По акции

С того момента, как Ацуши с Рюноске договорились сходить в кафе, прошли почти сутки. Сейчас у Накаджимы заканчивался рабочий день, и он много бегал сегодня. Его не часто сажают за отчёты и другую бумажную работу, ведь незачем такой способности пропадать почём зря. У обоих парней наверняка были свои мотивы, и если Накаджима за час до встречи мечтал уже просто поесть, потому что размышлять, а ля «заставлю Ворона платить за все, что съем, а для этого надо хотеть есть» было просто, но на деле он явно передержал свой желудок пустым и теперь напоминал голодного зверя даже без перевоплощения в тигра. У Акутагавы же было желание разобраться, причём очень сильное, ведь он правда подъехал к дверям ВДА, и даже вышел из машины, дожидаясь светловолосого. Взглянув на время, Рю потянулся через окошко к пакетику с сильным обезболивающим, понимая, что успеет выпить его прежде, чем Ацуши спустится. Все тело безумно болело после «драки» с Осаму, но Рю не жалел себя. Просто не хотел корчиться и пищать от боли перед Накаджимой. Акутагава не смотрел вверх, к окну офиса агентства, но он знал, что там может стоять Дазай и курить, наблюдая за ним. Именно поэтому он и не смотрел наверх. Ацуши подошёл беззвучно, глазами мёртвой рыбы всматриваясь в парня напротив. Аку кивнул и открыл дверь рядом с водительским местом, но Ацуши сел назад. Это напоминало холодную войну. — Поедем в то кафе, что рядом с универом стоит? — поинтересовался Акутагава, заводя мотор. — У тебя топографический кретинизм, но да. Ацуши любил эту кофейню. Она ничем таким не отличалась, да и находилась пусть в центре Йокогамы, но не в самом удобном месте. Рядом и правда был универ, так что официанты по большей части были студентами и часто увольнялись «по собственному» из-за того, чо не знали, как обращаться с посетителями. — Как на работе? — Акутагава смотрит на тигра через зеркало заднего вида. — Без убийств. За время их отношений они сильно изменились в восприятии друг друга. Изначально похуистически настроенный Акутагава со временем превратился в чрезмерно заботливого Рю. Это был тернистый путь становления: просто ты не замечаешь, в какой момент не пинаешь под бок своего временного напарника, а переваливаешь через плечо и тащишь. У них всегда были разборки на тему того, нормально ли это — убивать или нет. Акутагава поначалу думал, что Ацуши просто терпеть не может факт того, что Рюноске убийца и мафиози, поэтому не делал никаких поползновений в сторону Накаджимы, типа этих простых человеческих «пригласить на свидание» . Но в мафии давно уже ходили слухи о том, что у этих двоих межличностные отношения, как у прежнего двойного чёрного, хотя на тот момент Аку и Ацу только клялись задушить друг друга насмерть. Тогда Рю ещё жил с сестрой, и она прекрасно видела, как Аку приходит с заданий, связанных с агентством, будто отшитый влюблённый школьник. — Ну расскажи уже, что у вас там происходит с этим тигром. Акутагава, прищурившись, смотрит на Гин. Вряд-ли она пойдёт докладывать на брата боссу, а даже если так… Если бы Мори был против каких-либо взаимоотношений Ацуши и Акутагавы, он бы давно это пресёк. — Эм… Он не хочет, чтобы я убивал… Я хотел пофлиртовать и сказал, что убью его через шесть месяцев, а… — Прости…? — …он сказал, чтобы я вообще никого тогда не убивал, и типа… я не знаю… что мне делать… — Ты знаешь, что такое флирт? — Ну… Запугивание? — Ладно-о-о… Есть одна хорошая новость — ты вроде как не безразличен тигру. Акутагава весь просиял. — А так… Рю, ты просто всех достал своим самоутверждением перед Дазай-саном через убийства. Ты же помешанный, боже! Вот белобрысый и сказал, чтобы ты не убивал. Я сомневаюсь, что в такой организации, как Вооружённое детективное агентство такое сложное отношение к смерти. — И что мне делать?.. — Ну… Не вести себя, как маньяк? Не пугать парня и продолжать утаскивать его с поля боя, ставить на ноги… — А… — Но не обещать убить… Эм… Это не звучит, как «я возьму тебя через шесть месяцев» — «хорошо, только не бери никого кроме меня» , понимаешь? — Ну когда ты сказала об этом… это так и звучит. Позже Акутагава нашёл в себе смелость оборвать клумбу возле здания ВДА и забраться на крышу, выжидая, пока оттуда выйдет Ацуши. Когда белая макушка засверкала на улице, Рюноске отпустил Расемона, обвивающего щупальцем