Апокалипсис не сегодня

Они оказываются в комнате совершенно нечудесным способом - поднимаются по лестнице, держась за руки. Спальня светлая и маленькая. Шкаф, одно кресло и небольшая, застеленная цветастым покрывалом кровать, которая притягивает взгляд обоих. Говорят одновременно: - Надо обсудить план, - это ангел. - Нужны звуконепроницаемые щиты, – это демон. Азирафаэль усмехается: - Зачем? Тут же все за общее дело. Вряд ли рядом есть шпионы. Кроули поднимает брови и плавным движением опускается на кровать. Матрас оказывается достаточно твердым. Кроули аккуратно берет вторую ладонь ангела и притягивает к своим губам. - Не могу ни о чем думать сейчас, кроме тебя, - он смотрит снизу вверх. - Ох, дорогой, я… не уверен. - Мы завтра умрем, - это был совсем нечестный ход. Совсем-совсем нечестный. Потому что Ангел как-то всхлипывает и опускается перед ним на колени. Притягивает к себе за талию и замирает. Кроули ничего больше не остается в таком положении как несмело гладить по плечам и целовать светлую макушку. - Т-ш-ш, я здесь, - произносит он очень тихо. – Это явно не стоит твоих слез. Азирафаэль шумно всхлипывает, уткнувшись носом в темную рубашку куда-то ниже ребер. Становится невероятно тепло и немного влажно. Правда сама срывается со змеиного языка: - Ты меня нашел, а не наоборот. Хотя я знал, что ты жив. Ангел чуть отстраняется и поднимает горестный взгляд: - Архангелы хотели обмануть и тебя? Кроули качает головой: - Твоих провели мои. А мне удалось… выбить правду. Кроули тянет его на себя и усаживает рядом на кровать. Ангел тут же прижимается и кладет голову ему на плечо. Щиты делают свое дело. Они в полной тишине смотрят, как сумерки спускаются на город. - Я сразу поверил, - сокрушенно произносит Азирафаэль. - Я даже не стал… Кроули фыркает и тут же перебивает: - Ты не виноват, я же говорю. Твои начальники тоже были уверены в моей кончине. Кроули не нравится этот разговор. Демон представлял, что когда они встретятся, то будут так счастливы, что радуге только и останется как расцвести на небе. Все горести останутся позади… Вместо этого все, что копилось годами, сейчас требует выхода. Свободное пространство будто заполняется густой тоской. Кроули делает глубокий вдох и шумный выдох. Деланно бодрым голосом произносит: - Эй, Адам же меня призвал. Теперь все будет хорошо. - Да, - он чувствует, как Ангел наконец-то отвлекается от прошлого. – Я пришел к нему, чтобы предложить свою помощь. Он спросил о тебе, а я… сказал, что потерял… что ты… - Тише, – Кроули прижимает Азирафаэля к себе крепче, обнимая за спину. – Мы обязаны их всех переиграть. Столько лет коту под хвост. Или псу? – он задумывается. – Что-то я подзабыл. Азирафаэль начинает трястись, но явно не от слез. Он смеется. - Что? – преувеличенно громко возмущается демон. – Я давно не был на Земле! Подзабыл! В город приходит ночь. Ангел слабо светится в темноте. Слезы чудом исчезают с лица, слабая улыбка трогает губы. - Дорогой, пообещай, что не заснешь, пока все это не закончится, - просит Азирафаэль и кладет свою горячую ладонь на шею Кроули, ведет чуть ниже. Указательный палец поглаживает ключицу. - Секс? – он лучше будет дурачиться, чем думать, что они расстанутся навсегда скорее всего уже завтра. - Не волнуйся, о нем я не настолько позабыл, чтобы отрубиться в процессе. Азирафаэль проводит языком по своим губам и шепчет: - Любовь на Земле. Кроули сглатывает и кивает. Поцелуи получаются жадными. Каждый следующий только распаляет желание. Кроули не отрывается от благословенного рта и сначала даже пытается расстегнуть рубашку, но потом избавляется от одежды чудом. Ангел, лежащий на спине, отстраняется, упираясь ему в груди ладонями. Дыхание сбито, взгляд блуждает по ярким губам напротив. Демон усмехается и демонстративно облизывается. - Список! Ты разделся чудом, Адам же… Кроули проводит змеиным языком по ангельской разгоряченной щеке, затем по ушной раковине и шепчет: - Его проблемы. - Кроули, нет! Я разденусь сам! Язык скользит по шее, заставляя Азирафаэля вцепиться в покрывало. - Лучше скажи "Кроули, да"! Азирафаэль щелкает пальцами и в комнате появляются десятки свечей, кровать становится шире. Светлый пиджак и брюки оказываются на кресле, сложенные ровной стопочкой. - Никакого стыдааааа, - только и успевает произнести Ангел, когда на его члене оказывается горячая ладонь. - Так-то лучше, - Кроули продолжает целовать и исследовать шею, но губы натыкаются на повязку. Его пальцы замирают. Ангел промаргивается, пытаясь сосредоточиться. - Не снимай. Это… не важно, – он протягивает руку и запускает пальцы в волосы Кроули, нежно перебирает. - Лучше продолжим. Демон поддается и прикасается к чуть припухшим губам напротив. Отстраняется на пару сантиметров так, чтобы носы соприкасались, и хрипло произносит: - Это ведь не татуировка в память обо мне, а, Ангел? Голубые глаза из-за полумрака становятся темно-синими. - Это наказание. Пальцы касаются края повязки. - За что? «Из-за тебя!», «Ты же демон!», «За нашу связь!», «За нашу дружбу». - Я люблю тебя, Кроули, - просто говорит Азирафаэль. – Все остальное не имеет значения. - Я тоже тебя люблю, - произносит демон на грани слышимости, но слова обжигают губы все равно. Кроули