Бездна Вероятностей

Предупреждение автора: еще одно AU, которое я имела наглость добавить в свою историю — до встречи с Женщиной под вуалью Рэйка Сафран уже владела магией, но всесторонними талантами в магии не выделялась.       Третий месяц в Арке. 26-е число месяца Отплытия.       — Да! — простонала Лишари и с наслаждением вытянулась на мягкой кровати. — Так гораздо удобнее. Эй, не стой столбом посреди комнаты! Располагайся, где тебе вздумается.       Рэйка ухмыльнулась, оглядывая комнату Пегаст в Толстом Леоране. Она была совсем небольшой, но чистой и уютной. У Лишари были свое окно, шкаф, где она смогла с комфортом разместить все вещи, и таз с водой для умывания. Святой Орден, скрепя сердце, выделил ей комнату в «общаге», как и другим неримцам, но магичка гордо фыркнула и заявила, что скорее заночует в Подгороде, чем останется в Храме Солнца больше положенного.       — Тут мило, — вынесла вердикт Сафран и, подпрыгнув, уселась на подоконник. Получилось у нее не с первого раза — выпитая бутылка вина давала о себе знать.       — Еще бы тут не было мило — за пятьдесят медяков! — фыркнула Лишари, взбивая подушку под головой. — Увидь я здесь дыры в стенах, как в Кочевнике, или, того хуже, клопов, я бы сровняла эту дыру с землей и вернула свои деньги обратно.       — Не сомневаюсь.       Из окна Пегаст открывался вид на угол библиотеки Арка и Ларксас, весело грохочущий вниз по кварталам города. Правда, сегодня его журчащий шум перекрывал ливень. Камни на мостовой аллеи Мальфаса, омываемые им, тускло блестели черными опалами.       — Могу я задать тебе вопрос? — Краем глаза Рэйка заметила, как Лишари, повернувшись на бок, подперла голову рукой и с хмельным любопытством уставилась на нее.       — Валяй, — лениво отозвалась Рэйка.       Ее внимание привлек одинокий стражник, который, удерживая на голове плащ одной рукой, другой рукой пытался открыть защитное стекло фонаря у таверны и долить в него полуночное масло. Задание у бедолаги было не из легких. Рэйка с удовольствием отпила еще вина за его успех.       — Каково тебе, магу, жилось в Остиане? И кстати, ты так и не рассказала никому в Ордене, что на самом деле?..       — Нет, — оборвала ее Рэйка. — Только Константину. И тебе. Вовсе не о таком маге, как я, нужно знать красным плащам.       Лишари понимающе усмехнулась. Острым ногтем она выводила незатейливые узоры на покрывале. Она не понаслышке знала, как эндеральцы боятся и ненавидят псиоников и энтропистов. Ее и Ша’Рима хранители до сих пор провожали настороженными взглядами — как будто боялись, что в любую секунду эти двое превратятся в орабай. Хотя почему «как будто»? Наверняка так оно и было.       — Кто-то должен был учить тебя, — заметила Пегаст. — Но в Остиане с умелыми магами было туго.       — Да. Однако мне повезло, — сказала Рэйка и, помолчав немного, добавила со смешком: — В каком-то смысле.       — В каком-то смысле, — эхом отозвалась Лишари и откинула темные волосы с лица. — Если где и можно было найти мага в Остиане, то только в рядах сопротивления. Ты была среди повстанцев?       Скривившись, Сафран заглянула в свою бутылку. Вина оставалось совсем немного. Хорошо, что они захватили с собой добавку. Ей не нравился разговор, который завела Пегаст. Но ничто так не развязывает язык и не облегчает душу, как пара-тройка лишних глотков алкоголя.       Скрывать что-либо от Лишари было бессмысленно. Она знала, что такое Остиан. Она все видела своими глазами, прежде чем ее семья смогла сбежать из той кровавой бани в окружении белых, зыбких песков и высоких пальм.       — Была, — подтвердила Рэйка.       — Как так получилось? Ты слишком молода для отчаянного добровольца.       