Сердце из пены морской

Трафальгар знал, что это бесполезно, но все же кинулся к телу ребенка с нелепой надеждой услышать хотя бы последний вздох. Он сам не понимал, зачем, но что-то внутри сопротивлялось, не желая верить неумолимой смерти. Но Дофламинго не дал ему «проститься» с их общей случайной жертвой. Одно быстрое движение – и Ло замер на месте, словно зачарованный магией. Почти невидимые в сумраке пещеры, цветные нити Доффи прочно сковали его по рукам и ногам, превратив в живую куклу. - Хватит бегать, Ло. Мне надоели твои игры. Я был с тобой слишком мягок, и ты решил, что можешь позволить себе больше, чем другие. Но ты принес мне клятву, и я заставлю тебя, ее выполнить. - Позвольте мне преподать ему урок, мальчишка должен запомнить сегодняшний день, – обратился к Дофламинго Верго, но повелитель Дресс Роуз только качнул головой, с змеиной грацией подбираясь к замершей в «сетях» жертве. - Верго, ты забываешься. Ло теперь мой супруг. Конечно, я мог бы поделиться с тобой... Ло, представляешь, сразу оба мы в тебе, разрываем на двое, а ты не можешь оторвать взгляд от мертвых застывших глаз этого мальчишки. М-м, ну не напрягайся так, в конце -концов ты ранил меня, устроил переполох в моем королевстве, я должен научить тебя покорности. Знаешь, на кого ты сейчас похож, Ло? В детстве я поймал красивую бабочку Махаона и посадил ее в маленькую коробочку. Я думал, она будет жить мне на радость, но она высохла, потеряла краски и сдохла, разучившись летать. Ты такой же хрупкий, я могу сломать тебя в два счета. Но я, по-прежнему, люблю тебя, Ло. Даже, несмотря на то, что ты попытался меня убить и испортил дело моей жизни. Я не хочу, чтобы ты повторил судьбу той бабочки. Но отныне твоя жизнь принадлежит мне. Так и быть, Верго приласкай его немного. Подготовь к моим рукам. Верго не требовалось просить дважды. Без слов он обхватил Ло со спины, буквально вгрызаясь в его беззащитную шею. Прокусив бледную кожу до крови, он приложился к свежей ранке, царапая ее языком. Его жадные горячие руки исследовали тонкие плечи, острые лопатки, гибкую поясницу, выступающие тазовые косточки с жаждой давно терзающегося воздержанием человека. Ло, вздрагивая от отвращения, думал лишь о том, что любовник Доффи мог доставить удовольствие только сумасшедшему извращенцу. Его грубые похотливые руки хотелось отрубить раз и навсегда. Но тут к этим рукам добавились еще две – жадные и требовательные, горячие и умелые с перстнями на пальцах. Ло ненавидел себя за сорвавшийся с языка стон, когда одна из рук пробралась под ткань платья и сжала его расслабленную плоть. Над ухом раздался смешок: - Жаль, что мы тебя не возбуждаем. Зато ты заводишь нас. – Верго потерся о задницу Ло каменным стояком. - Сегодня наша ночь, моя и Ло, Верго. Позаботься о своих нуждах сам. Достаточно того, что ты напугал моего супруга. Чувствуешь, как он дрожит? - Хотелось бы думать, что Ло — наш общий, – хмуро усмехнулся Верго, с силой потеревшись об узкие бедра Ло горячим пахом и лишь немного отстраняясь, чтобы спустить брюки и стиснуть собственный могучий член. Ло с гадливостью слушал характерные чавкающие звуки. Верго дрочил на него, и это было ужасно. Верго щадил его по приказу Доффи, и это было еще ужаснее. Дофламинго готовился вкусить «вишенку на торте» и не хотел делиться. Он просто наслаждался тем, что унижал его на глазах у Верго. Но Ло предпочел бы, чтобы Дофламинго не делал ему одолжений. Ему, Ло, должно быть так же больно, как маленькому мальчику, убитому из-за него. К тому же Ло не хотел чувствовать признательности, что Доффи остановил своего «бульдога», продолжая играть в любовь. Тем не менее, Доффи собирался сегодня натешиться с ним вдоволь. Он разрезал нитями платье на Ло, оставляя полностью обнаженным. - Как же красив мой муж, -прошептал Дофламинго, накрывая ладонью маковки брусничных сосков и выкручивая их жилистыми пальцами до предела. - Иди к черту, ублюдок, – прошипел Ло, и в ту же минуту был застигнут в врасплох жарким поцелуем. Доффи вторгся в его рот, мучая и покоряя. Ло пытался вспомнить, кого и когда так целовал. На миг в голове промелькнул образ светловолосой женщины с кувшином вина в руках. Милая торговка на