Абстиненция

День был жарким, и на пьющего горячий чай Брагинского Франциск смотрел с долей непонимания, если не откровенного ужаса. Он уже почти закончил со своим глиссе, листал учебник и редко отвечал на вопросы Гилберта и Антонио, которые готовились к своему экзамену по французскому. Ваня перевёл на них взгляд, отпивая чай. У него тоже скоро экзамен, но благодаря совместному проживанию с Франциском в своих познаниях он был более, чем уверен. К тому же ему грело душу осознание того, что после экзамена он зайдёт к директору с заявкой на повышенную стипендию, которую в прошлом году он по незнанию упустил. — Le thé est une plante. И в этом случае должно быть «Le». Понятно? — Как думаешь, я смогу очаровать преподавателя? — Гилберт почесал подбородок. — Ему 64, — фыркнул Ваня. — Он порядочный женатый мужчина. — Это значит «нет»? — У нас пара минут осталось, давайте пойдём? Все обернулись на уже поднявшегося Антонио и, собрав учебники, тоже встали следом. Только выйдя за дверь после экзамена, Брагинский наткнулся на Франциска, схватившего его за плечи и чуть не впечатавшего в стену. Он резко выдохнул. — Ну как? — Франц… — протянул Ваня, из последних сил удерживаясь, чтобы не засмеяться от резко сменившегося выражения лица друга, но всё-таки не сдержался, — боюсь, теперь я буду заказывать доставку намного чаще. — Дурак, — после небольшого замешательства рассмеялся Франциск. — Пойдёшь к директору? — Да, найду Яо только, — Ваня поправил лямку рюкзака и снова улыбнулся. Франциск поправил волосы. — Будешь ждать? Бонфуа кивнул, напряженно глядя на дверь, и Ваня кивнул тоже, медленно уходя дальше. Он чувствовал себя окрылённым, ведь всё сложилось как нельзя кстати. Яо — такого же студента по обмену из Китая, только первокурсника — Ваня встретил возле лестницы. Тот почти всю дорогу до кабинета директора рассказывал о том, как прошёл экзамен, и Ваня рассказал о своём. Китаец удивлённым не выглядел. — Я не сомневался. Ты определённо не мог сдать всё плохо. Уверен, что заявку тебе одобрят. Заявку ему не одобрили. Директор несколько раз прочитал заявление и пожал плечами. — Количество заявок ограниченно. К нам поступила одна, которую мы рассмотрели в приоритете, поэтому сожалею. Попробуйте в следующем году. Ваня чуть не задохнулся от возмущения. Кто ещё оказался настолько приоритетней… — О, извините, — знакомый голос заставил его резко обернуться, и он встретился взглядом с голубыми глазами за стёклами очков, — мне сказали, что Вы должны поставить подпись. Альфред широко улыбался, протягивая директору какую-то бумажку и пока тот её подписывал, бросил короткий взгляд на Ваню, усмехнувшись. Конечно, кто ещё это мог быть.

