***
На следующее утро он немного ошеломлен. Они валяются как кучка щенков. Тоф использует его ноги в качестве подставки для своих ног, прижимаясь слишком близко. Сокка лежит по другую сторону от Зуко, храпит ему в ухо и делит подушку. О, и его подушка — Суюки. Она спит, как и все остальные. Одна рука заложена за голову, как импровизированная подушка. Другая — застряла в волосах Зуко. … разве она не должна делать такие вещи с Соккой? Или, как минимум, не с Зуко? Чертовски хорошо, что прошлой ночью ему не снились кошмары. Любое неверное движение разбудило бы всех троих, даже малейший шорох, не говоря уже о крике. Солнце только начинает восходить, во всяком случае, он обычно просыпается именно в это время. Он осторожно вытаскивает себя из-под кучи людей, надеясь, что тени скроют его румянец, и идет в туалет, прежде чем разбудить Аанга. Он также переодевается из своей тюремной робы во что-то более подходящее, и чувствует себя немного виноватым из-за этого. Суюки, Хакода и Чит Санг застряли в своих лохмотьях, если они ничего не придумали. Он решает осмотреться, смогут ли они позже зайти в следующую деревню? Он вытаскивает Аватара из постели на их тренировочную площадку, и они приступают к работе. Примерно через час вокруг них собирается толпа. Сокка любит смотреть большинство их уроков по покорению. Раньше Зуко думал, что это потому, что ему было скучно, и он хотел найти новые поводы подшучивать над ними. Теперь же, после того, как они связали свои души, он был уверен, что во время их тренировок Сокка наблюдал и анализировал технику покорения огня, разрабатывая стратегию, в которой бы он, не-покоритель, смог бы победить. Но сегодня здесь не только Сокка. Суюки и Хакода тоже приходят. Они проводят половину урока, наблюдая за ними, а половину — разговаривая между собой. Зуко игнорирует их, сосредоточившись на исправлении стойки Аанга. У него есть пару ошибок, прямо как у Зуко в начале его тренировок. Но вместо того, чтобы ругать, бить и\или обжигать Аанга, как делали мудрецы, Зуко поправляет, критикует и иногда кричит, особенно если это была серьезная ошибка, которая в бою может стоить жизни. Он так же старается не забывать хвалить Аватара, хотя бы немного. У него плохо получается, но каждую похвалу Аанг впитывает, словно губка. На первом же уроке, после их соединения душ, Аанг отвесил ему самый официальный поклон, который Зуко когда-либо видел, и сказал: — Ты и правда прекрасный учитель, Зуко. Спасибо. Зуко покраснел и просто сказал ему, что они опаздывают на завтрак. Когда после этого его продолжили называть Сифу Хотман, он почувствовал облегчение. Когда они закончили, а у Аанга, наконец-то, получилось выполнить то особенно сложное ката, Суюки вдруг спрашивает: — Хей, Зуко, ты можешь повторить это движение, но на этот раз с другого угла? — Зачем? — спрашивает он. — Потому что я хочу посмотреть, получится ли у меня защититься от этого в реальном бою, — говорит она. Сокка и Хакода, которые до этого разговаривали друг с другом, замолкают, с интересом наблюдая за происходящим. Зуко пожимает плечами, поворачивается под другим углом и повторяет движение. Когда пламя угасает и он поднимает глаза, на лице Суюки появляется расчетливое выражение. — Еще раз. Он повинуется. Затем она встает перед ним, принимая стойку. — Еще раз. Только теперь используй огонь. — Хей, что? — спрашивает он, отступая назад. — Нет. — Ты не причинишь мне вреда, — говорит она. — С моей-то удачей? — требует он. Он уже причинил своим родственным душам много боли, так что он определено, не хочет еще и обжигать их! — Если что-то вдруг случится, Катара прямо за углом, — уверяет Суюки. — Да, и она, вероятно, сразу же убьет меня, — бормочет он. Суюки на это не реагирует. Она лишь посылает ему взгляд, полный доверия. Зуко вспоминает, как она пробивалась сквозь дюжину покорителей огня, чтобы добраться до начальника тюрьмы, и вздыхает. — Ладно. Он встает в стойку, огонь вьется на кончиках его пальцев, он двигает кулак вперед, чтобы ударить- Суюки отбрасывает его запястье в сторону, делает шаг вперед и ударяет ладонью в грудь, опрокидывая его на землю. На секунду все вокруг замирают. Суюки ухмыляется, снова принимая стойку. — Только не говори, что сдашься вот так просто, покоритель огня. Ииии, он в деле. Спарринг с Суюки — да, с использованием огня — отчасти похож на спарринг с Тай Ли, тем, что Суюки постоянно движется, парируя атаки, а не блокируя их, и бьет в самые нежные и незащищенные участки кожи. Ей удается провернуть парочку отличных комбинаций, а ему удается оставить ей пару синяков (но не ожогов, ни за что). Он не совсем уверен, что значит этот спарринг. Может быть Суюки пытается отомстить, используя в качестве предлога тренировку. Может быть, это лишь невинное я-не-покоритель-поэтому-мне-нужно-научиться-защищать-себя-если-вдруг-снова-придет-сумасшедшая-сестра-Зуко. В любом случае, он наслаждается дракой. И судя по выражению лица Суюки, она тоже. Они сражаются еще некоторое время, прежде чем пронзительный свист заставляет их остановиться. Хакода опускает пальцы от лица, завладев всеобщим вниманием. — Завтрак готов, — говорит он. — Почему бы вам не согласиться на ничью? Суюки и Зуко смотрят друг на друга. Честно говоря, он хочет продолжить. Но тут у кого-то урчит в животе. Он не уверен, был это он или она, но понимает, что просто умирает с голоду. — Меня устраивает ничья, — говорит он, опуская руки. Он кланяется ей. — Хороший бой. Она возвращает поклон, хоть и в стиле Царства Земли, а не Страны Огня. Сокка выглядит так, будто снова по уши влюбился, и немедленно берет её под руку, чтобы проводить её на завтрак. Зуко прекрасно его понимает. О, он ни в коем случае не думает о Суюки в таком ключе. Даже если бы и думал, он никогда бы так не поступил с Соккой. Но, видимо, у них одинаковые вкусы на сильных женщин, и если бы он наблюдал за спаррингом Мей и Тоф, или Катары… Мысли о Мей стирают легкую улыбку с лица Зуко, пока он идет позади всех. На самом деле, он не особо обращает внимание на окружающих. Поэтому он удивляется, когда человек, сидящий рядом с ним, прочищает горло, и он понимает, что это Хакода. Ой. — Все в порядке? — спрашивает Хакода с неподдельной заботой в