Предел

{timeline: three day’s after a two months of Vongola Ring Conflict} Кабинет босса Варии вскоре восстановили, однако вернуть привычную атмосферу сплочённости не получилось. Среди отряда элитных профессиональных убийц назревал самый настоящий кризис, грозящийся перерасти в раскол. Маммон окончательно исчез из жизни Варии. Потеря одного из сильнейших хранителей тянула авторитет организации камнем на дно — они стремительно ослабляли свои исходные позиции. Слухи, дескать варийцы стали цепными псами Вонголы, разрастались, словно грибы после обильного дождя, слышались исключительно везде, переходили из уст в уста через бесконечные перешёптывания, и уже казалось, что в курсе событий был каждый захудалый мафиози. И естественно возникали соответствующие вопросы, мол за какие заслуги получила такое необычайно лояльное отношение Вонгола? Фран, будучи способным учеником Мукуро в будущем, пока не обладал сопоставимыми Аркобалено навыками. И в силу своего возраста не мог применить знания в полную силу — ребёнка мало интересовали взрослые игры. Зато очень удивляла причудливая причёска учителя, и безумно нравилось совершенно не по-детски изводить Бельфегора. Мальчик был умён не по годам и имел неплохие задатки к совершенствованию своих феноменальных возможностей. Луссурия, как второй после капитана по значимости в отряде, не мог найти оправдания поступку и простить боссу столь жестокого обращения со своим другом. Их связывала сумасбродная идея, пускай и несбыточная, и неприятная тайна, хотя Занзас и не был в курсе. Возможно, рассуждал хранитель Солнца, присутствовала затаённая внутри обида на мечника, выдавшего слишком много нелицеприятных сведений не тем людям, которым лучше бы следовало оставаться дальше в неведении. Только сейчас босс неумело её продемонстрировал. Того сложно было назвать человечным в выражении чувств, а собственное эмоциональное состояние и вовсе не старался контролировать. И всё это в приправку с пламенем Ярости: действительно — ядерный коктейль. Луссурия такие не предпочитал — те моментально ударяли в голову, напрочь снося крышу, заставляли терять принципы, а после непременно бороться с пульсирующей болью и мучительно перебирать в памяти прошедшие события. Да и вспоминать, впрочем, особо нечего. Он давно вышел из возраста, где полуголые дикие танцы на барной стойке считались невероятно захватывающими приключениями, непременно необходимыми к освежению памяти в будущем. Правда в такие моменты незапланированных встреч с кем-то из Вонголы или CEDEF хотелось бы по возможности избежать. И всё же, на тот момент разглядывая внимательно обожжённое горло капитана с отчётливо выделяющимся следом от чужой ладони, явно свидетельствующим о проявлении грубой силы, боец нестерпимо грустил. Все признаки сильнейшего удушья на лицо. Более того — химическое повреждение лёгких, вызванное отравлением продуктами горения, и обширные термические ожоги не могли послужить объяснением, что Скуало попросту попал под горячую руку босса, из-за плохого настроения последнего. Неважно что именно побудило нанесению столь зверских увечий, и в целом что могло произойти в кабинете, где Занзас, потеряв контроль, чуть не убил мечника собственными руками. Всё равно тому не следовало так поступать по отношению к своему стратегическому капитану, поклявшемуся идти за ним и в огонь, и в воду. Это выходило за рамки обычного восприятия — они профессиональные убийцы, но не дикие звери. Помимо выхаживания раненного, у Луссурии возникла и другая головная боль в виде слоняющегося без дела Бельфегора. Тот вовсе отбился от рук, вёл себя крайне агрессивно и рьяно нападал на рядовых. Пару раз безуспешно отчитывали несносного принца, однако всё повторялось вновь. Мальчик словно с цепи сорвался, предчувствуя впереди ворох сложных передряг, маячащих на сложном пути Варии. Единственный, имевший толику влияния на сумасшедшего, временно отсутствовал, находясь в медицинском отсеке, и никак не мог облегчить жизнь хранителю Солнца. Когда боец уже собрался бить тревогу из-за вышедшей из-под контроля ситуации, Бел резко успокоился и нашёл воображаемого друга, с которым подолгу заводил душещипательные беседы. Увиденное постоянно вызывало колкие мурашки у других офицеров Варии, но в итоге заставило расслабиться самого Луссурию. Чем бы дитя не тешилось, лишь бы других не трогало, устало вздыхая, приговаривал он, проходя мимо гостиной по курсируемому маршруту с кухни в мед отсек. Полностью неосведомлённым и тем, кого не коснулись изменения, был Леви-А-Тан. Частые командировки и далёкие миссии преимущественно на других континентах — откуда ему было знать, что творилось в штабе? Леви пребывал в полном неведении и, попивая прохладное пиво, занимался излюбленным делом — настрачиванием боссу сообщений о продвижении затянувшейся миссии. Хранителя Грозы вовсе не смущало, что последний так ни разу и не ответил. Он всё равно верил, хотя бы внимание босс обращал, а остальное — сущие пустяки. Впрочем Леви не знал, что до Занзаса смс не доходили: телефоны у того жили от силы день, чаще несколько минут с момента выдачи в руки. И абсолютно все они неумолимо сгорали в неистовом пламени. Найденные в пепелище коробочки Луссурия молча передал Занзасу в этот же злополучный день, после успешной процедуры тушения и транспортировки Скуало для дальнейшего восстановления в медицинский блок. Впервые воспользовавшись своей исцеляющей способностью, хранитель Солнца боялся навредить — сделать опрометчивую ошибку, и не смог окончательно восстановить мечника. Первым делом снял отёк лёгких и залечил глубокие ожоги с обугленными до уродливой черноты участками. В остальные три дня, где Суперби непоколебимо пролежал без сознания, новоявленный врач лишь периодически пользовался исцеляющим пламенем, чтобы окончательно залатать повреждённые ткани. В остальном он рассчитывал на сильный организм капитана и надеялся на быструю поправку. Как оказалось, временно исполняющий обязанности боец совершенно не был готов взвалить абсолютно всё на свои боксёрские плечи. Тайные надежды оправдались. Едва очнувшись, пациент молниеносно вскочил и, брезгливо сняв и откинув внутривенные катетеры, чуть не снёс капельницу на пути. Не обратив внимания на остаточное головокружение, как ни в чём небывало, стремительно помчался прямиком