Апокалипсис не сегодня

Азирафаэль теперь часто спускается на Землю. Вначале за ним следили, но затем бросили это дело. Бывший ангел Начала, будто неупокоенный дух, просто слоняется между разрушенных домов без какой-то прослеживаемой логики. Мало кому хотелось составлять ему компанию, все опасались попасть в немилость. Но еще больше опасались стать причастным к каким-нибудь проблемам, связанным с ангелом-который-был-близок-с-демоном. Ангел-который-не-соблюдает-субординацию. Азирафаэль проваливает одно задание за другим. Не надевает ангельскую форму, но берет человеческую одежду на Земле. Настоящие ангелы должны любить Небеса. Стремиться на Небеса. Не могут перечить приказам и с неудовольствием выполняют поручения на Земле. Азирафаэль читал отчеты. Судя по ним, он больше проводил времени на Земле, чем на Небесах, якшался с врагами (людьми), растрачивал на них чудеса и осквернял свою оболочку человеческой пищей. Азирафаэль не помнит, когда в последний раз улыбался. Он знает, что перестал излучать свет и стал напоминать жалкое подобие ангела. Ему все равно. Никакие кары, обещанные Гавриилом, не могут заставить его проявить заинтересованность к войне и «общему благому делу». Посещение собраний и семинаров по командному духу перестает мотивировать. Азирафаэль не пытается бороться с системой и протестовать, пока однажды архангел, всегда сдержанный при подчиненных, не ударяет хлестко по щеке, да так сильно, что Азирафаэль отшатывается. Трогает щеку и неверяще смотрит на свою ладонь. Не проронив ни слова, он выходит из кабинета начальника. - Я не закончил! – грохочет архангел. Двери лифта со звоном закрываются, отгораживая ангела от всех, глазеющих на эту некрасивую сцену. На Земле он оказывается в уединенном месте рядом с небольшой запрудой с ярко-зеленой травой и милыми уточками. Поблизости никого не наблюдается, и Азирафаэль с облегчением вдыхает земной воздух. Солнце палит так яростно, что в пиджаке становится жарко. Грохота оружия не слышно, только стрекот кузнечиков. Здесь не верится, что где-то рядом идет война. Хорошее, тихое место. Никаких тебе ангелов и демонов. Несмотря на умиротворение вокруг, внутрь оно не проникает. Место удара на лице пылает. Пальцы прикасаются, чуть надавливая через щеку на зубы. Вроде, целы. Азирафаэль чудесит плед под деревом и, растянувшись на нем, закрывает глаза. Он не хочет видеть небо. Смерть его Кроули что-то сломала внутри. Он любил Землю, не хотел ее терять, но почему-то теперь чувствовал лишь равнодушие. Люди могли быть жестокими и великодушными. Люди разберутся сами. Не надо вмешиваться в их дела. Раньше, в той жизни, где демон был рядом, эгоистично хотелось попросить: «Оставьте нас в покое. Мы не будем мешать. Мы просто… будем жить». Им бы не позволили. Азирафаэль кладет ладони под затылок и сжимает зубы. Под веками пляшут всполохи – солнце пробивается сквозь листву. Он на ощупь находит в кармане чехол с солнцезащитными очками и осторожно водружает их себе на нос. Зачем ему теперь Земля, если в области сердца он чувствует только огромную черную дыру? Архангелы наслаждаются его беспомощностью, его растерянностью. Они даже готовы закрыть глаза, что он не приносит пользы. Он живое доказательство, что не стоит идти против начальства. - Не помешал? – доносится рядом, и Азирафаэль вздрагивает и резко садится. Очки соскальзывают, и он их ловит, аккуратно прижимает в себе и тянется за чехлом. Жар чуть приливает к щекам, как будто бы его поймали на горячем. Ангел в человеческой одежде смотрит на него, чуть склонив голову. - Доброго дня, Кастиэль. Если ты не против, я хочу побыть один, – он подчеркнуто вежлив. Ангел Четверга не двигается с места. - Я все-таки присяду. Азирафаэль только пожимает плечами. То, что от него отшатываются как от прокаженного, дает свои плюсы. Например, никто бы не стал настаивать на его обществе. Кроме