букетик цветов, и спустил его прям перед носом Накаджимы. Тот в недоумении с минуту смотрел на это зрелище, а когда задрал голову и увидел макушку Акутагавы, которая в ту же секунду скрылась из виду, Ацу взял букетик и, легонько улыбнувшись, потопал в противоположную от работы сторону. Ацуши же и правда нормально относился к тому, какими методами ведутся переговоры в мафии. Нет, себе бы он, конечно, такой участи не пожелал, но ему, словом, было все равно на жертв Акутагавы. Лишь бы тот не показушничал, а он резко перестал. Они зашли в кафе, и пока Акутагава успел заказать только кофе, Ацуши уже назвал половину меню официантке. — Теперь мы можем поговорить? Ацуши хотел бы и сейчас отмазаться от этого диалога, потому что без понятия был, что делать, но он кивнул. — Мори-сан сказал, чтобы мы сворачивали охоту на Накахару, — на выдохе выпалил Рюноске. — Я к нему пальцем не притронусь. — Ну это пока. А если тебе прикажут кого-то другого убить? Кёку, Дазая? Ладно, я понял, что в сторону Дазая ты глазом не моргнёшь. Тебе Чуя не сделал ничего плохого, вы с ним в одном помещении больше половины жизни провели. И что в итоге? — Ацуши, это работа… — А если меня прикажут убить? Снова работа? — Ты предлагаешь мне выбирать между тобой и мафией? — А какие гарантии ты мне можешь предложить, что мне не придётся выбирать между тобой и агентством? — Но наши лидеры не против… — Серьёзно, Рю? — Ацуши скорчился. — Ты все делаешь с позволения хозяев? Молодец, хороший мальчик. Акутагава хотел что-то съязвить, но тут Ацуши принесли несколько тарелок с едой и до него было не достучаться. Ладно, про «хорошего мальчика» они потом поговорят. Рюноске смотрел за тем, как явно изголодавшийся парень уплетает за обе щеки. Аку любовался и думал, что они все же должны разобраться, ведь он не может отпустить от себя такое чудо. Не после того, как Накаджима вышел однажды с работы, и, забрав очередной букетик из чёрных змей Расемона, наколол на самый кончик щупальца какую-то записочку, весело хихикая. Там был номер телефона. Конечно, Акутагава мог получить этот набор цифр и другими путями, как-нибудь выебнуться и через мафию узнать, но он больше не хотел выглядеть маньяком. А сейчас пьёт кофе и смотрит влюблёнными глазами на такого обиженного и разочарованного в нем Ацуши. Но то, что этот парень вообще здесь, спокойно ест за его счёт и разговаривает с ним… даёт понять, что у Рюноске есть шанс. — Я просто не хочу тебя видеть перед ВДА, даже если наши лидеры вынуждены будут убить друг друга. Я хочу, чтобы даже в такой ситуации мы были вместе, а не против друг друга, понимаешь? — Я больше не так ценен в мафии. Вряд-ли они будут использовать меня в бою не как пушечное мясо. — … — Ацуши посмотрел на Аку, как на идиота. — У тебя из плаща херня, которая достигает огромных размеров и дырявит все, что захочешь. Какое пушечное мясо? — Ну, а что, по-твоему, Мори поржал надо мной? — Акутагава искренне в недоумении. — Они тебя запугать пытались и на верность проверить, а ты, дурак, эту проверку прошёл. — Говоришь так, будто не должен был. Ацуши вытирает салфеткой губы, приступая к десерту. Акутагава ощущает себя, как под гипнозом, когда его парень — ну его же, а? — облизывает ложечку перед тем, как снова зачерпнуть мороженое. — Ты не собираешься ничего есть? — Ну, я не откажусь от десерта, — улыбается Рю. — Я похож на официантку? За этим к ней, а не ко мне. — Ну Ацуши-и… — дуется темноволосый юноша, у котрого явно поднялось настроение. — Я хочу твой десерт. Акутагава облокачивается локтями о стол и тянется ближе к тигрёнку, слегка приоткрывая рот и выжидая, пока туда запустят ложку с сладким пломбиром. — Полегче, прилипала. Кто сказал, что мы помирились? — Ну мы же договорились. Я не трогаю тебя и всех твоих сотрудников, ты… а что ты? Вот видишь, тебе даже делать ничего не надо! — Акутагава более чем доволен собой и снова открывает рот. — Жуй и заткнись. — Ацуши все же сует ложку с мороженым в чужой рот, и, несмотря на то, что в кафе прохладно, а мороженое ещё не растаяло, Накаджима слегка покраснел. Видя это, Акутагава окончательно плавится и расслабляется, узнавая привычное лёгкое смущение своего парня. — А мне прямо ну вообще не трогать тебя или только не убивать? — Аку, ты издеваешься? Да делай ты уже что хочешь, только дай спокойно доесть.