к боссу. Пронёсся стремглав мимо ошарашенного Луссурии, случайно встреченного в длинном коридоре и вовсе не заметил брошенный вслед неодобрительный хмурый взгляд поверх солнцезащитных очков. Сбавив темп при подходе к кабинету, Скуало окончательно остановился, невесомо коснувшись ладонью холодной ручки двери и замерев в тревожном ожидании. Следовало всего лишь провернуть её с характерным нажимом, но нечто необъяснимое впоследствии остановило, ещё толком не успев сформироваться в затуманенном сознании. Он только сейчас почувствовал свинцовую усталость ослабевшего организма. Глубоко и беспрепятственно вдохнув, наслаждаясь свободой действия, Суперби прислонился лбом к двери. В пору стукнуться пару раз, выветривая из головы всякий несусветный вздор. Когда бежал, билась единственная цель — узнать и воочию убедиться, как там Занзас. Однако придя в себя окончательно, всплывали неясные образы: так не кстати появившаяся коробочка, дикий взгляд босса и неуправляемый поток гнева. Всё вспоминалось на уровне болезненных ощущений, заставляя мечника нервно передёрнуть плечами. С удивлением обнаружив несвойственную заминку (и откуда она только возникла) и чертыхнувшись, капитан решительно распахнул дверь и внезапно встретился с пустым кабинетом. — Где Занзас? — хрипотца непривычно прорезала глотку, Скуало, скривившись, инстинктивно схватился за шею и с удовольствием принял протянутый стакан с водой из рук, вовремя подошедшего, Луссурии. Судя по внешнему убранству, босс довольно продолжительное время отсутствовал. — Три дня провалялся, будь посерьёзней, Скуало, — мечник в середине глотка замер и с удивлением перевёл серый взор на хранителя Солнца. Он мог по памяти пересчитать, сколько раз Луссурия обращался к нему с серьёзным лицом — задумчивым и весьма недовольным. Сейчас тот явно раздумывал над нелёгкой дилеммой, угрожающей перерасти в некий переломный момент. Видимо дела стали исключительно плохи. — Он ушёл? — голос предательски дрогнул. Суперби случайно понизил тон и неосознанно сильно стиснул механической кистью стакан — тот жалобно скрипнул, того и гляди разлетелся бы на мелкие осколки. «Что здесь, чёрт возьми, творится?» — вспыхнула мысль в постмедикаментозном сознании. Капитан предчувствовал: произошло нечто откровенно жуткое, что-то помимо его сугубо личной драмы. Тем временем боец внимательно разглядывал мечника в ответ, сканируя взглядом для оценки текущего состояния, и чётко осознавал, что никогда не постигнет столь странных отношений, творившихся меж двумя больными людьми. Когда-то, увлёкшись по молодости лет, сам предпочитал садомазохизм, но сейчас это уже казалось несравненной дикостью. И всё равно увиденное не шибко вписывалось в многообразие познанных извращений. Здесь же явно никто не испытывал физического наслаждения от процесса. Впрочем, какие одухотворённые принципы он хотел получить от их прямой деятельности? Все они глубоко двинутые личности, выкинутые за черту благодетели и скрывшиеся в сумрачной тени. А босс и капитан — верхушки айсберга — секретов у тех двоих было предостаточно. Из тягостных размышлений получалось, что чертовски паршивый из него судья, раз постоянно упускал из виду нечто сокровенное и не видел до конца всей страшной правды. — Он взял одну миссию под личный контроль и отправился с несколькими офицерами в Марокко, — произнося это, Луссурия забрал опустошённый стакан. Следом развернулся на каблуках и ушёл, оставляя Скуало наедине с услышанным. Пускай тот самостоятельно разбирается с собой, с боссом и всей Варией в целом. Сие нелогичное, никак не укладывающееся в голове, событие стало самой натуральной точкой отсчёта, где странности на этом не прекратились, а только начались, расцветая словно маков цвет. Капитан оказался сбит с толку — новости, узнаваемые им — одна краше другой. Он прекрасно помнил: босс за всё время пребывания в Варии пару раз собирал их всех вместе в общем зале, благородно известив, как они скоро станут властелинами Вонголы, и путь их простирается в далёкую Японию. Естественно, в итоге эти собрания ничем хорошим не закончились. А сейчас, пока Скуало пребывал в фантазийном мире грёз, отдыхая в медицинском отсеке, Занзас оказывается снова организовал встречу. Экстренно созвав высший состав в зале для переговоров, он с пафосной речью и непроницаемым лицом, будто на днях и не спалил к чертям свой кабинет, сообщил, что Вария с успехом катится в тартарары, и нужно принимать более серьёзные меры. Участвовали все хранители, кроме Франа — от последнего пользы пока было мало. Даже Леви, озарённый неясным предчувствием, прибыл в замок аккурат в назначенное время, вернувшись с очередной бестолковой миссии. Помимо констатации нелицеприятного факта на собрании босс передал всем коробочки, знакомые из воспоминаний будущего. Коробочку Тумана отдал Луссурии, как временно замещающему капитана, с напутствием, мол когда придёт время отдать её законному владельцу. Что это за время такое и почему не сразу, уточнять хранителю Солнца не хотелось, до сих пор немного опасался повторения недавней критической ситуации. На совещании он мельком оценивал количество окон и прикидывал в размышлениях, насколько быстро получилось бы проветрить помещение от едкого сильного задымления. В основном ничего нового Занзас не поведал, зато напоследок дал строгий наказ. За оставшийся период тотального Вонгольского контроля каждому следовало научиться не только пользоваться коробочками, но и достигнуть уровня владения сопоставимому десятилетнему будущему, а лучше — предвосхитить. Изучить за девять с хвостиком месяцев, имея в запасе лишь краткие выдернутые кадры из будущего, больше похожие на галлюциногенный приход — звучало диковато и невыполнимо, но никто благоразумно не стал возражать. Сейчас, когда миссии стремительно таяли, и деньги — ни в чём не уступая, участвуя в немыслимой гонке, исчезали, действительно лучшим решением было затаиться и поскорей начать тренировки с коробочками. Удобного времени попросту и не придумаешь — с этим суждением все были единодушно согласны. А ещё босс аккуратно намекнул, что непременно новая технология достигнет вражеских лап, тем самым подстегнув бойцов к скорейшему изучению. Преимущество среди других мафиозных кланов стоило дорого и постоянно требовало убедительного подтверждения. И