данного конкретного ангела. -Ты ведь останавливал тот Апокалипсис, ангел Начала. Это был не вопрос. Все это прекрасно знали. - Почему тогда этот состоялся? А вот это уже ни в какие рамки. Азирафаэль садится прямо. - Что ты имеешь в виду? - Эта война ни кому не нравится. Брататься с демонами, - в голосе Кастиэля звучит гнев,- убивать людей. Эта… суета. - А я тут причем? – он действительно не понимает. Азирафаэль был заперт на Небесах. Сидел годами в архиве на виду у всех в золотых наручниках, как пугало на ярмарке для детишек. – Прости, дорогой, боюсь, я тебя не понимаю. Я не Жанна Д'Арк. - Ты не Жанна Д'Арк, ты – Ангел Начала Азирафаэль, – Кастиэль не понимает иронии. - У тебя, кажется, был меч, - тянет ангел. Это произносится с такой знакомой интонацией, как будто гвоздем провели по стеклу. На крылатого собрата хочется заорать и сказать, что у него было все: Лондон, магазин, Кроули. А теперь у него ничего нет! Нет как причины для борьбы, так и желания. Нет сил даже на месть. Кастиэль, совершенно не понимая, что он не делает его жизнь хоть немножечко лучше, продолжает: - Ты, демон и Антихрист… - Я прошу тебя, пожалуйста, покинь меня, - произносит Азирафаэль и смотрит на свои пальцы без кольца. - Ты можешь с ними обсудить дальнейший план окончания войны? - С ними? - Совершенно логично, что они бы тебя послушали, раз в тот раз получилось… Азирафаэль горько улыбается и качает головой. Он не хочет упоминать имя Кроули и «мертв» в одном предложении. Наслушался от Гавриила и шепотков за спиной. Он просто молчит. - Антихрист обитает в Англии в городке Танфилд, - Кастиэль трет лоб. – Я слышал эту информацию от других ангелов. Наше начальство догадалось, что если ангел или демон оказывается на его территории, то его немедленно развоплощает. Люди там под его защитой. С ним надо поговорить до того, как охрана тебя заметить и уничтожит. Но так как вы знакомы, то шанс есть. Обе стороны хотят добраться до Антихриста, чтобы развязать масштабную акцию с чудесами против людей. - Разве это не ЕЕ воля? - Похоже, что нет. Слушай, нужно торопиться. Что до демона… - Замолчи! – произносит Азирафаэль. – Ради всего, что ты любишь, закрой рот. Кастиэль замолкает и поднимает руки ладонями вверх. - Это может быть единственный шанс прекратить всю эту… суету, – Кастиэль медленно встает. Азирафаэль продолжает сидеть и смотреть на воду. - Если наверху узнают, что ты помог остановить … эту суету, то участь твоя будет не завидна. Кастиэль засовывает ладони в карманы плаща и отворачивается. - Не только ты любишь людей, ангел Начала. *** Несколько лет у ангелов и демонов ушло на то, чтобы выявить некую закономерность развоплощений своих собратьев. Либо руководство стало внимательнее просматривать отчеты спустя пять лет после начала осады Земли, либо развоплощеных стало уже подозрительно много, но обнаружилось, что все оккультные и эфирные существа лишались человеческих оболочек, стоило им зайти в небольшой английский городок под названием Танфилд. Азирафаэль часто задумывался об отсутствии губительных чудес на Земле. По словам Кастиэля выходило, что это правило было не навязано ЕЮ. Совсем наоборот. За человечество вступился Антихрист Адам. Мальчишка, который держал оборону уже несколько лет, в то время как ангел с шеститысячелетним стажем просиживал штаны на Небе. Чтобы приступить к спасению Земли Азирафаэлю всего-то и понадобилось, что потерять единственное близкое существо. Долго же он тянул. Наконец-то дождался. Можно было корить себя до скончания веков, или дождаться, когда Гавриил еще раз хорошенько врежет ему, чтобы все встало на свои места. Он не продержится на Небе. Ему все осточертело. Отсутствие книг, нормальной еды, Кроули – это все кануло в Лету. Азирафаэль по привычке трет запястье и думает, что не страшно, если даже с первого раза не получится. Новое тело выдадут