***
Стрэндж закатывает глаза, делая глоток кофе и поднимая взгляд на Лафейсона. Тот приподнимает брови, безмолвно спрашивая, и усмехается каким-то мыслям. — Он назвал меня отцом. — И ты удивлён? — насмешливо фырчит Локи, откидываясь на спинку стула, и ставит пустую кружку на стол. — А ты нет? — чуть хмурится Стефан, складывая руки на груди. — Пит всегда тянулся к тебе, не ко мне. Да и знакомы вы дольше, нежели мы с ним. — Вот ты вроде Верховный маг, умный человек, а не видишь главного. Наши с ним отношения никогда не складывались на этом. У меня не было цели заменить ему кого-то или стать отцом. Из меня бы он не получился. Да и Питеру нужно было другое в тот день, когда мы познакомились, — вздыхает Лафейсон, вспоминая тот день, и не может сдержать улыбки. — Как ни странно, но у нас получилось дать это друг другу, не заменяя кого-то, а дополняя. И я никогда не вёл себя с ним, как заботливый папочка. Так что это по твоей части. — Я не… — хочет уже возмутиться Стрэндж, однако, в голове вспыхивают моменты за последние пять с чем-то лет, из-за чего лоб встречается с поверхностью стола под тихий стон. — Я, и правда, так себя вёл. О, чёрт. — Как я уже сказал, мы с ним восполняем друг в друге недостающее. Также и у вас. Ему не хватает кого-то, кто может заменить отца, а тебе… — Локи внимательно смотрит на него и что-то обдумывает. — Кто-то, кто будет вытягивать тебя в реальный мир и заботиться. Тем более вы уже давно повязаны документами об усыновлении. Наслаждайся, Стефан. Больше ты таких детей не встретишь. — Во что я влип?***
Питер идёт домой, тихо переговариваясь по телефону со Стрэнджем, который почему-то позвонил в этот раз, а не отделался простыми сообщениями. Даже интересно, что его заставило это сделать. Неужели не только для Паркера тот стал кем-то большим, нежели просто опекун, но и он для него тоже? Примет ли Стефан его когда-нибудь как сына? Было бы замечательно и слишком похоже на сказку. В принципе, никто и не говорил, что жизнь не может быть сказкой, не так ли? — Пит! — в пятый раз звучит уже из динамика, из-за чего парень вздрагивает и тихо смеётся. — Прости, Стефан. Я задумался просто, — виновато улыбается Питер, подходя к двери в квартиру, и хмурится, слыша с той стороны шорох. — Локи ведь не собирался меня забирать, да? — Нет, он сидит в гостиной и ждёт тебя. А что? — настороженно спрашивает Стрэндж, готовый в любой момент сорваться к нему. — Знаешь, я перезвоню тебе, — тихо говорит Паркер и сбрасывает звонок до того, как Стефан успеет что-то сказать. Неужели воришки? Глупо ведь забегать в полупустую квартиру, чтобы украсть что? Из ценного у него там только чертежи и книги, а всё остальное уже давно в комнате Санктума. Тогда кто? Пеппер незачем приходить к нему сюда, как и Старку. Все остальные дома. И становится хуже, когда чутьё начинает биться в затылке сильнее, пульсацией отзываясь в висках. Вздохнув, парень напоминает себе, что он Человек-паук, да и на руке браслет Локи, поэтому всё будет хорошо, независимо от того, сколько там человек. Поэтому Питер открывает спокойно дверь, будто ничего и не слышал до этого, только ключи убирает обратно в карман, а не на тумбочку в прихожей, как обычно. Продолжая делать вид, что ничего не замечает, Паркер достаёт из нижнего ящика тумбы кинжал, убранный туда в спешке. Лафейсон совсем не вовремя его тогда подарил, из-за чего тот и отправился в ящик, но сейчас он готов благодарить за это всех Богов. Ладно, одного. Питер проходит вперёд, стараясь ступать тише, и заглядывает в гостиную, замирая на пороге. На диване расположились мужчина и женщина, почему-то смутно знакомые ему. Только вспомнить не может, откуда. Однако мужчина некоторыми чертами был похож на дядю Бена, или парень просто сходит с ума, из-за вопящего чутья, которое не хочет успокаиваться. — Кто вы и что делаете в моей квартире? — спрашивает напряжённым голосом он, сжимая рукоять кинжала, но лезвие прячет за предплечьем. Всё-таки уроки Локи не проходят зря. Они сразу встают с дивана, делая пару шагов к нему, только вытянутая левая рука не даёт им подойти к нему. Переглянувшись с мужчиной, женщина делает маленький шажок вперёд и натянуто улыбается. — Милый, ты разве не помнишь нас? — мелодичный голос заставляет его нахмуриться, а руки сжаться сильнее. Глупо, как же глупо. Наверняка