Пять месяцев спустя.
Питер сидит на корточках перед детской кроваткой, слегка её покачивая, и не может поверить, что всё это происходит. Когда раздаётся тихое сопение, он с улыбкой поднимается на ноги и оглядывается на дверь, где появляется Локи. Приподняв брови, парень безмолвно задаёт вопрос, на который тот только мотает головой и машет рукой. Паркер кивает и идёт за ним, оглянувшись в последний раз на малыша. — Ница, протокол «Бэби бум», — тихо говорит Питер, выйдя из комнаты, и послушно направляется в соседнюю спальню, куда его уводит Лафейсон. — Ты что-то хотел? Я безумно хочу кушать сейчас. — По-моему, ты всегда хочешь кушать, — фырчит Локи и тянет его за руку к себе, вторую ладонь кладя ему на щёку. — Хочу. Кое-что сказать тебе. — Я говорил, что ты невыносим? Забудь, — улыбается парень и обнимает его за пояс. — Ты жутко невыносим. А теперь я тебя слушаю. Даю пару минут, иначе съем уже тебя. — Какой ты стал хищный, кроха, — смеётся тихо он, погладив по мягкой щеке, и быстро целует в губы. — Я хотел сказать лишь спасибо. Знаешь, в предыдущие месяцы у нас так и не состоялось нормального разговора обо всём этом. Не будем говорить из-за чего. И так оба прекрасно знаем. Честно, какая-то часть меня всё ещё считает, что без меня тебе будет безопаснее, но большая часть говорит, что в моих силах защитить вас. Спасибо, что даже с моими идиотскими поступками продолжаешь меня любить. — И правда. Идиотские, — хмыкает Питер, перекладывая руки ему на плечи и ведя выше. — Только и я далеко не ангел, Локи. У меня бывали поступки и хуже, поэтому не вини себя. Ни в чём. Всё хорошо теперь, ведь это привело нас к тому, что за стенкой сейчас спит твоя маленькая копия. И не отрицай. Мне лучше знать. Даже Тор с Пеппер говорят так. И ты прав. Я люблю тебя со всеми твоими загонами. — Какой же ты невыносимый, — закатывает глаза Лафейсон и снова легко целует его, после улыбаясь. — Пойдём. Будем кормить тебя, маленькое чудо… вище. — Сам такой, — наигранно ворчит Паркер и переплетает пальцы, пока они идут на кухню. — Не я ведь напоил тебя этой противной жижей с приятным запахом. — Вообще-то ты сам её выпил. Тебя не учили, что нельзя пить ничего незнакомого и подозрительного? — Да вот. Ты как-то не говорил мне никогда такого. Стефан тоже. А остальным было не до этого. Поэтому тебе достался неуч. — Ничего. Я не против. Жил ведь как-то с Тором полторы тысячи лет. — Ты ужасен. — Но ты ведь любишь меня. — Да я и не скрываю, — смеётся Питер, падая на стул рядом с Пеппер, что довольно смотрит на него и перелистывает страницу какой-то книги. — Как там моя сестрёнка Морган? — Прекрасно, только пинается и не даёт мне нормально спать, — улыбается она, погладив круглый животик, и откладывает книгу. — А ты как? — На удивление тоже хорошо. Уложил Феликса, а теперь готов съесть слона, — выдыхает Паркер и зевает, прикрыв рот ладонью. — Но, признаться, вымотался я сильно за эти месяцы. Повезло ещё, что Хелен прекрасный врач, иначе бы я пропал. Питер помнит, как начал паниковать, когда первый шок прошёл. Всё-таки Локи отказался от отношений с ним, а здесь такое. Сомнений в личности отца не было, потому что у него была лишь одна такая ночь, поэтому возможная реакция пугала. Однако, как оказалось позже, зря, ведь после серьёзного разговора всё решилось хорошо. Да, они многое обговорили, но к самому главному так ни разу подойти не успевали. Либо их кто-то отвлекал, либо его клонило в сон после долгого дня, либо перепады настроения делали своё дело. Ему до сих пор смешно вспоминать, как отреагировали на всё это остальные. В тот же день, после всех обследований Хелен, Паркер сначала ушёл к себе, пытаясь привыкнуть ко всему этому. Об аборте и речи не было. Конечно, всё это жутковато и неожиданно, но