Бездна Вероятностей

Примечание автора: временные промежутки между играми Шураи — отдельный вид пыток. Играя в Нерим, мы постоянно слышим, что Наратзул Арантэаль провел в заточении долгое тысячелетие. Меня это смущало, потому как, путешествуя вместе с ГГ по континенту, я не ощущала этой тысячи лет: в руинах ютились успевшие бежать из своей столицы аэтерна, все так же озлобленные на весь мир, Треомар выглядел слишком свеженьким. Как и Баратеон, который хоть и маг, но человек, и не в его природе и силах жить так долго. Как и Теалор Арантэаль, который должен был превратиться в пыль в заточении храма Творца, а не давать нам достаточно бодрый отпор. В Эндерале ситуация прояснилась. Все тот же Теалор Арантэаль рассказывает Прорицателю, что на самом деле провел в заточении всего 30 лет. В Подгороде — после добавления «Забытых историй» — мы находим документ Святого Ордена, в котором говорится, что после смерти Бога Нерима, Эродана, время в королевстве скакнуло на тысячу лет вперед, и виной тому — волнения Моря Возможностей. Верить этому исследованию или с сарказмом думать, что очень удобно объяснить такую дичь природной магией, — дело каждого играющего. Однако если Эндерал и Нерим можно совместить, то самая настоящая головная боль — Арктвенд. Действия игры происходят в аккурат 30 лет заточения Наратзула Арантэаля — подтверждение тому его разговор с Богом Тьмы из Арктвенда, бывшим архисерафимом Рожденных Светом, где он смеется над неприятелем, мол, слышал, с твоей землей приключилась беда, пока меня не было. И именно здесь начинаются настоящие пляски с бубном. Сами действия игры прекрасно умещаются в оговоренный промежуток времени, но ее предыстория — нет. В книгах, которые можно найти в Нериме, говорится о столетиях, прошедших между событиями в Аркнтвенде, но мы помним, что в Нериме — своя атмосфера с +1000 лет, и ставим под жирный вопрос достоверность прочитанного. Вплетая Арктвенд в общее повествование, я подгоняла сроки, как могла. Предполагаемая родословная Гота, вождя людей, чья армия объединилась с армией Богов для противостояния Аркту, сократилась, сам Гот остался «юным» лишь в глазах тысячелетних Рожденных Светом и их архисерафимов. Отдельное спасибо я хотела сказать Eiry with a thistle, моему читателю и человеку, с которым я наконец смогла окунуться в пространные разговоры о Вине. Я постоянно благодарю ее в переписке, но не откажусь сделать это и здесь.) Она бесподобно знает лор и умеет варьировать им для хотя бы примерного закрытия белых пятен. Она отвечала на все мои глупые вопросы по Арктвенду и поделилась со мной русификатором самой игры, чтобы я смогла самостоятельно изучить эту багованую, неоднозначную, но прекрасную игру. (Читайте! Читайте ее фик «Сестра», написанный про «старшее» поколение Эндерала и затрагивающий события Нерима. Он определенно стоит вашего внимания) И она ни в коем случае не несет ответственность за то, что я напридумывала (возможно, не очень хорошо — минутка здоровой самокритики) для своего фика, смакуя то, что я узнала из разговоров с ней. : D Приятного прочтения!)       8204 год от Звездопада. Треомар разрушен. Эродан убит. Наратзул Арантэаль пленен Богами и помещен в Туманную башню на неопределенный срок.       Небо рыдало проливным дождем, гневалось, раскатисто грохоча громом, и освещало руины Шторма белесым, призрачным светом. Молнии били в скалистые утесы, осыпаясь искрами в волнующееся море. Одна из них попала в макушку высокой сосны на другом берегу и охватила порывистым пламенем ее ствол и мохнатые лапы. Треск, словно болезненный стон, словно призыв о помощи, донёсся до ушей Аркта, но он равнодушно отвернулся. Архисерафим знал, что когда эта сосна рассыплется в труху, она удобрит почву, и совсем скоро — спустя несколько столетий — на этом же месте горделиво потянется к небу ее точная копия, ее сестра-близнец.       — Твоя армия уничтожена, — раздался громкий, женский голос за его спиной. — Все кончено.       — Вот как? — ухмыльнулся Аркт и оглянулся.       Он знал, что она идёт за ним, но, пользуясь непогодой, Венд подобралась совсем близко. Она стояла в начале крытого причала, опираясь на свой меч, и мерила его яростным взглядом. Аркт порядком утомил ее, заставив гоняться за ним по всему Тирматралю.       — Именно так, — процедила Венд и откинула с лица мокрые, светлые волосы. — Армия юного Гота добивает последнюю нежить и окольцовывает Шторм. Сдавайся, и…       — Окольцовывает Шторм? — со смехом уточнил Аркт. — И все ради одного меня? Не знаю, то ли чувствовать себя польщенным, то ли удивляться вашей стратегии…       — Хватит! — рявкнула Венд и пристукнула ладонью по эфесу меча. — Неужели даже сейчас ты не можешь просто замолчать?       Но Аркт не желал останавливаться. Призрак злого веселья захватил его.       — Юный Гот, — посмаковал на языке он. — Право слово, Венд, странно называть юным человека, чей сын уже может дотянуться до стремян и отправиться в бой наравне с отцом! Хотя я понимаю. Для нас все, кто не разменял века, ещё ищут сиську матери.       — К чему весь этот фарс, Аркт? — устало спросила Венд и сделала осторожный шаг к нему. Архисерафим осуждающе склонил голову, и она замерла. — Эта ситуация и без того — хуже некуда. Я не могла и представить, что придет тот день, когда я скрещу с тобой клинки.       — Я тоже, — дёрнул плечом Аркт. — Не думал, что он пошлет тебя.       — Думал, что он сам придет за тобой? — прищурилась Венд.       — Ну что ты, девочка! Разве можно рисковать жизнью Творца?       Высокая, мощная волна обрушилась на пирс. Аркт лениво взмахнул рукой, образовывая вокруг себя защитную сферу, то же самое сделала и Венд. Пользуясь мгновением тишины перед новым раскатом грома, Аркт прислушался. Издалека, со стороны южных ворот, доносились крики, лязг металла и шипение магии. Венд привирала, с тенью улыбки понял архисерафим. Бой у Шторма был в самом разгаре, но, как только посланница Тира покончит с предателем, от его армии и правда останется одно воспоминание, пусть и ужасающее. Аркт не старался наградить свои творения способностью существовать отдельно от него. Его последний вздох станет и их концом.       — Я не понимаю, — покачала головой Венд, — не понимаю, как это произошло. Вы были так близки!       — Когда-то были, — кивнул Аркт и раздражённо придержал свой черный плащ. Порывы ветра то раздували его за спиной корабельным парусом, то кидали его полы прямо в лицо.       — Он дал тебе все, что у тебя есть!       От неожиданности Аркт вновь рассмеялся.       — Если ты про статус военачальника, то я бы прекрасно обошёлся и без него.       Губы Венд беззвучно зашевелились. Она жадно вглядывалась в его лицо, пытаясь прочитать на нем ответы на все свои вопросы. Аркту даже было жаль ее. Немного.       — Я не понимаю, — повторила Венд.       — Ты и не поймёшь, — рассеянно отозвался Аркт и проверил, как легко выходит меч из ножен.       На его вкус, им давно стоило перестать болтать.       — А ты попробуй объяснить! — разъяренно выкрикнула Венд. — Эллиас меня сохрани, Аркт, мы через многое прошли вместе! Так объясни мне, почему ты в одночасье предал все, что сам помогал строить? Только не говори мне, — с отвращением добавила она, — что все это из-за той девчонки, той полу-аэтерна, которую вы не поделили с молокососом Арантэалем!       Аркт назидательно поднял палец вверх. Что ж, если Венд желает говорить, то как он может отказать старой боевой подруге в этой малости? Пусть и бесполезной.       — А вот и он, — почти что с наслаждением произнес он, — ответ на твой вопрос.       Венд сморгнула дождевые капли с длинных ресниц.       — Что?       — Презрение, — по слогам произнес архисерафим. — Презрение к тем, кого мы милостиво взяли под свое крыло.       