Сафран погоняла вино во рту, прикидывая, как сделать ответ покороче. Да, скрывать что-либо от Лишари было бессмысленно, но вдаваться в подробности не хотелось. Прошлое стучало воспоминаниями в плотно закрытые двери, стоило лишь подумать о нем. А Рэйка так хотела забыть хоть что-то.       — Храмовники казнили всю мою семью, — тщательно подбирая слова, наконец, ответила она. — Сожгли на костре как отступников и еретиков. Мне удалось выжить лишь потому, что меня спас… друг моей матери. Он был одним из лидеров повстанцев. И не смог отказать ей в ее последнем желании.       — Проклятье, — прошептала Лишари. Она села на кровати, не отводя от Сафран расширившихся от ужаса глаз. — Блядь, Рэйка, мне так жаль!..       Рэйка медленно кивнула и сделала очередной глоток. Вино горячей волной омыло глотку и смешалось с тупой болью где-то в груди. Ей тоже было жаль — теперь лишь жаль. Но сколько времени ей понадобилось, чтобы понять: они погибли не вчера и даже не год тому назад, и никакая жертва не вернет их обратно? Слишком много. Рэйка боялась, что наступит момент, когда она забудет об этой истине, простой, но давшейся ей с таким трудом. Ведь сейчас, когда Сириуса больше не было рядом, она могла сорваться. Его уверенность в том, что она достаточно умна и сильна, чтобы справиться со своими демонами, всегда казалась Рэйке излишне оптимистичной.       — Блядь, — повторила Лишари и сама потянулась к своей бутылке вина. — Прости. Я должна была догадаться и не задавать тупых вопросов. Наверное, не было ни одного повстанца, который бы не… Прости.       — Да ладно, — устало и пьяно фыркнула Рэйка. Была не была. — Если у тебя еще есть вопросы, то лучше задай их сейчас. Скажем так, сегодня уникальный и единственный вечер, когда я позволю себе откровения.       — Понимаю, — склонила голову Пегаст, и Сафран знала, что она не врет. — Твоя мать попросила повстанцев спасти тебя потому, что ты — маг, да? Эти суки охотились за тобой?       — Да, можно и так сказать, — голос Рэйки дрогнул, и она прокляла себя за это. — Ягал признавал магов только среди высших храмовников — мужчин, потому что его Творец благоволил лишь тем, у кого болтается член между ног, и кто носит доспехи его Храма. Ну, ты знаешь. А я, мало того, что девчонка, еще и свой дом в ночи подожгла, и, конечно же, добросовестные почитатели Храма сообщили об этом. Мама думала, что сможет обмануть храмовников, прикинуться безумной и перетянуть вину на себя. Она… много чего сделала, чтобы ее план удался, но у храмовников было свое видение ситуации. Они поверили ей, но решили сжечь всю семью за сокрытие дикой ведьмы. На всякий случай. Чтобы другим было неповадно.       Как легко об этом говорилось! Слова вылетали изо рта Сафран так, будто она рассказывала чужую историю. В ней не было эмоций. Можно было славить за это вино, но Рэйке хотелось верить, что их яд вытек из нее со слезами, вплелся в разум противника, вошел острым кинжалом в беззащитные глотки — задолго до этого дня. А она и не заметила этого, лелея его послевкусие.       — Материнская любовь, да? — пробормотала Лишари и надолго припала к бутылке. — И тебя не искали?       — Я умерла в огне, — тонко улыбнулась Рэйка. — Это из-за меня обезумела мать. Я раздражала ее, была непослушной, глупой, ленивой сучкой. Постоянно расстраивала папочку, и он срывал злобу на жене и младшей дочери — бил до кровавых соплей. Она больше не могла этого терпеть. Вышла из себя, и от меня остался лишь пепел. Вот такая грустная история о дикой магии и бедах, которые она за собой несет.       Даже те соседи, кто лично знал Ранну, мать Рэйки, поверили в эту историю. На ее сожжении они печально отводили глаза и качали головами. Магия — есть зло, и Творец сказал свое слово, наказав безумием и смертью рабу свою за грязь, текшую в ее венах, и неверных, покрывавших эту грязь долгие годы.       Лишари застонала и спрятала лицо в ладонях.       — Это похоже на какой-то дурной, ночной кошмар, — едва слышно сказала она. — Черт возьми, а я еще ныла тебе о своей семейной трагедии…       — У каждого она своя, — почувствовав, как тошнота поднимается по горлу, Рэйка запила ее вином и потянулась к тарелке с сыром. — Не стоит обесценивать смерть брата лишь потому, что его не сожгли за колдовство.       Комнату Лишари окутала тишина, но она не была молчаливой. Она кричала голосами сотни мучеников, грохотала окровавленной сталью, выла смертельным пламенем и пахла дорогами Остиана, вдоль которых стояли столбы с колесованными или сожженными заживо еретиками. Внизу, в гостевых залах Толстого Леорана веселились эндеральцы: пили, ели, танцевали под звуки задорной лютни, — и знать не знали, что над их головами сгущалась тьма воспоминаний.       — Как же я рада, что он сдох, — свистящим шепотом проговорила Лишари. — Как же я рада, что мы приложили к этому свою руку! Но сколько невинных душ было загублено до того, как…       — Ничего не изменилось с его смертью, — возразила Рэйка, кроша кусок сыра между пальцами. — Ваш Орден оставил парочку магов в Остиане, но отозвал основные силы. Сначала было тихо, но после того, как Наратзула Арантэаля объявили погибшим, и трон Нерима вновь оказался пустым… Что ж, недобитый Храм Творца решил приняться за старое. Те, кто сумел сбежать в тот день, нашли себе нового лидера и вернулись в Остиан.       — Но… Святой Орден получал известия, что объединенная армия Серединного и Северного королевств заняли Остиан в кратчайшие сроки, — нахмурилась Пегаст.       — Да, — рассмеялась Рэйка и облизала пересохшие, сладковато-кислые от вина губы, — вот только пока она объединилась, около каждого из семи колонн с проповедями Творца люди вновь отбивали челобитную. А в Храме Творца даже успели починить главные ворота и сделать новые пристройки.       — И сопротивление позволило этому происходить? И Орден…       — Орден магов, насколько мне известно, был занят тем, что помогал этому северному королю, Таранору Коареку, улаживать дела в Срединном королевстве, — пожала плечами Рэйка. — А сопротивление… Многие из нас тоже поверили, что Южное королевство освободится со смертью Ягала, и разъехались по всему Нериму. Мы с Сириусом уехали, как только узнали, что пала магическая стена. Нам всем просто хотелось… отвлечься. Увидеть мир за пределами Остиана и его пустынь.       Сафран до сих пор помнила то резкое чувство свободы, разлившееся по ее телу, когда она поняла, что они покинули Южное королевство. Тогда, отстав от своей группы, она повернулась в седле, оглядела пустующую пограничную заставу с землями Велленфельса и плюнула на доски под копытами лошади. Рэйке было страшно, и она не знала, что принесет следующий день, найдет ли она в нем смысл своего дальнейшего существования, но это было все равно лучше, чем погоня за призраками — единственное, что ей мог предложить прогнивший Остиан.       — Но кто-то же все равно остался! — жалко скривила губы Лишари.       — Остался, но перспективы у них были нерадужные. Я знаю о том, что происходило, лишь с чужих слов. Когда я вернулась в Остиан, его уже заняли люди Коарека. Но… Тот храмовник, кажется, Адориус, был хитрым сукиным сыном. Прежде чем вернуться, он провел самую настоящую чистку. Многие из оставшихся повстанцев были найдены мертвыми. Кто-то неудачно отравился, кто-то был убит в уличной драке, а кто-то всплыл брюхом кверху в канавах. Те, кто выжил, затаился и ждал подмоги с Серединного королевства.       С тяжелым вздохом Пегаст сползла с кровати и подошла к окну, то и дело прикладываясь к бутылке. Когда она оперлась на подоконник, Рэйка подтянула к себе ноги и положила подбородок на колени, рассматривая печальное лицо магички напротив.       — Коарек навел там порядок, да? — спросила Лишари и нервно закусила губу. — Он был с Орденом магов на одной стороне, он должен был уничтожить Ранию… Просто обязан.       