на текущий момент они имели на руках невероятный карт-бланш. Пускай извне продолжали считать, будто Вария в скором времени исчезнет с арены, наглядно демонстрируя неспособность ведения дел и проявляя непонятные отношения с главной семьей альянса. Пусть им дальше бы казалось, что всё абсолютно плохо. Впоследствии чужое внимание уменьшится и пропадёт повышенный интерес, и толстосумы, махнув рукой, начнут недооценивать павшего противника. Прекрасное время залечь на дно и притихнуть. Естественно капитану не было известно, что после раздачи коробочек Луссурия, мило улыбаясь всем и каждому, открыто заявил, мол если кто-то вдруг случайно переусердствует с силами, то он с нетерпением будет ждать на личный приём. Вслух отметив, что уже провёл один весьма успешный эксперимент, при этом уловил на себе изучающий взгляд алых глаз. Скуало, позже узнав об основных выдержках собрания, сразу почуял неладное. Покинуть Варию под благовидным предлогом — непосредственное участие в важной миссии, да и перед отправлением в далёкие края провести встречу для поддержания единого духа варийцев — всё это казалось дурацкой шуткой. Весьма скверной. Однако следующее откровение в виде очередной странности заставило Суперби глубоко задуматься: а не повредился ли умом сам босс после их нелицеприятного инцидента? Всё произошло злополучным вечером, плавно перетекающим в ночь. Как обычно Бельфегор и Фран сидели в общей гостиной и занимались увлекательной и виртуозной игрой под названием «кто кого больше изведёт». И если у принца опыта в филигранном деле было не занимать, то у Лягушонка (так туманника прозвали в Варии за причудливую несуразную шапку) имелся в наличии арсенал в виде совсем недетских иллюзий наперевес с впечатляющей способностью вторжения в разум незадачливого противника. К слову, часто Бел распластывался на диване и, судя по довольному лицу и радостной улыбке от уха до уха, ловил непревзойдённый кайф. Похоже, эти двое смогли найти общий язык. Скуало, укоризненно глядя на развернувшееся безобразие, лишь с причитанием подытоживал — чем бы дитя не тешилось, лишь бы не убивало. Однажды, получив одобрительный кивок от Луссурии, он внезапно понял, что мысли у них до безобразия оказались схожими. И в который раз после успешного устранения помехи в виде назойливых принцев Лягушонок спокойно усаживался на диван, скрещивая ноги, и углублялся в очередную книжку. Факт, что тот жутко любил читать и перерыл всю библиотеку в поисках занимательных историй, неимоверно радовал капитана. Ещё одного скучающего безумца замок бы просто не пережил. Поэтому в бюджете сразу возникла статья по закупкам книг, ибо Фран оказался настоящим полиглотом и книжки щёлкал как орехи. В целом текущая ситуация Скуало вполне устраивала, поэтому он часто приходил в гостиную и располагался на диванчике напротив лежащего в беспамятстве взбалмошного гения Варии. Открывал ноутбук и смотрел очередные передачи про короля Артура. Да, мечник проявлял особый интерес к рыцарям круглого стола, питал небывалую любовь к Экскалибуру и всецело завлекался темой туманного средневековья. Помнится, ранее он серьёзно предлагал купить стилизованный круглый стол, где Занзас вещал бы указания своим хранителям, и возможно после с крещением отправлял в бой. При этом картинка, на тот момент всплывшая в головах у всех присутствующих, а ими являлись босс и казначей всея Варии, оказалась совершенно разной. Скуало видел, как босс воинственно берёт меч и, поочередно касаясь плеч, с напутствующей речью отправляет воина на очередную миссию. А Занзас разрывался противоречиями. С одной стороны, он явственно представлял: они, как идиоты, будут смотреть друг на друга, восседая за этим несуразным круглым столом, что, естественно, сильно отталкивало принятие положительного решения. Но с другой — манёвренности для наказаний становилось несравненно больше. Например схватить патлатого за длинные космы и влепить лицом в этот злополучный стол, можно даже не вставая с места. Столь заманчивая идея невообразимо привлекала. В обычное время приходилось дожидаться, пока тот подойдёт ближе, и порой не всегда это томительное ожидание становилось приятным. Маммон, моментально посчитав стоимость стилизованного под тематику стола, понял: выйдет несравненно дороже, чем обычный, хоть с позолоченными историческими вензелями. Особенно утвердился во мнении после увиденного — странички одного веб-сайта, любезно открытой капитаном. Хранитель Бюджета молниеносно забраковал нелепую идею, а босс, лениво глянув на представленный стол, резко сообщил, что в подобной ахинее участвовать не собирается. Враз похоронил в мыслях возникшую привлекательность задумки, отчётливо выбрав, что лучше уж будет ждать нерадивого подчинённого для преподавания очередного урока. На этом попытки привнести в жизнь нечто Артуровского с треском провалились, но Скуало не унывал и быстро нашёл выход в просмотре исторических фильмов, благо тех было море на просторах интернета. И некоторые оказались весьма неплохими и увлекательными, особенно с присутствием многосерийного сюжета. Так вот, однажды вечером, ничем не отличавшимся от предыдущих, ничто не предвещало беды. Пока резко не распахнулось окно, и буквально через несколько секунд не влетел злополучный знакомый филин. Он величественно пролетел, размахивая огромными крыльями, заставляя потоком воздуха взметнуть длинные волосы капитана. Суперби неприятно поморщившись, фыркнул и принялся сдувать непослушные прядки со лба. Облетев круг почета, птица грузно приземлилась на лягушачью шапку Франа, вонзая внушительные когти в мягкую поверхность, чтобы удержаться на весу. — Приветствую, ку-фу-фу, — загадочно известила она голосом Рокудо Мукуро в излюбленной ироничной манере. — Не припомню, чтобы заказывал филина, — процедил Скуало, вмиг напрягшись: коробочку то он благополучно оставил в своей комнате. А то, что незваный гость мог быть во всеоружии — сомневаться не приходилось. — Да ещё и порченного, — мстительно буркнул, критично оглядывая разноцветные глаза. — Как грубо! — обиженно воскликнул гость, а красный глаз его блеснул и хищно уставился на капитана Варии. — Я немного занят, поэтому извини, не могу навестить тебя лично. Если бы филин мог качественно передать набор ужимок Рокудо, то Скуало захотелось бы непременно съездить по