Оглушительный грохот заставил их оглянуться. По разрушенному, высокому остову колокольни Шторма полз, отчаянно цепляясь когтистыми лапами за побитый взрывами камень, костяной ящер. Он выл, хрипел, верещал и тряс башкой, пытаясь скинуть с себя маленькую человеческую фигурку, но воин крепко держался за его гребень и даже не думал сдаваться, нанося все новые и новые удары мечом в глазницы монстра. Аркт поморщился. В создание этого ящера он вложил немало фантазии, и вот — какой-то человечишка догадался, где скрыто его слабое место, и медленно, но верно уничтожал его.       — Какая жалость, — пробормотал архисерафим, когда последние силы оставили ящера, и он, коротко взревел, рассыпаясь в пыль.       Хотя зачем жалеть то, что было создано с одной целью — умереть в конце?       — Посмотри, что ты творишь! — Венд гневно указала туда, откуда доносились душераздирающие крики людских воинов. Им явно не понравился последний сюрприз: пыль, что осталась от побежденного ящера, осела на их головы и — оказалась ядовитой. — Сначала Ксармонар, теперь — Тирматраль! Меньше, чем за человеческий год ты окропил свои руки кровью тысячи и тысячи людей, полукровок, звездников! Как ты смеешь забирать их жизни в угоду своей глупой, непонятной мести? Ты обвиняешь нас — Богов и серафимов — в презрении к ним, но признайся: самому тебе они абсолютно безразличны.       Аркт задумчиво пожевал губами и, в конце концов, пожал плечами.       — Я никогда не утверждал обратное. Совсем скоро их место займут их потомки, — с небрежностью обронил он. — Но они будут взращены на мысли, что Боги оказались не так всесильны, раз не смогли предотвратить эту трагедию.       — Ты действительно веришь в это? — фыркнула Венд. — Кажется, ты и правда сошел с ума. Иначе ты бы понимал, что мы сделаем все возможное, чтобы о произошедшем в Тирматрале забыли так быстро, как это только возможно.       — Да-да, — отмахнулся Аркт. — Вы сделаете так, что люди, полукровки и потомки звездников будут думать, будто без помощи Богов они ни за что не расправились бы с омерзительной тьмой, обрушившейся на их земли. Под вашим чутким руководством будут написаны книги, где меня выставят монстром или глупцом, а быть может, я и вовсе не войду в вашу историю… Ах, Венд, я хорошо знаю, что будет дальше! — покачал головой архисерафим. — Ведь прежде именно я следил за тем, чтобы вера в Рожденных Светом пускала корни в сознание людей. Поэтому я поступил хитрее. Эти земли никогда не излечатся и всегда будут напоминать верным подданным Тира о том, что произошло.       Лицо Венд смертельно побледнело и за секунды осунулось. Она обвела потемневшим взглядом горизонт, за которым тянулись оскверненные магией просторы Тирматраля.       — Что же вы сделаете? — протянул Аркт. Звуки битвы становились все ближе, и для их разговора оставалось все меньше и меньше времени. — Сотрете это королевство с лица земли, уверовав, что его разрушение спасет другие континенты, или же провернете трюк, подобный тому, что изменил Нерим? Если подумать, то это было очень умно. Все шестеро оставшихся Богов объединили свое могущество для этого хода! В одно прекрасное утро неримцы проснулись с мыслью, что после падения Треомара прошло тысячелетие… Мирное тысячелетие без войн и болезней. Их гнев притупился, а их вера в Богов окрепла, ведь только их чаянием они живут в столь светлое время… В Золотой век.       — Прекрати! — взвизгнула Венд. — Ты перевираешь все наши помыслы, всю нашу суть! Мы несем стабильность в этот мир, и…       — Но этому миру не нужна стабильность, — мягко оборвал ее Аркт, и Венд потрясенно замолчала.       