голосе. — Хах? Оу. Эм, да. — Зуко поворачивается к еде. Рис, и несколько овощей, которые кто-то сумел найти на рынке в ближайшей деревне. Вокруг них больше никого нет, потому что все разбились на небольшие группы. Фактически, он наедине с Вождем Племени Воды. — Раньше ты выглядел немного подавленным. Зуко фыркает. — Спросите кого угодно, я всегда такой. Либо подавлен, либо злой. Хотя, чаще всего злой. — Как и любой подросток. Зуко уже готов ответить, когда видит легкую улыбку Хакоды и понимает, что тот шутит. Он фыркает и откусывает кусочек хлеба. И затем… он не знает, почему. Может быть, его переполняют эмоции, или может, потому что Хакода напоминает ему Айро. В любом случае, он тихо говорит: — Я волнуюсь. — О чем? — Мей. — Девушка с ножами, которая помогла нам? — уточняет Хакода. Когда Зуко кивает, он продолжает. — Оу. Она очень много для тебя значит. — Она моя девушка. Теперь уже бывшая, наверное. Я не знаю, — он почесывает затылок. — Все очень сложно. — Думаю да, особенно для парня в твоем положении. Ты чувствуешь себя виноватым? — Вроде того? — признает Зуко. — Я знаю, что если бы мы могли что-то исправить, то сделали бы это. И я знаю, что без её помощи мы бы ни за что не выбрались. Но в то же время, если бы я не облажался, она бы не сидела в тюремной камере. Или чего похуже. — Зуко, если ты и хочешь кого-то винить, то это должны быть мы с Чит Сангом, — говорит Хакода. — Это мы должны были следить за начальником тюрьмы. — Никто не винит вас, Вождь. — Честно говорит Зуко. Может быть, он немного винит Чит Санга, но Хакоду? Разве можно винить его за то, что он больше заботился о безопасности своего сына, чем о безопасности какого-то придурка? — Тебя тоже никто не винит, — отвечает Хакода. — И меньше всего Мей. Я не буду притворяться, будто знаю её или тебя, но она кажется умной девушкой, не так ли? Поскольку это сформулировано как вопрос, Зуко кивает. — Значит, она знала, что делает, — говорит он. — И я думаю, на её месте ты бы сделал то же самое. Зуко снова кивает. Он не может сказать, что чувствует себя лучше, все еще помня о положении Мей, но приятно знать, что кто-то еще понимает его. На самом деле, из всех Хакода понимает его больше всего. Тюремная униформа достаточно свободная, чтобы каждый мог видеть его метки. Метка Бато — яркое и красочное копье, и метка рядом — выцветшее перо. Мертвая родственная душа. Они молчат, спокойно кушая. Катара начинает собирать посуду, чтобы помыть её, Аанг и Тоф уходят на тренировку, все остальные разбредаются по делам. Зуко и Хакода все еще едят, но когда их миски пустеют, он вздыхает. — Так… Вы знаете, что я их родственная душа. — Да, — говорит Хакода очень нейтральным тоном. — И я знаю об отношении к родственным душам в племенах воды. — Хорошо. Зуко стонет. — Я не очень хорош… во всем этом. Ну, знаете, с отцами. Или любой родительской фигурой. Так что я, вероятно, буду вас избегать? Без обид? Хакода понимающе улыбается. — Учитывая все обстоятельства, я и не думал, что у тебя хорошие отношения с отцом. Так что я не удивлен, что ты не подпустишь к себе никого, кто хоть отдаленно похож. — Вы абсолютно на него не похожи. — Разве? — Хакода начинает загибать пальцы. — Отец двоих детей, как минимум один из которых выдающийся покоритель. Вождь нации, обученный военному делу, руководящий войсками… Мы довольно схожи. — Вы когда-нибудь обжигали лицо своего сына, за то, что он прервал вас? — спрашивает Зуко. У Хакоды такое выражение лица, будто он говорит на другом языке. Его взгляд скользит по шраму Зуко, прежде чем фокусируется на его глазах. — Нет… — Значит вы совсем не похожи. Поверьте мне. Мы с Соккой связали наши души на обратном пути, и если бы я увидел, что вы обращаетесь с ним хотя бы вполовину так же плохо, как Озай, я бы сбросил вас с воздушного корабля, без лишних вопросов. Позади них раздается грохот, и Зуко понимает, что Катара их слышала. Прежде чем он успевает оправдаться и убежать, Хакода смеется. — Хорошо. Кая сделала то же самое с матерью Бато. Зуко наклоняет голову. — А? — Отец Бато умер, когда он был совсем маленьким. Несчастный случай на охоте. Он и мать Бато были родственными душами. Пара, а не трио, как у меня или шестерка, как у тебя. Она очень плохо восприняла его смерть и начала пить. А когда выпивала, становилась злой. Она вымещала злость на Бато, обвиняя его в смерти мужа. Ей было плевать, что ему всего шесть. На мгновение по лицу Хакоды пробегает темная тень, но через секунду от нее не остается и следа. — Все происходило у нас под носом. Мы знали, что у нее проблемы с алкоголем, но не знали о насилии. В то же время мы с Каей узнали, что Бато — наша родственная душа, и начали проводить очень много времени вместе. Он пользовался этим, стараясь как можно меньше времени проводить дома. Однажды, когда нам было около восьми, а может и девяти, мы увидели синяки на лице Бато. Он пытался отмахнуться от этого, но мы заставили его все рассказать. Мой отец был вождем, и я хотел рассказать и ему, чтобы он сделал хоть что-нибудь. Кая решила сделать все по-другому. Она пошла в дом Бато, и застала его мать в очередной раз пьяной. Тогда Кая схватила её за ухо, вывернула и потащила к моему отцу. Зуко слегка съеживается, представляя. — Что произошло дальше? — Ну, мы убедили Бато рассказать вождю правду. Он не хотел доставлять матери неприятности, но боже, она ведь била его. Ей даже удалось убедить его в том, что он виновен в смерти отца и потребовались годы, чтобы все исправить. — говорит Хакода. — Он остался жить в моем доме, мои родители стали его опекунами, а его матери было запрещено даже приближаться к нему. — Это помогло? — В какой-то мере. Однажды, когда мой отец был на охоте, она попыталась увидеться с ним, в пьяном виде. Кая увела Бато, пока я отвлекал её, — говорит он. — В конце концов, она протрезвела, и им с Бато удалось поговорить и даже сохранить какие-то отношения. Но она слишком долго уничтожала себя алкоголем… — Она умерла. — Зуко кривит лицо. — Да. Не могу сказать, что мне было грустно на её похоронах, но да. Хакода пугает его, кладя руку ему на плечо. — Я пытаюсь сказать, что в какой-то степени понимаю тебя. Бато боялся всех материнских фигур, пока не стал взрослым. И после этого он, я и Кая