Маленькая звездочка с квартала

Все происходит, как в каком-то дурацком фильме, где главный герой случайно замечает девушку, не может от нее оторваться, а потом он такой не зассал и подошел, но в этом фильме главный не герой, думает Гриша, а героиня, потому что не зассала и подошла именно она, а Будек даже не знает, как ее зовут. Что-то на «д»? В любом случае, времени тормозить уже нет, времени остановиться и подумать тоже нет, хотя Гриша Ляхов такими глупостями и не занимается: все делает на инстинктах, импровизирует, дает судьбе и обстоятельствам распоряжаться собой, а останавливаться и думать — пфффффт, да вы гоните, что ли? Кому это надо? Про то, что у него тут были дела, он уже тоже благополучно забыл — черный хвост и блестящие карие глаза как-то все остальное вытолкали из головы. То, что ему будет пиздец, когда окажется, что Корнилова поехала домой одна, на такси, когда Будек был с ней в одном здании, Гриша не думает, потому что ему некогда. Девочка прижимается к нему, но, как ни странно, интима с ее стороны во всем этом нет, и это точно не желание повеситься на шею. Она куда-то тащит, от нее очень вкусно пахнет чем-то нереально свежим, а Гриша, как послушный мальчик, выполняет роль условной ширмы, не может стереть с лица идиотскую улыбку и дает себя тащить, куда ей вздумается. — Да, там есть вроде выход с задней лестницы. Он видел разных татти, некоторые из которых были ужасно странными, но такой кадр ему попадается впервые. Мало того, что забавную малышку преследует её псих, так она еще, ко всему прочему, действительно собирается уйти вместе с ним на глазах своего же парня, которого Будек приметил почти сразу: красное пятно пухана бросилось в глаза в дверном проеме. Парень этот, кстати, их тоже заметил и очень целенаправленно попер в их направлении. — А че происходит ваще? — Гриша пытается скоординировать малышку и подтолкнуть ее в правильном направлении, но она сама уже убегает, не дожидаясь его. — Ээээй, подожди! Да она же просто суперагент. Одна из ангелов Чарли, ниндзя, мастер скрытности. Агент ноль-ноль-Инсарова. Ее уже НЕпарень ну точно ничего не видел и не мог видеть, она ушла во тьму, вернее, закопалась в розовое худи со стразами на груди, там что-то типа SHYNE написано крупно так. Мальчик-бабушка пытается ее куда-то перенаправить, но хуй там, Дашу уже не остановить, она топит через непонятную дверь и на лестницу. Все это очень весело, ее тянут за хвост с верхней ступеньки, а она запрокидывает голову назад, выгибая шею, смотрит вверх ногами на милую мордашку и зажимает кончик языка между зубов. У неё обычно нет времени на все эти тусы и вечеринки с различными субстанциями и алкоголем; она то в зале, то на корте, то ещё где-то. Дома в горячей ванной, а потом под тёплым одеялком, и утром опять в зал и тренироваться. Выбирается вот так чисто в полнолуние, или когда звезды сходятся. И кажется, что все так классно, и что Лёша ничего не увидел, а она такая преступница 88 уровня, скачет по лестнице, и хвост болтается из стороны в сторону. В голове ещё не ветер, потому что ещё не вышла на улицу, но в крови алкоголь и очень жарко. Гриша бегом спускается по ступеням и звенит ключами и мелочью в карманах, не может оторваться от черного хвоста, дергает даже разок и в качестве бонуса получает что-то очень детское и милое. Бля, да это же просто идеальная девочка — мелькает в голове, а через несколько секунд они уже на улице, и в лицо летят крупные мокрые снежинки и дует ветер. Малышка не сбавляет темп. — Стой, подожди. — Да все заебись, он не видел ничего, — начинает Инсарова радостно, поворачивается, улыбаясь и глядя на снежники в растрепанных пушистых волосах и на прозрачной оправе очков, а потом случайно переводит взгляд ему за спину и видит красный пухан. Она так и стоит на улице в одном топе и спортивках, в момент покрывается мурашками и меняется в лице. Мальчик это замечает и оборачивается: — Ща все будет, — он выуживает из кармана ключи от машины и щёлкает брелком сигнализации. Где-то у Даши за спиной тачка отзывается дружелюбным писком, но она не обращает внимания и продолжает смотреть на Рожкова, который приближается, как какой-то неотвратимый пиздец, и в башке долбит тупорылое «блять, спалилась», хотя она ничего не