Архисерафим поднял руку, и на его ладони сверкнул свет. Сначала это была маленькая, призрачная искра, но с каждым мгновением она разгоралась, превращаясь в голубое пламя. Аркт, не моргая, смотрел на его пляшущие языки, а потом — сжал кулак. Пахнуло озоном вперемежку с гнильем. Земля под их с Венд ногами задрожала, морская вода отхлынула от побережья, утаскивая за собой обломки лодок и кораблей, поднялась к небу страшными волнами. Венд вскрикнула, увидев в их толщи две темные, необъятные фигуры, и прикрыла голову руками, когда над ней с оглушительным ревом пронеслись два костяных ящера — точно таких же, как тот, которого уже победили люди.       — Небольшое подкрепление, — пояснил Аркт. — Раз ты захотела узнать, что движет мной, то я подумал: нужно дать нашему разговору еще немного времени.       — Я уже и без того знаю, что движет тобой! — рявкнула Венд и повелительно раскрыла ладонь. Оброненный меч с готовностью прыгнул ей в руку. — Безумие — и ничего больше!       Архисерафим печально улыбнулся и медленно двинулся в ее сторону. Подгнившие доски протяжно заскрипели под его сапогами. Венд сдвинула светлые брови, дернула подбородком, и — огромная трещина прошила пирс насквозь и обрушила его вниз, в вернувшиеся к берегам мутные, шипящие воды.       Аркт завис в воздухе.       — Проклятый колдун! — прошипела Венд.       — Этому миру не нужна стабильность, — повторил Аркт, впитывая ее гнев. — Он — порождение Моря Вероятностей иного чем в Ирдоре, и оно есть хаос. Море волнуется, видоизменяется, созидает и разрушает. Так и люди. А что же аэтерна? Мы презираем их за это и — восхваляем себя за мудрую размеренность.       За спиной Венд вздыбился столп мокрого от дождя песка, и посланница Тира, кинув в него шаровую молнию, исчезла, чтобы через мгновение появиться поодаль. Аркт щелкнул пальцами, позволяя песку улечься, и опустился на руины набережной, оставляя за своей спиной обломки пирса.       — Посмотри на нас, Венд, — проговорил он. — Наша жизнь утомительно длинна. Что для нас столетие? Лишь мгновение. Но за это время люди успевают проститься с одной жизнью и восхвалить явление другой. За эти сто лет они рождаются, растут, набираясь сил и мудрости, и, наконец, физически умирают… оставляя за собой след — в потомстве или в деяниях. Они для нас слишком суетливые, слишком громкие, слишком поверхностные, и оттого мы решили, что можем править ими, направляя по лучшему пути. Но разве мы знаем, что для них — лучший путь, если не понимаем их самих?       Зарычав, Венд взмахнула мечом. Волна чистой энергии разрядила воздух, завихрилась смерчем и обрушилась на Аркта — на то место, где он стоял секунду назад.       — Чушь! — закричала Венд и завертелась волчком, выискивая противника. — Без нас они давно уничтожили бы сами себя! Мы пришли к ним, когда их земли раздирали войны, когда они поклонялись дождю и плодоносным деревьям, и показали им лучшую жизнь!       — Мы пришли в разгар их эволюции и заставляли их выбрать вероятности, угодные нам - раз за разом, — прошептал Аркт, придержав ее за плечо. — Тысячелетия они поклонялись Азаторону, а теперь - фигурам, облаченным в солнечное сияние. Из раза в раз они подстраивают свою природу под нашу, променяв присущий им прогресс на застой. Они томятся в наших оковах, Венд, — добавил он и отбросил посланницу Тира на останки рыбацких складов.       Спиной Венд пробила хлипкие стены, рухнула на обломки крыш и засипела, хватаясь за ребра. Ее слова заглушили звуки боя у стен Шторма, визг ящеров, треск взрывов и звон заклинаний — на помощь людям подоспели серафимы. Но Аркт и без того знал, что у нее на уме. Венд не понимала его — отказывалась понимать.       — Однако, — усмехнулся архисерафим, запрыгивая на стены складов, — это не могло длиться вечно. Восстание юного Наратзула Арантэаля тому подтверждение. Как бы мы ни ломали людей, подстраивая их под себя, как бы ни были строги правила, в рамки которых мы их заключили, их природа есть хаос, а хаос всегда сильнее порядка. Люди слишком живые, чтобы быть послушными, безропотными марионетками в руках Богов.       — Живые? — прошипела Венд, поднимаясь на колени. — Ты говоришь об этом так, будто мы — мертвые!       — Мы пустые, — поправил ее Аркт.       Черные плети разрезали пространство по бокам от Венд и заключили ее в тесные силки, не давая ни вздохнуть, ни двинуться.       — Эта полу-аэтерна, о которой ты говоришь с таким пренебрежением… Ее звали Зелара. Она была подающим большие надежды паладином, и она была полна жизни. Она видела красоту этого мира, а самое главное — красоту людей. Я не понимал ее поначалу, но постепенно ее мировоззрение начало приобретать для меня смысл. Это было похоже на пробуждение от долгого, унылого сна.       — Скажи, как давно ты чувствовала себя живой? — Аркт с легким любопытством склонил голову набок, позволяя промозглому, шквальному ветру трепать его влажные, длинные волосы, бросать их ему в глаза. — Как давно ты любовалась закатом? Зелара находила уникальным каждый из них, предлагала мне понаблюдать за ним вместе с ней… А я смотрел — послушно смотрел — и думал, что видел тысячу таких же до этого дня, и увижу еще больше — после. Как давно ты мечтала о чем-то? Зелара была предана делу серафимов всей душой и умерла, защищая его, но она говорила, что с удовольствием путешествовала бы по миру, знакомилась с новыми людьми и черпала от них новые знания — не служи она Рожденным Светом. Я смеялся над ней точно так же, как и ты сейчас. Моя жизнь длинна, и, чтобы наделить эти бесконечные дни смыслом, я придумал себе цель и считал, что отвернуться от нее, помышлять о чем-то другом — предательство моей же сути. Люди и полукровки устроены не так. Они полны стремлений.       Силки, повинуясь желанию Венд, то и дело занимались огнем, но на их месте появлялись новые. И их создание отнимало слишком много энергии. Аркт изнуренно прикрыл глаза. Он потратил немало сил, умасливая этого туповатого некроманта Арзатана и собственноручно пополняя ряды армии нежити, и теперь впервые чувствовал приближение того, что людские маги называли лимбом. Тошнотворное чувство беспомощности. Если Венд заметит это, то почувствует подвох. Она знает, на что был способен ее собрат-архисерафим до сегодняшнего дня, и удивится, осознав, что теперь это ему не под силу. Аркт не мог допустить лишних вопросов.       — Зелара, Зелара, Зелара, — хрипло рассмеялась посланница Тира, глядя на него исподлобья. — Так много красивых, пафосных слов, а суть-то одна! Я сразу поняла, что дело в этой девчонке. Она затуманила твой разум! Ты влюбился, как мальчишка, и теперь мстишь за ее смерть, потому как ее убийца, по повелению Тира, заточен в темницу, а не убит.       — Влюбился… — хмыкнул Аркт и открыл глаза. — Я давно забыл, что значат столь глубокие эмоции. Как и ты. Как и любой из Рожденных Светом. Мы можем лишь наблюдать за этими эмоциями со стороны и делать вид, что и мы можем так же. Но уже давно нами правит лишь холодный расчет. Хотел бы я, чтобы было иначе, но, подобно людям, я не могу идти против своей природы.       С этими словами он спрыгнул вниз, прихватил Венд за горло и приподнял над землей. Посланница Тира вцепилась в его запястья длинными, затянутыми в кожаные перчатки пальцами, в ее глазах сверкала решимость. Она не сопротивлялась лишь потому, что копила силы для решающего боя. «И все потому, что она думает, что я до сих пор сильнее ее. Что ж, это хорошо».       — Вот, к чему я это говорил, — вздохнул Аркт. — Такие, как мы, вечно живущие, вечно молодые и абсолютно пустые при всем своем великолепии, не нужны этому миру. Мы здесь чужие. Это не люди и полукровки дефектны, это мы не вписываемся в картину их мироздания, хоть и мним себя венцом творения. На самом деле мы, замерев в безвременье, не поспеваем за теми, которых считаем ниже себя, и насильно удерживаем их на одном месте. Мы уповаем на то, что наши «поданные» предсказуемы, их действия цикличны, но мы заблуждаемся. Это мы ведем их по предсказуемому пути, это мы мешаем им выбрать что-то другое. Но вслед за Наратзулом Арантэалем родятся другие бунтари. Именно они будут достойны возглавить этот мир, но как смертные правители, а не бессмертные боги. А если оступятся они или их потомки, их свергнут — и воссияет новая звезда. За разрушением всегда следует созидание. Вот настоящий цикл этого хаотичного мира, а не тот, что придумали мы и подобные нам в попытке им управлять.       