начали чересчур опекать друг друга. Я не ожидаю, что ты побежишь ко мне в объятия, только потому, что мое племя верит в старые поверья. — Ладно, — пищит Зуко. Хакода в последний раз похлопывает его по плечу, прежде чем встать. Он передает свою чашку Катаре и уходит. Оставляя Зуко наедине с покорительницей воды. Она моет посуду. Он приносит свою чашку и спрашивает: — Если я могу чем-то- — Нет, — говорит она, свирепо глядя на него. — И ладно, сделаю вид, что ты только что не угрожал моему отцу. — Хорошо. Если хочешь, — говорит он. — Я просто констатировал факт. И так как он не ужасный мудак, я оставлю его в покое. — О, ты так заботишься о своих родственных душах, — усмехается она. — Это правда! — восклицает Зуко. — Послушай, Катара, я сожалею обо всем, что когда-либо делал. Если бы я знал, что вы мои родственные души, я бы никогда так не поступил! — Тебе и не нужно было знать! Незнание не оправдывает твои поступки. Ты пытался захватить Аанга, последнюю надежду на мир, и боже, даже духи тебя не остановили, — говорит она. Он закрывает глаза, потому что её слова проникают под кожу. — Ты права. Прости. — Мне плевать. А теперь убирайся вон с глаз моих, иначе я заставлю тебя. Он оставляет её одну.***
Позже в тот же день Зуко, Хару и Аанг отправляются в лес, на поиски еды. Когда они возвращаются, то слышат, как кого-то тошнит в одном из коридоров. — Кто-то заболел? — спрашивает Аанг, когда они сворачивают за угол. Они находят Суюки и Сокку. Сокка — тот, кто блюет. Суюки похлопывает его по спине с натянутой, сочувственной улыбкой на лице. — Я предупреждала. — Да, — печально соглашается он. — Боже, целовать тебя в форме стражника — это невероятно глупая идея. — Да, думаю так. Зуко видит, как из их ладоней течет кровь, складывает два и два и выводит Аанга и Хару из коридора. — Это не наше дело, ребята. Зуко слышит, как Сокка тихо спрашивает: — Ты в порядке? Но не слышит ответа Суюки.***
Позже он натыкается на Аанга и Суюки, которые только что связали души. Яркое сияние спадает и Аанг бросается к девушке, обнимая её. Он плачет. Зуко выходит из комнаты, прежде чем его заметят. Ему кажется, что он слышит, как Аанг снова и снова бормочет «Спасибо».***
Следующее утро похоже на предыдущее: Зуко и Аанг тренируются (Зуко просит Чит Санга присоединиться, чтобы сымитировать бой два на одного), затем Зуко и Суюки спаррингуют, затем они все завтракают. После завтрака Суюки следует за ним. — Хей, — говорит она. — Хей. — Эм, это может быть неловкий вопрос, учитывая, что мы не очень хорошо знаем друг друга, но ты не против связать наши души? — спрашивает она. Зуко удивленно моргает. Он думал, что ему придется подождать, прежде чем Суюки захочет соединиться с его душой. Может, не так долго, как в случае с Катарой — он думает, им будет уже по сотне, когда она простит его — но определенно больше, чем несколько дней. Заметив его нерешительность, она отступает. — Нет нужды спешить. Просто предложила. — Дело не в том, что я не хочу, — говорит он, потому что почти уверен, что увидел вспышку боли на её лице. — Дело в том, что — и я уже говорил это тысячу раз — мое прошлое очень запутанное. Там есть много всего, что я не хочу тебе показывать. — Насколько плохо? — спрашивает она. — Ну, Аанг расплакался. А Сокка громко ругался. Она кивает. — Когда меня отправили в тюрьму, один из стражников напал на меня. Он не зашел далеко, потому что я смогла отбиться, но в плохом случае он бы изнасиловал меня. Зуко моргает. — … дерьмо. Неудивительно, что Сокку вырвало. — Да. Так что, если хочешь подождать, я не против. Но ты должен знать, что не у одного тебя дерьмовое прошлое. Вдруг в голову Зуко приходит, что он совершенно не знает Суюки. Да он о Тоф знал больше, когда только присоединился! Он знает, что она с острова женщин-воинов, вдохновилась Аангом принять участие в войне, и как-то попала в плен к Азуле. Но кто её родители? Почему она стала воином, если никогда не планировала покинуть остров до встречи с Соккой? Как она стала лидером воинов-киоши? Зуко осознает, что сейчас самое время узнать. Поэтому он достает нож, который дал ему Айро. — Я не хочу ждать. Но если буду блевать, постараюсь целиться не в твои ботинки. Суюки смеется.***
У Суюки нет отца. Поначалу ей все кажется нормальным. Её мать по имени Пан — все, что ей нужно. Пан учит её драться, рыбачить, шить одежду. Мажет мазью её разбитые коленки и ругает, если она не выполняет поручения. Все как у всех. Хотя в одном она отличается, потому что Пан очень молода. Вероятно, она родила Суюки еще будучи подростком. Отца нет. Когда женщина уходит на охоту или в патруль, в доме остается лишь дочь. И в конце концов, Суюки спрашивает: — Где мой папа? Пан останавливается, прерывая мытье посуды. Через минуту она медленно говорит: — Не знаю. Наверное, где-нибудь в море. — А я когда-нибудь его встречу? — с надеждой спрашивает Суюки. — Нет. Она надувает губы. — Почему нет? — Потому что он ужасный человек, и если он когда-нибудь и приблизится к тебе, то только чтобы причинить боль. Поняла? Суюки кивает, широко раскрыв глаза. Зуко удивляется.***
Как и с Соккой на Южном Полюсе, Зуко появляется только для того, чтобы греть Суюки. Она улыбается каждый раз и называет его Одеялком. Он старается не ворчать из-за этого.***
Не все девушки на острове становятся воинами-киоши. Их всех учат основам самообороны, но большинство выбирают другие профессии: рыбачка, лавочница или фермерша. Суюки всегда знала, чего хотела. Для нее совершенно ясно, что она станет воином. В какой-то момент она и другие девочки прерывают свои тренировки. Пан — их учитель, но иногда её заменяет другая девушка. Зуко замечает, что на острове есть много женщин — от пятнадцати до пятидесяти, — которых не было, когда он напал. У него плохое предчувствие. Суюки сидит с одной из старших девочек и замечает свежий шрам на её руке. Прямо под меткой. Суюки морщится. — Мне очень жаль, что так вышло с Джианом. Девушка прерывисто выдыхает. — Да. Позже Зуко узнает, что Джиан был второй родственной душой этой девушки. Рыбак, который попал в шторм и больше не вернулся. Метка посерела примерно через неделю, а затем её срезали. Это традиция воинов киоши — удалять серые метки. — Ты должна смотреть вперед, — объясняет Пан Суюки, когда она спрашивает её. — Прошлое лишь ранит тебя. Нужно извлечь из этого урок и двигаться дальше. Это одно из главных учений Аватара Киоши.***
