***
— Ну зай, ну пойдеееем, — Лиза настойчиво тянет за рукав лонгслива Cav Empt, потом виснет на руке мертвым грузом. Заглядывает в глаза снизу и невинно хлопает ресницами. — И хватит в телефоне сидеть, ну. Назар на секунду закатывает глаза к потолку, тихо выдыхает через нос и блокирует айфон, пихает его в карман. Лезть в басик ему хочется меньше всего, особенно когда есть дела, которые надо решать, но сегодня, вроде как, выходной, и он обещал, что он будет больше здесь, чем там. — Я туда не полезу. — Ну малыыыыыш. — Нет. — Назааар. Назар отрицательно мотает головой, опускает подбородок и смотрит, не моргая. Лиза дует губы, хмурит брови и делает вид, что обиделась. Несколько человек рядом искоса наблюдают за всем этим цирком. Вотяков не меняется в лице вообще. — Пойдем тогда наверх, выберешь мне купальник? Чуть вскинутые брови и слабый интерес во взгляде — такое можно устроить. Лиза растягивает губы в улыбке и летящей походкой направляется к лестнице на второй этаж, Назар идет за ней. Она что-то рассказывает, и сначала ее почти не слышно за музыкой, но на втором этаже гораздо тише, и долетают обрывки фраз, слушая которые Назар понимает, что ничего важного он не упустил. —…представляешь? Леопардовый принт на блузке — на блузке — и полосатые штаны. Просто. От мыслей о таком аж передергивает, и хочется перекреститься. Вотяков морщит нос и кривит рот. Лиза продолжает, поворачиваясь назад и встречаясь с ним взглядом: — А еще сумка Майкл Корс. Типа, — двумя руками она делает кавычки в воздухе, закатывает глаза и качает головой. — Камон, подруга, какой Майкл Корс? Кого ты вообще хочешь тут обмануть? У тебя бэйсик ботинки из Топ Шопа… Корнилова дергает ручку двери и заходит в спальню, сразу же идет в гардеробную и начинает рыться в ящиках, доставая оттуда купальники. Назар садится в кресло, вытягивает перед собой ноги и смотрит на ее задницу. Лиза крутится туда-сюда, поворачивается несколько раз, прикладывая то один верх, то другой, и вопросительно поднимая брови. — Какой лучше? — Ну, мы пришли мерить. Примеряй. — Какой сначала? — Красный. Лиза улыбается, выгибает одну бровь и кусает губу: — Поможешь раздеться? — Помоги себе сама, я посмотрю. На ней очень обтягивающее и очень короткое платье с принтом под змею. Назар смотрит с каменным лицом, как она поворачивается к нему спиной и начинает скидывать с себя кожу, виляя бедрами и нагибаясь. Ладно, окей. Спускаться вниз уже не слишком хочется. Лиза надевает красный купальник, стоя к нему спиной. Поворачивается на 360, потом лицом, несколько раз меняет опорную ногу и выгибает шею в разные стороны. Прикладывает руку к подбородку, строит глазки. — Ну что? — Давай белый. — И это снять не поможешь? — Ты без меня прекрасно справляешься. Второй она примерить не успевает: в соседней комнате какой-то движ, повышенные голоса, беспорядочная ходьба туда-сюда и скулящие причитания. Стук мебели и злобно-расстроенное «блять!». Назар встает с кресла, поправляет штаны и выходит в коридор, дергает ручку и стучит в дверь. — За все, что вы там разъебали, будете платить, — тупо по факту, ибо нехуй. Лиза выглядывает из гардеробной, зовет его обратно, но Назар хочет узнать, кто в комнате, и что там происходит. Он стучит еще раз, а потом дверь резко открывается, и в него почти влетает Буда. Назар делает шаг назад, опускает подбородок и молча ждет объяснений, рассматривая Гришу. С ним что-то не так: он бледный, как полотно, с дико-раскрытыми глазами и растрепанными волосами, выглядящими так, будто он их вырвать пытался. Гриша тяжело и затравленно дышит, вертит башкой туда-сюда. — Ну? — не дождавшись ответа выплевывает Вотяков. — Есть кто-то, кто умеет оказывать первую помощь? Бля Назар пиздец. Нужно что-то. Бля. Я не знаю, у меня никогда не было, я никогда не. Бля. Нужен врач?.. — Буду прорывает, он поговорит с бешеной скоростью, сливая