forever

      — Ты уверена, что хочешь именно сюда?       — Уверена.       Шатенка твердо произнесла, глядя на несколько испуганное лицо мужчины рядом. Улыбка коснулась ее губ в тот момент.       Может, Скарлетт и успела узнать Танка достаточно хорошо, но он все еще был самой настоящей загадкой для нее, и к тому же, не переставал удивлять. Как сейчас, к примеру. Она привыкла видеть его таким бесстрашным, серьезным и решительным, что удивлялась каждый раз, когда он вел себя как-то иначе. И вот, он стоит, неловко переминаясь с ноги на ногу и то и дело смотрит наверх.       Танк выглядел несколько смущенным. Он не привык бояться чего-то. В его понимании страх — был слабостью, поэтому он избавился от него еще в далеком прошлом, не без усердных стараний и помощи своих «наставников», конечно же. Но стоило этой юной особе — Скарлетт Эванс, ворваться в его жизнь, как чувство страха стало его частым гостем.       Но этот страх отличался от того, что был в его детстве. Сейчас он боялся вовсе не за себя, а за жизнь девушки рядом. И стоя у подножья колеса обозрения, он боялся не высоты, а того, что если вдруг что-то пойдет не так и они сорвутся, он не сможет спасти ее.       Скарлетт называла это паранойей и позволяла себе опускать пару шуточек по этому поводу, но не переходила границу, видя, как сильно ее мужчина беспокоится за нее.       А когда он вскакивал посреди ночи от очередного кошмара, она ощущала свою вину. Скарлетт не хотела причинять ему боль, но причиняла, пусть и во снах.       Поначалу она терялась и не знала, что делать, глядя на то, как крепкое мускулистое тело дрожит от страха, как с вишневых губ лихорадочно и без остановки слетает имя шатенки, как хмурится прекрасное лицо. Но со временем поняла, что единственное, чем она может помочь ему в эти переломные моменты, — быть рядом.       Да, может это и банально. Но это работало, всегда.       Танк сразу же расслаблялся, как только чувствовал нежные прикосновения шатенки на своем теле, как ее холодные тоненькие пальчики бережно и неспеша перебирали его волосы, как нежный голосок нашептывал, что она здесь, рядом, цела и невредима.       Наверное, именно ночные кошмары Танка и стали причиной того, что эти двое очень скоро начали делить ложе. Поначалу им обоим было неловко, даже учитывая тот факт, что им уже приходилось спать вместе. Особенно неловко было слушать пошловатые шуточки Райота на следующее утро и чувствовать на себе укоризненный взгляд Афины. Но все это меркло по сравнению с тем непреодолимым чувством притяжения, что было между ними.       И если бы в их первую встречу, кто-нибудь сказал Скарлетт, что однажды она будет чувствовать нечто подобное к Танку, она бы тотчас же покрутила пальцем у виска и позволила себе нецензурно выразиться. Но сейчас, глядя в эти серые глаза, которые смотрели на нее с такой нежностью и заботой, миллионы бабочек в ее животе расправляли свои крылышки и кружились в прекрасном танце.       А ведь не так давно, эти же серые глаза смотрели на нее лишь с холодностью и безразличием. А действия самого мужчины оставляли желать лучшего.       Но все изменилось. Они изменились.       — Ладно, знаешь что? — девушка тряхнула головой и крепче сжала руку мужчины своими пальчиками. — Нам не обязательно идти туда… можем пойти на горки или просто посидеть где-нибудь и поесть ваты.       — Правда? Но ты же хотела прокатиться на колесе, — Танк прищурился, с недоверием смотря в карие глаза.       — Да, но… я не знала, что высота — твоя слабость.       Брюнет шикнул, выдернул свою ладонь из руки шатенки и, положив руки на ее плечи, прижал к одиноко стоящему рядом дереву. Его пальцы достаточно сильно впивались в кожу девушки, но это действие не причиняло ей боли или дискомфорта, как это было раньше. В серых глазах можно было заметить слабые нотки злости, а вишневые губы сжались в тонкую полосу, но очень скоро расплылись в мягкой улыбке.       Скарлетт обожала улыбку Танка, ровно так же, как и его прекрасный смех. Она так редко встречала эти две вещи, поэтому с замиранием сердца наслаждалась каждой секундой в моменты, подобные этому.       — Глупенькая, — он шепнул, и его пальцы вокруг ее плеч разжались.       Танк поднес одну руку к ее лицу, чтобы коснуться щеки, а другой обвил ее талию, прижимая к себе.       — Единственная моя слабость…       Брюнет наклонился ниже, и шатенку пробила приятная дрожь, когда она ощутила его горячее дыхание на своей щеке. А затем вишневые губы накрыли ее в нежном, но довольно-таки требовательном поцелуе. Прошло уже больше месяца с того дня, когда они поцеловались впервые, но у обоих до сих пор кружилась голова и подкашивались ноги.       Всем своим видом Танк источал лишь силу и грубость. И Скарлетт боялась, что он будет с ней так же груб. Но нет, он в очередной раз удивил ее, да и что скрывать, удивил самого себя. То, насколько бережно и осторожно он касался шатенки невозможно передать словами. Она была для него словно пушинкой, и он боялся, что от одного его лишнего дыхания, она разлетится на тысячи и тысячи частичек.       Мужчина оторвался от ее губ и тихо шепнул:       — …это ты, Скарлетт Грейс Эванс.       Девушка закатила глаза и шутливо толкнула его в плечо.       — Эй! Просила же! Не произноси мое второе имя, оно ужасно.       Танк ухмыльнулся, затем коротко поцеловал ее в лоб и, коснувшись пальцами ее подбородка, заставил посмотреть прямо на него.       — Оно прекрасно, как и все остальное в тебе… ты — прекрасна, Скар.       Краска в момент прилила к ее щекам, и дабы Танк этого не заметил, девушка тут же уткнулась лицом в его грудь, мыча при этом, что все он врет, и на самом деле она — самый страшный монстр на планете.       Брюнет тихо посмеялся, умиляясь такой реакции. Не проходило и дня, чтобы он не говорил Скарлетт о том, какая она потрясающая. Он действительно считал ее таковой и яро желал того, чтобы девушка наконец увидела это в себе. Но она так и продолжала противиться этому, спихивая все на то, что это его якобы «обязанность», как ее молодого человека, — говорить комплименты. Но Танка это не останавливало и не остановит до тех пор, пока до нее, наконец, не дойдет.       Шатенка глупо улыбалась, прижимаясь к телу мужчины, пока его руки блуждали по ее спине, изредка бесстыдно пробираясь под ее теплый свитер.       Именно в такие моменты — когда Танк был рядом с ней, даже несмотря на то, что большинство проблем так и не были решены и продолжали висеть в воздухе, она была по-настоящему счастлива, как и мужчина рядом с ней.

