Madness

Память — это неоспоримо удивительно и необъятно. Головной мозг с удивительной точностью запоминает и закрепляет в сознании каждую толику информации, получаемую человеком в процессе его существования, бережно отсортировывая её на менее и более важные частицы. Память — дар, но, как ни странно, любит играть. Знакомое чувство всепоглощающего отчаяния, когда в момент крайней необходимости память с гулким стуком закрывает импровизированную дверь в своё хранилище, капризно не выдавая то, в чем так отчаянно нуждаешься. Это словно невидимый барьер — стена на вид прозрачная, а на деле прочная, как бетон. И душа мечется и скулит, натыкаясь на неё вновь и вновь, в отчаянной попытке вспомнить… Память была для Селины хорошим помощником. Одним из незаменимых инструментов в её работе, где запоминание многозначных кодов, замысловатых комбинаций играло не маловажную роль. Она любила анализировать, подмечать детали и видеть то, на что большинство не обращает никакого внимания. Любила своеобразные головоломки, считая их отличной пищей и попросту необходимым тренажором для ума. И к её счастью, инструмент её не подводил, но, будь ты хоть Кошкой, хоть признанным гением математических наук, дверь всегда может ненадолго закрыться. В такие моменты важен стимулирующий толчок. Забыл название песни, а назойливая мелодия всё крутится пластинкой в голове? Спроси друга или, в конце концов, интернет всегда под рукой. Не можешь вспомнить куда положил книгу или солнцезащитные очки? Давай, дерзай, поиграй в Шерлока Холмса, но не забудь для начала посмотреть на кресле, под подушкой или дотронуться рукой до собственного лба. Это же так элементарно и просто, а из простого всегда вытекает сложное. Своеобразный закон жизни. Селина Кайл знала это, думала об этом, когда пролистывала в памяти страницы минувших лет, тщательно и неторопливо выискивая среди воспоминаний знакомую черноту глаз и прямую статную фигуру. Но ей нужен был «толчок». И он нашёлся. Темный, маленький подвал, это было явно не то, на что надеялась Селина по прилёту в Китай, тем более в столицу. И здесь было невероятно душно, как и на любой другой улочке. Вдобавок, большое скопление людей давило, даже не смотря на то, что Кайл была не из робких. Так хотелось вернуться в Лос-Анджелес, гулять по живописным пляжам у тёплых берегов. Девушка убрала небрежным взмахом тёмную прядь с лица и спрыгнула с заправленной койки. Шейла мельком взглянула на неё, когда Селина приместилась у неё под боком, и тот час вернулась к тщательному рассматриванию плана у себя в планшете. Кайл тоже уставилась на экран, где был детально обрисован особняк — ещё одна крепость, которую ей предстояло завоевать. — Господи, ты меня отвлекаешь! — сказала спустя время Шейла. Они замерли лицом к лицу. Мулатка сверлила негодующим взором, а Селина подумала, что афроамериканские мелкие косички Шейлы её раздражают. — Лучше почитай что-нибудь, где-нибудь подальше от меня! — Кайл прищурилась и снисходительно улыбнулась. Её новая знакомая была слишком вспыльчивой, как горящая спичка. Хорошо, что на работе это не сказывалось. Впрочем, ей стоило уважать личное пространство Шейлы, тем более, что она, видимо, волновалась перед новым делом. — Хорошо, — просто сказала Селина и, схватив с тумбы папку, поплелась обратно к себе на койку. Она листала страницы уже заученные и проанализированные ею ранее. Кайл знала об объекте ровно столько, сколько ей позволено было знать и необходимо. Чхве Ёнджэ был главой одной из китайских преступных группировок, на досуге занимающийся подделкой и кражей антиквариата и дорогих картин. Именно в одну из его обителей предстояло наведаться Селине вскоре. Вернее в дом его любовницы, который превратился в настоящую сокровищницу. По крайней мере, так говорили наниматели, по всей видимости, решившие покуситься на добро. Селине было всё равно кто и что там хотел, лишь бы платили обещанное. Ах, да… Если бы еще была возможность работать в одиночку… Но требовался взломщик… Взломщица в данном случае, отвечающая за сигнализацию, камеры и прочие меры защиты. И это было правильно. Но, вот