Рэйка закашлялась, подавившись вином. Дверь, за которой она заперла воспоминания, дрогнула от мощного удара изнутри. «Нужно заканчивать этот разговор», — поняла Сафран, трясущимися руками полезла в карман куртки и достала курительную трубку вместе с мешочком сон-травы.       — Лишари…       Пегаст вцепилась в ее ногу, царапая кожу сапог ногтями. Взглянула больными глазами и тряхнула головой.       — Мне нужно знать! Мне, блядь, нужно знать! Я уплыла на Эндерал, думая, что с бедами в Нериме покончено, что дело осталось за малым. Я хочу быть уверенной, что Очищение — единственное, на чем нужно сосредоточить свое внимание!       … — Нет, — прошептала Рэйка, натягивая поводья. Лошадь под ней остановилась и недовольно всхрапнула. — Нет, нет… Нет!       Не помня себя, она спрыгнула из седла. Ее ноги, за долгое время впервые встретившись с твердой землей, подогнулись, и она упала, пачкая ладони в сухом песке.       — Рэй! — вскрикнул Сириус. Его голос дрожал. — Рэй, не надо!       Но Рэйка не слушала его. Кое-как она поднялась на ноги и побрела к столбу. Ладонью провела по опаленному остову, подняла голову и взглядом наткнулась на равнодушные глазницы обугленного черепа.       — Нет! — Тонкий, пронзительный визг сорвался с губ Рэйки. Ее согнуло пополам и вывернуло едкой желчью прямо под ноги сожженной женщины. Краем уха она слышала испуганное ржание лошадей, приближающийся топот ног Сириуса. Он обхватил ее за плечи, рывком повернул к себе и обхватил ладонями ее залитое слезами лицо.       — Смотри на меня! Смотри на меня, мать твою! — кричал он, пока она вырвалась из его рук.       Рэйка пыталась. Она правда пыталась, но за спиной Сириуса стелилась дорога вверх, где за холмами начинался Остиан. И по краю ее тянулись столбы — ещё и ещё. Женщины и мужчины, старики и дети…       — Он сжег всех, кто отказался отвернуться от Творца, — сказала Рэйка, глядя в темные, бездонные глаза Лишари. — Как храмовников, так и простых горожан. А когда поднялись волнения среди повстанцев, то люди Коарека начали выкашивать и их. Именно поэтому мы с Сириусом и бежали на Эндерал. Мы были самыми молодыми из выживших, поэтому те, кто оставался, прикрыли наше отступление и сделали все возможное, чтобы никто не узнал, что мы возвращались в Остиан.       Пегаст замерла с приоткрытым ртом. Сафран усмехнулась и прижалась к прохладному оконному стеклу лбом. А потом искрой на пальце подожгла набитую сон-травой трубку и сделала первую, еще слабую затяжку.       — Я… Я не понимаю, — пролепетала Лишари. — Ведь это ровно то, что делал Храм Творца, и…       — Коарек сказал, что души этих несчастных людей отравлены, и ничто не спасет их. И что если они хотят быть ближе к своему Творцу, то он не смеет ограничивать их желание, — зло улыбнулась Сафран. — Он объявил полноценную войну религии на территории Нерима и намеривался оказать любую помощь соседским странам, где царят те же настроения.       — Блядь, меня сейчас стошнит, — призналась Лишари сдавленным голосом и надолго уставилась в окно, на шуршащие ливнем улицы Квартала Знати.       Вдыхая горьковатый дым сон-травы, Рэйка прислушалась к себе. Тоска разъедала ей сердце. Ей вновь было страшно, но… Теперь у нее была цель. Она знала, чего ожидать от следующего дня. Да, Нерим и Кира, Киле и Аразеаль охвачены гражданскими войнами против теократии, но все эти волнения сгорят в белом огне, если здесь, на Эндерале, не разберутся с надвигающимся Очищением. И она, Рэйка, должна помочь в этом. Она должна найти эту нечестивую суку, прячущую лицо за темно-серой вуалью, и когда Сафран сделает это…       — Понятно, — наконец, вздохнула Пегаст и потянулась к позабытой бутылке с вином. — Я слышала, что Таранор не так уж прост, и что он присоединился к Наратзулу Арантэалю лишь ради собственной выгоды. Но блядь! Я никогда не думала, что он начнет творить такое, если окажется у власти! Он ничем не лучше этих религиозных свиней, — категорично заявила она, смочив горло. — Зато теперь я точно знаю, чем мы с Константином займемся, если разберемся с Очищением. Вернемся в Нерим, наведаемся в Орден магов и всыплем по первое число всем этим придуркам, которые теперь, видите ли, поддерживают Коарека! Будет здорово, если ты отправишься с нами. К черту этот Храм Солнца, правда? — рассмеялась Лишари, но осеклась, взглянув на Рэйку. — Ты плачешь?       — О, — Рэйка утерла лицо краем рукава. Она и не заметила. — Это ерунда. Это просто… воспоминания.       Пегаст потянулась к ней и ловким движением стерла остатки размазанной сурьмы с ее щек.       — Я не должна была так давить на тебя, — расстроенно пробормотала она. — Но… Блядь, Рэйка, ты должна ненавидеть все, что связано с религией! Как ты вообще согласилась на всю эту заварушку с Храмом Солнца? Еще и стала ебаным хранителем!       — А какой у меня был выбор? — ухмыльнулась Сафран. — Сбежать от Даль’Варека, попасть в Подгород, заделаться местным диким магом в розыске и однажды превратиться в орабайю из-за неконтролируемой чародейской лихорадки? Нет, такие перспективы меня не устраивали.       И Рэйка не испытывала никакой неприязни к религии. Рычаг правления — ни больше, ни меньше. Она ненавидела людей, которые своей извращенностью поганили любую светлую мысль. Учения Ягала не имели ничего общего с религией Рожденных Светом. Когда-то взятая за основу, она полностью исчезла, растворилась в дыме костров и предсмертных криках людей. Творцом в Южном королевстве был не Тир, а Ягал. И сопротивление в Остиане боролось отнюдь не с главным из семерых Богов Света.       Что толку бороться против религии? Рэйка этого не понимала. Ей казалось, что те, кто несет подобные знамена, обманывают сами себя. Закрывают глаза на человеческую природу. На свою природу: ведь их шествие тоже горело своего рода религиозным фанатизмом — восславим же мир без богов!       В Остиане Рэйка не думала об этом. Ей было безразлично, за что сражаются другие повстанцы. Ей правила месть, чистая, ничем не замутненная. Она осознавала это, и ее это устраивало. Плевать она хотела на Ранию! Не будь убийцы ее матери и сестры храмовниками, ничего бы не изменилось. Рэйка нашла бы их и заставила заплатить. Но когда все закончилось, когда отгремел последний бой против сил Ягала, у нее было много времени, чтобы подумать обо всем на свете и даже кое-что осознать.       Религия сменяет религию — так было заведено с зарождения мира. Людям необходимо верить во что-то или кого-то, знать, что за ними присмотрят и укажут путь. Сегодня — это Рожденные Светом, а через сто лет — кто-нибудь еще. Стоит лишь показать людям чудо, и они падут на колени, провозглашая его божественное начало. Религии переплетаются друг с другом в головах недовольных и алчущих власти и в своем симбиозе порождают культы. Одни из них у всех на слуху, другие скрыты за покровом тайны. Даже здесь, на Эндерале, земле Святого Ордена, нашлись те, кто отвернулся от Рождённых Светом. Будучи по делам в Подгороде, Рэйка видела затянутых в черную кожу ралаимов, людей таинственного Отца, негласного правителя беспутных, живущих под горой.       Даже Орден магов верил в пришествие своей мессии, Бога Тьмы. Опирался на древнее предсказание, славил его в каждом своем деянии и, наконец, нашел его в лице Наратзула Арантэаля. Рэйка видела, как они расступаются перед ним в Остиане, как они почтительно склоняют головы, восхваляя его появление. Лишь один из них продолжал дерзко наблюдать за лидером Ордена и говорил с ним на равных.       Редкое исключение из правил.       …Рэйке казалось, что она вот-вот оглохнет от пронзительных криков людей и рева пламени. Скинув с себя обмякшее тело храмовника, она выдернула из его шеи кинжал и поднялась на ноги. Ее грудь сдавило от нехватки воздуха, но она закружилась по полю боя, выискивая свою главную цель. Что бы ни произошло, она его не упустит!       Он обнаружился на ступенях Храма Творца. Сражаясь сразу с тремя повстанцами, он стоял к ней спиной и не мог видеть ее приближения. Темный восторг, дрожащее предвкушение обуяли Рэйку, и она бросилась к нему с кинжалом наготове. Сейчас! Наконец-то!       Но — огонь отнимал у нее все. Правило, с которым она не хотела мириться, но которое из раза в раз смеялось ей в лицо. Когда ей осталось три шага — всего три шага! — храмовник вспыхнул подобно факелу. Повстанцы брызнули в разные стороны, спасаясь от пламени, а их место заняла высокая фигура, соткавшаяся прямо из воздуха. Быстрым, вымеренным движением посоха она снесла голову храмовника…       И все кончилось.       Рэйка застыла, глядя, как его голова катится к ней веселым кочаном капусты. С нее слетел шлем, и Сафран могла видеть черные, растрепанные, взмокшие от пота волосы, рот, раззявленный в страшном, предсмертном крике, и зеленые глаза, едва не вылезшие из орбит.       Голова все катилась и катилась, и, когда она, наконец, коснулась носов ее сапог и отпрыгнула в сторону, Рэйка рухнула на колени, не чувствуя силы в ногах. С трудом оторвав взгляд от обугленной, вздувшейся от жара кожи на его щеках, она посмотрела на высокую фигуру, все еще стоявшую на ступенях Храма.       Аэтерна, скинув капюшон, оглядывал поле боя. Его длинные, серебристые волосы развевались на горячем, смердящем смертью ветру, его серо-голубые глаза цепко выхватывали из толпы следующую жертву. В ночной темноте, озаряемой лишь всполохами пламени то там, то здесь, он был прекрасен лицом и страшен в своем боевом запале.       — Где Ягал? — рявкнул он, пристукивая окровавленным, острым концом посоха по ступеням.       Один из повстанцев махнул рукой в противоположную сторону внутреннего двора Храма Творца, и аэтерна вновь растворился в воздухе. Как будто его и не было вовсе. Рэйка же продолжала смотреть в пустоту и не верить в то, что произошло.       Огонь отнял у нее все. Мать, сестру, пусть и ублюдка, но отца. А теперь — и месть.       — А что вы собирались делать? Ну, — Лишари неловко взмахнула рукой, — если бы не произошло всего этого? Наверняка у вас был план.       Рэйка задумчиво почесала подбородок и глотнула вина.       — То же, что и в Нериме, когда бежали из Южного королевства. Сириус отлично играл на лютне, у него был замечательный голос. Он мог бы зарабатывать деньжат как бард, а я… Я была неплохим наемником. Заказчикам было не интересно, каким способом я делала то, что им требовалось. Какая разница, зачищу ли я пещеру у их дома магией или мечом, правильно?       По коридору у комнаты Лишари загромыхали чьи-то шаги. Развеселая компания отправлялась на боковую, вторя девице-барду, затянувшей песню про Ватиру, правительницу Подгорода. Сириус справился бы лучше, Рэйка знала это наверняка.       — Я чувствую, что Сириус был хорошим парнем, — ласково улыбнулась Лишари. — Он много значил для тебя, правда?       Болезненный спазм пережал горло Сафран.       — Мы оба были сиротами, — просипела она. — Моих родителей казнили храмовники, а он был сыном проститутки, умершей при родах. Он всегда отирался рядом, с тех пор как мы познакомились. О, как он раздражал меня этим! Я даже поколачивала его время от времени, чтобы он не лез ко мне со своими проповедями и этой извечной доброй улыбочкой, — хрипло рассмеялась Рэйка, — но он был упрям. И однажды он спас меня.       Но Рэйка ничего не смогла дать ему взамен. Она даже не смогла защитить его от той проклятой капитанши, не смогла остановить ее клинок. Все, что она могла, это — смотреть, не в силах пошевелить ни ногой, ни рукой, прорваться сквозь туман перед глазами.       