обязательно. Несмотря на весь его саботаж, его продолжают посылать на Землю с заданиями, как будто бы Сандальфон всерьез намерен наставить его на путь истинный. Азирафаэль будет пробовать снова и снова выйти на контакт с Адамом. Главное, чтобы никто не догадался, что он хочет предпринять. Кроули был всегда решительным и дерзким в таких ситуация, он бы не раздумывая ринулся действовать. Ангел же пытается прикинуть все за и против. Он чувствует, как страх заставляет дрожать руки и биться человеческое сердце очень быстро. Азирафаэль идет по белым коридорам, совершенно не обращая внимания на окружающих и провожающие его взгляды. Сандальфона он замечает в последний момент, буквально столкнувшись с ним нос к носу. Тот не удивляется и жестом приглашает зайти в его кабинет. - У меня много работы, - произносит Азирафаэль, не перешагивая порог. Но Сандальфон настойчиво просит войти. Кабинет не такой большой, как у Гавриила, но скопировано абсолютно все, кроме беговой дорожки. Этот пункт Азирафаэль может понять. - Ты ведь понимаешь, - с укоризной начинает Сандальфон, - что это ты вынудил архангела Гавриила применить к твоей физической оболочке насилие? Ты сам виноват. Азирафаэль рассеяно кивает. Кто же еще? Он вообще во всем виноват. И в смерти Кроули тоже. Горло неожиданно сжимает спазм, и он не может ответить внятно. Сандальфон, видимо, считает это хорошим знаком, свидетельствующим об его исправлении, и начинает очередную лекцию об его нравах и дисциплине в целом. Все слова из тренинга Гавриила, который они оба слышали по многу тысяч раз, отскакивают от стен. «Этому пернатому не хватает только размашистой жестикуляции и большого зеркала, чтобы на себя любоваться» - проносятся в голове слова, произнесенные голосом Кроули, и Азирафаэль нервно усмехается. - Все в порядке, Азирафаэль? Тебе все понятно, о чем я говорю? Азирафаэль старается очистить разум от мыслей об Адаме. Точнее, от чувств, которые могут буквально увидеть ангелы: вина, желание отомстить и желание развоплотиться. Еще до первого Апокалипсиса он старался думать о благих делах и добропорядочных чудесах, чтобы спрятать все мысли о дружбе с Кроули подальше от чужих глаз. Сейчас же он решает применить старый метод, только теперь старается думать исключительно о Кроули. Сандальфон читает его, как раскрытую книгу, и хмурит брови. Уловка удалась. Любовь, умершая надежда, любовь, любовь, много любви. В старые времена ангела бы не простили за такие эмоции, но теперь, во время всеобщей войны и неразберихи, никому не было дела до таких мелочей. Азирафаэль как раз представляет, как бы смог передразнить демон его начальника, и пропускает момент, когда архангел вторгается в его личное пространство и касается щеки. - Он тебя ударил по правой? - ангел пробует дернуться, но сильные пальцы крепко держат за подбородок. – Позволь мне… Он может только промычать протест. Он смотрит в карие глаза и видит отнюдь не сожаление. Он видит голод, ревность, желание обладать, подчинить. Прохладные губы касаются его щеки. - Прощение – добродетель, - шепчет Сандальфон и касается виска, линии челюсти, губ. Азирафаэль до боли сжимает челюсти, мысли пляшут. Нет! Только не это! Они забрали у него все! Теперь архангел хочет забрать у него память о прикосновениях Кроули. Нежных, самых любимых. Его колотит так сильно, что, видимо, даже архангелу подобное поведение жертвы становится не по нраву. Он отстраняется и теперь смотрит на ангела с каким-то чувством гадливости, как будто бы наступил на что-то неприятное или демоническое. - Язык не змеиный, за это извиняться не стану. Вместо того, чтобы броситься на Сандальфона или призвать меч, Азирафаэль очень быстро оказывается возле двери и вылетает в коридор. Он должен найти Адама! Он сделает все возможное, чтобы закончить войну, а потом… он попросит в награду, чтобы тот его развоплотил без следа.