половину слов в одно большое слово, протягивает руки и трясет Вотякова за плечи, а тот даже не возмущается поначалу. Поначалу. Правую щеку обжигает болью — Назар дает пощечину тыльной стороной ладони, приводя в себя и прерывая словесный понос. Гриша замолкает. — Теперь по порядку: зачем тебе врач, и что случилось? Вместо ответа Буда отходит в сторону. Назар заглядывает в комнату и видит на полу Дарью Инсарову с размазанной под носом и на губах кровью, сразу же скользит глазами по комнате и упирается взглядом в стол, кредитку, зип и дорогу белого порошка. Больше спрашивать ничего не надо, разве что кроме очевидного: — Чем? — Кокс. Где-то на заднем плане в голове проскальзывает «ну нихуя себе, Гриша и кокаин», но это вопрос на потом. Назар уже заходит в комнату, толкая Буду плечом, быстро опускается на колени рядом с Дашей и начинает искать пульс и слушать дыхание. — Массаж сердца делать умеешь? —…нет… Назар другого, в принципе, и не ожидал. Главное, что он сам умеет. — Внизу в самой большой ванной аптечка. Принеси сюда и найди Никиту. — Какого Никиту? — Гриша почти выходит, но в дверях останавливается в нерешительности. — Блять, — Вотяков злится — сбился. Как можно быть таким тупым и бесполезным? Не хватало ему еще, чтобы у него, блять, дома откинулась какая-то девица из-за передоза. — Эклера. Будек вылетает из комнаты и почти врезается в Лизу, которая почему-то в прозрачном халате и очень откровенном красном чем-то под ним. На ее недовольное «эээй!» он даже не оборачивается, пробегая мимо и спускаясь по лестнице через три ступени. Пока бежит, не может решить, что надо сделать в первую очередь: найти аптечку или Эклера? Эклера или аптечку? Ответ приходит сам собой. Никита сидит с очень ленивым видом на огромном диване вместе с Робертом и Кристиной, которые с двух сторон что-то ему затирают. У него вместо глаз две узенькие щелочки и непонятно, видит ли он вообще что-то? — Никит-Никит-Никитаааа, — Гриша подлетает к дивану и начинает тормошить полуспящего на вид Эклера. — Никита СРОЧНО. Пойдем. Срочно!!! Никита, как оказывается, не спит, а только делает вид, чтобы не слишком сильно лезли. Он отпихивает Гришу и недовольно пялится на него, щуря глаза еще сильнее. — Ты охуел что ли? Че тебе? — Назар сказал тебя привести, а еще аптечка. Пойдем. Ничего толком не объясняя, Буда тащит за собой мало что понимающего Никиту, прогоняет из ванной зажимающихся там девиц и начинает рыться везде подряд в поисках аптечки. — Да че происходит-то? — Там у девочки. Передоз, — Гриша выдыхает отрывками, переворачивая вверх дном ящики под раковиной. — Чем? — Кокс. — Ебать, — Никита просыпается окончательно и подключается к поискам аптечки, находит ее раньше Буды. — Где? Веди? Лиза нервно жует губу и пытается закутаться в свой прозрачный халат поглубже, но глубже некуда. На полу на мягком ворсистом ковре лежит Даша, с которой буквально полчаса назад они пили вино и хихикали, обсуждали теннис и всякие глупости. Назар сидит сбоку от нее, ритмично надавливает ей на грудь, периодически прижимаясь ухом и слушая пульс. Лиза что-то говорила, как только зашла, но он так рявкнул, что она испуганно прикусила язык и замолчала. Помочь она ничем не может, так что остается только жевать губу и надеяться на лучшее. С лестницы слышится топот, а потом в комнату вваливаются Гриша и Никита, который сразу же садится с другой стороны от Назара и спрашивает что-то. Буда тоже хочет присесть рядом, но его прогоняют, рявкнув так же, как на Лизу. Он так же прикусывает язык и отходит в сторону, начинает заламывать руки. Корнилова смотрит на него: Гриша выглядит максимально… взволнованно? опустошенно? У него такое лицо, будто он виноват во всем на свете. Наверное, так и есть, учитывая то, что тут произошло? Лизе очень слабо верится, что Даша Инсарова была инициатором этой маленькой вечеринки. Лиза щурит