какая-то уловка. — Я вам не друг, чтобы вы меня так звали. И повторяю свой вопрос. Кто вы такие? Как вошли в квартиру? Советую ответить быстрее, чем я позвал полицию, — твёрдо говорит Питер, отходя от них на пару шагов, чтобы увеличить расстояние между ними. — Мы Ричард и Мэри Паркер. Войти мы смогли с помощью запасных ключей, — спокойно отвечает мужчина, будто это не они считаются мёртвыми уже двенадцать лет. Парень хватается свободной рукой за стеллаж, вскидывая на них невидящий взгляд. Можно было усомниться, начать кричать, что они врут, только смысл, если доказательства на лицо. Да, возраст может помотать и неплохо, но основные черты лица остаются всегда. И сходство с Беном теперь не кажется таким глупым. Знакомые голоса, которые он всё детство боялся забыть, сейчас причиняют боль. — Вы… — Питер не может сформулировать вопрос, борясь с дрожью и желанием заплакать так позорно сейчас. — Они знали? — Да. И всё становится понятным. Абсолютно всё. Крики, еле сдерживаемые ругательства в сторону его родителей при нём, ненависть Бена к брату. Мэй только головой качала на это и поджимала губы, когда он спрашивал о них. Ему-то казалось, что это из-за печали и грусти о потере близких, а теперь выясняется это. — Чего вы сейчас хотите от меня? Зачем пришли? — спрашивает Питер, не глядя на этих людей, и проходит к креслу, падая в него, потому что ноги подводят, пока внутри обрывается ещё одна паутина веры в человечество. — Мы узнали, что случилось с Мэй, и приехали, как только смогли. Ты ведь теперь один остался, а мы твои родители, — начинает Мэри, садясь на диван, но не слишком близко к нему, помня, как тот отходил от них. — О, правда? Вы приехали, как смогли? И вас абсолютно не смущает то, что я думал все чёртовы двенадцать лет, что вы мертвы? — срывается парень, чуть повышая голос и откидывая кинжал себе на колени, с каким-то тёмным удовольствием замечая, как те шокированно смотрят на блестящий металл. — Мы знаем, что тебе пришлось трудно, но не могли поступить по-другому. Ты появился на свет именно тогда, когда и у меня, и у твоего отца карьера поднялась на самый пик. Ты ведь не глупый ребёнок, Питер, должен понимать, каково было нам. Мы не хотели тебя отдавать, но были слишком молоды для родительства… — сглатывает женщина, поднимая взгляд на него. — Только убери нож. Поранишься ещё. — Не волнуйтесь, Миссис Паркер, не поранюсь. Я умею обращаться с оружием, — мрачно произносит он, глядя на них исподлобья. — Не могли поступить по-другому? То есть для вас нормально то, что ваш сын считал вас мёртвыми? И вы смеете ко мне приходить спустя полтора года после смерти Мэй? Знаете, как мне сложно было? Вы ни черта не знаете. Карьера в рост пошла? Я рад за вас. Тогда бы лучше аборт сделали, а не рожали и отдавали ребёнка брату. И я вас очень разочарую, Мистер Паркер. Вы мне не отец. У меня есть семья, и отец, который точно не будет инсценировать свою смерть из-за карьеры. Поэтому попрошу вас на выход. Питер встаёт на ноги и показывает рукой на дверь, не желая показывать слабость перед ними. Обида, злость, ненависть и боль. Ему ещё не доводилось чувствовать такой ураган эмоций одновременно, из-за чего появляется страх, не помогающий совсем. Наверное, потом будет хуже, ведь он буквально выставляет сейчас своих родителей за дверь, но одна лишь мысль о том, что его променяли на карьеру, выкидывая, как ненужного щенка, придаёт уверенности в своих действиях. — Ты… ты не можешь с нами так поступить, — вскакивает Мэри и сжимает руки, не зная, что ещё сказать. — Почему же? — усмехается парень, откидывая кинжал на кресло, когда чувствует металлический запах крови. Всё-таки порезался. Вот же. — Мы твои родители, — говорит Ричард, из-за чего Паркер начинает смеяться. Невесело и как-то язвительно даже. — Покажите мне хоть один документ, подтверждающий это. Вы можете говорить это, сколько угодно, но этому не бывать. Мои родители умерли двенадцать лет назад. Так было, есть и будет, — успокоившись, произносит Питер и поправляет браслет, сжимающий запястье. — И я снова прошу вас покинуть эту квартиру. По-хорошему. — Нам некуда идти. Мы только что прибыли в Нью-Йорк. — Могу дать адрес отеля. Не пятизвёздочный, конечно, однако, тоже неплох, — пожимает плечами он, не понимая, к чему всё это сейчас. Питер видит, как они хотят ещё что-то