целует его плечо, не перетянутое тканью, опускается к сосками. Проводит языком по ладони и кладет ее обратно на вставший член. Ангел всхлипывает (теперь уж точно не от слез), и пытается ухватиться хоть за что-то. Кроули ухмыляется и чувствует, как его гладят по плечам, по затылку. Он выцеловывает дорожку до пупка, а затем меняет руку на губы. Ангел рефлекторно разводит колени чуть шире и вместе с тем закрывает лицо ладонями, намеренно зажимая рот. Язык обвивает член, увлажняет его, длинные загорелые пальцы проходят по животу, по бокам. Кроули отрывается и начинает целовать внутреннюю часть бедра. Он ждет, что Ангел сдастся и все-таки позволит себе стонать, а лучше - просить. Собственный влажный член касается живота. О, демон представляет как Азирафаэль желает, потому что он сам еле-еле может игнорировать то, что происходит ниже пояса. Он прикусывает нежную бледную кожу и тут же обводит место укуса языком. - Кроули! - полувсхлип. – Ты мучишь меня. Демон усмехается: - Может быть. Он опять ведет языком по члену. Обводит яркую головку, прикасается губами и Азирафаэль подается вперед. Кроули с готовностью разжимает зубы. Он никогда не умел отказывать, поэтому вбирает его до конца. Ангел выдыхает: - Ох, Го… - и опять затыкает себе рот. Кто еще кого мучает? Движения плавные, размеренные. Ангел старается сдерживаться, но потом все же начинает подаваться бедрами навстречу. Кроули закрывает глаза, его собственное тело жаждет и требует внимания к себе. Он сглатывает, и Ангел издает еще один протяжный стон. Кроули протягивает руку и кладет белую мягкую ладонь себе на затылок. Та не задерживается и съезжает на макушку. Ангел слишком нежен для таких игр сегодня, хотя Кроули с удовольствием бы забылся, отрешился, подчинился. С членом во рту сложно улыбаться, поэтому демон его выпускает и чуть меняет угол - теперь головка упирается в щеку. Его гладят по щеке, чуть нажимая. А затем отстраняют. Кроули непонимающе вытирает рот и встречается с пронзительным взглядом. Демон тянется за поцелуем и получает его. - Хочу тебя, - шепчет Ангел и ведет своими безумно мягкими ладонями по его спине вниз. - Конечно, - хрипло произносит демон. - Никаких чудес, - еле слышно говорит Азирафаэль. – Я сам. Им все-таки нужно начудесить смазку, и Кроули с неудовольствием видит, что Ангел начудесил какое-то масло, чтобы в долбаном списке Адама это ничего компрометирующего не отразилось. Они когда-то проделывали это пару раз, как люди. Правда Кроули все время не хватало выдержки, и он подготавливал себя либо чудом, либо резко и быстро насаживаясь на пальцы. Сейчас же его спину покрывают невесомые поцелуи, внизу живота словно разгорается пожар, а его член чертов ангел игнорирует. Пальцы оглаживают вход, мягко нажимают. Кроули держится мертвой хваткой за спинку кровати и шипит. - Дорогой, тебе не больно? - Нет, - ему «медленно». Ему безумно не хватает Азирафаэля внутри, он пытается заставить свой голос не дрожать. – Я не с-стеклянный. Поднажми! Нам еще мир с-спасать. Пальцы не ускоряются. Губы касаются его поясницы. - Я не хочу причинить тебе боль. - Ты с-сейчас причиняешь мне… - один палец проникает в него и замирает, оглаживает его там. - Ангел, прошу, - демона начинает потряхивать. – Ты мне нужен. Очень. Губы следуют вверх по позвоночнику, второй палец медленно добавляется к первому, и Кроули старается насадиться. Но его придерживают. - Пожалуйста… пожалуйста, - губы пересыхают и их приходится облизывать. – Ангел… прошу тебя. - Ты очень узкий, дорогой. Я безумно тебя хочу. Такой узкий для меня. «Пытка нежностью» продолжается полным ходом, пока демон не входит в забытье. Он превращается в один оголенный нерв, каждое прикосновение к телу яркое и болезненное. - Готов? – шепотом спрашивает Азирафаэль, прижимаясь губами к его шее сзади. Демон может только что-то невнятно промычать в ответ. Он готов уже шесть тысяч лет. И… Ангел входит полностью. Дает привыкнуть и начинает двигаться. Он крепко держит за бедра, иначе коленки Кроули бы уже давно разъехались. - Да! – металлическая спинка кровати под его пальцами раскаляется. Он насаживается сам. Это и правда сначала немного больно, но через несколько толчков его член обхватывают и под веками разгораются фейерверки. Их обоих хватает ненадолго. Кроули отключается на какое-то время и чувствует короткие толчки внутри. А потом все замирает и его обхватывают со спины и укладывают на кровать. Тело расслабляется, хочется перекинуться змеей, обвить Ангела и заснуть на пару недель. Хочется остаться в этой комнате и не думать о войне и остальном мире. - Не двигайся и не чудесь, - звучит сзади и Азирафаль разжимает объятия. Кроули кое-как переворачивается на спину. Говорить лень, веки слипаются. Ангел прикасается к нему влажным полотенцем. Кроули шипит, но не отодвигается. Стоит только Азирафаэлю отвернуться, как демон щелкает пальцами и чудесит им обоим трусы. - Кроули! - Что? Люди обычно носят трусы! - Они надевают трусы. - Хочешь поговорить о трусах? - произносит демон и хлопает по смятым простыням рядом с собой. Ангел качает головой и садится с ним рядом, опираясь на спинку кровати. Кроули обвивает его руками и целует в бок. - Ты прав. Самое время подумать о более насущных вещах.