Суюки одиннадцать, когда она снова спрашивает Пан: — Кто был моим отцом? На улице гроза, поэтому все спрятались в домах. Они вдвоем только закончили обедать, и приступили к чаю. Пан разглядывает заварку в своей чашке. — Это не очень красивая история. Суюки берет мать за руку. — Пожалуйста. Пан вздыхает. — Мой отец — твой дедушка — был купцом. Я ездила с ним на материк, примерно в трех днях пути, чтобы помогать продавать товар. По мере того, как я росла и становилась сильнее, я перестала быть помощницей и стала кем-то вроде телохранителя. Я думала, что я крута. Она фыркает, делая глоток чая. — Однажды, когда мне было шестнадцать, на нашу лодку напали. Это были пираты. Я пыталась отбиться, но их было слишком много. — Она прерывисто вздыхает. — Они убили отца. Перерезали ему горло и выбросили за борт. Но я… ну, они посчитали меня хорошенькой, к сожалению. Я не знаю, кто твой отец. Их было шестеро. Когда они закончили, то ограбили лодку, и затем ушли. Через девять месяцев родилась ты. Когда мама заканчивает, Суюки выглядит бледной словно мел. Пан потягивает чай, будто ничего не случилось. Зуко чувствует тошноту и не знает, что сказать или сделать. — Ты меня ненавидишь? — шепчет Суюки. Пан давится напитком. Она отставляет чашку в сторону и притягивает Суюки к себе. — Я люблю тебя, — говорит она яростно. — Я жалею о причине твоего зачатия и рождения, и если я хоть раз увижу этих ублюдков снова, то кастрирую их и скормлю Унаги. Но я никогда не жалела о том, что у меня есть ты. Зуко вздыхает с облегчением, когда они обнимаются.***
Суюки двенадцать, когда она теряет мать. Это происходит не в битве. Её не убивает ни народ огня, ни пираты, ни Унаги. Чума. Она приходит и уносит с собой половину острова. При первых же признаках самые здоровые селяне строят новое поселение на другой стороне острова и отправляют туда детей, кормящих матерей и стариков. Им дан строгий приказ не возвращаться до тех пор, пока не прибудет посыльный и не скажет, что чума ушла. Пан просит Суюки присмотреть за остальными детьми. Она соглашается. К сожалению, когда чума уходит, почти все сильные мужчины и женщины мертвы. Воительницы Киоши практически исчезли. Включая Пан.***
Суюки разбита. Зуко чувствует присутствие своих родственных душ, когда пытается утешить её, но они ничего не могут сделать. Деревня изо всех сил пытается восстановиться. Суюки и еще несколько сирот спят в главном доме, пока остальные работают, готовясь к зиме. И вот однажды, несколько месяцев спустя, Суюки просто… приходит в норму. Это случается, когда ей приходится рыться в вещах матери, выясняя, что нужно выкинуть, что оставить, а что отдать. Она находит оружие Пан. Суюки долго разглядывает острый веер. Затем она берет кисть и немного чернил. Когда она закатывает штанину, Зуко видит линию её меток. На другой стороне Суюки красивым, изящным почерком пишет имя матери. Она смотрит, как высыхают чернила. Затем она соскребает чернила веером, вместе с тонкой полоской кожи. Быстро наложив повязку, она забирает оружие и униформу, и выкидывает все остальное.***
Суюки возвращается к тренировкам с удвоенной силой. Две воительницы, остатки прежнего состава, показывают ей свои приемы, прежде чем умереть. Одна — тонет в море, вторая — умирает во сне от старости. Суюки избирают командиром. Она тренирует других девушек, собирая команду из девятерых воительниц. Её самые близкие друзья — Лин, зоркая девушка с чернильными волосами, её заместитель; Сен — их медик; и Лу Мень — карманница и воришка в прошлом. Похоже, чума заставила её пересмотреть свои приоритеты. Их первое настоящее задание происходит через год после чумы. Пираты. Очевидно, они услышали о беде, которая произошла на острове, и решили воспользоваться случаем. Лин замечает их приближение, и Суюки собирает отряд. Воительницы уходят в лес, забираясь высоко на деревья прямо над тропой, по которой пираты собираются подниматься в деревню. Мужчины смеются, небрежно перекинув оружие через плечо. — Надеюсь у них есть свиньи. Я уже сто лет не ел хорошей свинины. — Ты думаешь, нам хватит серебра, чтобы купить новый парус? — Я надеюсь, в деревне есть хорошенькие девушки, а то- Суюки подает сигнал. Воительницы Киоши нападают на пиратов, как мстительные духи. Первые несколько секунд все превращается в хаос, когда пираты натыкаются на засаду. Зуко внимательно наблюдает, как Суюки разоружает и сбивает с ног свою первую жертву. Затем пираты начинают отбиваться. Их меньше, чем девушек, поэтому силы почти равны. Зуко предупреждает Суюки о приближающейся опасности, когда кто-то сзади замахивается мечом. Она блокирует его веером и наносит ответный удар. Небрежно, но эффективно. После еще одной минуты борьбы пираты решают, что это того не стоит. Они пришли сюда за легкой добычей, а не за дракой. Они отступают. Суюки, сузив глаза, наблюдает за ними, а затем возвращается к своим людям.***
Когда появляются Аанг, Катара и Сокка, Суюки не произносит ни слова. Воительницы бросают на нее странные взгляды. Деревня маленькая, здесь все знают метки друг друга, и совершенно очевидно, что три чужака — родственные души Суюки. Трио не особо интересуется, вместо этого сосредотачиваясь на поклонниках Аанга. Суюки не говорит им ни слова, и остальные решают не вмешиваться. Суюки и воительницы наносят грим и надевают форму, когда Лу Мень небрежно спрашивает: — Так ты ничего не говоришь, потому что парень с бумерангом — яростный сексист, или есть другая причина? Суюки свирепо смотрит на нее. Лу Мень встречает взгляд приподнятой бровью. Остальные девушки пытаются не подслушивать, но проваливаются в этом. — Аватар и его друзья отправляются на Северный Полюс, чтобы изучить покорение воды, — наконец говорит Суюки. — Как думаешь, что они сделают, если я расскажу им? Лин отвечает первая. — Они попросят тебя пойти с ними. Но ты считаешь, что должна остаться здесь. — Этот остров — мой дом. Вы — мои люди. — Говорит Суюки, захлопывая косметичку. — Родственные мы души или нет, но моей главной обязанностью всегда будет безопасность и защита этого острова. И да, тот факт, что этот идиот — сексист, делает мое решение гораздо проще. Девочки хихикают и оставляют её в покое. Кроме Лин, которая шепчет: — Рано или поздно тебе придется им рассказать. Суюки кивает. — После войны.***