пожалуй, Роберт Кросс вызывал у неё наибольшие опасения. Он был молчалив и тих, хоть и выглядел как типичный вышибала в клубах на переферии. Был посредником между ней и таинственными нанимателями, конечно же, не желающими раскрывать свои лица. Кросс Селине не нравился совсем. Это было необъяснимо, но являлось её чутьём. Поэтому Кайл почти совсем не удивилась, когда, не терпя никаких возражений, её затащили в салон затонированного автомобиля, амбалы, с весьма не распологающими физиономиями, прямо у дверей аэропорта. Главное было не показывать страх, что почти удавалось, ведь риск попадания в такие ситуации и при столь незаконной работе существовал всегда. Это девушка понимала, но сердце предательски постукивало, пускай и на лице застыла наглая улыбка, как непроницаемая маска. — Не хорошо красть чужие вещи, — голос был ровный, с пряными нотами насмешки. Селина думала, как бы удрать, пристально наблюдая за тёмными глазами, которые на молодом лице смотрелись до неприличия страшно и чуждо. В глазах был опыт пережитого и ни капли наивности. И, упаси Господи, доброты. — А заталкивать в машины девушек прилично? , — сказала Кайл, думая: продал Кросс? Или это люди Чхве Ёнджэ оказались хорошими гончими? — Хорошо, не кусайся. И без обид, — мужчина усмехнулся вдруг. Вышло хрипло, что брюнетка прищурилась слегка. Перед ней сидел Бей Ли — правая рука Ёнджэ, его тень, и он точно не стал был смеяться, ведь кличут его «Змей» за то, что душит людей голыми руками. Эти строки из документа она запомнила отчётливо и ясно. — Давай я скажу тебе коротко и прямо, у тебя же самолёт в Чикаго? — Да, — только кивнула Селина, понимая, что план побега пока плохо строится в голове. — Отлично, — сказал Змей. — Мне глубоко всё равно, что вы со своими друзьями вынесли из дома Ёнджэ, тем более, что люди, затеявшие столь безрассудную работу… уже наказаны. В том числе твои сообщники, — Кайл побледнела, и по довольному взгляду Ли, поняла, что это не скрылось от него. Не то, чтобы ей было жаль Шейлу или Кросса… Ох, черт! Она их практически не знала. — Но ты забрала то, что пренадлежит мне, — Змей поддался вперёд и голос его снизился до требовательно-жёсткого шёпота, — Будь добра, отдай. Селина сглотнула тяжело и прищур её сделался явственней. Бей Ли, вопреки её ожиданиям не смотрел выжидающе или грозно, ссилясь напугать её до икоты. Нет. Он оставался непоколебимым и уверенным. Кайл нашла в себе силы мысленно усмехнуться, что будь она на его месте, вела бы себя точно так же. У неё не было выбора. — А потом ты меня застрелишь? — вопрос звучал крайне нагло, для её положения. Словно утверждение: ребёнок выберет скиттлс или брокколи? Большинство знает верный ответ. — Предпочитаю нож. Брюнетка усмехнулась и, сняв со своей шеи кулон, вложила его в протянутую мужчиной руку. Взор её на долю секунды задержался на небольшой татуировки в форме Инь и Ян на запястье. — А ты не боишься, что твой босс узнаёт, что ты спишь с его любовницей за его спиной? — полюбопытствовала она с интересом, выложив своё предположение на этот счёт. Но Змей ни чуть не изменился в лице, казалось, услышанное его ничуть не трогало. Только спрятал украшение под футболкой. — А ты мне нравишься, девчонка с улицы, — сказал он без иронии и без лишнего смеха. Кайл молчала, сбитая с толку, что совсем не может прочитать этого человека. А Ли продолжил, словно старший брат поучает младшего: — Не позволяй большим парням дёргать за твои ниточки. Ты кажешься мне умнее. Щелкнули замки. Змей распахнул дверь и Селина не стала задерживаться, решив, что обдумает случившееся как нибудь позже. В самолёте, в Чикаго. В следующей жизни быть может? Селина без труда припарковалась на автостоянке и, заглушив мотор, покинула салон машины. С неба падал промерзлый, мелкий дождь, вызывая на красивом лице едва уловимое недовольство, а не больно замысловатое наименование ресторана «Brilliant» тоже не особо впечетляло. Но ведь главное — атмосфера и качество, верно? В зале, милая администраторша приняла пальто и вежливо поинтересовалась на счёт столика, что оставалось лишь сказать, что у неё незапланированная встреча со старым «другом».