***
Она вернулась через четверть часа, одетая в прелестное сиреневое платье: ужасно простое, но такое чистое и нежное, что ей несомненно шло, но явно не соответствовало стойкой натуре. Он поймал ее взгляд и не смог отвести так быстро, как следовало, действуя в рамках приличия: что-то глубоко внутри отзывалось на этот взгляд. «Я бы одевал ее в шелка…» — мелькнула мысль у смутившегося англичанина — «Боже, как бы ей пошел черный шелк!» — Пойдемте, месье Кларен, — позвала она, но, сделав пару шагов в сторону двери, вдруг остановилась и развернулась к «гостю». Окинув его строгим взглядом, Мария спросила: — Месье Кларен, что вы скажете на счет того, чтобы переодеться? Томас вздрогнул и, опустив глаза, внимательно посмотрел на свои запачканные белые туфли. Посмотрев еще раз на девушку, он медленно кивнул. Она сочувствующе улыбнулась и жестом позвала его за собой. Они поднялись в хозяйскую спальню, где было достаточно светло и просторно: большое окно, выходившее на улицу, а не во двор, давало много света, большая кровать стояла у стены, а у другой — кресло и достаточно большой комод, у самого угла сундук, поверх которого было наброшено одеяло. Вся отделка была максимально простая: признаться честно, англичанин к этому не привык — но, в целом, в этой комнате появлялось ощущение трогательного уюта, что было очень важно для сентиментальной стороны его характера. Девушка открыла комод и стала искать среди одежд покойного хозяина что-то, соответствовавшее и «гостю», и нынешней обстановке за окном. Выбрав один из нарядов «попроще» и получив согласие Томаса, она оставила одежду на кровати и вышла из комнаты, закрыв за собою дверь. Пожалуй, надевать одежду покойника было неожиданно нормально, хоть немного и смущало. Впрочем, аристократ прекрасно понимал, что сейчас это самый легкий способ избежать ненужных проблем. Вскоре он вышел к своей спутнице в костюме и туфлях приятного серого цвета, в этой одежде его вполне могли принять за обыкновенного зажиточного торговца, коим и был хозяин дома, что могло прийтись им очень на-руку. Но девушка все же напомнила ему о бумагах, и вышли из дома они только после того, как она удостоверилась, что мужчина взял их с собой. Они шли достаточно уверенным спокойным шагом, заворачивая на нужные улицы Парижа. Хотя присутствие Марии и успокаивало, аристократ периодически вздрагивал и оборачивался на резкие звуки. Благо, этого можно было и не заметить или свалить на легкую нервозность. Казаться подозрительными очень не хотелось. Когда они проходили сквозь площадь, где разместилось несколько торговцев, одна бабка обратилась к ним: «О, месье и его прекрасная спутница…». С легким любопытством Томас отметил появившийся на щеках Марии румянец после этих слов. Наверное, со стороны они смотрелись весьма фривольно: она шла с ним под-руку — но англичанину было приятно думать, что смущение девушки вызвано не стыдом, а интересом в его сторону. После не столь долгих петляний по городу они оказались перед фасадом, бурно украшенным для привлечения клиентов — весь первый этаж крупного здания занимала большая пекарня. Еще недавно тут был ресторан, но после событий революции, спрос на дорогие лакомства упал, так что пришлось перейти на приготовление простого хлеба. Сейчас ставни на первом этаже были закрыты, а на втором никого не видно. Томас постучал в дверь. Сначала, никто не отозвался, а потом послышались шаги. Через минуту дверь отворилась, внутри стояла крупная мрачная женщина, служанка, задавшая всего один вопрос: — Что вам нужно? — Добрый день, — немного отойдя от шока — увидеть неожиданное лицо на пороге — с акцентом проворковал англичанин, Мария стояла чуть в стороне, — Можете передать мистеру Флиттеру, что пришел его старый друг и верный поклонник, Томас Кларен. Он