Пациент

Мишель старательно вышагивал по узкой протоптанной дорожке, спрятав руки в карманы и съежившись от холода. Все-таки верить прогнозам на субботний вечер было нельзя: обещали нулевую температуру — получили все минус десять. А ведь он и шарф с шапкой не удосужился надеть, благо до Коменды на трамвае ехать было недалеко, а то он и вовсе умер бы от непривычных питерских морозов. Вообще, Миша, откровенно говоря, был крайне возмущен столь неожиданным звонком радостного Кондратия; а затем был не менее возмущен его настойчивыми просьбами срочно приехать на празднество по случаю принятия его сборника стихотворений в издательство. В действительности же празднество это подразумевало собой самые примитивные дружеские посиделки с бутылочкой пива, которые обычно назначали на вечернюю пятницу-развратницу. Но что поделать? Для Рылеева подобные события являлись чуть ли не самыми важными в его жизни. Вот Мишель и наплевал на свои планы в виде работы над статьей, собрался да поехал к Рылееву с искренними поздравлениями. Да и было у него ещё время статьей заняться — завтра, например. К тому же, ему представился отличный шанс отвлечься от нашедших на него проблем. Еще одной радостной — впрочем, и ожидаемой — новостью для Миши послужил тот факт, что вечер должен был проводиться на квартире у Паши Пестеля, который жил в соседнем с Кондратием подъезде на втором этаже. А ожидаемо это было именно потому, что Паша с Рылеевым дружили с пеленок и по сей день были не разлей вода. И вздумалось однажды Кондратию познакомить Мишу с Пестелем, а там пошло поехало. В первые дни знакомства Мишелю казалось, что их взаимоотношения с Павлом были противоречивыми и склонялись больше к пассивной агрессии из-за постоянных попыток поделить между собой Рылеева. Однако после многочисленных встреч вышеуказанной троицы Паша с Мишей настолько привыкли друг к другу и наконец нашли общий язык, что впредь решили проводить время исключительно в этом кругу. А со временем это уже стало чем-то обыденным. Вот так и появились три брата-акробата, точно те же бестужевские мирно стоящие кактусы на кухонном гарнитуре. Наконец дойдя до нужного подъезда, Миша потоптался на одном месте, поднял голову и заметил на балконе курящего Пестеля. Тот, не сводя взгляда с Мишеля, лукаво улыбнулся, поправил свои взъерошенные волосы и выкрикнул со смешком: — Салют, Рюмка! Опаздывать нехорошо. Кстати говоря, Паша в свои двадцать шесть являлся гордым хозяином собственной двухкомнатной квартиры и жил один. В родительский загородный дом ездил раз в месяц, звонил матери каждые выходные и, в общем-то, был единственным, оттого и любимейшим сыном. В юности мечтал стать музыкантом, но отец его энтузиазма не оценил и тут же отправил его учиться на исторический факультет. С горем пополам устроился Паша преподавателем истории в ближайшем от дома университете; в итоге профессия эта ему полюбилась. И он прослыл справедливым, но добрым учителем, несмотря на его безумную страсть к заваливанию учеников во время революционных зачетов. Почему именно революционных, никто не знал. — Извините за опоздание, Павел Иванович, — отшутился Миша на студенческий манер, посмеиваясь. И дошутился. Пестель, сделав затяжку, неспешно выдохнул дым и бесцеремонно стряхнул пепел с сигареты вниз, где стоял Мишель. И пусть выходка была довольно безобидной, Миша от неожиданности шикнул и тут же отскочил с места. — Стрельни-ка сигаретку, Паш, — с мольбой обратился к нему Мишель спустя пару секунд. — Можешь даже сюда бросить, я поймаю! — Детям нельзя, — с улыбкой ответил Паша, подперев щеку рукой и зевнув. — Ты меня всего на три года старше, — возразил Миша, скривившись. Впрочем, спорить на тему разницы в возрасте он никогда не любил. — Вот именно! Целых три года, — драматично протянул Пестель, потушил сигарету и после продолжил с тяжелым вздохом: — Дам я, дам, поднимайся только, здесь покуришь. Кондратий там заждался уже, — и, призадумавшись, добавил: — Пиво, кстати, тоже. Мишель, усмехнувшись, тотчас же зашел в подъезд и поспешил на второй этаж. В дверном проеме его встретил довольный Кондратий с распростертыми объятиями, следом — не менее довольный Пестель с коробками от пиццы в руках. Оба были в забавных новогодних толстовках, и Мише на миг даже стало досадно, что он пришел в обыкновенной белой рубашке: уж больно официально. Квартира у Паши была просторной и уютной, обставленной мебелью в темных тонах; в общем — не роскошной, но и вовсе не скромной. Миша еще, сам не зная зачем, мысленно в коридоре прикинул, что тот же коридор в его съемной квартире был в два раза меньше пестелевского. Когда Миша разулся и наконец прошел в зал, Пестель уже расставлял бутылки с алкоголем на стол, ведя возбужденный спор с Кондратием о выборе сегодняшнего плейлиста. Кстати говоря, оба еще с давних времен прослыли заядлыми спорщиками, упрямо стоявшими на своем до самого конца. И, как обычно, вкусы у них были различны; поэтому Мишель, догадываясь, к чему все это могло прийти, тут же выставил свою кандидатуру и попросил включить русские песни. Несмотря на справедливую просьбу Миши, сошлись в итоге на том, что выберут что-нибудь такое, первое попавшееся: лишь бы на фоне играло. — Ну, Миха, рассказывай, — внезапно выдал Павел, когда с музыкой было покончено. — Мне Кондратий поведал о твоей драме в двух словах. Все трое уселись за стол и взяли по бутылке пива. Мишель оглядел коробки от пиццы, коих было около пяти, довольно улыбнулся, не придавая особого значения услышанному (он ведь все-таки отвлечься пришел), и спросил с усмешкой: — Какой из? — О-хо-хо, — удивленно воскликнул Пестель, обменявшись взглядом с Рылеевым. Энергичная песня тем временем сменилась на уже спокойную и приятную. — Ну, мне известно только то, что у вас там с Катей пути разошлись, так ведь? Миша сделал глоток, поморщился от противного вкуса пива — впрочем, оно ему никогда не нравилось — и одобрительно кивнул пару раз. Лучше бы шампанское купили, ей-богу. — Моя вина, — бросил Мишель, казалось, совсем не огорченный произошедшим. — Ну да что прошлое ворошить? Меня сейчас больше работа моя интересует. Гоняюсь за материалами, пытаюсь уложиться в срок, но все как-то запутанно, сложно и печально. — И что, не расскажешь? — поинтересовался Пестель. — В другой раз. Я отчасти сюда отвлечься пришёл, вообще-то. Паша виновато улыбнулся и кивнул в сторону пиццы, якобы предоставляя Мише компенсацию, а сам завел разговор с Рылеевым. Вот, что хорошего было в Пестеле, так это понимание! Мишель в предвкушении потёр ладоши, облизнулся и жадно потянулся к большим белым коробкам, а сам в этот момент в мыслях был далеко от происходящего. Стоило ему напомнить о проблемах, как все в голове было только о статье да о том пациенте. Отчего-то захотелось снова посетить больницу, снова завести беседу со странным «больным», может даже внезапно выдать ту шутку, над которой они с Кондратием уже неделю истерически смеялись. Он ведь во время интервью изо всех сил старался не спрашивать у Сергея, читал ли он Достоевского! И Мишель стал раздумывать над тем, как бы отреагировал пациент на этот вопрос. Сначала он наверняка вскинул бы брови в изумлении, затем в непонятках перевёл бы свой взор на книгу, а затем на Мишу. Нахмурился бы так забавно, мол, ну не дурак ли перед ним сидел? И ему тут же вспомнился тот самый неожиданный взгляд пациента, живой и решительно спокойный, от которого у Мишеля в тот момент дыхание перехватило. — Эй, Мих, — Пестель щелкнул пальцами у Миши перед лицом, заставив его очнуться. — Ты там че, коробки рассматриваешь?.. Красивые, да, только пиццу нам дай, есть хочется. Я тебе потом эти коробки даром отдам, обещаю. — На случай, если все-таки уволят и за квартиру станет нечем платить, — добавил с улыбкой Рылеев, подмигнув. — Не уволят, — с гордостью заявил Мишель, игнорируя смешки друзей и подавая им коробки. — У меня потрясающий сюжет, за который я получу огромную премию, вот увидите! Оба, переглянувшись, пожали плечами. И Мишелю вмиг стало даже досадно от того, что ему, видимо, не поверили. Ну, теперь же он точно должен будет написать шикарную статью! Поздравив Кондратия с радостным событием, произошедшим с ним, все трое дружно чокнулись бутылками и вскоре заговорили о Пашиной работе и его преподавательских буднях.

