Абстиненция

Когда Иван открыл глаза, часы на тумбе высвечивали 19:38, и он задумался, какого дня. Ничего после разговора с Колей он дальше не помнил, да и сам разговор казался просто фактом, он не мог вспомнить, что тот ему говорил. Когда картинка перед глазами немного прояснилась, Ваня разглядел на тумбе также заботливо оставленную упаковку анальгина и стакан воды. С трудом поднявшись, Ваня закинул несколько таблеток и залпом осушил стакан, понимая, как сильно он хочет пить. Он откинулся обратно на кровать, ожидая, пока пройдет головная боль, и снова отключился. Когда он встал в следующий раз, на соседней кровати, отвернувшись к стене, сопел Франциск, и было уже светло. Время на часах сообщало, что проспал он до шести утра. Спустившись на кухню, Ваня застал только несколько пустых кружек у раковины и окурки в пепельнице. Тяжело вздохнув, он заварил себе кофе. Ваня не любит кофе, но сейчас чувствовал острое желание его выпить. Ближе к девяти утра спустилась Оля, практически сразу после неё Франциск. Оля ничего не сказала, собралась и убежала, как сообщила она сама, по магазинам, а Франциск остался сидеть на кухне. Иван сделал кофе и ему, сам допивая уже третью кружку, поразившись тому, как незаметно за мытьём тарелок и переосмыслением жизни пролетело время. Они долго молчали. — Я знаю, что ты хочешь что-то сказать, — протянул Брагинский, достав из пачки сигарету и закурив. Франциск проследил за тянущейся в открытое окно струйкой дыма и вздохнул, решив не ходить вокруг да около. — Вань, — он выглядел уставшим, — ты ведёшь себя как ребёнок. Ваня на это только фыркнул, стряхнул пепел в пепельницу и сделал ещё одну затяжку. — Будешь запивать свои проблемы, так и сопьёшься вовсе. — Я не запиваю, Франц, — отмахнулся русский. — Просто встретил Гилберта. Вот и всё. Франциск внимательно смотрел на друга какое-то время, затем вздохнул и встал. Ваня не посмотрел в его сторону, всё ещё глядя на засыпанный снегом двор с выделяющимися на фоне черными пятнами голых деревьев. Он не чувствовал себя виноватым, не должен был чувствовать. Не было его вины в том, что Джонс был полным придурком в университете. Не было его вины в том, что они друг друга не переносили и могли только враждовать. Не было его вины в том, что он не мог радоваться за брата. — Может посмотрим вечером кино? «Десятидюймовый герой» тебе понравился же, да? Можем его посмотреть, — Ваня снова затянулся, а затем полез в карман за телефоном.— Попрошу Олю купить чего-нибудь. — Все вместе посмотрим? — переспросил Франциск, хотя прекрасно знал ответ. Ваня только хмыкнул.

***

Весь день Ваня смотрел какие-то клишированные однотипные сериалы по телевизору, пил чай и игнорировал общение. С ним со скуки какое-то время сидела Наташа, которая и так выходила из комнаты достаточно редко, да и когда выходила, только сидела и слушала в основном. Потом её позвала Оля, и она вместе с Франциском ушла ей помогать. Где были остальные, Ваня не знал, да и не особо интересовался. Ближе к вечеру Оля решила показать Олегу, Франциску и Альфреду старые семейные фотографии, Ваня остался смотреть телевизор. Он допивал уже седьмую кружку за вечер и явно шёл на рекорд. Эта обида и нежелание с кем-то разговаривать и ему самому казались по-детски глупыми, но он всё ещё был слишком упрямым, чтобы что-то предпринимать. Поэтому он просто молча бродил по маршруту гостиная-кухня-туалет весь день, изредка на кого-то натыкаясь. И то эти случайные встречи редко перерастали в разговор. На какой-то момент он сосредоточился только на том, как ложка стучит о края кружки. Оля всегда жаловалась, что он слишком громко размешивает сахар, и с каких-то пор это стало уже делом принципа. Когда, развернувшись, он наткнулся на Альфреда, то только хмыкнул. — Эм, привет, — парень неловко улыбнулся и проскочил внутрь кухни. Комната внезапно стала слишком тесной. Ваня продолжал размешивать чай, — Я сделаю кофе. — Валяй, — он пожал плечами и постарался ретироваться. — Погоди, — нехотя остановившись, Брагинский обернулся. Альфред всё ещё выглядел как ребёнок, разбивший вазу, но уже был полон решимости ответить за содеянное. — Слушай, может, обсудим это всё? Я знаю, ты говорил с Ником, но не со мной. Может, нам стоит это обсудить? — Нам? — хмыкнул Ваня, отпив чай. — И что же нам нужно обсудить? — Ну, хотя бы тот факт, что я с твоим братом теперь вместе, а ты ведёшь себя как ребёнок? Ваня бросил на Джонса хмурый взгляд, разворачиваясь. — Нет-нет, подожди ты! Альфред чуть не бросился вперёд, но остановился, выдохнув. — Слушай, ну я тоже тебя не особо люблю, и я помню, что мы типа не ладили, но, может, стоит забыть об этом? Или, хотя бы, делать вид? Потому что знаешь, я веду себя с тобой достаточно мило, а ты всё ещё смотришь на меня, как на врага народа. — И что, ты хочешь медаль? — Ваня снова отпил чай. — Медаль «Посмотрите-я-полный-мудак-но-могу-притворяться-что-это-не-так». Твоё единственное достижение. Альфред сделал глубокий вдох. — Так. Ты ведёшь себя просто ужасно. Ты же не знаешь меня даже! Я мог измениться, не думал? А ты не меняешься совсем. — Вы заявились ко мне домой, даже без предупреждения. И ты ещё… Что? Ты хочешь, чтобы я притворялся, что ты мне нравишься? — Да! — Альфред крикнул это чуть громче, чем следовало. — Черт, да Ник вообще не хотел ехать, он каждый день говорит, как сильно хочет уехать и всё такое. Он себя дома не чувствует. А это и его дом, вообще-то! Не знаю, как ты, но я люблю его достаточно сильно, чтобы улыбаться тебе и желать доброго утра и спокойной ночи. А ты даже на это не способен. — Почему ты думаешь, что это только ты идёшь на жертвы? Иван замолчал. Он какое-то время ничего не говорил, затем просто выдохнул и развернулся. Видимо, сказал что-то не то. Альфред непонимающе нахмурился, уже собираясь что-то спросить, но Иван его перебил. — Пожелаю я тебе спокойной ночи. Теперь отстань. Альфред стоял какое-то время на кухне, глядя в опустевший проход, что-то про себя думая. Затем взял свою кружку и, не глядя в сторону гостиной, пошёл наверх.