убивать своего же ребёнка он никогда бы не стал. Лафейсон тоже придерживался этой мысли или просто молчал, свыкаясь с мыслью, что теперь отец. Встретились они все вчетвером за ужином, рассаживаясь за столом как обычно, если не считать того, что Локи сел рядом с ним, безмолвно поддерживая. — Небула на базе? — тихо спросил Питер, хмуро глядя на еду и не решаясь к ней прикоснуться. — Да. Кэрол сегодня прилетела. Она предложила ей вместе полететь послезавтра, — кивнула Пеппер, изучающе осматривая его. — С тобой всё хорошо? Эндрю сказал, что у тебя был обморок на собрании. — Всё хорошо. Знаешь, думаю, Небуле будет лучше, если они вместе полетят. Всё же космос для неё, можно сказать, дом, — слабо улыбнулся Паркер и вздохнул, поворачиваясь к Лафейсону лицом. — Тебе нужно поесть. Ты уже вторые сутки не ел, — пожал плечами Локи, дёрнув уголком губ, и мягко коснулся левой руки парня. — Слушай, братец, ты детей любишь? Тор подавился от такого вопроса, непонимающе взглянув на него. К чему это? Питер же наоборот побледнел немного, сжав его ладонь в своей, и отпил простой воды. Наверное, он не был готов об этом рассказать, но от близких бессмысленно что-либо скрывать, особенно такое. Поэтому парень нервно улыбнулся и сказал ему: — Вы станете дядей, Мистер Одинсон. Поздравляю. — Что?! Когда? Как? Когда успел, брат? — шокированно спросил Тор и отложил вилку подальше, чтобы не погнуть её, а то это почти случилось. — Ты ведь в Башне почти всё время проводишь. — Пит? — настороженно позвала его Пеппер, когда заметила, что он закрыл лицо ладонью, а плечи начали сотрясаться. — Простите. Это просто нервное, — хихикнул Питер, утыкаясь в плечо Локи носом, и шмыгнул. — Сам говори им, химик. Или кто ты там? Нахимичил ведь. — Я не виноват, что ты выпил эту гадость, даже не спросив никого, что это. Меня не было буквально десять минут, — закатил глаза Лафейсон и чуть нахмурился, коснувшись его волос пальцами. — В общем. Да, я сижу почти всё время в Башне, и… Кхм, как бы сказать? — Прямо, желательно. Неужели нашёл кого-то здесь? — со смешком произнёс Одинсон, глядя на них уже с интересом, а после переглянулся с Поттс, что тоже ничего не понимала. — В данный момент да. В Башне. А так нет. Питер, — намекнул он, пока парень с удобством устроил голову у него на плече. — Что «Питер»? — не поняла Пеппер, хмурясь. Локи, казалось, даже не услышал вопроса, с улыбкой переглядываясь с Паркером, который морщил нос от запаха еды. Наверное, именно тогда до него стало доходить, каким же дураком был, когда отказался от своего счастья. По-другому его и не назвать, потому что невозможно не улыбнуться, если тот рядом. — Ты не договорил, — тихо шепнул ему Питер, приподнявшись, чтобы сесть удобнее, и прикрыл глаза. — А ты скинул всё на меня. Я ведь молчу, — фыркнул Лафейсон и посмотрел на них невинным взглядом. — Его я нашёл. Или он меня. Не знаю даже. Оба в этом виноваты. — Прости, я, кажется, совершенно ничего не понимаю. Ты нашёл Питера. Это ладно. Не новость. Но причём здесь племянники? И в чём оба виноваты? — спросил Тор, проводя ладонями по лицу, и откинулся на спинку стула. — Объясни, брат. — Да, чёрт, — хныкнул Паркер, отодвинув тарелку с едой подальше, и поднял взгляд. — Я выпил какую-то гадость случайно и забеременел от него три недели назад, когда мы переспали. — Вы… что?! — Какого чёрта? Это возможно?! От криков их тогда спасли тихие шмыги, которых Питер сам не ожидал, но не мог сказать, что был против. На следующий день шок спал, и они спокойно поговорили обо всём, выпытав у Локи, что это было за варево. Как тот объяснил, он нашёл этот рецепт в книге из библиотеки Санктума. Там много чего можно было найти, однако, доступным по ингредиентам оказалось только это. Лафейсону и в голову прийти