Когда её повели к нужному столику, Селина не выказывала никаких лишних эмоций, кроме необходимых — хорошие манеры никто не отменял. Бей Ли Селина узнала сразу, несмотря на то, что мужчина заметно изменился — стал статнее и старше. Но глаза оставались прежними. — Не скажу, что случилась неожиданная встреча, — сказал он, поставив бокал с красным на стол. Кайл поняла, что не удивила его и не ввела в замешательство, что, конечно же, и не планировалось на самом деле. — Мир стал тесен для плохих людей, — Селина уселась напротив мужчины с улыбкой, мельком заметив, как напряглись парни за соседними столиками. — Но я себя никогда плохой не считала, мистер Ли. — Смотря с кем сравнивать, девчонка с улицы, — мимолетная улыбка тронула губы мужчины. — Что Вас ко мне привело? — Деловой вопрос, — ответила Селина, забирая из рук подошедшей официантки меню и принимаясь заинтересованно перебирать глазами ассортимент. — Ах, да… Вы же помощница мистера Уэйна, — насмешка звучала явно, но без обвинения разумеется. Селине подумалось, что мужчина перед ней знает куда больше, чем она думает. Интуиция, мать его… — И что же за вопрос? Утолите моё любопытство. — Мне кажется, или вы решили закинуть свою сеть чуть дальше своего моря? — полюбопытствовала брюнетка. Меню было отложено. Кайл сложила руки в замок, уперевшись локтями о поверхность стола. — Нет, не кажется, — не стал лукавить Ли. — Зачем довольствоваться малым, когда есть возможность покорить дальние просторы? Тем более, вместо лодок давно уже изобрели яхты. — Да. Я бы с вами непременно согласилась, не скинь вы якорь возле чужого, по правде сказать, неприкосновенного островка, — красивые глаза сузились в прищуре, а воздух, кажется, стал накаляться. Пускай и крайне медленно, но всё же накаляться… Тёмные мужские глаза встретились с карими, и ни капли опасения в них не плескалось, лишь намёк на предстоящее веселье, быть может, которое сулит занимательным времяпровождением. В конце концов, разве может быть опасна кошка, чьи коготки он подровнял ещё когда она была котёнком? Конечно нет. Снисходительная улыбка тронула губы Бей Ли. Он всегда любил сильных женщин, но ещё больше ему нравилось делать их слабыми. — Небольшие парни дёргают тебя за нитки. Всего один — Уэйн, — сказал Ли и глаза его светились. Но Селине не показалось, что он высмеивает её чувства, пускай и относится к ним не вполне понимающе. — Повторюсь — вам здесь делать нечего, — сказала Кайл и голос её резал невидимую, неосязаюмую сталь. — Моё дело предупредить. Бей Ли улыбнулся и в этот раз, только совсем по иному, что Селина убедилась вновь, за что мужчину прозвали «Змеем». — Похвально, девочка, что ты отдаешь долги. Будь обстоятельства иными, я бы пощадил твою храбрость, но и я сам задолжал Готему. Старые друзья, знаешь ли? Селина сжала губы задумчиво, но в то же время непоколебимо. Она думала и размышляла, потому что проигрывать никогда не любила. Ей принесли кофе, но воздух лишь накалялся. Перед Ли, учтиво и с улыбкой поставили виски. Хороший, шотландский виски. Селина наблюдала за Бей Ли и думала, что иного итога она ожидать не смела. Как бы не сложился замысел Творца, между прошлым и будущим она всегда выбирала настоящее… И только себя… — А вы никогда не жалели, что отпустили тогда девочку с улицы? — голос звучал крайне мягко, что никто в жизни не услышал бы в нём лёгкие оттенки превосходства. — На твоём месте я бы не искушал судьбу, — сказал мужчина, сделав глоток обжигающей жидкости, — у меня всегда есть возможность исправить ошибки. Но, Селина Кайл, казалось, его вовсе не слушала. Только с дьявольским блеском шоколадных глаз наблюдала, как жидкость прошлась из горла в желудок. — Я знала много людей, и многих отправила на тот свет, — сказала она, и Ли в наигранной заинтригованности приподнял брови. Селина продолжила: — и знаете, что губит их в большинстве случаев? Привычки. Улыбка хитрая, свойственная Кайл озарила её лицо. Тень скрытной задумчивости пала на лицо Змея. — Да, привычки, — словно поставила жирную точку. — Например пить один и