наглой роже. Хотя позвольте: руки уже нестерпимо чесались. — Я забираю Лягушонка, — перешёл сразу к действию, похоже хранитель Тумана Вонголы действительно торопился, раз не устраивал очередных показательных выступлений. — Думаю, — вдруг дополнил, причудливо наклонив голову на бок, — через полгода верну в целости и сохранности, — и когти его разжались. — Возможно. Однако непоколебимая уверенность сказанного и безапелляционные заявления обнаглевшего туманника всё-таки вывели Суперби из себя. Медленно и верно капитан закипал. Что это за важная птица такая, чёрт возьми, чтобы командовать в Варии? Фран же на ситуацию не обращал ни малейшего внимания, сидел невозмутимым изваянием, уткнувшись в явно увлекательный рассказ. С сюжетом в разы интересней, чем развернувшиеся события, где вершилась его дальнейшая судьба. И пусть ураган бы пронёсся по гостиной, всё равно он спокойно продолжил бы перелистывать страницы читаемой книги, не сдвинувшись с места. — Не слишком ли самоуверенно? — процедил угрожающе сквозь зубы Скуало и, закрыв от греха подальше ноутбук, медленно поднялся с дивана — Как ты смеешь принимать самостоятельные решения касательно Варии?! — жалея, что меч он тоже опрометчиво оставил наверху. Видимо теперь его нужно было постоянно держать при себе, даже в туалете, вдруг и туда нагрянут непрошенные гости из осточертевшей Вонголы. Капитан уже не был уверен ни в чём. На что филин резко вывернул голову, аккуратно переступая лапками, качнулся вперёд и с нескрываемым недоумением в глазах уставился на мечника. Вид выпученной птицы производил тот ещё комический эффект. А Скуало с непониманием взирал в ответ, заставив существо после непродолжительной и явно театральной паузы медленно начать поворачивать голову снова вбок. Всё это происходило в тягостной тишине под шелест перелистываемых страниц. Казалось, Мукуро от неожиданности сам впал во временное замешательство. — Это решение Занзаса, — прекратив вычурно разминаться, наконец соизволил ответить филин, резко вскинулся, взмахнув крылом, из ниоткуда сотворил письмо и направил воздушным потоком прямиком в руки мечнику. С некоторой хитрецой принялся жадно наблюдать за возникающими изменениями в выражении лица последнего. — Мамочка с папочкой рассорились? — глумливо заявила наглая птица, продолжая неприятно хлопать крыльями. — Хотя мне не особо интересно. Мукуро вполне мог бы воспользоваться шансом и позлить мечника. А наблюдая текущую ситуацию, и вовсе с успехом заставить того схватиться за нечто острое. Однако как бы не велико желание, у него действительно было полно запланированных дел на сегодня, не считая внезапно свалившийся груз в виде Лягушонка-ученика. Занзас, когда хотел, умел быть весьма убедительным. Тем временем Скуало пребывал в состоянии забвения и не предпринимал попытки раскрыть измятый конверт, в котором, судя по припухлости, находилось вчетверо сложенное письмо. Всё казалось жутко ирреальным. — Прости, я бы выслушал слезливую историю, но житейские дела не ждут, — дополнил филин и, опустив вниз голову, обратился уже к интересующему объекту. — Фран, можешь попрощаться с коллегами по работе. Лягушонок сначала и не заметил обращения по имени, очнулся, лишь когда птица раздражённо переместилась на плечо и с удовольствием выпустила когти, больно впиваясь в нежную кожу. Подняв расфокусированный взгляд, он встретился с немного ошалевшим серым взором капитана и полоумным Бельфегора, вовремя проснувшегося из-за возникшей гнетущей атмосферы. Успевая кивнуть всем на прощание, он вскоре растворился в сизой дымке вместе с довольным донельзя Рокудо. Явно не осознавал до конца, что, собственно, приключилось, больше переживал, чем же закончится внезапное отделение Джека от племени, и кто, отколовшись, за ним последует в недочитанном рассказе Голдинга. — Прощай, Скуало, — разнеслось туманное эхо по гостиной. — Чёртов показушник, — ругнулся Суперби в ответ, передёрнул плечами, избавившись от оцепенения, и ловко вытащил письмо на свет. Моментально ощутил неприятное зудящее чувство тревоги в груди. Действительно: творилось что-то неладное. Очнувшийся Бельфегор с глупой ухмылкой и осоловелым взглядом продолжал разглядывать гостиную, попытался что-то спросить, однако едва завидев мрачный вид мечника, замер на полпути с раскрытым ртом. А после приходя в себя окончательно, резко вскинулся и вероломно влез рядом, чтобы получше рассмотреть содержимое письма. Капитан раздражённо поймал назойливую макушку и выставленной ладонью грубо откинул любопытного парня назад. Каллиграфический почерк босса выглядел чужеродно. Скуало старался выудить из памяти момент, где Занзас удосуживался взять ручку и кому-то написать. Нанести визит — вполне, позвонить — безусловно, но лично оформить письмо — было из разряда невозможного. Образ босса, старательно выводящего буквы, не клеился, перебивая представлением, как Занзас заставил первого попавшего офицера написать за него, хотя подпись в конце была весьма схожа с настоящей. В скудных воспоминаниях Суперби ни разу не посчастливилось увидеть, как босс что-то записывал. Нет, тот наверняка владел письменностью, всё-таки домашнее обучение не должно было пройти бесследно. Однако и образ Занзаса в роли ученика также не мог сформироваться в сознании капитана. Всё было так странно и необычно, и мечник почему-то чувствовал, что держал в руках нечто личное, недостойное и явно непредназначенное ему. Встряхнув головой, он попытался отогнать всплывающие страшные картинки неизведанной стороны своего начальства. И какая только чушь лезла сейчас в мысли! «Забери свой недоделанный мусор обратно и верни его к концу вонгольского наказания. Здесь он — нахлебник, целыми днями бестолково протирающий штаны. О плате договоримся при встрече. Занзас» Скуало залихватски ухмыльнулся, наблюдая непревзойдённый менторский стиль босса. Обращение без имени, вероятно, тот долго решал, стоит ли иллюзиониста именовать мусором. И уничижительный тон текста — всё характеризовало несравненного Занзаса. А он дурак ещё сомневался в истинности содержимого. Внимательный взгляд зацепился на имя с двумя размашистыми иксами в правой части письма, и зрачки вмиг расширились. Он удивлённо всматривался, словно проворные буквы скоро примутся плясать в немыслимом хороводе, и никак не мог взять в толк