не могло, что это сработает, ведь сделал его только из-за скуки. Тем более сработать оно должно было только в случае полностью взаимных чувств. Кто же знал, что всё так получится? После того дня потянулись пять тяжёлых месяцев. Всё же ему повезло больше, чем Пеппер. Не сорок недель, а двадцать три. Плюс минус четыре дня. По крайней мере, так написано было в той книге, за которой пришлось идти в Санктум. Питер не думал, что это будет так тяжело, но они справились и доставили её Хелен. Доктор Чо предложила своё полное наблюдение за ним, на что парень, не раздумывая, согласился. Ему ещё не встречались такие врачи, которых чутьё спокойно подпускало к себе. Хотя был один. Тот, кого он в шутку называл «Мистер доктор». Постепенно становилось легче. Понемногу, конечно, но становилось. Кошмары медленно прекращали приходить каждую ночь, ведь рядом теперь спал Локи, приняв, наверное, сотое поражение и сдавшись на волю своих чувств, которые росли лишь сильнее. И Паркер ни за что не признается, что иногда видел, с каким трепетом тот касается чуть округлившегося живота, считая, что он спит. Никто из них не ожидал такого исхода, однако, не могли уже повернуть назад. Да и не хотели, честно говоря. Тор постепенно привыкал к мысли, что станет дядей, иногда зависая на них с Пеппер взглядом. Питер его понимал, ведь выглядели они забавно, сидя на диване и обговаривая детали детской комнаты. Договорились на нейтральной теме, потому что никто пока не знал пол малышей. Да и в нейтральную потом можно будет внести изменения. Зато, когда им сказали, кто будет у Поттс, Паркер со всей драматичностью наклонился к её животику и прошептал: — Предательница ты, сестрёнка. Но ничего. Тебе я тоже буду рад. Станешь моей принцессой. — Хэй, Паучонок, не уводи у меня ребёнка, — шутливо тыкнула его в бок Пеппер, смеясь, и с какой-то грустью подумала о том, что сказал бы Тони. Наверняка обрадовался бы малышке, которая точно будет похожа на своего папу. Последний месяц дался Питеру тяжелее всего. Работая до этого в комнате, в те дни он не мог даже этого. Хелен предложила ему провести эти недели в медблоке, на что пришлось согласиться, когда живот в очередной раз свело болью. Анализы и обследования были в норме, но доктор Чо предположила, что это из-за неподготовленности организма к такому. Паркер уже на всё просто кивал, прижимаясь к боку Локи и обнимая его. Тот временно переехал с ним в палату, отвлекая от боли, и подрабатывал мягкой игрушкой, которую всё время обнимали и расспрашивали обо всём. И парень видел, что он совершенно не против такого, иначе бы просто ушёл. Это никогда не менялось в нём, поэтому Питер продолжал вить из него верёвки, пока не настал день икс. Тогда Паркер готов был благодарить свою стажировку, на которой они с Хелен разработали анестезию для его мутационного организма, иначе бы им сложно пришлось. Хотя сложности и так появились из-за регенерации, что почти сразу начала залечивать его. Благо доктор Чо с медсестрой справились быстрее, и вскоре парня доставили из операционной обратно в палату к нервному Лафейсону. В себя Питер пришёл ещё через пятнадцать минут, потерянно осматриваясь и натыкаясь на него взглядом. А после случилось то, что ему не удастся забыть никогда. Да и Пятница сохранила эти записи в архив. Им привезли их малыша, которым оказался мальчик. До этого они не хотели узнавать пол ребёнка, решая оставить сюрпризом для себя. Хелен устало улыбалась, осторожно беря на руки крохотный свёрток, и подошла к Локи, хитро поглядывая. — Поздравляю с отцовством. Не хотите подержать сына? Паркер ещё никогда не видел таких дрожащих ладоней у него, а тем более такого выражения лица. И в какой-то момент ему показалось, что Локи откажется, но нет. Он осторожно забрал у