делала. Ну, ее за косичку подергали, как в первом классе. Все. — Давай, давай, даваааай, babushka-boi, — ему помощь не нужна, но Даша все равно тянет его куда-то с собой, больше мешая, чем помогая. В одной руке куртан и кофта, в другой — милый мальчик на, как оказывается, очень солидных колесах. Он обегает машину сзади, а Даша садится на пассажирское, сразу же закрывая дверь. Типа, все. Тут никто не достанет. Через полминуты открывается водительская, и залетает розовая толстовка с ветерком и снегом с улицы, так же хлопает дверью, и он уже готов топить, но назад не сдашь, а спереди прямо перед машиной встаёт Рожков, обеими руками упирается в капот и смотрит то на Дашу, то на мальчика, то снова на Дашу. — Вылезай. Инсарова сжимает в руках свои шмотки, сжимает губы в тонкую линию и упрямо мотает башкой. Нет. — Даша. Не зли меня, блять. Вылезай. Даша мотает головой. Нет и нет. Рожков стучит руками по капоту. — Сука вылезай! Или я тебя щас сам достану за волосы! Иногда можно жестко, если знать меру. Лёша не перегибает обычно, за волосы дергает всегда с умом, и всегда расслабляя руку сразу же после. Он стучит по капоту ещё раз, на лице страшная гримаса. Даша его таким ещё ни разу не видела, потому что она ещё ни разу при нем, да и без него, в чужие тачки с хорошенькими мальчиками не садилась. Сегодня бес попутал. — Поехалипожалуйста? — она не поворачивает голову, рта почти не раскрывает и вообще держится на удивление хорошо, хотя становится немного страшновато. А куда он поедет? Через Рожкова? — Слышь, уебок! — Лёша уже обращается не к ней. — Вытаскивай ее, это МОЯ девушка. Сейчас. Даша рядом упрямо мотает головой и тихо говорит: — Хуй тебе на блюде, а не твоя девушка. Гриша, изучавший обстановку вокруг и оценивавший свою возможность выехать, не поцарапав машину, улавливает тихую упрямую фразу справа и улыбается уголком рта. Девочка с характером. Даша, значит. — Слыш, — Будек повышает голос, смотрит в упор на красный пухан. — Отойди по-хорошему. — Да ну? А то че? Гришаня закатывает глаза. Драться ему приходилось, конечно же, как любому пацану, но это было так давно… как будто в какой-то другой жизни. В последнее время он больше привык полагаться на свой язык и возможность решить все мирным путем, если такая предоставляется. Не то, чтобы он зассал сейчас вот выходить и махать кулаками: это он может, только что толку? Тут разные весовые, и шансов у него разве что по ебалу получить самому, а потом, вдруг этому типу взбредет в голову фару, скажем, разбить? Или покоцать капот? Там и так уже все заляпано руками, а Назар такого терпеть не может. — А то придется принять радикальные меры. — Да ну? — пухан даже смеется. Видимо, он успел Гришу рассмотреть и хорошо представляет, какую «опасность» ему представляет дрищеватый пацан. — Ну выходи давай, посмотрим, че там за меры. Гриша не дурак, и выходить из машины — последнее, что он собирается делать. Пухан, тем временем, перестает насиловать блестящий черный капот, ударяя его ладонями напоследок, и идет в сторону водительской двери. Будек опускает окно, лезет рукой под сидение и достает пистолет, который Назар подогнал ему для внушительности — Desert Eagle с редкой калибровкой 12мм и витиеватой гравировкой Nazar на дуле. Nazar с характерным узнаваемым звуком снимает с себя предохранитель и направляется дулом пухану в грудь. Даша внимательно и молча за всем следит. Когда Рожков подходит к водительской двери, внутри все напрягается, она уже готовится к форменному пиздецу и, если что, двинуть правой в ухо, как брат учил. Но милый тощий мальчик в очочках и с нелепой копной отросших волос достаёт из-под сидения не что-то, а пистолет, и это совершенно точно не травмат и не пневматика, на такое у неё тоже глаз наработан, и, опять же, спасибо брату и папе. — Ебааа… а разрешение на ношение-то есть хоть? — одними губами и больше для себя произносит Даша, рассматривая огромную пушку. Вместе с этим вопрос «а тачка реально твоя?» и «тебе хоть 18 есть?», а то стремно как-то. Даше вот 24, она уже институт закончила. Что закончил этот мальчик? Дагестанскую академию наук? Школу жизни? Школу обычную, хотя бы? Рожков забывает про неё в тот же момент, как знакомится с девочкой в чужих руках, но не слишком близко. Он