Сокка бросает Суюки вызов, позорно проигрывая, и просит её научить его. Суюки колеблется. Зуко подталкивает её вперед. Она делает недовольное лицо, но соглашается. И да, Зуко будет лелеять образ Сокки в платье до конца своей жизни.***
После отъезда Аанга деревня начинает восстанавливаться после пожара, а Суюки погружается в глубокие раздумья. Обошлось без жертв (чему Зуко очень рад) и лишь несколько людей получили незначительные травмы. Суюки вывихнула запястье, и Сен лечит её. — Что у тебя на уме? — спрашивает Сен. — Кое-что глупое. — Расскажи. Суюки смотрит в окно, на океан. — Остров Киоши не участвует в войне, которая длится уже сто лет. И я начинаю думать, что мы те еще эгоисты. Сен молчит, обматывая запястье Суюки. — Ты считаешь, мы должны вступить в войну. — Я думаю, мы должны сделать хоть что-то. Аангу двенадцать и он рискует своей жизнью, чтобы закончить войну. — Он Аватар. Это его работа. — Хочешь сказать, что он должен спасать всех людей мира лишь потому, что у него есть для этого силы? — спрашивает Суюки. Сен задумывается, а потом кивает. — Да. Если ты можешь помочь, помоги. — И почему же тогда мы ничего не делаем? У нас была возможность помочь сто лет назад, она есть и сейчас, но мы просто сидим на этом острове. Врач снова задумывается. — Я думаю, что здесь нет правых и виноватых. Киоши уже не тот, каким был раньше. Может быть, несколько лет назад, когда у нас было больше воинов, я бы согласилась с тобой. Но сейчас мы должны остаться здесь и защитить то, что у нас есть. Нас всего девять, мы не можем просто уйти. Суюки мычит себе под нос, наблюдая за морем. Сен заканчивает обматывать запястья Суюки. — Как бы то ни было, если народ огня решит когда-нибудь напасть на остров, девять девушек вряд ли смогут защитить всех. Может, выйти в мир и сделать что-то хорошее, помочь выиграть войну — это вовсе не плохое решение. Суюки отрывает взгляд от окна и смотрит на Сен. Врач улыбается ей. — Делай так, как считаешь нужным. Мы доверяем тебе, и последуем за тобой до самого конца.***
Сначала слова Суюки о том, что им нужно уйти, были встречены недовольствами и сомнениями, но затем все согласились. Все воительницы Киоши согласились не раздумывая. Они садятся в лодку и отправляются на материк, в Царство Земли. — И в чем заключается наш план? — спрашивает Лин. — Мы идем в Ба Синг Се. — Говорит Суюки. — Именно там проходит большая часть боевых действий, и именно там мы понадобимся больше всего. Мы предложим свои услуги Царю Земли. Лин кивает. — Отлично. Пойду, скажу Лу Мен, чтобы она держала руки подальше от всего блестящего.***
Они не добираются до Царя Земли. Через несколько недель после начала путешествия они натыкаются на группу огненных покорителей, сжигающих деревню. Несколько ублюдков преследуют беспомощных жителей деревни, пытающихся убежать. Суюки и остальные нападают. Это жестокий бой, который длится больше часа, дым и огонь застилают глаза. Но, в конце концов, покорители огня отступают. Жители деревни уходят к ближайшему озеру, подальше от огня. Суюки и остальные с ног до головы покрыты сажей, у некоторых ожоги. У Сен полно работы. Суюки разговаривает с деревенским вождем. Он хочет отправиться в Ба Синг Се. Воительницы Киоши мгновенно соглашаются выступить в качестве эскорта.***
Они довольно легко добираются до залива Полной Луны. Некоторые воительницы обучают жителей деревни — особенно девочек — основам самообороны. Капризная старуха стребует паспорт и билеты. Суюки объясняет ситуацию, и им удается получить документы для жителей деревни. Затем старуха нанимает воительниц в свою личную охрану. — За последний месяц полдюжины разведчиков Страны Огня пытались пробраться за стену, — рычит она, отбрасывая бумаги. — Те немногие охранники, что у меня здесь есть, не стоят и грамма навоза утконоса. Вы хотите внести свой вклад? Помогите мне сохранить порядок и безопасность здесь. Суюки советуется с остальными, и после непродолжительного спора, они соглашаются.***
— Эй, Суюки? Суюки вытягивает руки над головой и зевает. Это был долгий рабочий день. — Да? Лин указывает на группу детей в самом начале очереди. Суюки моргает. А затем ухмыляется. — Прикрой меня, ладно? Она идет поприветствовать своих родственных душ.***
— Змеиный Перевал?! — она почти кричит. — Серьезно? Лин, которая только что сообщила ей слухи, кивает. — Очевидно, контролерша не позволит им поменяться билетами, и милое счастливое семейство не сможет войти в Ба Синг Се. Так что, очевидно, Аватар будет их сопровождать. Суюки вздыхает, потирая глаза. — Послушай, Суюки, я знаю, что это не наше дело. Но они — твои родственные души. И они собираются сделать нечто глупое и опасное. Ты нужна им. — Я нужна вам, — возражает Суюки. Лин улыбается. — Мы можем постоять за себя. Иди к своим родственным душам, Суюки. Если у них есть хоть капля здравого смысла, они поймут, что тебе нужно, и не будут заставлять тебя. Суюки смотрит на беженцев, на своих воительниц. И идет готовиться к дороге.***
Сокка ведет себя глупо, постоянно крутясь возле девушки, и это начинает действовать Суюки на нервы. Зуко тоже начинает психовать. Но потом Сокка спрашивает: — Итак, э-э-э, Суюки. Я и остальные тут разговаривали, и, э-э-э, знаешь… У нас вроде как есть метка в форме веера, и… Суюки фыркает. — Да. Это моя метка. Катара замирает, и Тоф врезается в нее. — Что? — Почему ты не сказала нам?! — вопит Сокка. — Потому что у вас своя судьба, а у меня — моя, — говорит Суюки. — Вы, ребята, должны спасти мир. Я должна была защищать деревню. Тоф ухмыляется. — И все же, ты здесь. Суюки краснеет и идет вперед.***