***

Намеренно не выходя из комнаты в течение нескольких часов, Иван всё-таки решил спуститься, и первое, что он услышал — Олин смех. Девушка смеялась звонко и громко, и Ваня неосознанно улыбнулся сам, а после вышел на кухню, где за столом уже сидели все, кому повезло остаться в этом доме. — Доброе утро, — махнул Ване Франциск, мягко улыбаясь, и снова подпер рукой подбородок. — Доброе. Чего смеётесь? — Брагинский отвернулся к компании спиной, увлеченно занимаясь приготовлением чая. На самом деле просто не хотелось лишний раз смотреть на держащихся за руки Колю и Альфреда, и на остальных, делающих вид, что в этом нет ничего такого. — Ой, Альфред рассказывал про работу и про университет, — Оля обернулась к брату, и чуть пошатнулась, пытаясь усидеть у Олега на коленях — тот неосознанно её приобнял покрепче. — Почему ты не рассказывал, что у вас там было так весело, Ванюш? — Потому что он всё веселье обычно пропускал. На комментарий Альфреда Ваня бросил резкий хмурый взгляд через плечо, но ничего не ответил. Он полез обшаривать полки в поисках сахара, пока Оля не протянула ему сахарницу. Он также молча взял её, и услышал вздох Франциска прежде, чем стал размешивать сахар, намеренно так громко, как только мог. Затем обернулся, прислонившись спиной к тумбе. — И что же такого интересного я мог пропустить? — он отпил чай, намеренно громко сюрпнув, и поднял бровь. Все продолжали делать вид, что ничего не замечают. — Ну, большинство вечеринок. Если их не устраивал Франциск или не тащил тебя с собой. — Франциск меня всегда с собой брал, — уверенно ответил Ваня и бросил на друга взгляд. — Да ведь? — Ну, — тот нервно усмехнулся, — вообще, была пара вечеринок… Ты был не в духе, дорогой, я решил тебя не дёргать. И к тому же… Знаешь… В какой-то момент вечеринки стали довольно плохой идеей… — Ясно, — оборвал его Ваня, впившись в Альфреда пристальным холодным взглядом изо всех сил игнорируя их с Колей сцепленные прямо на столе руки. — Ну, раз там был ты, значит, ничего важного я не пропустил. — Вообще-то, — на улыбочку Вани Альфред улыбнулся ещё сильнее, вызывающе. Коля чуть сильнее сжал его за руку, но тот не отреагировал, — вечеринки со мной были лучшими. Все это знали. И не только вечеринки! Игры, пары, даже заседания книжного клуба!.. Да ты хоть знаешь!.. — Самомнения тебе не занимать, — спокойно перебил его Брагинский. — Круто, что ты считаешь себя душой компании, Джонс, но могу поспорить, что вокруг тебя все тёрлись из-за твоей репутации богатенького мальчика, а по факту в тебе ничего кроме яркой обёртки и нет. — Ваня, — предупреждающе начал Коля. — Ваня, — Франциск не дал тому договорить и, поднявшись, подхватил с подоконника пачку сигарет. — Пойдём подышим? Закатив глаза, Ваня дал Франциску вывести себя из кухни, всё ещё держа в руках чай, постепенно осознавая, что и пить он его не хочет, и курить тоже, и выходить из комнаты он тоже не хотел. Морозный воздух ударил в нос, а снег слепил глаза, и Ваня поёжился, кутаясь в халат. Франциск дважды щёлкнул зажигалкой, прежде чем слабый огонёк затлел на конце сигареты, и он не сделал первую затяжку. Он заговорил только после третьей или четвёртой. — Слушай, Альфред и мне в университете не особо нравился, но он, кажется, сильно изменился, на самом деле. И он любит твоего брата. По-настоящему. Ваня фыркнул. — Провёл с ним одно утро и теперь на его стороне? — Я ни на чьей стороне, — спокойно протянул Франциск, и Иван уловил проскользнувшие в его голосе нотки раздражения. — Но это глупости. Почему бы тебе не поговорить с ним лично? Люди меняются, Ваня. Много времени прошло и… — Не такие, как он, — холодно перебил его Брагинский, не поворачивая головы, и Франциск вздохнул. — Я хочу как лучше, дорогой, — он протянул руку и положил её на плечо. Иван не отреагировал, и Франциск неуверенно его сжал. — Мучаешься ты, все остальные. Ведь Коля счастлив, на самом