поймет, кто я, — улыбнулся мужчина, — Спасибо, — на опережение добавил он, и дверь перед его носом закрылась. Сперва было слышно удаляющиеся шаги этой женщины, потом — ничего, а еще через пару минут громкий стук и топот домашних туфель по деревянным ступеням. Дверь снова распахнулась, на пороге стоял чуть запыхавшийся здоровый мужчина почтенного возраста в домашнем халате и очках — наверху он читал книгу — и чуть ошалевшим образом смотрел на старого друга. — Томас! — воскликнул он и обнял прямо с порога, — Заходи скорее! Ты не представляешь, как я удивился, когда услышал твое имя, — бодро говорил старик, вводя Томаса в дом. — Мистер Флиттер, я не один, — чуть растерянно от неожиданности, но даже весело сказал англичанин, обрадованный добрым приемом, и указал на Марию, стоявшую в тени рядом. После этого под хитрым внимательным взглядом старого друга Томас провел девушку в дом, как свою спутницу.***
— Я очень переживал, что с тобой может произойти что-то подобное, — услышав историю недавнего пребывания друга в Париже, задумчиво протянул мистер Флиттер и сделал глоток чая, принесенного той самой мрачной служанкой, — Одно странно — что тебя не остановили на границе или хотя бы на подъездных к Амьену. — Для меня это тоже загадка, друг. Но факт остается фактом, — в такт ему произнес Томас, сделав глоток чая. Говорили они на английском, так что Мария давно мало что понимала и только мрачно цедила чай из фарфоровой чашечки, предложенной хозяином дома. Они сидели на втором этаже в полутемной немного неприбранной гостиной, задекорированной так, чтобы не стыдно было принять гостей. Мягкие диванчики выставлены были таким образом, что посреди дома будто появлялась небольшая беседка. Это было почти мило. За окном мерно шумел город. «Хороший район», — подумала Мария, задумавшись о прекрасном городе — Париже — объятом безумием. Кроме того, этот район она ни за что не смогла бы себе позволить в ином качестве, чем прислуга для кого-нибудь из местных — не обидно, скорее, печально. Хотелось бы и ей когда-нибудь своего собственного домашнего уюта, теплого очага. Одиночество… От мыслей ее отвлекли, обратившись к ней по имени. — Мария! Я вам очень благодарен, — с милой улыбкой говорил старик на французском, — Без вас бы Томас точно пропал, — это было сказано с неподдельной печалью, действительно, мистер Кларен многое значил для этого старого господина. — Рада помочь, месье… Флиттер, — непривычное имя Мария произнесла с опаской — не хотелось ошибиться. — Ох, что вы! Как же так, нас не представили, — он повернулся к другу, чуть смеясь, — Тамас, я все понимаю, но не забывай о приличиях. — Мария, мой давний друг и старший товарищ — Джеймс Флиттер, — произнес аристократ, указывая на старика, — Мистер Флиттер, Мария… — произнес он, указывая на девушку, и вдруг понял, что не знает больше ничего. — Моро*, — продолжила Мария, заметив замешательство своего «подопечного», и мягко улыбнулась, — служанка казненного хозяина татской мануфактуры. Приятно с вами познакомиться, — она привстала дивана, чтобы присесть в легком реверансе, ее шутку оценили — старик низко хохотнул, а Томас тепло улыбнулся, успокоившись. — Вы, верно, не понимали, о чем мы говорили, все это время? — уточнил очевидное мистер Флиттер. — Да, это так. Но догадываюсь, что месье Кларен посветил вас в свои обстоятельства, — она серьезно смотрела в глаза старику, но при этом ее губы были в улыбке, — Я понимаю, что в вашей — английской — традиции может быть не принято обращаться за помощью к знакомым, но, как я вижу, вы достаточно близки. Надеюсь, вы не оставите месье в беде, — имелся в виду, конечно же, мистер Кларен. Старик поймал себя на мысли, что он не смог бы отказаться, казалось, она на него влияла, будто смотря в ее глаза