Когда они, наконец, добираются, женщина благополучно рожает, родственные души собираются вместе. У Сокки и Суюки уже был «момент», и Зуко до сих пор плохо от их сюсюканий. — Я собираюсь возвращаться. Берегите себя, ребята, хорошо? Остальные колеблются, пока Тоф не спрашивает напрямую: — Мы не свяжем наши души? Суюки качает головой. — Не сейчас. Это лишь значит, что все мы должны оставаться живыми и невредимыми, пока мы не встретимся снова. Катара заключает её в объятия. — Мы гордимся тобой, Суюки. Я знаю, что ты чувствуешь себя раздавленной из-за этого, но такие люди как ты — причина, по которой мы сражаемся. Суюки улыбается и обнимает её в ответ. Когда они размыкают объятия, она незаметно вытирает слезы. — Я буду искать нашего шестого, — обещает она. — Передавайте привет Аппе!***
Несмотря на все трудности, Суюки возвращается в бухту целой и невредимой, хоть и попадает под еще одну атаку монстра. Остальным девушкам надоедает видеть их лидера такой нервной, поэтому они решают двигаться дальше. Их работа в качестве охраны принесла небольшой доход, и они объединяют свои деньги, чтобы закупиться оружием и броней.***
— Нет… этого не может быть. У Зуко отвисает челюсть, когда Суюки идет по следу из меха бизона через лес, вверх по крутому холму… — Аппа? — выдыхает она. — О нет! Наблюдая за ней, Зуко чувствует тошноту. Он не особенно близок к Аппе, конечно же, не так, как другие, но он заботится о нем. Видеть его сейчас, раненного, грязного, закованного в цепи, наполняет его желанием закричать и взорвать что-нибудь. Хорошо, что Суюки — не он. Огонь бы сейчас не помог. Она собирает своих воительниц, и они уговаривают Аппу выйти из пещеры. Лу Мен взламывает замки на кандалах. Сен осторожно выдергивает стрелы. Лин выходит на разведку и находит пруд, в котором они его купают. Через несколько часов Аппа чист, освобожден от цепей и счастлив. Даже Зуко улыбается. — Ну и что теперь? — спрашивает Лин. — Теперь мы вернем его Аангу, — говорит Суюки, проводя рукой по меху бизона. — Они уже на пути в Ба Синг Се, так что мы направимся туда. Сен кладет руки на бедра, изучая зверя критическим взглядом. — Не думаю, что мы все поместимся без седла. — Я могу поехать одна, — говорит Суюки. — Отведем его в город, накормим, как следует, и найдем веревку для поводьев. А затем я отвезу его- Аппа резко встает и напрягается. Девушки немедленно вытаскивают веера. Азула, Мей и Тай Ли выходят из-за деревьев. — Ну и ну, вас так легко найти…***
Как бы хороши они не были, воительницы Киоши не могут победить троицу в одиночку. С помощью Аппы… у них есть шансы. Наверное. Процентов пять. Зуко, возможно, и выиграл бы, но Суюки — нет. И когда она понимает, что Аппа боится огня, она без колебаний поднимает горящую ветку. — Ты должен найти Аанга! — приказывает она. — Мы будем в порядке! Аппа колеблется, его чувство преданности вступает в противоречие со страхом перед огнем. Страх побеждает и Суюки улыбается, глядя, как он улетает. Зуко хлопает её по руке, предупреждая о приближении Азулы. Она поднимает щит как раз вовремя, чтобы блокировать огненный взрыв, и вытаскивает еще один веер. Почти все остальные девушки пали, Тай Ли заблокировала их чи, Мей пригвоздила к деревьям. Лин — единственная, кто еще стоит, блокируя ножи щитом и уворачиваясь от тычков Тай Ли. Суюки берет на себя Азулу. И почти — почти — побеждает. Ей удается ударить Азулу в бок, сбивая её с ног, а затем воспользоваться преимуществом. Веер со свистом летит прямо в лицо принцессы, и Азула едва успевает увернуться. На щеке появляется тонкая полоска крови. Глаза Азулы пылают яростью, а Суюки ухмыляется. В конце концов, не Азула побеждает Суюки. А Тай Ли. Мей удается прижать Лин, и когда она это делает, Тай Ли разворачивается к Суюки. Она слишком быстрая и успевает нажать пару точек чи до того, как воительница блокирует её.***
Азула задает им лишь один вопрос: — Где Аватар? Блокировка чи еще не прошла. Тем не менее, Суюки удается выглядеть уверенной и внушительной, когда она отвечает: — В самом защищенном в мире месте. Мей вздыхает. Глаза Азулы сужаются от разочарования.***
Девушек доставляют в ближайшую тюрьму Страны Огня. Их ярко-зеленая униформа снята и заменена тюремной одеждой. Суюки оглядывает строй охранников и массу заключенных. — Смотрите в оба, дамы. Нужно найти их слабые места. Так они и делают. Но прежде чем они успевают доложить Суюки, один из охранников говорит ей: — Особо не располагайся. Завтра тебя переведут в другое место. — Что? — требует Суюки. — Почему? — Ты — лидер. Принцесса Азула распорядилась перевезти тебя в Кипящую Скалу. Когда остальные узнают об этом, лицо Лу Мен бледнеет. — Я слышала о ней. Самая строгая тюрьма в Стране Огня. Суюки вздыхает. — Буду считать это комплиментом. Как продвигается план побега? — Во время затмения у нас будет шанс, — говорит Сен. — Но это место очень хорошо охраняют. Будет сложно. — Кого-нибудь из вас переводят? Они качают головами. — Хорошо. Лин, ты за главную. А остальные, держитесь вместе. Присмотрите за остальными заключенными. Лин усмехается. — Большинство из них из народа огня. — Аватар Аанг пытается положить конец этой войне, — говорит Суюки. — Весь смысл нашей борьбы заключается в том, чтобы привести мир в равновесие. Мы не сможем этого сделать, если будем продолжать относиться к любому из народа огня как к злодею. Мы должны показать им, что значит честь и справедливость. Понимаете? Они кивают.***
В день перевозки лодыжки и запястья Суюки заковывают в цепи, она идет с высоко поднятой головой в трюм корабля, который доставит её в Кипящую Скалу. Во время перевода её обыскивают на наличие оружия. Охранник, делающий это, мускулистый мужчина по имени Лей, слишком долго задерживает руки на её груди и ягодицах. Суюки прищуривается, но ничего не говорит. Они ведут её в крошечную камеру, где почти нет света. Она свободна от оков, но заперта внутри. Зуко садится рядом с ней и сразу же касается её плеча, чтобы она знала, что он здесь. Её дыхание прерывистое. — Чертов ублюдок.***