тот же виски, в одном и том же ресторане, — она облокотилась на спинку высокого стула. Когда полоса гнева скрасила Бей Ли, было уже слишком поздно. Он понял, додумался, но всё ещё не принял, даже когда лицо его не молодое, холодное исказилось болью. Это был триумф. Конец, пускай и грязный… но очевидная победа. Кайл было всё равно, когда люди Ли открыли огонь, который заведомо был обречён погаснуть людьми Брюса Уэйна. *** Тучи над городом нависли сплошным потолком. Серые, холодные и мрачные, они совсем не радовали, как и промерзлый дождь, непрекращающийся с утра. Марил знобило, казалось, что ее одолевала бессовестная простуда, подхваченная где-то с улиц. Не радовал даже выходной — суббота казалась занудно долгой, тянущейся как в замедленной съёмке. На работе оставались достаточно объёмные папки, требующие непосредственного внимания. Недоделанная работа висела тяжким камнем. И хорошо, что на дорогах было мало машин, по крайней мере, намного меньше, чем в будни. Марил без проблем встала на заправке, заняв место возле бака сразу после того, как отъехал серебристый Ренжровер. Да, на улице не как в теплом салоне, слишком холодно, что Уэйн моментально покрылась гусиной кожей, про себя подумав, что чёрную кожанку легко можно было заменить на длинное пальто. Марил с хмурым видом заполнила полный бак и направилась к оплате, прихватив карту. На кассе захватила сок. Яблочный, что неосознанно подумала о Мэган. Это был её любимый напиток. Спесь настольгии и тоски подкралась и напала внезапно. Ей захотелось наведаться к подруге в гости, что и пообещала себе сделать Уэйн. Марил подошла к своей машине с одним желанием, вытеснившим всё остальное, ставшее вдруг совсем неважным — поскорее оказаться в тепле, а после — дома. В конце концов, поход в магазин неслабо утомил её. Марил мельком обратила внимание на работника заправки, что вертелся у колонки. Ухмыльнулась, дёрнула за дверцу ручки, странно подумав, что оборачиваться спиной к незнакомцам далеко не лучшая идея… И, о, черт! Каково было удивление Уэйн, когда она почувствовала укол в шею и крепкую хватку рук, обхвативших её за талию. Это было настолько странно и совсем ни к месту, будто во сне. Совсем не с ней. В глазах постепенно темнело, когда её уложили на сиденье. Марил видела лишь суровое очертание мужского лица сквозь сковывающую её пелену. Когда авто тронулось с места, осознание покинуло девушку, унося её в темноту. Приходить в себя было невыносимо трудно — голова словно чугунная, а по ней, казалось, пробегал табун лошадей. Тошнота подходила к горлу, но Марил сдерживалась. Ей, конечно, было не впервой приходить в себя после препаратов, введённых в организм, но каждый раз сопровождался ужасным внутренним состоянием. Ну, да ладно, с этим можно было свыкнуться, в отличии от безысходной неизвестности, тянущей в свои липкие сети. Уэйн знала, что ей необходимо сосредоточиться. Кому-то что-то было нужно от неё или её брата, что, наверное, было сейчас не совсем важно. Главное, найти способ выбраться. Попытаться спастись. Марил огляделась, но взгляд её не мог зацепиться на чем нибудь конкретном. Вокруг пустота, лишь обшарпанные голые стены, с которых временами сыпалась потресканная штукатурка. Ни единого окна, ни считая вентиляционной прорези, что радовало крайне мало. Мысли медленно начинали хаотичный бег, словно мыши, шаркающиеся на кухне. Чувство обречённости и безнадёги горчило на языке. Марил терпеть не могла это чувство. Словно ослепла, не понимая, кому успела перейти дорогу, черт возьми! Всё же в последнее время было отлично, а теперь… Но нельзя отчаиваться! Марил прикусила губу, словно в глубокой задумчивости ища в сложившейся ситуации плюсы, ну, или, хотя бы один единственный хлипкий и шаткий плюс. И, о чудо! Он действительно был — Марил без кляпа во рту и, даже, не связана никакими верёвками. Это ли не повод для радости! Уэйн вздохнула, выдохнула и напрягла слух, стараясь уловить чьи-нибудь голоса, которые смогли бы, быть может, пролить свет на происходящее. Сначало было тихо. После, Марил приподнялась с холодного пола и поплелась поближе к