попадаешь под гипноз захожих лицедеев. Но это было не так — просто секундное наваждение, не более. — Конечно, — не дав Томасу вмешаться в этот момент, ответил мистер Флиттер, — Помогу всем, что смогу, — улыбнулся старик, смотря на странную простолюдинку, — А пока давайте закончим с чаем и поговорим о чем-нибудь хорошем! — воскликнул он, вновь взяв чашку в руку, и попросив служанку принести еще. — Так все же, как вы познакомились? — спросила спокойная Мария, минут через десять, когда от разговоров о погоде, чае и столовом серебре атмосфера подобрела. — Ах, это… — протянул мистер Кларен, под добрым оберегающем взглядом старого друга, я был еще ребенком и жил в родном имении в Йоркшире, когда мистер Флиттер был поваром в нашем доме. Мы близко общались, когда я рос и когда учился в университете. — Хорошие были времена… — протянул старик, ностальгически вздохнув, и сделал очередной глоток чая. — Мистер Флиттер, прекрасно готовит! Как жаль, что нам не удастся отведать его блюд в этот раз… — А-ха-ха, спасибо друг мой! — хохотнул повар, — Но не стоит, — девушка посмотрела на него вкрадчиво, — В самом деле я уехал из Англии в Париж, чтобы открыть свой ресторан. Я думал, здесь он будет значительно более успешен, чем мог бы быть на родине. Но, как видишь, обстоятельства многих заставляют расставаться с мечтой… — в этот момент он смотрел на корзинку сдобы, стоящую на столе перед ними. — И не только мечтой, — безэмоционально вдруг выронил Томас, вспомнив жуткий треск переломанных костей и холодный блеск лезвия гильотины. В комнате на минуту стало тихо. Все думали о своем, но всем было не легко. — Томас, ты еще все так же сильно любишь старые книги? Помнится, у тебя даже была своя библиотека и любимый букинист в Лондоне. — Да, — улыбчиво протянул аристократ, в ответ на столь мягко прерванное молчание, — Мистер Флиттер, люблю. Страстно зачитываюсь некоторыми томами как в старые-добрые. Даже работа не может соревноваться с этим желанием. Разве что… — он хитро посмотрел на друга, — хороший обед может посоперничать с интересной книгой. Старик низко расхохотался. — А ты не хотел все-таки оставить эти свои ткани и стать букинистом? — Много раз думал об этом. Родительское имение сейчас на мне. Но пока мне удается совмещать работу и увлечения… — А что же с тем букинистом? — спросил мистер Флиттер. — Он умер пару месяцев назад, — серьезно сказал Томас, повар несколько раз молча серьезно кивнул, — Что странно: не удалось найти его близких, а в завещании он указал меня… — Так ты у нас теперь еще и владелец большого книжного магазина? Почти мечта! — Верно, друг. Старого хозяина жалко. Да и денег это много не принесет. Я обязательно прочитаю большую часть книг, что есть в его старом магазине, когда вернусь в Англию. — Месье Кларен, вы выходит не просто торговец сукном? — скорее просто для порядка спросила Мария. Англичанин улыбнулся чуть грустно. — Да, мое имя — имя владельца большого числа татских мануфактур. Когда-то моя семья верно вложилась в них. Теперь еще и владелец книжного магазина в столице, — Прости, что тебе приходится со мной возиться, я обязательно отплачу… — взволновано говорил Томас, но прервался, увидев строгий взгляд девичьих глаз. Она дала понять, что не стоит заканчивать фразу, — Так или иначе, с твоим старым хозяином у нас больше общего, чем может показаться на первый взгляд, — отшутился он. — Действительно: вам идет его одежда, — пошутила девушка в ответ, и обстановку разрядил стариковский хохот. — Мадмуазель, явно смеется над тобой, Томас. Не принимай близко к сердцу. Теперь чуть смеялись все, находившиеся в комнате. Позже разговор пошел на лад. Они говорили о литературе и книгах, о путешествиях и их странах, о тканях и вышивках, о семьях и делах. Девушка, казалось, невидимыми