***За два месяца до этого***

      На улице была глубокая ночь. К счастью сегодня на небе не было ни облачка, и благодаря этому можно было рассмотреть каждую звездочку, мерцающую на небосводе, и большую яркую Луну.       Скарлетт всегда была любителем подобного пейзажа и с замиранием сердца наслаждалась каждой минутой, каждой секундочкой, глядя на подобную красоту. Было что-то завораживающее в ночном небе, что-то такое, отчего вдруг казалось, будто время остановилось, — жизнь замерла.       И в такие моменты, шатенка чувствовала внутри себя умиротворение, но в то же время была такой подавленной, сломленной и бесконечно одинокой. Как такое возможно? Она и сама хотела бы знать.       И вот, сейчас, она сидит на широком подоконнике, прислонив голову к окну, и по обычаю смотрит на ночное небо. Но внутри себя не чувствует ничего, кроме всепоглощающей пустоты.       «Не справилась», — два слова, что вертелись в ее голове.       Для Скарлетт пришло время признать, что та стена, которой она отгородилась от своего прошлого, трещала по швам. И дунет слабенький ветерочек — она тотчас же обрушится.       А ведь она так надеялась, так надеялась, что ей удастся позабыть обо всех плохих вещах, что произошли с ней и начать жить, так сказать, с чистого листа. Но стоило мужчине с прекрасными серыми глазами появиться в ее жизни, эти надежды тут же разбились, разлетаясь на мелкие кусочки.       Танк не был виноват в этом. Она даже не понимала, почему именно он так повлиял на нее. Ведь они были вместе, от силы, чуть больше одного дня и за это время даже толком не разговаривали. Ну и как тогда так получилось, что абсолютно незнакомому человеку удалось активировать эту бомбу замедленного действия в ее голове? Ведь раньше, этого не удавалось сделать никому, даже тем людям, которых Скарлетт знала лучше, чем саму себя.       Демоны из ее прошлого так и рвались наружу, и девушка не знала, как на этот раз обуздать их. Несколько лет назад она почему-то решила, что если не будет говорить об этом и даже вспоминать, то все пройдет само собой. И на удивление, так и случилось. По крайней мере — так она думала. Но все это было лишь иллюзией.       Скарлетт думала, что она в порядке, что она справилась со всем дерьмом, что случилось в ее жизни. Но она ошиблась. Все это время, она лишь тешила себя этими мыслями, но на самом деле, никогда, НИКОГДА, не была по-настоящему в порядке.       — Скарлетт?       Строгий голос доносится до нее, и моргнув несколько раз, шатенка замечает, что будучи полностью поглощенной своими мыслями, даже не обратила внимания на то, как ночь сменилась утром.       Она чуть поморщилась, прикрывая глаза от лучей солнца, что били прямо в окно, и обернулась, застав уже знакомую блондинку на пороге.       Афина.       Эта девушка была единственной, кого она видела, на протяжении всех трех дней, что провела в этом доме. Не сказать, что она была мила с ней или хотя бы добра… да и вообще, глядя на блондинку, сложно было поверить в то, что ей хотя бы знакомы эти два слова. Но тем не менее, Скарлетт нуждалась хоть в чьем-нибудь присутствии… поддержке. И пусть она это отрицала и не раз пыталась выставить девушку за дверь, но все ее нутро желало свернуться калачиком под ее боком и выплакать все то, что накопилось на душе, пока Афина бы напевала какую-нибудь красивую песенку.       Но все это — было лишь мечтой.       На деле же, блондинка появлялась в ее комнате пару раз за день: приносила еду, помогала с ванной и даже иногда разговаривала. И на этом, пожалуй, все.       Сказать, что произошедшее той роковой ночью немного подломило Скарлетт — значит ничего не сказать. Она даже не сразу заметила, что оказалась запертой в абсолютно незнакомом месте, без всех своих вещей и возможности связаться хоть с кем-нибудь. И эта ситуация казалось до боли знакомой.       Что же касалось изнасилования… ну, она проплакала целый день и одну ночь, и больше не пролила ни слезинки. Ей стало значительно лучше (в физическом плане), когда Афина помогла ей принять душ и дала чистую одежду. Что же касалось морального состояния… тут дела обстояли куда сложнее. А осложнялось все еще и тем, что Скарлетт так ничего и не вспомнила. Ни того, кто это сделал, ни того… как. Но тут Афина говорила, что, возможно, это и к лучшему. По ее мнению, чем меньше помнишь — тем проще забыть.       И Скарлетт даже не смогла сдержать смешка, ведь единственное, в чем она была по-настоящему хороша и продолжала делать в своей жизни, — это забывать плохие моменты. И вот, к чему это привело ее — воображаемая стена рушится, тысячи воспоминаний рвутся наружу, а сама она, похоже, начинает сходить с ума.       — Тебе нужно что-нибудь съесть, — строгий голос раздался снова, и на этот раз гораздо ближе, чем до этого.       Шатенка оторвалась от своих мыслей и, подняв голову, обнаружила, что Афина уже стоит прямо подле нее. И ее насторожило то, что на этот раз, она не держала поднос с едой в своих руках, как делала это раньше. К еде, конечно же, Скарлетт ни разу не притронулась, даже не смотря на то, что некоторые блюда можно было провозгласить кулинарными шедеврами.       Это было, своего рода, протестом с ее стороны. Чего она пыталась тем самым добиться? Все очень просто — ответов на свои вопросы. Афина ничего не говорила — ни о себе, ни о месте, в котором ее держали, а тот, кто привез ее сюда, так ни разу и не появился.       — Я не хочу, — девушка коротко проговорила и повернулась обратно к окну.       Пару минут она еще ощущала присутствие Афины, но потом послышался ее недовольный вздох, а за ним — торопливые шаги и хлопок двери.