возникшее изумление. Не Вонгола? Все документы требующие рассмотрения и личного визирования босс обычно подписывал как Занзас Вонгола… Какого чёрта здесь творилось? Ответ на неозвученный вслух вопрос Скуало получит чуть позже. Едва справившись с волнением, он мудро решил отыскать человека, который в состоянии был что-либо пояснить в сложившемся каламбуре. — Вроой! Лусс, ты знаешь — у нас минус один хранитель? — активно жестикулируя и размахивая письмом, капитан ворвался ураганом на кухню. Луссурия в этот момент что-то увлечённо готовил, откровенно двигая задницей в такт напеваемой под нос развесёлой мелодии. При виде случайного свидетеля никак не прекратил своё вульгарное действо, вызывая у визитёра ещё больше раздражения. Суперби неприязненно скривился и фыркнул. Развели тут, понимаешь, гомосятину. — Дорогой, — мелодично отозвался кулинар, не оторвавшись от плиты, помешал супчик ложкой и, немножко подув, осторожно попробовал варево на вкус. — Это было очевидно, Фран сейчас слабое звено. Скуало от злости стукнул кулаком по разделочному столу, письмо вылетело и аккуратно спланировало на поверхность, задерживаясь на самом краю. — И то, что нужно привлечь Рокудо, — мечник взмахнул рукой в сторону лежащей неповинной, изрядно помятой бумажки. — Тоже очевидность?! Капитана обуревали злость и оскорблённое чувство достоинства, нестерпимо хотелось разломить к чёрту гранитную столешницу. Хоть что-то сокрушить, жутко чесались руки. Оценивая впечатляющие возможности механической руки, реализовать намеченное вполне было по силам. — Ты о способе связи? Услышав вопрос, Скуало осёкся, однако жестикулировать не прекратил, будто, если бы остановился на миг, то действительно разнёс бы тут всё к чертям. — Или о том, что босс не посоветовался с тобой? — словно невзначай заметил хранитель Солнца Варии, наконец улыбнувшись себе и явно удовлетворившись получившимся варевом. Всё это время он не прекращал без конца подсыпать разные специи для получения требуемого вкуса. И похоже удачно попал в самую точку, что касалось не только блюда. Вот оно, то неуловимое, что принялось грызть ещё при появлении чёртовой птицы. Скуало в тот момент почувствовал: всё не спроста и было давно предварительно оговорено. Но не с ним. Не то чтобы Занзас, принимая решения, всегда советовался с капитаном, абсолютно нет. Мечник и не собирался претендовать на его личного помощника. Но в делах, прямо относящихся к организационным моментам, босс не участвовал, предпочитая всё отдать на откуп Скуало. И блестяще тот предоставлял непревзойдённые предложения. Наконец именно он осуществил тщательный набор хранителей, предъявив послужной список требований к кандидатам и отобрав тех в соответствии с жёстким контролем. Самого босса сложный процесс жутко утомлял, он и вовсе засыпал на первых минутах очередного собеседования. И, чёрт возьми, Занзаса всегда всё устраивало. Босс даже умудрился заснуть, уютно прислонившись к забору для наблюдения за зрелищными разборками Леви. К слову, которого он самолично и единственного взял в отряд. Только проснулся после услышанного смачного хруста сломанной челюсти у незадачливого нападавшего, до момента, когда боец обратил свой восторженный взор на предполагаемого босса. То, что тот окажется преданной комнатной собачкой, виляющей хвостом при виде хозяина, в ожидании похвалы или мимолётного поглаживания по холке — не сомневался никто в Варии, включая этих двоих. Леви был идеальной машиной для убийств, следующий за приказами беспрекословно и без каких-либо лишних размышлений. Босс — априори верно. И прикажи прыгнуть хранителю Грозы с крыши — он бы ринулся искать самый высокий небоскрёб, чтобы непременно впечатлить Занзаса до глубины души. Капитана передёрнуло. И какого чёрта в голову лезла всякая чушь? В виде живописного представления, как их недалёкий хранитель Грозы сейчас стремительно летел с башни Бурдж-Халифа. В реальности и так проблем по горло. Скуало шумно вздохнул, поднимая голову и серым взглядом натыкаясь на люстру. Ни в чём не повинный осветительный прибор просто висел и выглядел весьма по-сиротски, не вписываясь в вычурный интерьер основных зал замка. И совершенно не горел желанием предоставлять ответы на все мыслительные дилеммы мечника. — Какого хрена он это сделал? — не выдерживая накала страстей, разыгравшегося в виде безудержного мозгового штурма, хранитель Дождя Варии остановился на первом попавшемся насущном деле из громадного вороха проблем и с негодованием всплеснул руками. Вопрос повис тяжёлым грузом: ни у кого вразумительного ответа не находилось. — Признай, решение отличное, — после паузы отвел Луссурия и, глянув на настенные часы, уменьшил огонь и наконец-таки развернулся к Скуало. — Может чаю с успокаивающими травками? Суперби замер, вытянувшись, длинные руки зависли в воздухе в немыслимой пантомиме. Дурдом какой-то, а не Вария. Он решительно терял понимание всего происходящего. Луссурия, не дождавшись внятной реакции, кивнул своим мыслям и сразу принялся рыться в глубинах кухонного настенного шкафчика. Бурча что-то себе под нос, вскоре презентовал на свет подозрительный свёрток с желтовато-зелёным наполнением. Боец немного задержал его перед самым носом мечника, исключительно для того, чтобы тот оценил невероятный аромат, и не оборачиваясь, ловко включил чайник. В гнетущем молчании аккуратно развернул, отмеряя на глаз содержимое пакетика. Скоро разнёсся щелчок чайника в напоминание о вскипевшей воде, и Скуало почудилось отражением звука снимаемого предохранителя в воспалённом сознании. Луссурия, удовлетворившись полученным результатом, немного втянул ноздрями высвобожденный аромат горных трав и после потянулся к чашке. Суетливо ссыпав туда листики, сразу залил их горячей водой. Кухня вмиг погрузилась в приятный травяной запах. Чуть помешав, хранитель Солнца поставил напиток на стол рядом с капитаном. Впрочем, тот, ни разу не шелохнувшись, продолжал стоять и бездумно следить за чужими действиями, изредка переводя скептический взгляд на кружку. Мысли исчезли, думать не хотелось, он ужасно устал. Именно в эту чёртову минуту. — Босс и тебе писал, что в… — остановился на полуслове. От неожиданности договорить не удалось. Мечник вскинул пронзительно вопросительный взгляд, где в глубине потемневших глаз отчётливо собирались грозовые