Лей, охранник, который ощупывал её раньше, внезапно появляется из ниоткуда. Суюки садится на своей койке. — Что? Охранник запирает за собой дверь. — Жаль, что в Царстве Земли больше нет женщин-солдат. Делать это с парнями как-то мерзко. — Он ухмыляется. — Я рад, что ты здесь, милая. Ох, дерьмо. Вот о чем говорила Суюки. Она понимает в тот же момент, что и Зуко, и резко встает. — Уходи. Сейчас же. — Или что? — Он протягивает руку, и в его ладони появляется маленький огонек. — Будешь сопротивляться, и я сожгу твое милое личико. Попытаешься укусить меня, не будешь есть неделю. Закричишь, и я убью тебя. Ты поняла? Лицо Суюки совершенно непроницаемо. Единственное, что выдает её страх — легкая дрожь в руках. У Зуко отвисает челюсть, когда она пожимает плечами, отворачивается и снимает рубашку. Охранник улыбается, гася пламя, и кладет на неё руки. Он оставляет влажные поцелуи на её шее, трется о её зад и ласкает грудь. Суюки закатывает глаза, но не двигается и не сопротивляется. Пока его рука не тянется к её штанам. Девушка двигается молниеносно. Она бьет пяткой по его ноге, а затем пинает в колено так сильно, что оно хрустит. В тот же момент она хватает его за руку и выворачивает, слышится отчетливый щелчок. Они падают на пол, и она садится ему на спину, придавливая к полу. Его крик привлекает внимание других охранников, и трое врываются в комнату. Они оттаскивают от него Суюки и прижимают к стене. Капитан стражи, женщина, в ярости. — Что произошло? — Она напала на меня! — хнычет Лей. Капитан смотрит на Суюки, все еще раздетую, и поднимает бровь. — Да что ты. И что ты забыл в её камере? — Я… проводил инспекцию. — Инспекция назначена на завтрашний полдень. Лей сглатывает. Капитан приказывает отвести его в лазарет и велит страже отпустить Суюки, чтобы она смогла одеться. — Ты ранена? — спрашивает она, на удивление мягко. Суюки моргает. — Эм. Нет. Нет, мэм. — Хорошо. Я прошу прощения за поведение моего стражника. Его обязательно уволят. И я назначу только тех охранников, которым я доверяю. Зуко вздыхает с облегчением. Суюки слегка кланяется. — Благодарю вас, капитан.***
Ситуация хоть и закончилась хорошо, но Суюки все еще травмирована. Она просыпается с кошмарами и не позволяет ни одному мужчине прикасаться к ней. Капитан помогает, как может — подавляющее большинство охранников, наблюдающих за Суюки — женщины, — но это не особо помогает. Зуко не решается помочь — он все-таки парень, и он не уверен, не сделает ли он еще хуже, — но решает действовать после того, как Суюки просыпается от очередного кошмара, тяжело дыша. Он стучит «Я здесь» по её руке, хотя она еще не знает их коды. Она обхватывает руками колени. — Можете обнять меня, ребята? Он быстро подчиняется. Они убаюкивают её, он слева и Сокка справа.***
Суюки превращает Кипящую Скалу в личную тренировочную площадку. Она не лезет к охранникам, но затевает драку почти с каждым заключенным. Особенно с не покорителями. Особенно с быстрыми. Которые двигаются, как Тай Ли. Несмотря на то, что она не покорительница огня, её часто отправляют в карцер. Зуко греет её. Она улыбается. — Спасибо, Одеялко.***
Это еще один день в Кипящей Скале, когда Суюки вдруг резко начинает задыхаться. Её рука тянется к меткам. Она во дворе, посреди прогулки. Все вокруг бросают на нее странные взгляды. Несмотря на то, что время на свежем воздухе — драгоценно, она пытается убежать обратно в свою камеру. Охранники не пускают её. Поэтому она бьет одного из них в нос. Они бросают её в карцер. Зуко смущенно наблюдает за ней все это время, пока она, наконец, не остается одна и не закатывает штаны, чтобы посмотреть метки. Метка Аанга мерцает, из голубого в серый и обратно в голубой. Ба Синг Се, понимает Зуко, и его охватывает тошнотворное чувство. Суюки издает обиженный звук. — Давай, Аанг. Ты должен быть в порядке, должен. Она сидит в карцере, кажется, уже несколько часов, дрожа от холода. Зуко делает все возможное, чтобы согреть её, но он почти уверен, что его присутствия даже не замечают. Её глаза не отрываются от меток. Её плечи напряжены до тех пор, пока стрела не становится вновь ярко-синего цвета. Суюки со вздохом опускает голову на колени. — Когда мы встретимся снова, Аанг, я прибью тебя.***
Не проходит и недели, когда до Кипящей Скалы доходят слухи о смерти Аватара. Суюки никак не реагирует. Зуко понятия не имеет, что она задумала, но он знает, что это что-то серьезное. Что бы то ни было, она принимает решение, когда слышит, что Азула вернулась в столицу. Несмотря на постоянные досмотры Суюки все же удалось сохранить маленький складной ножик. Она достает его из-под кирпича в полу, и закатывает штанину. Все метки яркие и красочные. Она отрезает метку Аанга.***
Зуко все еще отходит от шока. Он прожил всю жизнь без меток и с радостью убил бы, чтобы вернуть хоть одну, а Суюки вот так просто намеренно срезала одну из них? Он не понимает этого. До тех пор, пока не приезжает Азула. Жизнь в тюрьме довольно скучная, поэтому, когда дверь камеры резко открывается, и Зуко, и Суюки напрягаются. Азула входит, и дверь захлопывается за ней. Суюки остается лежать на койке, глядя в потолок. — Ты не собираешься кланяться? — спрашивает Азула. — Я только что завоевала твою страну. Теперь я твоя принцесса. Суюки разумно молчит. Азула подходит ближе. — А еще я убила твоего драгоценного Аватара. Бровь Суюки дергается. Это вся её реакция. И это все, что нужно Азуле. — Разве ты не хочешь отомстить за него? В конце концов, он был твоей родственной душой. — Ты лучше меня знаешь, — говорит Суюки, — что если я попытаюсь убить тебя прямо сейчас, то завтра утром меня казнят. Лучше подожду, пока не выберусь отсюда, а уж потом проберусь в твою спальню и перережу горло. Она говорит это так холодно и буднично, что даже Зуко напрягается. Он, если честно, не очень хочет, чтобы она это делала. Азула все-таки его сестра, и убивать людей вообще-то неправильно, но он бы не стал винить Суюки за попытку. Азула кажется удивленной. — Покажи мне свои метки. Оу, понимает Зуко. Теперь понятно. Всегда думай наперед, да, Суюки? Суюки медленно усмехается, её глаза встречаются с глазами Азулы. — Я думала, ты сказала, что убила его. Сомневаешься в своих способностях? — Эта крестьянка из племени Воды забрала тело, а отцу нужны доказательства. Серая метка лучше, чем ничего. — Твой собственный отец не верит тебе на слово? — невинно спрашивает Суюки. Челюсть Азулы слегка сжимается. — Твои метки. Если только ты не хочешь, чтобы я сожгла одежду прямо на тебе. — Заманчиво. Это было бы очень сексуально, но, к сожалению, мне нравятся более голубоглазые и саркастичные. — Тем не менее, Суюки задирает штанину. Глаза Азулы сужаются. — Ты срезала её. Что ты скрываешь? — Это традиция Киоши, — говорит Суюки, поправляя свою одежду. — Когда твоя родственная душа умирает, ты