глаза, всматриваясь в гришины: зрачки нормального размера. Получается, что? Он что, не употреблял? — Подними кофту и эту херню отодвинь, — Никита вставляет иглу здорового шприца в ампулу. Назар тянется руками к краю кофты, задирает ее наверх почти под подбородок и отодвигает верх топа. Останавливается взглядом на лице: бледное, пиздец, с размазанной под носом, по губам и подбородку кровью, потное. Пора реанимировать эту спящую красавицу, а потом неплохо было бы провести беседу на тему того, что с некоторыми людьми лучше ничего общего не иметь. Никита стучит по шприцу, выбивая воздух, примеряется и со всей дури всаживает иголку между ребрами. Грише физически больно смотреть на это, он дергается так, будто это ему в сердечко сейчас всадили огромный шприц с адреналином. Рядом Лиза дергается в унисон, жалостливо сводит брови и теребит пальцами завязки халата. — Ну че там?.. — севшим голосом скрипит Буда. Прочищает горло, сглатывает с трудом. Назару ужасно хочется сказать: «Ты долбаеб, блять, вот чего!», но он молчит, недовольно цокает языком. Не успевает убрать руки — Даша резко поднимается, сбивчиво втягивая ртом воздух. Никита шприц вынуть успел, а вот Вотяков тормознул — так и держит одной рукой кофту над грудью и другой цепляет лямку топа. Первое, что Даша видит — темные-темные глаза, почти черные, немного сведенные брови и блестящие камни септума. Она отчаянно пытается отдышаться, судорожно глотает воздух и дико таращится на все вокруг, не понимая, что она видит и где вообще находится. Шок, это шок. Колотит и распирает, ее переполняет энергия, и надо срочно куда-то бежать вот сию секунду. Она дергается, понимает, что на полу. Чувак с черными глазами убирает от нее руки, опуская кофту и задевая кожу пальцами. Назар, это Назар. Инсарова берется руками за свое горло, трет его. — Ебвашумать, — все, что удается выдавить из себя. У нее бывали обмороки от перегрузки несколько раз, но обратно в чувство ее всегда приводили нашатырем. Даша вертит башкой так, что коса летает во все стороны, осматривает помещение и замечает еще одного человека с очень длинной шеей и огромным шприцем в руке. Чуть в стороне стоит полуголая Лиза в чем-то очень сексуальном и рядом с ней — Гриша. Даша сама тут в качестве Белоснежки, которую воскресили из летаргического сна далеко не поцелуем любви, а уколом, судя по всему адреналина, в сердце. Сказочно. Гриша срывается с места и падает на коленки рядом с ней, утыкается куда-то головой, тянется влажными руками, но Даше сейчас ну вообще не до этого. Распирает энергия, хочется ходить, бегать, че-то делать. Она отпихивает Гришу в сторону не слишком деликатно, встает и как заведенная начинает ходить по комнате, пока ее не ловит за руку сексуально одетая — или, вернее, раздетая — Лиза и не уводит куда-то. И хрен знает, сколько времени проходит — ее не особо волнует, но надо что-то делать и чем-то заниматься. Посади ее сейчас отдирать тут обои и клеить новые — она бы все оформила в лучшем виде и за рекордные сроки. Пятилетку за неделю, блять. Гриша хочет пойти и таскаться за ней хвостом по этой огромной хате, а тут много интересного, но ни на чем сейчас сосредоточиться не удается. Лиза что-то говорит — смысл не доходит. А потом она просто лоб в лоб сталкивается с Будой, слишком неожиданно и резко повернувшись в дверном проеме. Ну, или вернее будет сказать, ударяется лбом об его подбородок, задирает лицо наверх и командует: «Отвези меня домой сейчас. Вот прям сейчас». Грише ничего не остается, как послушаться. И потом, ему ужасно хочется свалить отсюда — от Назара — поскорее. По ряду причин, каждая из которых обоснована. В машине движ не прекращается, у падика тоже. Но объяснить ничего Гриша не может: не может подобрать правильных слов, да и Даша его совершенно не слушает, ее слишком ебашит вколотый адреналин. Буда мнется. Ему очень хочется проводить до квартиры, зайти внутрь и убедиться, что все будет хорошо, но он уже столько дров сегодня наломал, что просто не решается сказать что-то. А сама Даша его никуда не зовет, кидает поспешное «пока», не целует и не обнимает, вылетает из тачки, не оборачивается, когда почти бежит до подъезда, и не пишет после. Не отвечает на сообщения до тех пор, пока ее не отпускает окончательно.***