***

      Сердце отстукивало бешенный ритм, отчего казалось, что он слышится во всем коридоре. Карие глаза безумно озирались по сторонам. Скарлетт боялась, что вот-вот кто-то вынырнет из-за угла, и ее тут же поймают.       Прошло пять дней. Пять гребаных дней. И за это время никто, ни одна живая душа, не объяснила ей, на кой черт ее вообще держат в этом доме.       Поначалу, из-за недавней ситуации, девушка находилась немного не в том состоянии, чтобы даже думать о побеге. Но по истечению четвертого дня, ее безумную голову начали посещать подобные мысли. И вот, к вечеру пятого дня, она-таки решилась воплотить их в жизнь.       Когда Афина предприняла очередную попытку, чтобы накормить девушку хотя бы ужином, та по обычаю отказалась, и когда блондинка уже собиралась уходить, сорвалась с места и опередила ее.       Скарлетт неслась по длинному коридору, боясь даже оборачиваться назад. Она слышала шаги за собой и яростные крики вперемешку с матерными словами, но не сбавила темп даже тогда.       Когда она спустилась с лестницы, тут же оказалась в огромной белом зале, практически битком забитом какими-то незнакомыми людьми. Все они тут же уставились на нее, как на умалишенную, но не успели никак отреагировать, потому что шатенка тут же скрылась, завернув за угол. Правда оказалась в очередном длинном коридоре, но хотя бы здесь не было людей. Пробежав еще немного, она прислонилась к стене, чтобы отдышаться. И когда, посмотрев в сторону, не заметила никого, кто мог бы гнаться за ней, облегченно выдохнула и принялась осматриваться вокруг.       По обе стороны от нее было несколько дверей, но все они — намертво закрыты. Скарлетт надеялась, что одна из них может оказаться выходом на улицу, поэтому продолжала отчаянно дергать дверные ручки, пока наконец, одна их них не поддалась.       Дверь открылась так резко, что чуть оступившись, Скарлетт полетела прямо на кафельный пол, приземляясь на него коленями. Она зашипела от боли, но довольно быстро встала, потирая ушибленные места.       За всей этой картиной наблюдали несколько мужчин, что сидели за круглым столом, и которых, к слову, она заметила далеко не сразу. Но когда заметила, поняла, что это — конец для ее жизни, ведь на противоположной от нее стороне стола, она встретилась с серыми глазами, что яростно смотрели на нее.       Не прошло и секунды, как Танк встал со своего места, отбрасывая стул в сторону, отчего несчастный предмет мебели чуть не разлетелся на несколько частей. Он быстро преодолел расстояние между ним и девушкой, не церемонясь схватил ее под локоть и в буквально смысле вышвырнул ее обратно в коридор, закрыв дверь за ними.       Скарлетт снова зашипела от боли, когда мужчина прижал ее к стене. Его руки сжимали ее плечи, и она была уверена, что заполучила еще парочку синяков в свою личную коллекцию.       — Что за цирк ты тут устроила? — он процедил сквозь зубы. Серые глаза безумно бегали по лицу шатенки в поисках ответа или хотя бы намека на него, но как только встретились с карими, брюнет тут же отпрянул и отошел назад на добрые два метра. Он выглядел ошарашенным и несколько напуганным, так, словно его только что оттолкнули или ударили.       От прежней ярости в глазах не осталось и следа, на замену ей пришли боль и пустота.       Скарлетт удивленно хлопала глазами и даже не заметила такой резкой перемены в поведении мужчины. Если не считать тех нескольких жалких минут, которые Танк провел с ней, когда она впервые очнулась в этом доме, то последний раз она видела его в той злосчастной комнате небольшого отеля, именно тогда, когда пыталась поцеловать его.       Даже несмотря на то, что прошло не больше двух недель, казалось, что прошел год, не меньше. Танк изменился с тех пор. Он выглядел измученным и подавленным. Черты его лица будто стали грубее, серые глаза сковал лед, а голос звучал так низко и устрашающе, будто доносился прямиком из преисподней.       