поднимает руки и делает несколько осторожных шагов назад, отходит с дороги и смотрит вслед трогающейся тачке. Мальчик как-то забывает убрать пистолет обратно. Они топят по центру, нарушая все скоростные ограничения, ну, или так кажется. Даша перегибается и кидает куртку на заднее, а потом пьяненько и нелепо возится, натягивая олимпийку, причём ей самой кажется, что она делает это красиво и элегантно. От важного дела впихивания руки в рукав ее отвлекает вопрос: — Ммм, а мне будет что-нибудь в качестве благодарности за спасение и работы живым щитом? А еще водителем и телохранителем? Они останавливаются на светофоре где-то в районе Кремлёвской набережной. Буда расслабленно расползается на сидении, привычно раздвигая ноги, поворачивает голову направо и рассматривает спасенную им из лап ужасного чудовища принцессу. Даша выпрямляется и расправляет плечи, так и не запихнув руку куда надо, поворачивается корпусом к водителю и смотрит на него молча и многозначительно. У неё красные щеки и переносица, нижняя губа чуть оттопырена, но это не капризы, а прикус. Брови медленно ползут наверх, а потом она замечает, как из тачки рядом люди пялятся на пистолет, который этот школьный бандос все ещё держит в руке. — Ты бы сначала это, ну… — Даша кивает головой ему за спину. Мальчик чуть хмурит брови, поворачивается и замечает людей в соседней машине на светофоре, пялящихся на них, убирает пушку под сидение. Светофор открывается, и они едут дальше. Даша молчит и рассматривает его, наверное, в первый раз за вечер нормально. Настолько, насколько состояние позволяет. Одну ногу поджимает под себя на сидении, корпусом сидит к нему вполоборота и медленно тянет застежку молнии вверх до упора, потом вниз до середины, снова вверх. — Спасибо, — протягивает, спустя кучу времени, глядя на торчащие из-под низа худака шнурки спортивок, потом переползает глазами на руки на руле и с них на лицо, обратно вниз на коленки и куда-то на сидение. — Дай посмотреть? И даже не уточняет, что. Сидит и хлопает ресницами, переводит взгляд с лица вниз на коленки или под руль, снова на лицо, встречается взглядом на следующем светофоре и продолжает моргать, ожидая, что ей дадут то, что она не потрудилась уточнить. Гриша даже вздрагивает от неожиданности просьбы, а потом переводит на неё какой-то восторженный взгляд и тянется пальцами к резинке спортивок: — Ну, если ты никогда не видела… — Такого еще не видела. Ну, достань? — Нууу нет, с меня на сегодня хватит. Я эту штуку больше в руки не возьму, — Гриша картинно поднимает руки, потом вспоминает, что он за рулем, и кладет их обратно, устраиваясь поудобнее. — Но если очень хочется посмотреть, нагнись, достань и потрогай сама. Пацан ведёт себя смешно, Инсарова сначала даже не успевает сообразить, о чем он вообще говорит, и че потрогать, да и потом не соображает. Чел разваливается с видом хозяина положения, предлагает ей самой достать. Даша пожимает плечами, оставляя молнию в покое на середине олимпийки. — Ладно. Она перегибается через подлокотник посередине, упирается левой ладонью в водительское сидение между раздвинутых ног, а потом залезает на свое сидение коленками, стоит на четвереньках. Это очень неудобно все, а ещё нарушенная координация из-за выпитого, и вообще каша какая-то в голове, а голова где-то внизу и уже ниже, чем собственная задница, потому что левая рука скользит с ладони на локоть, а правая лежит на чужой коленке так же локтем. Кровь приливает к лицу, башка кружится, волосы лезут в рот. Ещё внезапно пробивает на хихи от мысли, что вид сейчас через лобовуху или со стороны пассажирского тот ещё на ее задницу в спортивках. Даша смеётся, как дурочка, выплевывает волосы и между смешками выдавливает «щаща, подожди, все будет!», правой рукой ныряет под водительское сидение и нащупывает там холодный металл ствола пистолета. — Нашла! — радостно информирует Даша, а потом сзади сигналят громко и недовольно — проебали светофор — и тачка трогается, а ее ведёт по направлению движения, и носом прям туда, где должна быть ширинка. Тьфу, блять. Мальчик дергается; Даше смешно до ужаса, но пистолет она все-таки вытягивает и уверенно берет за приклад, а потом начинает вылезать из-под руля медленно и неловко. Она опускается обратно