***

Ацуши любил это кафе за атмосферу, вкусную еду и вообще ещё непонятно за что, а Акутагаве нравилось, что в туалетных кабинках есть раковины и полочки, куда можно положить вещи. Очень крепкие полочки. Уже через пару минут после того, как Акутагава дал Накаджиме спокойно доесть, они оказались именно здесь. Один на полочке для вещей, а второй между бёдер первого. Как это получилось им думать даже и не хотелось. Акутагава дышит напротив рта Ацуши, в считанных миллиметрах, наблюдая за тем, как парень напротив краснеет и тянется к чужим губам. Он почти стонет, стараясь приблизиться к Акутагаве, но тот додумался использовать Расемона и удерживал им Ацуши прижатым к стенке. — Ну давай же, Рю… — И только когда глаза Накаджимы начинают слезиться, Рюноске обхватывает пальцами острый подородок Ацуши и прижимается своими губами к чужим, ещё не сильно двигая и не просовывая язык внутрь, позволяя Ацу ощутить, насколько же он сам хочет Ворона. На губах светловолосого все ещё привкус сладкого мороженого, и Рю не удерживается, проводя языком по нежной коже; стараясь сильнее ощутить вкус пломбира. Ацуши стонет и извивается, пытаясь высвободить хотя бы одну руку, и когда Рюноске ослабляет хватку чёрного змея Расемона, Накаджима не теряет времени. Он толкает свой язык в чужой рот, проходясь по зубам и по небу, и, воспользовавшись моментом, тянет руку к эрекции Аку, сжимая её через брюки. — Ацу, — Акутагава рычит и наваливается всем телом на Накаджиму, впиваясь в него зубами и почти до крови искусывая нижнюю губу парня, сжимая в ладонях упругую задницу, пока тот водит правой рукой по эрекции, грубо поглаживая и слегка сдавливая, от чего становится почти больно. — Полегче, не могу же я взять тебя здесь. А Ацуши будто не слышит. Он опирается лопатками о стену и елозит бёдрами в пустоте, стараясь найти хоть какое-нибудь трение, но не желая отводить свободную руку от чужого члена, который так приятно чувствовать даже через тюрьму брюк. — К черту смазку, давай… — Накаджима прикрывает глаза, с причмокиванием прекращая очередной поцелуй, уже очень мокрый и несдержанный, и ждёт звука молнии на штанах, такого приятного и привычного, когда это не свои пальцы, а пальцы Рюноске. Ему так приятно ощущать Акутагаву настолько близко; кровь приливает к паху и хочется скулить, упрашивать, трогать. Но ничего из этого не следует. — Рю… пожалуйста… Обычно это бывает из-за того, что Акутагава хочет услышать, как Ацуши просит трахнуть его. Просьбы становятся все грязнее и несдержаннее, светловолосый перестаёт со временем подбирать слова и «трахнуть» превращается в «выебать». Но сегодня, в первую очередь, дело просто в том, что Аку не хочет делать этого без лубриканта. Ацу утыкается куда-то в чужую скулу и прикусывает, а Расемон окончательно пропадает из виду и даёт полную свободу Ацуши, который только этого и ждал. Ацуши знает, что делает — он злит Акутагаву. Провоцирует. И тот поддаётся, сильнее сжимая чужую задницу и уничтожая нежную светлую шею, от чего с губ Ацуши срывается новый, громкий стон. — Тихо, блять, — рычит Акутагава, зажимая одной рукой чужой рот и сильнее впиваясь зубами в кадык. Акутагава бы уже давно перевозбудился, если бы Ацуши не сжимал его член так сильно, из-за чего Ворон жмурится и смыкает зубы до треска. — Будь нежнее. Ацуши поддаётся, расслабляя хватку. Он безумно хочет большего, его тело умоляет об этом, спина прогибается, а свободная рука блуждает по чужой груди, стараясь расстегнуть верхние пуговицы. Ацуши вообще с трудом видит вокруг себя, скорее двигаясь тактильно, но замечает, как покраснел подбородок парня