тучи, клубясь серым дымом. Окружающие звуки померкли, Скуало пытливо въедался в произнесённые подведённым ртом слова с ожиданием неприятного продолжения. — Письмо на твоей тумбочке, босс оставил его у тебя в комнате, пока ты был в мед блоке, — растерянно закончил Луссурия. — Разве ты его не заметил? Стремглав капитан сорвался с места, так и не притронувшись к горячему напитку. Бельфегор в последний момент успел вовремя отскочить от вмиг распахнувшейся двери и пропустил ошалелого мечника, не задавая тому вслед лишних вопросов. На его памяти Скуало часто вёл себя неадекватно, а если вспомнить их скандалы с боссом, то и подавно — как истеричка. Хмыкнув и улыбнувшись безумной улыбкой, принц украдкой заглянул внутрь кухни, будто его норка Минк из коробочки. Аккуратно приоткрыл дверь кончиком стилета и моментально уловил приятный запах варева. — А чем это вы тут балуетесь? Луссурия молча показал ладонью на кружку, приглашая присоединиться за компанию. Одного безумца успокоить не удалось, так может другого психа получится. Ведь Бел ещё не в курсе, что его лучший друг надолго исчез, таинственно растворяясь в закате. Заодно и проверит, по достоинству ли так расхваливали ему этот чай на израильском рынке.

***

Письмо неприметно лежало на тумбочке, было сложено вдвое и выглядело весьма неказисто. И всё равно мечник корил себя, что не обратил должного внимания. Думать, сколько ещё оно могло с таким успехом пролежать, и Скуало бы упустил важный момент — вовсе не хотелось. Он мог заранее быть в курсе и качественно подготовиться ко всему, не реагируя столь остро на возникающие нововведения. Каким же идиотом он всё-таки являлся… Усмехнувшись своим мыслям, Суперби немедля развернул бумагу и жадно принялся вчитываться в ровные строчки, написанные знакомым каллиграфическим почерком Занзаса. «Акулий потрох» «А в письме к Рокудо босс никак не обращался», — злорадная мысль заставила тепло улыбнуться. «Пока ты отлёживаешься я принял несколько важных решений» И всё? А где развёрнутое содержание? Чёртов босс — недовольно осклабился Скуало. И улыбка сменилась родным раздражением. «Коробочку Дождя используй по назначению. И сделай так, чтобы тебя не мог прихлопнуть какой-нибудь вонгольский клоп» Можно было и не объяснять, мечник в курсе сложившейся ситуации и текущей расстановки сил, прекрасно оценивал — перевес сейчас не на их стороне. Вернувшиеся вонголята стали куда более сильными. «И мусор, у нас организована зашифрованная линия связи, по ней я буду транслировать, на каких встречах тебе следует быть обязательно (подчёркнуто). Так что планируй своей тупой башкой время так, чтобы не облажаться, а следовать чётко по плану» Скуало удручённо фыркнул, когда это он пропускал что-либо? Да пунктуальности мечника могла бы позавидовать точность его кварцевых часов, сейчас лежащих в тумбочке за ненадобностью. И то являющимися лучшими по сравнении с недоделанной стрелкой с механическим заводом на элитных швейцарских часах Занзаса, стоящих, между прочим, дохренилион денег. Непревзойдённой «точностью» и невероятным престижем прекрасно характеризовали самого хозяина. Единичные свои случаи опозданий в прошлом мечник не рассматривал — то был чистейший форс-мажор, ведь никогда не знаешь, где внезапно прогремит усердно припрятанный врагами динамит. «Видеться будем редко, поэтому все отчёты визируй ты» Последняя строчка пригвоздила Скуало на месте. Что, чёрт возьми, здесь творилось? Опостылевший вопрос нескончаемо всплывал в уставшем сознании. Сердитый взгляд вновь пробежался по последней строчке, словно надеясь, будто буквы перепрыгнут друг через друга, поиграются между собой и выстроятся в новый ряд — намного логичней и в итоге предоставляющий ответы, а не добавляющий неясностей в океан дилемм. Возложенные надежды не оправдались: и толики ясности на горизонте ему не видать. Не письмо, а натуральная насмешка. Скуало разрывался между сильным желанием приказать, чтобы личный самолёт Занзаса разобрали в Марокко до мельчайших деталь — пускай тот остаётся там до скончания веков, и странной надеждой — всё временно и после окончания их наказания непременно вернётся на круги своя. Однако неприятное ощущение, засевшее глубоко под грудиной, говорило об обратном, предоставляя безрадостные перспективы, а внутренний противный голос словно заодно ядовито шептал на ухо, что уже ничего не будет как прежде. {timeline: four day’s after a week of five years Vongola Ring Conflict} Голова раскалывалась нещадно, вынуждая Скуало морщиться от любого звука. Мысли о предстоящем длительном полёте до Италии рьяно гнались вон. Хотя и был ему представлен личный Варийский самолет, но никто не отменял характерный шум реактивных двигателей, особенно различимый непревзойдённым слухом мечника в салоне бизнес-джета. Пускай махина и являлась самым инновационным Falcon в собственном классе. Поэтому Суперби ещё в аэропорту подсуетился и припас так полюбившуюся маску для сна, включающую в себя гелевые вкладыши для глаз и встроенные, внушительного размера, беруши. Тем самым мечник решил сразу несколько проблем, где полопавшиеся капилляры в белках были одной из них, а он терпеть не мог выглядеть как альбинос. В сочетании со снежной белизной волос действовало это на окружающих непредсказуемо. Он и в лучшие свои состояния не любил повышенное к себе внимание. С самого утра — всё не так: капитан едва смог привести в порядок изрядно помятое лицо после проклятого звона будильника. Выглядело отражение в зеркале отеля крайне неважно, а паршивое гложущее чувство внутри и подавно заставило отвернуться и более не обращаться к зеркальным поверхностям. Едкая горечь во рту никак не хотела исчезать; не помогала и зубная паста, остервенело втираемая в зубную эмаль, и даже изрядное количество выпитой минеральной воды. Казалось, всё тело мечника сейчас вырабатывало сплошной токсин. Раздражённо цокнув и уняв мелкую дрожь в руках, Скуало подхватил ручную кладь и двинулся в бизнес-зал. На входе приветственно встретила миловидная хостес и, мельком взглянув на тёмные очки, шумно прокатила по считывателю протянутую карточку. Система одобрительно оповестила о доступе. Пожелав хорошего дня, девушка вернула её обратно с дежурной улыбкой на лице. И как ещё по окончании дня у них не сводило лицевые мышцы? Выбрав укромный