туманами обволакивает пространство вокруг, возрождая давно позабытое людьми чувство созидательного хаоса, первородного порядка начала времен, в котором еще не было человека. Как это происходило, можно было только догадываться, думая о причинах, можно было сходить с ума. В этом было столько притягательного, искушающего. Но к чему ведет эта дорога? Идет ли она во грехе или в божьей благодати? Мистер Флиттер с любопытством отметил, как сквозь этот «туман» пробивается ярчайший чистый «свет» его друга и оставляет чарующие линии лучей. Они были прекрасным сочетанием. Отчищающий порядок и созидательный хаос. «Ох, что-то я размечтался» — подумал мистер Флиттер, улыбнувшись на очередную милую шутку Томаса. Через несколько часов после первого стука в тяжелую дверь этого дома и долгих ностальгических бесед были оговорены и важные моменты, касавшиеся обстоятельств мистера Кларена. Решено было, что повар обратится к знакомым англичанам в местном революционном сообществе, чтобы те, возможно, помогли организовать путь Томаса до Англии. До тех пор старик обещался снабдить друга «всем необходимым». Он дал достаточно много денег Марии с просьбой позаботиться о друге, факт, что та имеет возможность разместить англичанина в доме своего покойного мастера, был оговорен прежде. А также вручил целую корзину съестного и прекрасный томик пьес Шекспира Томасу. Они прощались очень тепло, хоть и следовало им увидеться еще в скором времени. Кто знает настоящую жизнь? — О, Боже! Томас, никогда не попадай в такие ситуации в будущем. Не всегда удастся встретить спасительницу-красавицу, что сохранит тебе жизнь. — Абсолютно верно! — чуть засмеялся Томас, Мария была польщена и чуть покраснела, отходя от мужчин в сторону, понимая, что дальше прощание будет очень личным. Но она все равно слышала их разговор. — Не шути, Томас! Я серьезен. — Я тоже, — улыбнулся мистер Кларен, тепло смотря на своего верного старого друга, — Я буду осторожен, — повар тяжело вздохнул, — Кроме того, у меня есть оправдание: была же просто великолепная причина приехать, я ехал за твоей стряпней! — весело заявил аристократ, мистер Флиттер расхохотался своим низким голосом английского домовладельца. — Да уж! Вот это причина! Он вздохнул. — Знаешь, Томас, как давно меня никто не называл «мистер Флиттер»? — вопрос был риторический, но на лице его друга появился неподдельный интерес и беспокойство, — Вечность! С тех пор как я покинул Англию и из поваров ушел во владельцы ресторанов, булочных да кафе, только и слышу: «месье», «месье повар», «месье». Так приятно иногда чтобы кто-то просто назвал тебя по имени. — Понимаю, Джеймс. Старый повар посмотрел на друга со странной смесью благодарности и грусти в глазах. Он тосковал по родине, частичкой которой был для него Томас. Аристократ со своей спутницей вскоре скрылись в переулке. Старик долго смотрел им вслед.***
Они шли молча, слушая дуновения ветра по пыльным улицам вечернего города, практически всю дорогу. Когда до «дома» оставалось совсем не далеко — едва ли квартал — девушка сказала, предварительно приостановившись, чтобы англичанин поднял на нее взгляд: — Томас. Она произнесла его имя, проницательно, проникновенно смотря прямо в его голубые глаза своими золотыми, в которых играли блики от огня уличных фонарей.** «Азирафаэль» — резко прозвучало в голове мистера Кларена иным, до боли знакомым, голосом как эхо из иного измерения. Сердце горько и томно защемило. Он почувствовал прекрасное и пугающее в одно мгновенье. Само имя было не так важно, как эта девушка обратившаяся к нему так. Она смотрела ему в глаза и, казалось, видела все. Будто она ведала все. Девушка развернулась и уверенно пошла вперед своего спутника. Он смотрел ей вслед и сам про себя не заметил, как сказал: — Мария.