в том месте, куда Ацуши укусил. Он начинает водить там языком, пока его парень наконец справляется с подтяжками и рубашкой Накаджимы и теперь держит в руке, думая, куда это положить, раз здесь туалет, и всё не очень-то стерильно. — Ну-ка, подержи. — Акутагава мнёт чужую рубашку и подносит к лицу парня, который весь слюной исходит и мычит. Ацуши, не прерывая зрительного контакта, раскрывает челюсти и вбирает в себя часть ткани, цепляя зубами так, чтобы она не развернулась и не помешала виду на его голый торс. — Да, вот кто у нас хороший мальчик, верно? Акутагава дразнит, зная, что даже если бы Накаджима нашёл в себе силы отвечать, то не смог бы, ведь его рот чертовски занят. А Ацуши хочет попросить, чтобы Рю обратился к нему так ещё раз; он весь распыляется и трясётся от такой интонации Акутагавы. После таких слов и вправду захочется быть хорошим; таким послушным и нежным; хочется подставляться под тёплые прикосновения и пошлые громкие шлепки, стонать и просить, что бы его сильнее драли. Теперь Акутагава отходит на пару шагов назад, наблюдая за всеми своими достижениями в виде полуголого парня, у которого тяжело вздымается грудь. Ацу по-блядски сам обхватывает себя за свои соски, двигая тазом наверх, не двузначно намекая на дикое желание и молча умоляя коснуться. Акутагава кладёт руку на пах партнёра, вдавливая назад в полочку, и начинает мучительно медленно расстёгивать ширинку с пуговицей, при этом поглаживая вставший член через ткань. Ацуши хочет стонать в полный голос, и он уже пытается выплюнуть свою рубашку, но Рюноске видит это и предупреждающе сжимает чужую эрекцию через боксеры до той степени, что у светловолосого искры из глаз. Наконец, справившись со всей остальной одеждой, Акутагава тянется к рулону туалетной бумаги на унитазе и ставит его на полочку сбоку от извивающегося Накаджимы. Затем он лезет в задний карман своих брюк и вынимает оттуда презерватив, складывая рядом с бумагой. — … — Ацуши смотрит на Акутагаву с немым вопросом, продолжая стискивать свою рубашку зубами и почти вибрировать. Ему, определённо, интересно, всегда ли Аку носит презервативы в карманах или сегодня особый случай. — Цыганские фокусы, — загадочно отвечает Рюноске на незаданный вопрос. Он вбирает в свой рот указательный и средний палец правой руки и обильно смачивает в слюне, все ещё глубоко сожалея об отсутствии смазки. Аку боится сделать Ацуши по-настоящему больно, хотя они парни взрослые и оба понимают, на что идут, трахаясь в кабинке общественного туалета. Ацуши, наблюдая за тем, как его парень посасывает свои пальцы, заводится ещё больше, ведь бесконечность — не предел. Он ведёт своими ручками по впалому животу вниз, прогибаясь от своих же прикосновений и мыча. Акутагава на это шипит, прошептав слишком уж повелительное «руки», высунув мокрые пальцы и другой рукой перехватывая тонкие запястья тигрёнка, приставляя их к стенке над головой Ацуши. Он массирует проход парня, аккуратными круговыми движениями проходясь по колечку мышц, легонько надавливая и наблюдая за реакцией. Накаджима жмурится, его член дёргается и пульсирует, налившись кровью, природная смазка пачкает живот; парень слегка подёргивает пальцами у холодной плитки стены, где их перехватывает рука Рюноске. Ворон вдавливает указательный палец в проход, ожидая шипения или даже просьбы остановиться, но Ацуши стонет — по крайней мере это был бы очень громкий стон, если бы не рубашка — и резко насаживается на палец, отталкиваясь от поверхности, на которую облакачивался, спиной. Акутагава просто не шевелится, по-совиному моргая и не понимая, почему