уголок, благородно обставленный мебелью со стеклянным журнальным столиком посередине, новоприбывший гость беспечно закинул дорожную сумку на противоположное кресло. А сам с наслаждением утонул в мягкости кожаного дивана и удобно откинул голову на широкую спинку. Снующие вокруг люди в дорогих костюмах, одетые с иголочки, кидали неодобрительные взгляды, но тому было откровенно плевать. Он глубоко выдохнул и с удовольствием закрыл глаза. Панорамное стекло с выходом на самолётную площадку никогда не вызывало особого интереса. Скуало вообще аэропорты не любил, предпочитая добираться по морю, к сожалению не всегда этот способ был уместен. Сейчас же следовало просто переждать неумолимый момент отрезвления и томительную подготовку самолёта с бюрократической процедурой предоставления разрешения на взлёт. — Добрый день, не желаете прохладительных напитков? — подошедшая милая официантка приветливо улыбнулась, наманикюренными пальчиками поправляя выбившийся светлый локон из строгого пучка. Случайно и не к месту вспомнились кадры прошлого вечера с Ямамото. — Содовую, — Скуало слегка склонил голову по направлению к ней. — И с несколькими кубиками льда, — при этом его рука, расслабленно лежавшая на спинке дивана, взметнулась, демонстрируя два пальца. В голову вмиг ударило, словно стукнули чем-то тяжёлым по затылку, и он снова устало откинулся, зажмурив глаза. Казалось, зал превратился в судно и сейчас бодро дрейфовал на просторах океана, а самого капитана мерно покачивало на мягкой обивке. — Хорошо, — кивнув, девушка отошла, напоследок бросив красноречивый взгляд. Заинтересованный и в то же время стеснительный — жгучая смесь. У Скуало давно не было девушки. В плотном графике сложно было выделять время на секс, а говорить о высоких отношениях и вовсе не приходилось. Ни одна особа на свете не смогла бы стерпеть длительной разлуки. И почему в Варию не брали женщин? Вот Реборну несказанно повезло, чёртов одинокий киллер: делал что хотел, с девушками крутил — хоть бульварные романы с него пиши, и кутил как в последний раз. Необременённость обстоятельствами — вот как это называлось, и мечник устало вздохнул. Возможно сейчас на фоне белых воротничков он производил впечатление полного раздолбая или яркого представителя золотой молодежи, что в принципе являлось одним и тем же. Тёмные очки, белое поло с бежевыми шортами-бермудами и подобранные в тон крокодиловыми ботинками на босу ногу. Эдакий грёбаный лондонский денди, сошедший с полос модного мужского журнала. Где от уровня цен представленных вещей хватил бы инфаркт самого Маммона. Однако ничего не поделать — это единственный стиль, который понравился мечнику в момент демонстрации Луссурией всех вариантов маскировки среди людей, обычно летающих на частных самолётах. Официантка возвратилась спустя несколько минут, только хотела поставить стакан на столик, как несколько крупных капель конденсата от холодного напитка провокационно скатились по внешней стенке, сорвались вниз и размашисто попали на светлые шорты. Как в дешёвых фильмах про порно, ухмыльнулся Скуало и кинул безучастный взгляд на настенные часы. Время было предостаточно. И ловко перехватив тонкое запястье, он приподнялся, чтобы прошептать на ушко девушке, мол где здесь можно уединиться и исправить сложившееся недоразумение. Так себе предлог, но подействовал безотказно: девушка вмиг покраснела, что в прочем ей безумно шло, и предложила пройти следом. Всё складывалось просто прекрасно. Скуало выпил содовую залпом, звучно поставил пустой стакан обратно и, не обращая ни на кого внимания, пошёл по направлению к удаляющейся Юки — имя на бейджике соблазнительной официантки. Закрывшись в просторной туалетной комнате, он моментально прижал Юки к двери. Девушка отзывчиво прижалась, отвечая на поцелуй, жадно припала губами к его губам и попутно сняла чужие солнцезащитные очки, ловко выпутывая от длинных волос. Блеск для губ оставлял сладкий след, химический вкус терялся вперемешку с горечью содовой, а в паху моментально вспыхнуло желание. Стало жарко, словно кто-то отключил кондиционер в тесном помещении. Руки слепо шарили по телу, залезая под блузку, сминали грудь, по-хозяйски продвинулись ниже, по пути расстёгивая молнию узкой юбки. Внешность и показная невинность обманчива: юркие пальчики Юки не уступали напору мечника, невесомо прошлись по груди и устремились вниз, оттягивая край шорт и следом залезая под резинку трусов. Прикосновение прохладной ладони к уже вставшему члену вызвало невероятный восторг, взрывая искрами сознание, вынуждая приятным мурашкам пробежаться по телу. Скуало невзначай подумал, как бы не кончить раньше времени и подметил, как же давно у него никого не было. Заниматься сексом с похмелья было необычно. Ему показалось, что некоторые моменты неуловимо выпали из памяти. Он не мог припомнить, как расправившись с одеждой, девушка ловко изогнулась, обхватывая его бёдра стройными ногами, прижалась, откровенно прося большего. О контроле за временем речи уже не шло — оставалось надеяться на судьбу. Лично для Суперби оно остановилось, когда он с удовольствием вторгался в податливое тело, заставляя Юки несдержанно стонать. Оставалось значимым только здесь и сейчас. И после накатившего оргазма стрелка часов вновь устремилась с ускоренной прокруткой, а на горизонте замаячила привычная усталость. Окружающие звуки постепенно возвращались, складывались в причудливые фразы, доносящиеся откуда-то из глубины. Скуало осоловело моргнул, прогоняя истому, и вскоре повторяемые слова обрели форму. Извещение, методично проносящееся по громкоговорителю: он опаздывал на свой самолёт и, явно мысленно матерясь, бедный менеджер давно его обыскался, ведь согласованное окно для вылета исчислялось минутами. Наспех одевшись, мечник напоследок жарко поцеловал Юки в губы, а после, бросив взгляд на отражение, приятно подметил, что стал выглядеть несравненно лучше, и незаметно выскользнул из туалета. Самолёт мягко оторвался от земли с задержкой на десять минут. Не глядя на проносящиеся за окном деревья, Скуало с удовольствием развалился на диване и натянул свою усовершенствованную маску на глаза. Беруши ловко обволокли уши, и вскоре наступила спасительная тишина, убаюкивающая утомлённое сознание. Весь полёт Суперби планировал пролежать в состоянии анабиоза. Находясь