удаляешь их метку со своего тела. — Ха. А я то думала, что это меня считают бессердечной. — Киоши верила, что силен тот, кто смотрит вперед, а не оглядывается назад, — говорит Суюки. — И иногда, оставляя прошлое позади, ты испытываешь боль. Аанг мертв. Он не вернется. Только вот… Это не совсем так. Он — Аватар. И он переродится в Племени Воды, не так ли? И вам придется снова искать его. Без угрозы в виде Кометы Созина, у нового Аватара будет все время мира, чтобы овладеть стихиями. — Суюки оглядывает Азулу с ног до головы. — Может быть, я и не убью тебя. Оставлю это удовольствие для следующего Аватара. — Я уже убила одного, — говорит Азула. — Кто сказал, что не смогу убить следующего? — Ты убила двенадцатилетнего ребенка, — огрызается Суюки. — И мне всего четырнадцать. Представь, какой я буду на пике своих сил, когда появится новый Аватар. — Азула дважды стучит в дверь, подавая знак страже. — Я скоро вернусь, Суюки. Я бы с удовольствием послушала о других твоих родственных душах.***
Азула приходит снова. Раз в несколько дней они с Суюки устраивают словесную перепалку. Трудно сказать, пытается ли принцесса вытянуть из девушки информацию, или же просто хочет сломить её дух. Наверное, оба варианта. Иногда Суюки просто смотрит в стену, игнорируя Азулу. Ни единая эмоция не появляется на её бесстрастном лице. В других случаях она отвечает на колкие слова Азулы своими собственными. — Я слышала, что на тебя напал один из охранников. Может мне стоит привести его сюда? Уверена, что он с удовольствием поздоровается. Суюки не реагирует. Она прячет дрожащие пальцы за голову и смотрит в потолок, размышляя, пока Азула говорит. Азула говорит о её деревне. — Откуда ты, говоришь, родом? Остров Киоши? Думаю, я съезжу туда как-нибудь. Уверена, ваши дома станут еще уютнее и красивее, когда я добавлю огня. — Берегись Унаги, — отвечает Суюки. — Одна из причин, по которой мы так долго держались в стороне от войны, заключается в том, что она атакует ваши корабли. Наверное, острая пища, которую вы едите, делает вас особенно вкусными. В другой раз Азула говорит: — Интересно, как поживает твой милый Сокка. Наверное, умирает с голоду в какой-нибудь канаве. Скоро этот маленький бумеранг на твоей ноге станет серым. — Когда это случится, сделай мне одолжение и принеси нож, хорошо? — отвечает Суюки. — Я срежу метку и подарю тебе, обернув в красивую бумагу. Можешь отдать её своему отцу, и, может быть, он погладит тебя по голове, как послушную собачонку, которой ты и являешься. За это Азула бьет её по лицу. В ответ Суюки улыбается. Зуко поражен. Он вырос вместе с Азулой, с её насмешками и жестокими словами. Лучшее, на что он мог надеяться, когда они ссорились — ничья. Большую часть времени она заставляла его чувствовать себя полным идиотом. Но Суюки лишь немного устает и иногда грустит. Иногда Азула уходит в ярости, только чтобы вернуться через пару дней. Зуко требуется некоторое время, чтобы понять: Азуле нужно это. Суюки подошла к отметке «равная» ближе чем… чем кто-либо. Мей и Тай Ли её друзья, в какой-то степени, но они слишком боятся её, чтобы бросить вызов. Суюки же постоянно делает это, и Азуле это нравится. В итоге Зуко чувствует благоговейный трепет перед Суюки и жалость к Азуле.***
По-настоящему жестокой Азула становится лишь однажды, во время последнего визита к Суюки. За два дня до вторжения. — Твой парень скоро возглавит атаку на столицу, — небрежно говорит она. — Я думала повесить тебя над воротами, обмотав веревку вокруг шеи, чтобы он видел, как ты задыхаешься. Или, может быть, нарядить тебя в броню Страны Огня и отправить на передовую? Суюки улыбается. — Ты не станешь наряжать меня в цвета народа огня. — Ха? Почему нет? — Потому что я буду выглядеть лучше тебя. А когда я сбегу, даже если план вторжения провалится, тебе придется объясняться перед папочкой, почему ты облажалась. Она выделяет последнее слово, и Зуко знает, что она просчитала Азулу. Пока все это время Азула выводила её на чистую воду, выискивая слабости, Суюки делала то же самое. — Облажаюсь? — тихо говорит Азула. — Я никогда не проваливаюсь. — Тебе не удалось убить Аанга. Азула поднимает брови. — Значит ты признаешь это? Аватар все-таки жив. — Мы обе не настолько глупы, — говорит Суюки. Она закидывает ноги на кровать так, что оказывается лицом к лицу с Азулой. — Иначе зачем бы тебе приходить сюда? Если бы ты и правда верила, что убила его, ты бы не пришла. — Ты так спокойно говоришь об этом своему врагу. — Ты уже ничего не сделаешь. Азула хихикает. — Почему ты так решила? — Потому что тебе придется признать свое поражение. Признать, что ты недостаточно хороша, чтобы убить Аватара. — Все считают, что мой брат убил Аватара, — говорит Азула. — Но верят ли они тебе? — спрашивает Суюки. — Неважно, кто убил его. Ты сказала, что он мертв. Ты была там. Ты сделала все, что было в твоих силах, чтобы подтвердить это. Но, несмотря на все твои усилия, он выжил, настолько, что смог собрать вторжение на твой дом. Как твой отец отреагирует на такую беспечность? — План вторжения обречен. Мы готовились к этому в течение долгих месяцев. — Думаешь, этого будет достаточно? Ты правда веришь, что твой отец сможет победить Аватара во время затмения? Вы не единственные, кто готовились. И даже если вторжение провалится, Аанг снова ускользнет от вас. И что потом? Как ты объяснишь отцу, что не смогла поймать двенадцатилетнего ребенка? Такая же жалкая, как и твой брат- Азула хватает Суюки за воротник рубашки и припечатывает к стене. — Я не похожа на него! — рычит она. — Я лучше его во всем! Суюки поднимает бровь. — Осторожнее, Азула. Ты ведешь себя неподобающе принцессе. От Азулы идет пар. Лицо Суюки бесстрастно. Зуко не дышит. Азула наклоняется ближе. — Когда все закончится, я соберу головы твоих родственных душ и украшу твою камеру. Суюки ухмыляется. — С удовольствием посмотрю, как ты попытаешься.***
Зуко моргает и возвращается в настоящее. Сначала они не знают, что сказать друг другу. Затем Суюки фыркает и говорит: — Я должна была убить эту суку. Он закатывает глаза. — Ты не единственная, кто проиграла Азуле. Но, на моей памяти, только тебе удалось её ранить. Она улыбается. — Небольшой спарринг? — С удовольствием.