на пассажирское вся красная и лохматая, но ужасно довольная собой, сдувает пряди с глаз и выдыхает облегчённые «оууф». Пистолет красивый, Инсарова шарит — Магнум Desert Eagle, но он в городе совсем не к месту, это вообще считается охотничьим оружием, против зверей там всяких, и тут такое чисто для понта. Не говоря уже о том, что это Россия, а не Америка, и огнестрел, вообще-то, запрещен. Она открывает магазин — он полный, патроны 44 калибра, 8 штук и все на месте. Ствол начищен на блеска, да ещё и с гравировкой. Даша все трогает пальцами, обводит буквы и переводит взгляд на мальчика за рулем. — Назар — красивое имя. Необычное, — Инсарова вставляет магазин на место с характерным щелчком и берет пистолет в руки, целясь своему спасителю в висок. Тяжёлый, но они с батей и братом и из дробовиков за городом стреляли, да и руки у неё привычные. Ракеткой махать, все-таки, это не в носу ковыряться. Даша крутит пистолет в руке, ещё раз проезжая пальцами по буквам, и передаёт обратно, держа за дуло. — Даша. — Приятно познакомиться, Даша, но я не Назар, — Гриша улыбается, стараясь звучать и выглядеть непринужденно и легко. — Назар — владелец всего этого. — Всего этого? — Ну, этого, — Будек окидывает взглядом машину. Он почти уверен, что они больше никогда не увидятся, так что чего толку понты кидать? Хочется, конечно, но блять. Смысл? — А чего ты даже не спрашиваешь, куда мы едем? Вдруг я тебя щас в притон увезу? Даша смеется, светя зубами, и по смеху понятно, что звучит эта угроза очень так себе. Гришаня смеется вместе с ней, и становится как-то тепло и приятно. Он бы хотел просто кататься с ней по городу, пока не закончится бензик, остановиться где-нибудь на Воробьевых горах перед МГУ и смотреть оттуда на ночной город, взять какой-нибудь джанкфуд и просто сидеть, разговаривать, слушать, как она тепло смеется над его шутками, и вдыхать ее свежий приятный запах. Интересно: а) кто такой этот Назар, б) почему у него есть пушка с выгравированным именем, и в) почему этот мальчик водит его машину и размахивает его пушкой с его выгравированным именем? Представляться он не собирается, судя по всему, а Даша обзванивает подруг — там глухо, домой не может, к родителям тоже нельзя в таком виде, одна надежда на братана. Разговор с ним короткий: Киря дома, бухает пивчик и играет по сети в Фифу. Вот и славненько. Инсарова хочет доебаться, мол, что? Почему? Как? Куда? Откуда? Миллион вопросов, на самом деле, но она не задаёт ни один, кроме «разрешение на огнестрел У ТЕБЯ есть?». Ответа вразумительного не получает — там с водительского только бе-ме — и делает вывод, что у него вот нету. У Назара-то, небось, все есть. Даша залипает в окно и на мальчика, думая о том, смотрела бы она так на него трезвая, или нет. У него зелёные глаза и небритый подбородок, а ещё он пялится, когда думает, что она не смотрит. Гриша раздумывает над услышанным разговором и над тем, что «домой нельзя». Значит, живут с красным пуханом вместе, что логично. Даша называла чела по телефону «бро», но кто сейчас не бро? Реально ли это брат, или просто какой-то кореш? Хотя какое ему-то вообще дело? Оказывается, что дело есть. Он послушно везет на указанный адрес в Солнцево, но проезжает нужный поворот. Даша привыкла к Рожкову. Настолько, что всерьёз и с интересом на других чуваков особо и не смотрела. Без задних мыслей. А тут ещё с лофта все мысли при взгляде только задние. Мальчик улыбается — у него сколот уголок правого переднего зуба. Даша непроизвольно кончиком языка проводит у себя во рту по зубам, представляя, каково это. Алкашка отпускает потихоньку, они уже на районе братана, и скоро надо выходить. Все это, конечно, очень интересно. На телефоне сто пропущенных от Леши. Да похуй вообще. — Поворот проехал. — Упс. Машина останавливается у подъезда, Гриша несколько секунд сидит и тупо втыкает на то, как Даша перегибается назад и вытаскивает оттуда свою куртку. — Сбегать от твоего парня было увлекательно. — Бывшего, — поправляет Даша. — Парня. Бывшего парня. — А новый парень тебе не нужен? — Будек светит зубами и дергает бровями. Он шутит, но в каждой шутке, как говорится… А, может, и не шутит. Даша смеется, закатывая глаза, качает головой: — Нет, ба, как-нить без этого пока что.