Накаджима так сходит с ума, но когда мычание партнёра буквально звучит как мольба, он шевелит одним пальцем внутри, надавливая на простату под разными углами и быстро добавляет средний палец, ускоряя ритм и пару раз выходя из тигрёнка с громким хлюпом. — Встань вот так, — нежным, но приказным тоном говорит Акутагава, перехватывая руками парня за тазобедренные косточки и разворачивая к себе спиной. Тот опирается ладонями о стену и снова прогибает спину, начиная медленно качать бёдрами в воздухе. — Будешь громко кричать — нас выгонят, — шепчет Рюноске на самое ухо, когда Ацу слышит звук расстёгивающей молнии брюк и толкается задницей в том же направлении, наконец натыкаясь на эрекцию парня, пусть ещё и в боксерах. Акутагава правда в культурном шоке. Да, он слышал даже, как Ацуши умоляет трахнуть его, видел, как тот извивается и закатывает глаза, но такого бешенства точно ещё не было. Они и презервативы обычно не использовали, хотя в данный момент Аку трясущимися руками надевает на себя резинку, дабы прибавить скольжения и удобства для светловолосого парня. Он направляет свою эрекцию к сфинктеру Ацуши и слегка надавливает, притом обхватывая другой рукой член парня и размазывая капающий предэякулят по всей длине. Уже через пару минут рубашка все-таки падает на полочку бесформенной кучей, потому что Накаджима чувствует, что ему безумно нужен воздух, который, кажется, начинают выбивать, ведь Акутагава быстро ускоряет темп, входя до предела. Слышатся хлопки кожа о кожу; Ацуши со всех сил старается не стонать, но вместе с тем и дышать забывает, так что конечно все это выходит громко. Акутагава сам уже никак не может контролировать громкость партнёра, потому что ему охуенно до тумана перед глазами. Он грубо обхватывает задницу Ацуши и сжимает до покраснений, скребя ногтями по коже и насаживая на свой член, направляя руками. Когда Ацуши перестаёт выгибать спину, а наоборот скрючивается, и его руки медленно съезжают по стене, Рюноске быстро выхватывает рулон бумаги и кое-как успевает оторвать кусок, удерживая вибрирующего и мычащего парня за грудь и давая кончить в салфетку. Сам он выходит с громким причмокиванием, когда его семя начинает слегка вытекать из прохода Ацуши и всё же капает на пол, который так хотелось оставить чистым. Но обо всем на свете одновременно думать нельзя, а Ацуши в приоритете. — Ну, теперь-то до дома дотерпишь? — усмехается Акутагава, наблюдая как Ацуши, стараясь удержать равновесие на слабых ногах, застёгивает помятую и местами мокрую рубашку. — Это вообще-то ты меня сюда затащил, — ворчит парень слегка хриплым голосом. — Всё, не бубни. Когда они оделись, и Акутагава прокашлялся, они наконец вышли из туалета, явив перед собой вид из окон кафешки уже на вечернюю Йокогаму. Они расплатились за все заказанное только теперь, когда официантки были уверены, что парни сбежали около часа назад. Но стоило выйти на улицу, как Акутагава вдруг скорчился. Это бы не выглядело странно, если бы он начал кашлять, но характерных звуков не последовало, так что Ацуши не на шутку перепугался. — Аку! — Он кинулся к парню, который почти по стенке съезжал, хватаясь куда-то за грудь. — Что такое? — Я приду к тебе, моя отрада. Мне расстаться с жизнью — ну так, что ж… Выбор есть: или флакончик яда Или же венецианский нож.* Акутагава улыбается, но голос хриплый, и Ацуши разрывается между вдарить идиоту или все же ещё раз осведомиться о физическом здоровье. — Забей, сейчас станет полегче. Пошли к машине. — Что это было? — Сломанные ребра. Ацуши искусывает себе губы почти до крови, когда понимает, что это из-за Дазая.