И он отпустил Венд. Она попятилась, потирая шею, вновь призвала меч.       — И ты, значит, подумал, что своими действиями удобришь почву, — прошептала посланница Тира. — Покажешь людям, что Боги не всесильны, зародишь волнения. И тогда все наши усилия в Нериме окажутся напрасными: среди людей появятся смельчаки подобно Наратзулу, и Рожденных Светом уничтожат, одного за другим… Ты понимаешь, что приближаешь явление Бога Тьмы? Если это, конечно, не сам Арантэаль — тогда его освободят, и он продолжит свою войну против тирании Тира… Неужели ты не помнишь, что однажды рассказал нам Тир? Про разговор с тем мистическим Старцем. Когда Рожденные Светом будут повержены, этому миру придет конец!       — И вновь это похоже на кем-то установленное правило, — Аркт задумчиво посмотрел на стремительно темнеющее небо над головой. — Если этот Старец подобен нам, то он так же глуп и слишком уверен в своей правоте, как и мы… Как и мы, забыл, что значит быть живым. О чем бы он ни говорил Тиру, уверен, найдутся те, кто разрушит и эти оковы.       Венд горестно покачала головой и поудобнее перехватила меч.       — Сохрани меня Эллиас, как же сильно твое безумие!.. Но Тир справится с тем, что ты натворил, как справился и с восстанием Наратзула. Я верю в это.       — Тебе больше не во что верить, — пожал плечами Аркт.       «И если ему удастся остановить этот шторм, я вернусь и начну новый».       — Ради того, кем ты был прежде, я должна остановить того, кем ты стал, — прошептала Венд, и воздух вокруг нее загустел и заискрился. — Мне жаль.       — Мне тоже, — улыбнулся Аркт. — Прости за боль.       ***       Помедлив в дверях, Ирланда коротко постучалась и вошла в комнаты Тира.       Творец замер у открытого окна в сад. В белых одеждах, среброволосый, бледнолицый, со спины он напоминал гордую мраморную статую.       — Ваше светлейшество, — кашлянула Ирланда, привлекая к себе внимание.       Но он продолжал смотреть в пустоту перед собой. И тогда Ирланда прошла по мягким коврам вглубь комнат и коснулась его спины, каменной под складками длинного плаща.       — Тир, — ласково позвала она, и Творец, наконец, будто очнулся от глубокой дрёмы.       Он медленно оглянулся на нее, и Ирланда с замиранием сердца увидела темные круги под его глазами и четкую сетку морщин в уголках его упрямо сжатого в тонкую линию рта.       Время не властно над такими, как они, но — до тех пор, пока они сами не позволяют ему взять над собой верх. Тир устал. Потеря за потерей подкосили его. Сначала Эродан. А теперь...       — Все кончено, — прошептала Ирланда.       — Я знаю, — бесцветно отозвался Тир и прикрыл глаза. Его длинные, светлые ресницы затрепетали. — Знаю.       Конечно, он знал. Их связь всегда казалась Ирланде феноменальной. Она закусила губу и заставила себя говорить о деле. Тиру не нужна ее жалость. От жалости в принципе мало проку. Она не убирает тяжесть на сердце, не возвращает былые времена. Ирланда давно разочаровалась в ней. Тир — тем более.       — Его тело поместят в крепость Эндерал, что на юге Тирматраля, я уже распорядилась об этом, — проговорила Ирланда. — Она неприступна. Ни один из его ещё не пойманных приспешников не сможет проникнуть внутрь. К тому же, его гробницу будут охранять наши лучшие войны.       — А Венд? — прошелестел Тир.       — Ее тело будет с почестями погребено в Тирате. Ее жертву не забудут.       