Девушка не могла пошевелиться, не могла даже открыть рта, чтобы ответить хоть что-нибудь. Все ее тело будто сковали толстые цепи, не позволяя совершить и малейшего движения. Она не знала, как себя вести, что говорить и делать, даже, что чувствовать.       И, наверное, Скарлетт злилась на Танка за то, что тот бросил ее в ту ночь. За то, что не позволил приблизиться к себе, что не ответил взаимностью, и за то, что снова так бесцеремонно появился в ее жизни, даже не спросив разрешения. Но чем больше она злилась на него, тем быстрее поняла, что эта злость шла в комплекте с чувством тоски. Тоски по этому мужчине. И все, чего ей хотелось в данный момент — прижаться к крепкому телу и обвить руками его торс так крепко, что даже если он и захочет снова сбежать, у него ничего не получится.       Может, она сама этого и не осознавала, а может просто не хотела этого чувствовать, но все то время, что они провели порознь, — она скучала по нему и в тайне надеялась на то, что судьба дарует ей хотя бы еще одну возможность, снова встретиться с ним. И она даровала. Но вместе с тем, принесла и кучу проблем впридачу.       Скарлетт стало стыдно от своих же чувств. Она не хотела испытывать ничего подобного к этому мужчине, потому что, казалось, что это было так неправильно и нелепо, но она даже не подозревала о том, что Танк, стоя напротив нее, испытывал все то же самое.       Когда молчание между ними затянулось слишком уж надолго, шатенка набрала в легкие побольше воздуха и наконец ответила на поставленный вопрос:       — Не знаю, о каком цирке ты говоришь, но я собиралась вернуться домой, — девушка проговорила это с такой уверенностью и твердостью, что даже сама удивилась, ведь все ее тело безудержно тряслось от страха в этот момент. И будто почувствовав уверенность внутри себя, продолжила: — Вы не имеете права держать меня здесь.       Танк старался не смотреть на нее, лишь изредка кидал короткие взгляды.       — Ты не в том положении, чтобы говорить о своих правах, — мужчина проговорил, смотря куда-то в сторону. И от его голоса по телу шатенки пробежал холодок, но она не могла понять причины: то ли от того, как холоден и груб он был, то ли от того, что она давно его не слышала.       — Мы держим тебя здесь, ради твоей же безопасности, — он добавил, немного погодя.       Девушка раздраженно фыркнула и вовремя одернула себя, чтобы не рассмеяться прямо здесь. «Ради твоей же безопасности»? Серьезно? То есть, ее похитили, держали взаперти на протяжении практически недели, ничего не объясняли и не давали возможности связаться с родными, ради безопасности? Нет, скорее они пытались свести ее с ума, и к слову, это почти получилось.       — Ох, вот только не нужно делать вид, что ты беспокоишься обо мне! — слова сорвались с губ шатенки прежде, чем она успела хорошенько обдумать их в своей голове. Но поскольку сейчас там царил полнейший хаос, вряд ли она вообще способна здраво мыслить.       Эти необдуманные слова послужили пощечиной для Танка. В его груди вскипела невиданная ранее злость. Как она может? Как может говорить и даже думать о том, что он о ней не беспокоится? Ведь это единственное, что он делает последние пять дней. Все его действия, все решения, все мысли направлены лишь на то, чтобы избавить девушку от угрозы и обеспечить ее жизни полнейшую безопасность.       — Ты не понимаешь, что говоришь, Скарлетт! — сквозь сжатые челюсти прорычал Танк, угрожающе шагнув вперед. Его дыхание было тяжелым, а серые глаза метали молнии, смотря на девушку. Сейчас он был похож на быка, готового броситься на красную тряпку. И Скарлетт осознавала, что этой тряпкой была она, но даже это ее не остановило, когда она сказала:       — Да ну? Если ты так беспокоишься обо мне, то почему ни разу не навестил меня, а? Ты спихнул меня на Афину, словно какую-то ненужную игрушку, с которой тебе больше не интересно! Пять дней, Танк! Пять гребаных дней я ждала, что твоя царская задница соизволит прийти ко мне! Но ты этого так и не сделал… так что не нужно тут петь о том, что ты думаешь обо мне, ведь когда ты был по-настоящему нужен… тебя не было рядом!       Закончив свой монолог, девушка с ужасом обнаружила несколько соленых капелек на щеках, которые тут же попыталась смахнуть.       Да, может с ее стороны было и глупо говорить нечто подобное. Особенно человеку, который по сути, ей никто и ничем не обязан. Но это то, что она думала, то, что чувствовала и то, чего так сильно желала. Слишком уж долго Скарлетт бежала от своих мыслей, эмоций, чувств, — от самой себя. Но теперь, пришло время остановиться и наконец прекратить делать это.       Сейчас шатенка ожидала того, что мужчина начнет кричать на нее за излишнюю болтливость и не умение держать язык за зубами. Но когда подняла голову, на удивление, встретилась с серыми глазами, выражающими лишь сожаление и ничего больше. Его густые брови идеальной формы сошлись на переносице, тонкие губы сжались в полосу, Танк несколько раз провел рукой по непослушным волосам, прежде чем тихо произнес:       — Я не могу смотреть на тебя.       Слова были адресованы девушке, но смотрел он будто сквозь нее.       Танк не врал. Он действительно не мог смотреть на нее, поэтому и попросил Афину приглядывать за ней. Он ночевал у двери ее комнаты каждую ночь и пару раз даже пытался приоткрыть ее, чтобы убедиться, что с девушкой все в порядке, но никак не мог решиться на это.       Каждый раз, когда брюнет закрывал глаза, перед ним всплывали воспоминания о той ужасной ночи. Он видел Скарлетт, лежащей на полу, такой маленькой, беспомощной и измученной, и его сердце болезненно сжималось. А когда его воображение рисовало ужасные картины того, что с ней делали в этой комнате, он просыпался посреди ночи, задыхаясь от нехватки воздуха и чуть ли не срываясь на крик.       Танк был убежден в том, что именно он виноват в произошедшем с ней. Найди он ее чуть раньше, ничего этого не было бы. Или, если бы он не бросил ее тогда в номере отеля, все вообще могло бы сложиться совершенно иначе, и девушка даже бы не оказалось на той злополучной вечеринке.       Конечно это было полнейшим бредом, и сама Скарлетт и не думала винить его в этом, даже не могла предположить о том, что в его голове могли быть подобные мысли.       — Не можешь? — она переспросила и невольно оглядела себя.       Огромный черный свитер доходил до середины бедра и под ним даже не были заметны серые пижамные шорты, на ногах в некоторых местах все еще были видны синяки, но уже не ужасного фиолетового цвета, а неприметно желтого. Наверное, девушка побледнела и потеряла несколько килограммов, ведь последние пять дней питалась одним лишь воздухом. И она даже боялась подумать о том, какой беспорядок мог находиться на ее голове. Но у нее не было времени думать о своем внешнем виде: мысли о побеге заполонили весь разум.       И все же, выглядела она вполне обычно, и поэтому слова Танка казались какими-то странными.       — Да, не могу, — брюнет повторил так же тихо и чуть прикусил нижнюю губу, будто тем самым пытался не дать лишним словам вырваться наружу. Он тряхнул головой, мельком глянул на шатенку и уже чуть громче сказал: — Возвращайся в комнату, Скарлетт.       — Нет! — она резко ответила и инстинктивно шагнула в сторону, рассчитывая на то, что если ей придется бежать от него, то у нее будет какая-никакая фора.       — Ты, блин, издеваешься надо мной, Танк? Я не была дома практически неделю! Мне даже страшно подумать о том, в каком состоянии находится сейчас моя мать! Я просто хочу домой! И мне плевать… если кто-то снова угрожает мне, — шатенка остановилась на секунду, прокручивая в голове все слова, которые только что слетели с ее губ. Потом она вдруг залилась несколько истеричным смехом, чем напугала мужчину рядом, а в глазах почему-то снова застыли слезы. Немного погодя, когда она успокоилась, Скарлетт посмотрела на Танка, и с абсолютной осознанностью, игнорируя дрожь в голосе, проговорила:       — Знаешь, если кто-то хочет убить меня, то пусть уже сделает это! Я даже сопротивляться не буду! Так что, тебе больше не нужно защищать меня или что ты там…       Договорить ей не дал Танк, который снова прижал ее к стене. Его ладонь легла на ее губы, не давая остальным словам вырваться наружу.       — Ты че несешь? Совсем уже рехнулась?       Поначалу он было подумал, что это просто глупая шутка со стороны девушки, но эта ее осознанность в глазах твердила совершенно обратное: Скарлетт не шутила. Она была готова к смерти, более того, похоже истинно ее желала.       И он не понимал того, как она может так пренебрежительно относиться к себе. Скарлетт молодая девушка, временами даже казалась ему еще совсем ребенком, и у нее — вся жизнь впереди, и она будет наполнена лишь радостью, безграничным счастьем и безмятежностью, уж об этом он позаботится. Но она готова сдаться вот так просто?       Танк убрал руку, чтобы смахнуть скатывающиеся по ее щекам слезы.       — Чтобы больше я не слышал от тебя ничего подобного, — он устало выдохнул, взъерошив волосы одной рукой, — ты поняла меня?       Скарлетт долго смотрела на него, пытаясь игнорировать желания притянуться к его губам, которые находились так близко, и на какой-то момент она чуть было не потеряла контроль, но ее остановил знакомый голос, который донесся из другого конца коридора.       Афина.       Вовремя.       Шатенка посмотрела в ее сторону и съежилась, увидев как ее личико перекосилось от злости.       Афина особо не беспокоилась о том, заденут ли Скарлетт ее слова, когда выплевывала обвинения ей в лицо. Это было довольно резко, но вполне справедливо. Скар поставила ее в непростую ситуацию, заставив гоняться за ней по всему дому. И ко всему этому, вполне возможно, что блондинка могла получить выговор за то, что ее, так сказать, временная «подопечная» сбежала.       Шатенка молча выслушивала ее и изредка кивала, соглашаясь с каждым словом.       В какой-то момент Танк жестом прервал блондинку и, отступив на шаг от Скарлетт, сказал:       — Отведи ее обратно.       Он говорил это Афине, но смотрел лишь на Скарлетт. И видя, как она вот-вот собиралась открыть рот, наверняка для того, чтобы запротестовать, опередил ее:       — А если ты еще раз попытаешься сбежать, мне придется привязать тебя к кровати.       Девушка насупилась и скрестила руки на груди. Она покачала головой и всем своим видом пыталась показать, что полностью недовольна тем, что сейчас происходит. Затем она сказала, что не собирается возвращаться в ту комнату, а если ее попытаются затащить туда силой, то она будет вынуждена применить свои ногти и зубы в качестве средства самообороны. А после этого, она начала требовать, чтобы ей объяснили все немедля.       — Скарлетт, — мужчина устало прикрыл глаза, затем обернулся и посмотрел на дверь позади себя, а когда снова повернулся к шатенке, произнес: — Я приду к тебе сегодня, и мы обо всем поговорим. Но сейчас мне нужно работать. Меня ждут, Скар, поэтому будь добра, сделай то, что я прошу.       Он говорил убедительно, а взгляд был полон решимости. Но наверное, в тот момент Танк не до конца осознавал насколько этот разговор будет сложным для них обоих, потому что тогда, даже не заикнулся бы об этом.