девушки малыша, вглядываясь в сонное личико, и задрал голову к потолку, не пытаясь больше сдерживать эмоций. Хелен понятливо кивнула и оставила их одних, когда заметила, что оба уже дают волю эмоциям. — Поздравляю. Теперь ты официально папочка, — шмыгает носом Питер, аккуратно двигаясь на постели, и хлопает рядом. Стоило ему только опуститься рядом, Паркер трепетно прикоснулся к маленькой щёчке и широко улыбнулся, судорожно выдыхая. — Он уже похож на тебя. Представляешь? Парень поднял голову и просто застыл, утопая в вихре эмоций, проносившихся в глазах напротив. И Паркер никому никогда не скажет, что ничего прекраснее, чем слёзы радости в них, не видел. Это будет их маленьким секретом, как и большая часть десяти лет знакомства.***
Питер стоит около окна в комнате, вглядываясь в ночной город за ним. Прошёл почти год с исчезновения половины Вселенной, а такое чувство, словно целая жизнь. Им бы двигаться дальше, оставляя прошлое в прошлом, но в голове всё время всплывают вопросы: «Что бы сказал на это Стефан?», «Обрадовался бы он внуку?», «Удивился бы тому, что они с Локи вместе?», и всё в этом духе. Не получается просто отпустить это, ведь почти все счастливые годы прошли именно с ним. А теперь нужно учиться жить без него. Ему не хочется так. Только когда у них спрашивали о желаниях? — О чём задумался? — тихо спрашивает Лафейсон, бесшумно подходя сзади, и обнимает за талию, привычно кладя ладони ему на живот. — Непривычно уже так. — А всё. Привыкай снова к такому. Больше не будет, — слабо улыбается Паркер и откидывается ему на грудь, опуская руки поверх его. — Думал, что жизнь не справедлива. Да и о многом таком. Ещё думал, что у меня теперь два любимых мужчины. Представляешь? — Да? И кто же второй? — выдыхает ему в шею Локи, прикрывая глаза, и обнимает его сильнее. — Жизнь вообще не справедлива. Но нам приходится с этим мириться, чтобы как-то жить дальше. — Просто сложно это. Мириться и жить дальше, — кивает Питер и оборачивается к нему лицом, заглядывая в родные глаза. — Второй удивительно похож на первого. И, знаешь, он будет звать нас папами. Просто нереально. Моя жизнь стала нереальной, когда в ней появился ты. Хочешь, скажу тебе маленький секрет? — Хочу, — улыбается Лафейсон, поглаживая его по пояснице и посмеиваясь с того, как тот морщится от этого. Да, чувствительные места всё ещё остаются таковыми, чем он сейчас пользуется. — Рассказывай. Я весь во внимании. — Свяжу тебя ночью паутиной и подвешу, как грушу, — бормочет парень и зарывается пальцами в отросшие ещё больше волосы, пропуская те между пальцев и серьёзно говоря: — Ты говорил, что я не буду счастлив с тобой, что загубишь меня. В тот момент я не готов был спорить с тобой, надеялся, что сам поймёшь, но сейчас скажу. Ты и есть моё счастье. Всегда был. Загубишь? Иди, скажи это кому-нибудь другому. Они поверят, а я нет. Знаешь, почему? Потому что у тебя на это были годы. Только ты спасал меня. Помогал, заботился, читал книги на ночь, когда другие не могли этого сделать. И поэтому я уверен, что из тебя получится самый лучший папа для Феликса. — Ты даже представить себе не можешь, что значат твои слова для меня, кроха, — шепчет севшим голосом Локи и утыкается носом ему в макушку, целуя в неё же. — Я так боялся влюбиться в тебя. Смотрел на других, пытаясь отвлечься от мыслей о подростке с Земли, а в итоге искал в них тебя. Но ты один такой. Самоотверженный, добрый, без инстинкта самосохранения с самой первой минуты знакомства, прощающий меня, и тот, кто растопил моё ледяное сердце. Чего боялся, того и добился. И теперь у меня есть всё. Брат, ты и ребёнок. О, Норны. Ты представляешь? — Да, представляю, — тихо смеётся Питер, поднимая голову, и хитро спрашивает: — А фамилия какая будет у малыша?