двери, на ходу потирая затекшиеся мышцы. Дверь была совсем обычная, но тяжёлая на вид и, конечно же, оказалась заперта. Но, главное, за ней действительно раздавались голоса, которые было трудно различить. Марил прильнула совсем близко. — Уэйн убил мою сестру. Питера, черт возьми! А теперь и босса убила его шлюха. Ты и вправду думаешь, что я оставлю эту тварь в живых?! — столько ненавести и горечи в чужой речи Марил не приходилось слышать никогда. Она бы несомненно поразмышляла над тем, кого там успел убить её брат, если бы кто-то в этот момент не пытался убить её саму. Марил сглотнула вязкий ком страха, застрявший костью в горле. — Не дури, Энж! — брюнетка вытаращила в непонимании глаза. Голос… голос мужской… голос знакомый, что это просто не может быть. — Твою сестру убил Джокер, как и Питера. Не будь идиоткой! — Идиоткой?! — взвизгнула в гневе неизвестная, что Марил дёрнулась от двери зажмурившись. — Из-за неё их убили. И почему ты смеешь говорить за неё? Уэйн была готова поклясться, что расслышала ноты ревности. Тем хуже было для неё. Марил мало что понимала, только то, что кто-то захотел отомстить ей за Питера и его девушку. Питера, который, мать вашу, пытался убить её! Она бы непременно истерично засмеялась, совершенно убеждённая в том, что в мире нет никакой справедливости. Но от этого безумного, отчаянного порыва её сдержало ясное осознание, что по ту сторону двери находится Дейв. Тот самый Дейв Питерсон, которого она неплохо так, казалось, знала… Да, у судьбы совершенно нет справедливости, да ещё и чувство юмора на удивление паршивое… Марил хотела было расслышать больше, жадно вслушиваясь в разговор по ту сторону двери, однако этому было не суждено случиться — все смолкло, кроме глухих шагов, нарастающих по мере приближения к месту её заточения. Сердце пустилось галопом. Марил отлетела от двери, стремясь не встретить своих пленителей лицом к лицу и, когда дверь отворилась, выглядело это так, словно беглого зайца загнали в тупик после долгой охоты. Это было ужасное чувство, не поддающееся никакому описанию. Чувство, когда перед смертью у тебя в руках нет даже самого затупелого ножа для защиты. Пожалуй, хуже было только ощущение выжигающего до тла душу предательства со стороны человека, которого считала другом, пускай и не самым близким. Дейв стоял прямо на против, в метрах двух-трех. Но это был явно не тот добродушный и милый Дейв с которым Уэйн работала в одном суде. Суровый, холодный и чужой. Нет, этого человека Марил точно не знала, но уже ненавидела. Но даже на ненависть у брюнетки не осталось сил, когда от представшего перед ней лица, из лёгких выбило весь дух. Анжелика Койл собственной персоной. Марил зареклась, что никогда и ничто больше не удивит её в жизни. У судьбы не паршивое чувство юмора. Нет, от него просто хочется блевать. Марил смотрела блондинке прямо в глаза — холодные, жестокие, полные смертоносной ненависти, режущей без ножа. Но брюнетка не могла думать о страхе, ни о чем не могла. Все мысли были только о том, что Клэр теперь, наконец-то, представился способ избавиться от навязанной мачехи. Если удастся пережить нежеланную встречу, разумеется… — Как же я тебя ненавижу, — «приветствие» было выплюнуто как яд, нацеленный убить преждевременно. Марил хотела заверить, что ненавидит явно больше, но нацеленный в грудь пистолет попридержал словесный поток, став импровизированной пробкой. В любом случае, Уэйн будет цепляться за свою жизнь, чего бы ей этого не стоило. — Энж, прошу, давай поговорим, — Дейв не смотрел на Марил. Всё его внимание было сосредоточенно на Коил. — Оставь её мне. Если ты убьёшь Марил, Брюс и Джокер этого так не оставят. Он не просил, но голос его звучал твёрдо. Брюнетке всё больше казалось, что он пытается защитить её. Гордость этого не хотела и не признавала — обида была высока, но, в то же время, что-то внутри девушки цеплялось за эту призрачную возможность выжить. Особенно ярко это проявлялось тогда, когда мужчина медленно двигался, стараясь встать между Марил и Коил. Но, не только Уэйн заметила это. — Что ты такое несёшь? — Анжелика была