одном из южных островов... Интересно, а как целуется Луффи? Доффи вдруг отстранился от него и размашисто врезал ему пощечину: -Не закрывай глаза, не смей думать ни о ком другом, кроме меня! – выплеснул он свою злость. Но тут же обхватил своими медвежьими руками талию Ло и снова присосался к его губам, точно кот к блюдцу холодного молока в знойный полдень. Ло пробовал кусать чужие губы, но все было бесполезно. Доффи лишь перехватывал инициативу, и вскоре у Ло от вкуса крови на губах и во рту запершило в горле. Тем временем ногти Дофламинго царапали плечи и бока Ло, а руки сместились на ягодицы. Он раздвинул ноги Ло коленом, и его кошмарные пальцы стали порхать вокруг сомкнутой дырочки чужого ануса так, словно в ней скрывались все тайны Вселенной. - Мне не подстроиться под твой размер, милый. Тебе будет больно. Может, зря я не дал Верго растянуть тебя, как следует? - Однажды я убью тебя, – зло пообещал Ло, кинув короткий взгляд на наливающейся красным рану Доффи. Кажется, того она ничуть не волновала. - Но сначала я тебя трахну, ты задолжал мне брачную ночь, дорогой. Ты же еще никогда не был с мужчиной по-настоящему? Я буду у тебя первым, – блеснул очками Дофламинго, и Ло содрогнулся от болезненного проникновения сразу двух его пальцев. Трафальгар закусил губу, чтобы не застонать. Все его существо было против грубого вторжения, против копошения чужих пальцев в его внутренностях, но сейчас его согласия не спрашивали. - Я был достаточно галантен, Ло? Прости, надолго меня не хватит. Слишком давно хотел владеть тобой и видеть, как ты бьёшься подо мной в агонии. Все те мальчики, что были у меня до тебя - ненастоящие. Только ты можешь сделать меня живым. Сзади рассмеялся Верго, который не переставал удовлетворять себя, наблюдая омерзительную сцену насилия. Ло широко распахнул глаза, когда Дофламинго быстро стянул с себя бриджи и, ловко подхватив под бедра, единым рывком насадил его на себя целиком так легко, словно нанизывал обручальное кольцо на палец или надевал перчатку. Боль была адской, даже во времена, когда Ло страдал от болезни Белого свинца, он не чувствовал ничего подобного. Делая быстрые уверенные толчки, Доффи упивался чужой узостью, теснотой и жаром. Все внутренности Ло словно мгновенно изрубили мясорубкой, разорвав мышцы точно острым копьем тяжелым крепким членом, исследуя изнутри каждый кусочек его дрожащей чувствительной плоти, натирая тонкие влажные стенки и сминая их в кровь. Каждое движение Дофламинго порождало тугой узел боли и грозило разорвать хрупкое тело изнутри. Вновь и вновь нанизывая Ло на себя и наслаждаясь слабостью и дрожью его тела, Дофламинго сейчас напомнил ему ненасытное древнее божество с щупальцами по всему телу, которое можно представить только в самых жутких кошмарах, наглотавшись сильного наркотика. Раздирая нутро жертвы, щупальца этого существа движутся внутри, причиняя жертве адские страдания... Ло не сразу понял, что кричит, когда на его горле сомкнулись жесткие пальцы. Дофламинго душил его. Он по-настоящему хочет убить Ло? Резкие порывистые движения вверх-вниз и яростный шепот: - Что скажешь, Ло? Ты так сжимаешь меня там внизу, когда задыхаешься от моих рук, что я не могу отказать себе в удовольствии приласкать как нужно твою миленькую птичью шейку. Ну же, кричи мое имя, и я дам тебе дышать. - Пошел нахрен, - прошипел Ло, чувствуя, что теряет сознание и проваливается в болезненное забытье. Последним его ощущением отключающегося сознания было то, что член Доффи внутри него увеличился в размере, готовясь излиться. Но долго оставаться без сознания Трафальгару не дали. Он очнулся оттого, что в лицо ему плещут холодной водой из подземного озера. Открыв глаза, он обнаружил, что Дофламинго яростно смывает с его бедер кровь и сперму, а рядом лежит мальчик с остекленевшим взглядом. -Его надо похоронить. Позволь мне... – Ло умоляюще посмотрел на своего насильника. -Ты - мой муж, и нужен мне. А мальчишкой займется Верго, раз уж ты так беспокоишься. Но ты еще отработаешь эту просьбу, – Доффи подхватил обнаженного супруга, тут же болезненно сжавшегося, на руки, словно тот весил не больше перышка, и уверенным шагом направился к выходу из пещеры.