деле, знаешь… В это трудно поверить, и я сам не верил сначала, но они правда хорошо уживаются. Кто знает, может из этого и правда выйдет что-то… — Ничего из этого не выйдет, — ответил холодно и резко Ваня, дернув плечом, сбрасывая чужую руку. Франциск снова расстроено вздохнул. — С таким как он ничего не выйдет. — Почему ты так уверен? — Франциска начинало это всё раздражать, но он стоически держался. В конце концов, он провёл с Брагинским 4 года, и что-то о нём всё-таки знал. Но сейчас он его не понимал от слова совсем. Иван молчал, и достаточно долго. Франциск смотрел на него, выжидая, в конце концов вернувшись к своей почти потухшей сигарете, а Ваня покручивал в руках чашку с остывшим чаем, смотрел перед собой. — Потому что люди не меняются, — Иван бросил на Франциска тяжелый взгляд, прежде чем вернуться обратно. Он сразу же встретил Колю, который, не церемонясь, схватил за грудки и толкнул к стене. Где-то сзади засуетилась Оля, Альфред маячил в проходе. Сам же Брагинский и бровью не повёл. — Слушаю. — Знаешь, что? Если ты думаешь, что можешь безнаказанно так обращаться с моим парнем, только лишь потому, что ты мой старший брат, то ты ошибаешься. Он прошипел это ему почти в лицо, и при любых других обстоятельствах Ваня бы может и испугался, но это был его брат, он знал своего брата и не мог поверить, чтобы тот изменился настолько кардинально ради какого-то… Не успел Ваня ничего ответить, Коля отпустил его, с силой толкнув в стену, что, на самом деле, не ощущалось настолько сильно, потому что старший был в разы сильнее. Коля ушёл наверх, следом, снова немного помедлив, направился и Альфред. Оля мрачно-обеспокоенно стояла в дверях кухни. Бросив на неё короткий взгляд, Брагинский взял куртку и телефон, и вышел из дома, игнорируя слова Франциска, брошенные ему в след. Он вернулся только к вечеру, едва держащийся на ногах. В дом его заволок Гилберт, усадив Брагинского на что-то вроде обувной тумбы у входа. Тот, смеясь себе под нос, пытался найти что-то в карманах, из телефона у него на всю играли ДДТ, а сам Иван, кажется, и не обратил внимания на смену локации. — Божечки… — начал было подошедший на весь этот шум Франциск, но Гилберт его перебил, нащупав у навалившегося на него всем телом Брагинского телефон в кармане и, вытащив его, выключил музыку. — Так, я нянькой тут не нанимался, — выплюнул немец, убирая руки в карман куртки и хмуро глядя на Ваню. Затем чуть смягчился и вздохнул. — Он что, всё ещё бесится? Франциск печально кивнул, бросившись вперёд, чтобы поймать начавшего было падать Брагинского и прислонить его обратно к стене. Найдя точку опоры в лице француза, Ваня вцепился в него, как в спасательный круг, и начал говорить что-то, что должно было звучать как некое подобие благодарственной речи, но на деле представляло из себя лишь бессвязный поток слов. — Где ты нашёл-то его? — сочувственно спросил Франциск, пытаясь отцепить Ваню от себя, но в итоге сдался и неловко присел рядом. — Да что искать-то? — хмыкнул Гилберт. — Он сам пришёл. Уже под градусом правда, но со своей бутылкой, а я-то что? Я-то всегда за. Но не знаю, меня едва пробрало, а он вообще ничерта. Не знаю, сколько он выпил. Чувствуется, как будто несколько вёдер. Ух завтра ему весело будет. — Если он вообще завтра встанет, — вздохнул Франциск. — Это точно, — Гилберт перевёл скептический взгляд с Ивана на лестницу, с которой послышались шаги. — О, Оля. — Это что такое… — грозившую разразиться бурей эмоций Олю перебил Франциск. — Не кричи, — он снова положил руку Ване на плечо и толкнул его к стене. — Он всё равно не понимает ничего. И Коле с Алом об этом лучше не знать. Не вернулись же они ещё? Оля кивнула, странно глядя на Франциска. Никогда она не видела его таким серьёзным и заботливым, но мысленно кивнула его словам ещё раз. Коле с Альфредом и правда не стоит об этом знать. С Ваней она сама поговорит, когда тот проснётся.