***

Время подходило к десяти вечера, когда Мишель, стоя на пестелевском балконе в одной рубашке с закатанными рукавами, пытался в очередной раз зажечь сигарету едва работающей зажигалкой. Курил он не слишком часто, поэтому вместе с сигаретой хотел попросить у Паши еще и зажигалку, но затем чудом нашел в кармане свою старую; а позже, к сожалению, заметил, что та была на последнем вздохе. После парочки неудачных попыток Миша ругнулся с зажатой в зубах сигаретой, с нетерпением щелкнул сильнее и наконец, поднеся пламя к концу, глубоко затянулся. В наушниках играл один из многочисленных треков «Always Never», Мишель еле слышно пропел любимую строчку под конец припева, облокотился на балконные перила и затянулся еще раз. На улице стоял холод, и Миша даже на мгновение пожалел о том, что не натянул впопыхах какую-нибудь первую попавшуюся толстовку; но возвращаться в квартиру не хотелось. Мишель выдохнул дым, смахнул пепел и ритмично щелкнул по кончику фильтра, смотря на ночной и предновогодний Питер. Снова затянувшись, Миша внезапно почувствовал непривычный ментоловый вкус, однако тут же отметил его довольно приятным. Впрочем, сигареты с кнопкой он пробовал лишь единожды, и то вкус был ягодный, уж больно приторный. А здесь необычно отдавал мятой и освежал даже — спасибо Пестелю за его преданность сигаретам с кнопкой. Тем временем уже заиграл припев трека «Hopeless», Мишель прикрыл глаза, медленно выдохнул сигаретный дым и с наслаждением улыбнулся. You gave me your word but that wasn’t enough Don’t tell me it's love when it was only lust На душе у него было в этот момент легко и спокойно, совсем ничего не тревожило. Хотелось простоять здесь так целую вечность, следить за спешно идущими прохожими, за проезжающими вдалеке машинами, вслушиваться в размеренные биты песни и мелодичный голос солиста. The roles have now changed so who can you trust It’s hopeless for us, so hopeless for us… Вдруг музыка резко затихла, и вместо нее Мишель услышал уже приевшийся громкий айфоновский рингтон. Не удосужившись даже посмотреть, кто ему звонил в такое позднее время, Миша раздраженно выдохнул дым, потушил сигарету о пепельницу и взял трубку. — Да? — с недовольством проговорил Мишель спустя пару секунд молчания, вынув наушники и включив громкую связь. — Миш, не занят? — из динамиков донесся знакомый женский голос, и Миша на секунду замер. Ему звонила Катя в гребаные пол-одиннадцатого. — Нам поговорить надо. Мишель устало потёр переносицу, вспоминая про себя самый страшный мат, который он никогда в жизни не смел даже произносить, и спросил с наигранным равнодушием: — Разве нам есть, о чем говорить? — Есть. Прояснить ситуацию-то надо, согласись? — после молчания со стороны Миши девушка продолжила: — В общем, свою позицию я оправдывать не намерена: ты сам виноват и должен это понимать. Я лишь приняла несколько радикальные меры. — Давай без заумных речей, голова раскалывается, — перебил ее Мишель. — Ближе к делу. — Опять пил? Впрочем, даже неудивительно. Миша усмехнулся и одобрительно кивнул так, будто она сейчас стояла перед ним и могла следить за его движениями. Хотя что там пил? Одно слово пил, лишь бутылочку пива с друзьями. А это, между прочим, огромный прогресс по сравнению с тем, что было раньше! — К делу так к делу, — продолжила Катя со вздохом; голос ее смягчился. — Я не ругаться с тобой хочу, а объясниться, скорее… Я, конечно, поступила не очень, но и ты тоже дров наломал, уж сам знаешь. — К чему это? — недоуменно спросил Миша, изогнув бровь и нахмурившись. — К тому, что неправильно это все как-то, — ответила та. — Не так это все должно было закончиться, понимаешь? Миша не отвечал, пытаясь вникнуть в то, о чем говорила Катя. Честно говоря, сейчас ему хотелось лишь упасть лицом на кровать и заснуть крепким сном, чтобы никто его не трогал. Для полного счастья разгневанного Романова ещё не хватало. — В общем, я предлагаю разойтись мирно и без разногласий, — подытожила девушка, не дождавшись ответа Миши. — Если хочешь, можем остаться друзьями и продолжить общение. И тут Мишель встал в ступор. Ему в самом деле не послышалось? — Это шутка такая, что ли?.. — Совсем нет! — ответила Катя. — Я считаю, что