть к груди, растирая запястье. - Для тебя есть новая работа, – у них не так уж много времени на размазывание данной проблемы. - На Земле. Собирайся. На столе, заваленном бумагами, тут же оказывается маленький сверток. - Может пахнуть злом, - произносит Сандальфон, разворачивая платок. – Но ненадолго. Азирафаэль вскакивает и смотрит на эти гребаные очки, как будто перед ним лежит мертвый змей. Гавриил находит это отличным отмщением за весь тот позор, который они испытали из-за мальчишки Антихриста. Ангел зажимает себе рот. - Нечего лить слезы из-за какого-то мелкого демона! Сандальфон добавляет: - Который тебя еще и искусил, - тянется и похлопывает предателя по плечу. Азирафаэль стоит, не шелохнувшись. Гавриил поджимает губы. Столько же брезгливости и неприязни он испытывает лишь когда смотрит на князей Ада. Пусть крылья Азирафаэля все еще белы, но архангел уверен, что грех, которым его заразил демон, уже проник в благодать бунтовщика. Скоро ОНА это тоже увидит и тогда… Гавриил точно знает, что он сделает, если хоть одно перо начнет хотя бы сереть. - Как прекратишь истерику, придешь ко мне за приказом. Сандальфон, за мной! Азирафаэль закрывает лицо ладонями. Слез становится не видно.