Тир безразлично кивнул и вновь обратился к саду. Ирланда украдкой вздохнула.       Когда-то в его глазах плясало солнце, и она любила наблюдать за его искрящимися лучами в яркой синеве. Потом в них поселился холод ледников с края земли, и Ирланда пряталась от его взгляда, боясь, что кровь вот-вот застынет в ее жилах. Теперь же там не было ничего, кроме высасывающей душу пустоты. И это было куда страшнее.       — Я оставлю тебя, — прошептала Ирланда, почтительно склонив голову.       Она дошла до дверей, уверившись, что Тир не остановит ее, когда его голос прорезал пространство, замершее в поминальной тишине:       — Произошедшее с Арктом научило меня кое-чему, Ирланда. Меня предал тот, в ком я ни секунды не сомневался. Тот, кому я верил больше, чем себе. И я приказал убить его во избежание последствий. Но я пощадил твоего сына, хотя его прегрешения куда страшнее. Надеюсь, ты понимаешь, как я рискую.       Ирланда выпустила резную дверную ручку из пальцев и сцепила руки за спиной. Тир смотрел на нее в упор, и из его глаз разливалась бездна. «Эллиас сохрани меня».       Стоя на коленях, она молила Творца пощадить ее сына. И тот прислушался к ней. Пожалел ее. Он не стал убивать мальчишку, несмотря на кровь Эродана на его руках, несмотря на гнев и слезы Эзары, но заточил его в Туманную башню на срок, который когда-либо сам посчитает достаточным. К Теалору он не был так милостив. За все свои прегрешения перед ликом Рождённых Светом, грандмастер Святого ордена остался доживать свой век в запечатанном магией Наратзула храме Творца, что на севере Нерима. Тир отказался вызволять его, и Ирланда не осмелилась перечить ему.       — Наратзул убил Бога, обезглавил Нерим, деморализовал паладинов Мальфаса, и теперь огромная территория находится под меньшим контролем, чем того требуют обстоятельства, — покачал головой Творец. — Хрупкая материя порядка была нарушена, а мы оба знаем: для уничтожения мира нужна лишь крохотная искра.       Мороз пробежал по коже Ирланды и проник в сердце. Чувствуя предательскую дрожь в ногах, она присела на кушетку у стены.       — Наратзул ещё глупый мальчишка, — прошептала она. — Ребенок, если вспомнить о том, как длинна будет его жизнь. Как только ты позволишь, я расскажу ему правду, и тогда у него будет шанс понять свои ошибки и исправить их. Он — не Аркт. Аркт всегда был бунтарем. Он знал, что стоит на кону и все равно выступил против тебя… И поплатился за это.       Творец долго смотрел на нее. На то, как вздымается ее грудь от волнения, на ее подрагивающие руки. А потом он подошёл к Ирланде, наклонился и, заправив выбившуюся из ее прически золотистую прядь, мягко сказал:       — Так уповай же на шанс, который я подарил твоему сыну. Потому что в один прекрасный день я освобожу Наратзула и — более не пощажу его, если выясню, что века заточения не подарили ему смирения, и он намеревается продолжить свою войну. Что он предпримет, чтобы закончить наше правление? Быть может, он станет тем, кто найдет Бога Тьмы в хаосе, что сам и породит. А мы не можем допустить этого, просто не можем. Ради высшего блага.       Ирланда опустила голову, чувствуя, как подступают слезы. У каждого решения есть последствия. И вот — ее. «Если бы только он знал правду, если бы только я вырастила его, не побоявшись недовольства Тира… Если бы хоть кто-нибудь из нас, Теалор, был хорошим родителем… Если бы мы никогда не поддались разрушительной страсти, любовь моя». Извечные «если бы». Тоскливые, режущие ножом по самому сердцу. Такие же бесполезные, как и жалость.       Помедлив, Тир оставил лёгкий поцелуй на ее виске, и Ирланда зажмурилась, позволив слезам заструиться по щекам.       — Прости, если эти слова причинили тебе боль. Но такова правда, и я не хочу скрывать ее от тебя… А теперь оставь меня. Мне нужно ещё немного времени, чтобы обдумать, что делать с Тирматралем.