ты был бы прекрасным другом! Пойми, я все же дорожу нашим общением… Миша поджал губы и потупил взгляд куда-то в угол балкона, будто не веря в услышанное: вот такого поворота событий он явно не ожидал. Мишель позволил себе иронично усмехнуться, найдя в тоне своей бывшей девушки некоторое издевательство. И в самом деле так оно и звучало. — Заметно, — ответил Миша и, выждав паузу, сбросил звонок в надежде на то, что никогда больше не услышит этого голоса. В этот момент на душе стало намного легче. Мишель сделал глубокий вдох, затем такой же выдох; в последний раз взглянул на ночной город и, съежившись от холода, вошёл в квартиру с еле заметной насмешливой улыбкой. Из кухни все еще доносилась музыка, однако Миша не спешил присоединяться к задорно хохочущим над чем-то Кондратию с Пестелем, поскольку почувствовал усталость и отсутствие хоть какого-либо настроя на веселье. Вместо этого он, присев на диван, без особой цели зашел во Вконтакте и принялся листать ленту новостей. Когда рассматривать однотипные литературные мемы ему все же наскучило, Мишель вздохнул и перевел взгляд на стену, стараясь поскорее придумать, чем бы ему заняться. Не здесь же прямо над статьёй начинать работать. Миша задумчиво приставил пальцы к подбородку. Впрочем, не статью писать, так хотя б дополнительные материалы найти стоило бы. И тут его посетила гениальнейшая идея. Мишель тихо рассмеялся, точно пришибленный, торопливо разблокировал телефон и заново зашел во Вконтакте. Он еще раз прокрутил у себя в голове задуманное и сам себе же удивился: ну какой он смекалистый! И ведь не каждый додумался бы найти пациента психиатрической клиники в социальной сети! Он принялся набирать в строке имя и фамилию парня, будучи непоколебимо уверенным в успехе своего поиска. Много ли на земле ещё таких Сергеев Муравьевых-Апостолов? Телефон грузился мучительно долго то ли от того, что старый уже был и раздолбанный весь, то ли от плохого интернета в квартире Паши, однако Миша терпеливо ждал. И дождался: на экране высветилась одна страница, и он тут же перешёл на неё. Перед ним предстала самая обыкновенная страничка: на ней имелось около двухсот друзей, подписки были адекватные и посты атмосферные такие, со стихами и к ним прикрепленными песнями. Не то чтобы Мишель ожидал увидеть того в онлайне, но сильно удивился, заметив, что Сергей заходил в социальную сеть вчера вечером. Неужели им там телефоны выдавали? Миша с любопытством открыл фотографию профиля, дабы лучше ее рассмотреть. Это было эстетичное темное фото, сделанное на улице, с самим Сергеем посередине, держащим сигарету в руке и смотрящим куда-то вдаль. Мишель приблизил фотографию, всматриваясь в черты лица парня и его невозмутимое выражение, а затем перешёл в раздел «Комментарии», которых было около пятнадцати, и принялся с интересом их читать. Парочка комплиментов, несколько примитивных «Благодарю» и «Спасибо большое» Мише показались ну уж слишком скучными, поэтому он начал смотреть комментарии на стене профиля. На постах со стихотворениями комментарии, к сожалению, были закрыты, однако удивило Мишеля скорее то, что к одному из постов был прикреплен трек «On My Own». Ну надо же! Мало того, что он являлся одним из любимейших треков Миши, так ещё и именно здесь он его нашёл! Мишель принялся листать дальше, внезапно наткнулся на пост с открытыми комментариями и чуть со смеху с дивана не вывалился. Перед ним во всей красе предстал литературный мем. Да ещё какой! Посвящение Пьера Безухова в масоны!* Миша, смеясь не то от приятного удивления, не то от абсурдности самой картинки, перешёл в комментарии и наткнулся на дискуссию Сергея с каким-то Петром Каховским на тему творчества Льва Николаевича Толстого. Немного прочитав их, Мишель тут же принял озадаченный вид и в изумлении вскинул брови: Муравьёв писал остроумно и грамотно, спорили они вовсе не серьезно и ставили в конце предложений эмодзи с каменным лицом. Миша пролистал ещё парочку комментариев, и внезапно услышав громкий хохот Паши на пару с Рылеевым, тут же встрепенулся так, словно вышел из забытья. Мишель оставил все мысли о произошедшем позади и поспешил на кухню с твердым намерением решить все проблемы чуть позже.