Именно в тот момент, когда ее магия была нужна для защиты, а не для разрушения, она предала ее. И этот странный дар Женщины под вуалью… Сколько ночей прорыдала Рэйка, проклиная эту нечестивую тварь за самую дурацкую шутку в жизни? Умножить ее силы в десятки раз, но уже после того, как в этом была необходимость! Будь все иначе, Сириус бы выжил.       Она не знала, кого винить в его смерти. Суку-капитаншу или Женщину под вуалью. И не знала, кому мстить. Той Рэйке, из прошлого, было бы все равно: она бы задалась целью найти каждую из них и заставить заплатить. Но Рэйка из настоящего усвоила урок: горячечная месть оставляет за собой лишь пепел — в душе того, кто мстит. Она не хотела почувствовать его вкус ещё раз. И Сириус бы этого тоже не хотел.       — После его смерти, — подумав немного, Рэйка выпустила в потолок колечко дыма, — я поняла, что не могу стоять в стороне. Ради него. Я хотела понять, почему эта сука забрала его у меня, а теперь я должна найти ее и положить конец всему дерьму, что она устроила. И если для этого я должна быть полезной Святому Ордену, то пусть так и будет.       — Ты так уверена, что она — наш главный враг? — Лишари забрала у нее из рук трубку и глубоко затянулась. — Мы толком ничего не знаем о ней, — заметила она, выдыхая дым в лицо Рэйки.       — Она везде, она повсюду. Я просто чую, что это она стоит за всем этим.       — Быть может, Эхо подсказывает тебе это, — дернула плечом Пегаст. — Хорошо, если ты права. Тогда мы знаем нашего врага в лицо.       Рэйка кивнула и допила вино. Голову закружило так, будто она только что завернула мертвую петлю на взбалмошном мираде. Кинув на ковер опустевшую бутыль, Сафран зевнула и вытряхнула истлевшую сон-траву из трубки.       — Знаешь, — Лишари задумчиво поддела ногтем шнуровку на сапоге Рэйки, — я рада, что мы поговорили. Рада, что ты была так искренна со мной. Это дорогого стоит.       — Это все вино, — фыркнула Рэйка.       — Значит, стоит воздать ему должные почести, — подмигнула Пегаст и тоже прикончила свою бутылку одним глотком. — Это дорогого стоит, — повторила она, вытирая рот ладонью, — потому что ты всегда скрываешься за этой своей маской веселой, саркастичной девчонки. Все тебе по плечу, ничего тебя не беспокоит… Ну, ты знаешь. Многие от тебя не в восторге. Особенно — достопочтенные хранители. Мало того, что беспутная, так еще и высокомерная стерва… А я знала, что ты не такая!       — Даже не знаю, что на это сказать, — хмыкнула Рэйка и сползла с подоконника.       От ливня за окном осталась лишь жалкая морось. Если ей повезет, то она успеет доковылять до Храма Солнца до того, как непогода напомнит о себе. Других поблажек от месяца Отплытия ждать не стоило.       — Эй, ты куда? — Лишари мягко придержала ее за плечо. — Уж не собираешься ли ты, пьяная и несчастная, возвращаться в обитель богоподобных хранителей?..       — У меня нет другого места для сна, знаешь ли, — фыркнула Рэйка.       — Только представь их гнев! — продолжила Пегаст так, будто и не слышала ее. — Прошло всего четыре дня после присвоения ей Первого Сигила, а скандальная Прорицательница уже пьяна! Уверена, даже старина Джорек дал Святому ордену побольше форы!.. Оставайся, — предложила она, подталкивая Сафран назад. — На моей кровати хватит места для двоих. Обещаю, что больше не буду мучить тебя мрачными разговорами! Ни сейчас, ни с утра.       Рэйка неуверенно переступила с ноги на ногу и оглянулась на кровать. Лечь и позволить себе забыться, отгородиться от растревоженных воспоминаний мертвым, пьяным сном хотелось больше, чем отстаивать свое право возвращаться в Храм Солнца в любом состоянии.       — Обещаешь? — вздохнула она и принялась стягивать куртку.       Темные глаза Лишари хитро блеснули.       — Я всегда держу свое слово.