Полностью в себя Инсарова приходит только на следующий день где-то после трех часов, просыпается ужасно помятой и разбитой. У нее болит грудь, болит голова, ломит тело. Кажется, еще и температура. События вчерашнего вечера начинают выстраиваться в голове в логическую цепочку и даже в каком-то подобии хронологического порядка, и по мере осознания заставляют схватиться за голову и в конце уже просто завыть «это че хоть такое-тааа?» Все началось так охуенно, а закончилось… блять. Ты же мне доверяешь? А потом — лютый пиздец, половину из которого она не помнит. Очень ярко в голове фантомной болью отдается эффект порошка по слизистой, даже ухо опять таинственно немеет непонятно от чего, Даша трет его изо всех сил. Хуже этого состояния был только бред, когда она валялась с температурой под 40, и мама скорую вызывала. Какие-то куски, все фрагментарно и крайне убого. Потом внезапно Назар и почему-то его пальцы на ее теле, сведенные брови и блестящие камни в носу. Потом Гриша, который обещал очень много всего. А в итоге, вместо чистой эйфории и моря кайфа с крутым куни, она получила передоз, отключку и адреналин в сердце. Пиздец. Даша намеренно игнорит телефон, хотя он надрывается сообщениями и звонками. Она ставит в режим сна и идет в ванную, очень долго отмокает, кидает в воду шарик из Лаша и смотрит, как он растворяется и расползается во все стороны, шипит, крутится между ее коленок. Господи. Да чтобы она еще раз когда-то на что-то подобное подписалась? Да ни в жизни. У нее есть время подумать над произошедшим, хоть думать и больно. Гриша, кажется, сам принять не успел? Или успел? Она помнит только его отчаянные извинения с неподдельными слезами на глазах. Потом все смазывается, он лез к ней, а она отодвигалась, как от прокаженного. Потом кровь из носа и мягкий ворс ковра. Блэкаут. А потом Назар и еще какой-то парень, имени которого она даже не спросила, хотя очевидно, что это он делал укол и фактически вытащил ее с того света? А она даже спасибо не сказала. Потом Лиза и ее прохладные руки, пустой треп, какие-то ненужные слова. И Гриша на фоне, маячащий где-то на периферии, но постоянно присутствующий. Гриша в машине. Взгляд, как у побитой собаки. Господи. Даша трет глаза ладонями, нажимает сильно. Он хороший, очень хороший, и милый, но такой ебáный. Он употребляет много всякого разного — это даже не подвергается сомнениям. Он смотрит на нее так, как будто она — мечта всей его несчастной жизни, блять, последний человек на свете. И с ним ничего хорошего не будет хотя бы потому, что Даша Инсарова не может сказать ему «нет». Ни на что. Это плохо, очень плохо, и надо закончить все это, пока это еще толком не началось, потому что потом… Блять, да страшно представить, что будет потом, если все так стремительно пошло по пизде почти в буквальном смысле уже сейчас. Через час, когда вода уже почти неприятно прохладная, а голова болит все так же, Даша вылезает и просматривает мельком сообщения от контакта «Гришуля💗», не углубляясь в их содержание. Там очень много голосовых, которые она не слушает, потому что, если послушает, то точно не сможет написать то, что надо написать.Привет. Я в порядке, насколько можно быть в порядке после вчерашнего. Спасибо, что был рядом и довез до дома Хочу тебя попросить Пожалуйста, не звони мне больше и не пиши. Ты замечательный, но у меня рядом с тобой совсем не работает голова. У меня через месяц очень важные соревнования, и я хочу до них хотя бы дожить