не в себе. У неё дрожали руки и голос был непривычно высокий и тонкий. Она была неуправляема и опасна. Фарфоровое, как у куклы лицо, исказила гримаса непонимания и крайней задумчивости. — Ты… ты жалеешь её, — выдала она, буквально на одном дыхании. — Или… или желаешь её?! Марил это совсем не понравилось. Смерть была всё ближе, а умирать от руки ревнивой убийцы совсем не хотелось. Время для неё словно застыло в одном раскалённом, наэлектризованном мгновении, растянутом на бесконечность. Разум умер, но в тоже время безрезультатно пытался искать выход. Дейв пытался говорить, но никто, казалось его не слышал и не слушал. Слова его тонули в слепой ярости, подобно кораблям в беспощадный шторм. — Ты всегда был слишком влюбчивым идиотом, не достойным меня и моей любви! — Нет же… послушай, — упорствовал мужчина, голос его надломился, словно, если бы кто-то наступил на сухую ветку в лесу. Он дёрнулся в сторону блондинки и Коил грозно бросила — «не подходи!». — Её смерть не то, что тебе нужно! — вскричал он, но остекленевшие глаза были с этим в корне не согласны. — Быть может, мне не нужен ты… Марил проглядела, как Анжелика спустила курок, хоть наблюдала за этим тщательно. Зато то, как дёрнулся и пал на пол мужчина она уловила хорошо. Поглащенная страхом, Марил ожидала пулю и для себя, но блондинка стрелять больше не стала. Она отступила спиной к двери — к выходу. Уэйн бросилась следом сразу после того, как дверь захлопнулась, но было слишком поздно — замок предательски щелкнул, обрывая концы. Марил не знала, что последует дальше, но однозначно предполагала, что ничего хорошего её не ждёт. Отчаянно дернув ручку в бесполезном порыве, она обернулась и, подбежав к мужчине, опустилась к нему и на корточки. Он был мёртв — пульса не было. Из приоткрытого рта струилась тонкой нитью кровь. Он пытался защитить её, но Марил не чувствовала ничего кроме обиды и ненависти, словно это он затащил её в этот ад. В последний рейс на тот свет. Нахождение Дейва в этом чертовом подвале перечеркивало все хорошие воспоминание о нём в её сердце. Это было отвратительно, что лучше бы на неё вылили пару вёдер помоев. Да, наверное, тогда она бы почувствовала себя лучше, чем сейчас. Но Уэйн покинули эти мысли, когда из вентиляционного отверстия густым потоком повалил газ. Марил никогда бы в жизни не признала его безопасным. Чёртос два! Марил вскочила как ужаленная и метнулась к двери, остервенело принимаясь колотить её и пинать что есть сил. Её охватило такое безумие, что сил, казалось, хватило бы перепрыгнуть Эверест и переплыть вплавь все реки мира, но только не вышибить дурацкую дверь, что встала на пути к спасению. Паника поедала разум как кислота. Девушка кричала и звала на помощь царапая и надрывая криками горло. Только бы пришёл брат, только бы пришёл Джокер! Селина, друзья, да кто-нибудь… Но дверь не отпиралась. На помощь ни кто не спешил. Неужели все так беспощадны? Это было ужасно — умирать в одиночестве. Чувствовать как душа трепещет перед леденящим кости шёпотом смерти, а разум покидает слабеющее тело. Было ужасно умирать в пустом подвале побежденной. Газ валил. Марил прикрыла лицо футболкой, задыхаясь в безудержном приступе кашля. Сознание уплывало и грань между настоящим и вымыслом стиралась, словно кто-то водил между ними ластиком. Марил не надеялась на чудо. Ей привиделось, как отворяется эта проклятая дверь, привиделось, как она падает у чьих-то ног — начищенные до блеска лакированные чёрные ботинки мелькали перед тускнеющими глазами. Ей чудилось сквозь злостную пелену, что кто-то хватает её под подмышками, тянет в объятия. Она цепляется в ответ. Марил не знала кто это. Да это и не важно. Она ни за что не выпустила бы из хватки, потому что это так важно — чувствовать ладонями что-то настоящее, не растворяющееся, не зыбкое. Потому что это так важно — слышать как кто-то шепчет, что всё в порядке и всё хорошо. Запах ветра и воли щекочет ноздри, но кружится голова, как после убийственных американских горок. Марил не хочет проваливаться в пустоту, но она крадучись подступает, что противиться сил никаких нет…