на грани сна, он внезапно начал слышать постепенно возрастающий рёв реактивных турбин. Пытаясь снять маску с целью разузнать всё ли у них в порядке на борту, как пальцы коснулись прохладной кожи лица. Вмиг распахнув глаза, он неожиданно встретился со знакомыми бетонными стенами. «Серьёзно?» — лениво пронеслось в мыслях, после жёсткого похмелья и хорошего секса — это просто невероятная насмешка судьбы. Ему не хотелось двигаться, словно паршивое реальное состояние перенеслось вместе с ним в изрядно осточертевший сон. Прямо невероятный коктейль с сюрпризом, который пьёшь, действительно считая, что не возьмёт, а после друзья относят тебя без сознания в машину, лишь бы сплавить куда подальше. Скуало естественно на себе это не испытывал — черпал из рассказов Луссурии, у того-то жизнь была понасыщенней, чем у чопорного капитана. Однако терпкое ожидание неминуемого конца заставили возникшие аналогии и глубокие размышления засунуть куда подальше. Следовало собраться. Только былого задора раскрыть все секреты теперь почему-то не находилось. Что было не так? Не успев выйти из комнаты смотрителя, мечник мимолётно бросил взгляд на руки и подумал, что похоже окончательно спятил. Его верный меч отсутствовал и более того — Скуало сейчас явственно наблюдал за двумя, похожими друг на друга, человеческими кистями. Продолжая вглядываться расширившимися от изумления глазами, он поднёс левую руку ближе, методично сжимая и разжимая пальцы, словно пытаясь удостовериться — не иллюзия ли. Таких трансформаций в сновидениях он ещё не встречал. И не мог принять эту насмешку. Резко развернувшись, он с силой врезался сжатым кулаком новоявленной человеческой кисти в серую стену, тут же получая отдачу в виде вспыхнувшей боли в разбитых костяшках. Непривычная и весьма реалистичная резь прокатилась по левой руке. Рефлекторно зажмурившись, Суперби спешно одёрнул пострадавшую кисть, пытаясь унять нахлынувшую боль. И всё же мысль о хорошо сотканной иллюзии до сих пор не покидала его. — И чем прикажете расчистить путь наверх? — ворчливо проговорил мечник в неизвестность, возмущённо жестикулируя правой ладонью, поднимаясь по ступенькам наверх. Резко остановился на месте предполагаемого тупика, наблюдая свободный проход. Что-то из разряда интересного. Позади оставленной комнаты отчётливо послышался скрежещущий стук ставень от раскрывшегося окна. Слишком рано, по расчётам он не мог потерять столько времени. В запасе имелась ещё одна контрольная точка. Ловко свесившись с лестницы, Скуало посмотрел вниз, чтобы оценить примерный масштаб потерь. В виде стремительно набегающей воды с первого этажа — явного признака, что скоро всё закончится. Удивительно и невероятно. Складывалось ощущение, словно само сновидение милостиво помогало, ускоряя время, расчищая путь и толкая вперёд. И чем выше Суперби поднимался по железной лестнице, тем сильнее он осознавал неготовность сейчас постигнуть истину. Особенно не готов был узнать, что неминуемо ждало в конце. Какое откровение раскрылось бы перед ним — не желал осмысливать. Он невероятно устал. Впервые мечник согласился с самим собой и принял действительность как есть, без всякой шелухи в виде наслоившихся принципов и условных моралей. Остановившись на последнем пролёте, ведущего к выходу на площадку, Скуало вскинул голову и посмотрел наверх. И не поразился увиденному: прошлый незнакомец теперь нетерпеливо дожидался около зияющего проёма, беспечно прислонившись спиной к железному парапету. В темноте сложно было разглядеть фигуру, однако чуткий слух уловил отчётливые постукивания пальцев по металлу, словно неизвестный гость чем-то был раздражён. Или раздосадован? Как назло свет от фонаря не собирался облегчать жизнь капитану и отразить в освещении таинственного незнакомца. Скуало попытался окликнуть, но вырвался только беззвучный хрип, неприятно раздирающий глотку. Он инстинктивно коснулся шеи, ощупывая прохладную нежную кожу. Его звучный голос по неведомым причинам пропал. Фигура дёрнулась, невообразимым образом заслышав его. Этого достаточно — незнакомец принялся разворачиваться недопустимо медленно. Настолько, что Скуало нестерпимо захотелось оглушительно ругнуться или, почувствовав в груди возрастающий невероятный азарт, стремительно самому преодолеть разделяющее расстояние. Не имея возможности реализовать первое, он воинственно сделал шаг навстречу, оставляя сомнения позади и забывая, как несколько минут думал об обратном, опрометчиво желая оставаться в неведении. Рёв стихии мгновенно затих, оставляя звенящую тишину. По бетонным стенам молниеносно пробежалась сеть из трещин и вмиг они разрушились. Потеряв опору, железная лестница смялась. И Суперби полетел вниз, не успевая реализовать желаемое, поглощаемый водным напором, заставляющим погрузиться в бездну мглы. Напротив стоящий стюард сообщал, как они успешно сели, и сеньор может покинуть борт. Первые минуты капитан Варии отстранённо рассматривал парня, отмечая, что тот был совершенно не похож на таинственную личность из сна. Следом затуманенный взгляд обвёл богатый интерьер самолёта, прошёлся по кожаному массивному креслу, и наконец перевёлся на мягкий закат за иллюминатором. Возникший колючий холод на душе отступил, притеснённый ощущением нечто согревающего, сродни целительного пламени хранителя Солнца. Серый взор с поволокой жадно вглядывался на знакомую местность, простирающуюся за аэропортом Фальконе Борселлино. Он дома. Резко поднявшись, он охнул. Зрение его помутилось, картинка заслонилась разрастающимися тёмными пятнами. Устав от невыносимого состояния, Скуало принял безапелляционное решение — больше пить с Ямамото не будет никогда. То ещё удовольствие сначала успокаивать рыдающих детей, а после ловить невероятные глюки. Сходя с трапа и по пути разминая затёкшие мышцы, он наслаждался ослепительными бликами распростёртого моря буквально в ста метрах от взлётной площадки. Солёный воздух действовал умиротворяюще, и Скуало шумно вдохнул его полной грудью. Лёгкий ветерок ласков, нежно касался длинных локонов, развивал и путался в сверкающей белизне. Тяжкие оковы сна окончательно отпустили. Натягивая солнцезащитные очки, Суперби привычно оскалился и, перекинув за плечо дорожную сумку, направился к подъехавшей машине, где в роли водителя отчётливо узнавался Луссурия.