сказать, но из его комнаты раздаётся приглушённое шипение с ругательствами вперемешку. И, боже, если это не спасение, то что? Правда, почему Лафейсон появился здесь? Разве не должен ждать его дома? Слишком много вопросов, слишком много чужих людей здесь. Всего слишком. — Кроха, я тебя задушу, честное слово, — слова долетают быстрее, чем появляется их обладатель, но и этого хватает для того, чтобы Паркеры посмотрели на него широко распахнутыми глазами. — Давай. Только отложим это до того, как останемся наедине. Тебе ведь не нужны свидетели? — слабо усмехается парень, глядя на появившегося Локи, что хмурится. — Что ты здесь делаешь вообще? — Ты позвал. Разве нет? — спрашивает Лафейсон, кивая на его руки и браслет, что был запачкан кровью. — Только не говори, что случайно, иначе я пожалею о том, что дал тебе его. — Нет, не случайно, — сразу говорит Питер, делая пару шагов к нему, но тормозит и оборачивается. — Мы с вами уже договорили, Мистер и Миссис Паркер. Теперь мне пора домой. Локи вскидывает брови, оглядывая сначала мужчину с женщиной, а после ребёнка, и не может поверить в это. Разве его родители не умерли, как рассказывал парень? Или ему тоже это было неизвестно? — Рано или поздно, ты сам к нам прибежишь, — жёстко усмехается Ричард, проходя мимо них с супругой. — И вот тогда мы уже посмотрим, кому понадобится адрес отеля. — Не переживайте. Вы последние в списке тех, к кому я побегу в случае чего, — передёргивает плечами Питер и вмиг оказывается рядом с ними. — Ключи верните. В этой квартире больше ничего не принадлежит вам, да и не принадлежало. Так что верните их. — С чего бы это? — Хотите встретиться в следующий раз в полиции за незаконное проникновение сюда? Сомневаюсь, что у вас есть на это желание, — с милой улыбкой произносит парень и с облегчением наблюдает за тем, как тот со злостью достаёт ключи и кидает на тумбочку, а после выходит с Мэри из квартиры. Подождав немного на всякий случай, Паркер прислоняется спиной к стене и спускается по ней на пол, зарываясь пальцами в волосы и оттягивая их. Почему всё это случается именно с ним? Почему всё сразу переворачивается с ног на голову, стоит всему прийти в норму? — Они… они бросили меня лишь потому, что у них карьера была, — шмыгает носом он, когда рядом присаживается Локи и притягивает его к себе. — Я всю жизнь думал, что мои мама и папа умерли, и мне следовало быть с ними тогда, чтобы тоже. А сейчас узнаю, что я просто был не нужен им. Кому вообще нужен, если даже им нет? — Мне нужен. Стефану нужен, — тихо говорит Лафейсон, покачиваясь из стороны в сторону, и целует его в лоб. — Они глупцы, раз отказались от тебя, Пит. Ты чудесный ребёнок, и поверь, это не мои слова. Все, кто знаком с тобой больше суток, говорят, что ты чудо. Поэтому тебе и представить сложно, как мы со Стрэнджем радуемся, что такой Паучонок достался именно нам. Питер поднимает на него взгляд, вытирая щёки, и Локи не может не улыбнуться. Шестнадцать лет, а так похож на семилетнего мальчишку, что точно также смотрел на него и обнимал. И тот же самый повод для слёз. Как же хочется уничтожить всех, кто посмел заставить его плакать, но такой подход не оценят другие. — Это больно осознавать, что я столько времени скорбел по ним, а они живее живых, и пришли сейчас зачем-то. Ещё и это «мы твои родители». Размечтались, — кривится он, утыкаясь носом в плечо Лафейсона, который помогает ему встать на ноги, и они проваливаются в портал, оказываясь в гостиной. — Да, кроха. К сожалению, я тебя очень понимаю, но тебе стоит отдохнуть, — шепчет Локи, целуя его снова в лоб, и успевает только поймать парня за талию и плечи, опуская после на диван и накрывая пледом. — Мой маленький. Никто не смеет тебя обижать. И уходит на кухню, где сейчас сидит Стрэндж, что-то готовя, судя по запаху. Зайдя, он осматривается, мысленно кивая себе, и с усмешкой произносит: — Ребёнка пока не трогать. Проснётся, напои успокоительным. У него шок и ударная смесь эмоций. А я пойду к Старку. — Что? — шокированно спрашивает Стефан, мотая головой, и пытается понять: реальность это или нет. — Я ушёл к Старку. Нужно найти кое-что на Паркеров. А ты проследи за Питером. У него шок. — Прости, конечно, но ты ведь не некромант, чтобы с мертвецами что-то делать. — Поэтому и шок у него. Они живее живых. — Я с тобой тогда.