***
Она рассчитывала, что призванный Слуга, как и в прошлый раз начнет с изучения обстановки или хотя бы поинтересуется вражескими Мастерами. Но за время их первого совместного ужина Гильгамеш ни разу не поинтересовался войной за Грааль. Казалось его больше интересовало осталась ли игровая приставка, в которую он играл раньше и не хочет ли ее отец пропустить по бокальчику. Не то чтобы все прошло плохо, наоборот, ощущалось словно близкий родственник посетил их, так она наслаждалась вечером. Токиоми, казалось не был против, тоже не поднимая тему ритуала и даже магии в целом, поддерживая светский пустой разговор. Аой вежливо отвечала, если тема касалась ее, но в остальном напряженно молчала, почти не коснувшись еды. В отличии от мужа, ей довелось видеть короткую вспышку гнева Короля Героев, и с тех пор ощущения нахождения словно с взведенной бомбой не могло ее покинуть. Неспешно закончив с формальным знакомством с семьей, Гильгамеш пригласил Сакуру на вечернюю прогулку. Любопытство очередного нестандартного призыва не покидало Тосаку, но она не рисковала поднимать тему произошедшего во время призыва первой. Слуга же просто занял крышу самого высокого здания Фуюки и расстелив ковер с восточным орнаментом, достал из портала зачарованный кувшин и золотой бокал — Возьми, — протянув ей пакет, он начал наливать что-то из магического артефакта. Сакура была удивлена, когда Король Героев, по каким-то причинам попросил ее купить обычное мороженое в круглосуточном. Еще страннее было, что Слуга, с его то характером, предпочел нести столь недостойную поклажу сам. А теперь они сидели на самом краю небоскреба, на сказочном ковре, нарушающем законы физики, и ели дешевое мороженое. Вернее ела она, а он пил странную красноватую жидкость, от которой немного несло чесноком. — Это просто гранатовый сок, — он ностальгически улыбнулся делая глоток, — не самой удачной выжимки. Но в некотором роде это символ моей победы, так что не могу отказать себе в этом вкусе… горькой победы. Учитывая запах, она решила что навряд ли это был приятный вкус. Как и победа. — Король Героев, могу я спросить? — дождавшись короткого кивка, Тосака неловко смяла хрустящую упаковку от мороженного. Во рту еще ощущался молочный привкус и приятный холодок, — каково ваше желание? Гильгамеш не отвечал долго, спокойно всматриваясь в ночной город и его улицы, но она знала, что ответ последует. Пусть и в своеобразной манере. — Жил когда-то один прекрасный юноша. Он был богаче, сильнее и умнее любого из тех жалких насекомых, что были тогда и будут когда-либо. Он был создан самими богами, чтобы от их имени править людьми, — Слуга сделал неторопливый глоток, все его лицо продолжало излучать некое приземленное умиротворение, — он был лучшим. Он стоял на вершине по праву сильного. Он был совершенством во всех начинаниях за какие бы не брался, другими словами идеальным… инструментом. Но все же всего лишь инструментом в руках богов. Как и в любого героя, будущего и прошлого, в него была заложена особая судьба. — Гильгамеш опустил взгляд на кубок и поиграв жидкостью выдохнул, — Судьба Героя сделать выбор… в иллюзии выбора. Пойти трагическим путем, дабы бросить вызов богам и отстоять человечество. Сотворить легенду и вписать себя в Трон. Странно, он все еще излучал невероятную харизму и величие, но словно бы теперь, вся эта необъятная мощь, что исторгалась из Короля Героев, успокоилась. Словно бушующие полноводные реки, не потеряв своего напора, растеклись шире, стали мягче и глаже. Словно яростный вулкан снова задремал, а молния скрылась за тучами. Словно угроза чего-то ужасающего миновала пока, но ты не можешь расслабиться. — Нет истории о Герое, что имел обоих любящих родителей, счастливое юношество с верными друзьями, не пережил своих детей и любимых… нет таких скучных историй. Из-за людей, тех кого мы стремились защитить… — иронично произнес он, без злости или обиды, даже с некими нотками добродушия. Закрыв глаза и подставив лицо слабому ветру Слуга аккуратно отложил полупустой кубок, — люди не хотят счастливых историй о героях, они ждут трагедии, толчка, что поставит нас на грань, испытаний, что надломят нашу веру, предательства близких и смерти возлюбленных. Но мы все равно защищаем людей… не думаешь, что это несправедливо? — Мне никогда не приблизиться к вашей мудрости, Король Героев, — поклонилась, насколько это позволяло уже сидячее положение, Сакура, — простите грубость, если я проявила дерзость задать неуместный вопрос, что расстроил… — Я знал… одного невероятно надоедливого человека, она тоже не могла с этим смириться, — Гильгамеш тычком опрокинул свой кубок, разливая алую жидкость по бесценному ковру, — она отдала все ради спасения и защиты Героев… так как понимала это, не могу сказать, что одобрял ее путь. Но я понимал ее, возможно лучше чем мне хотелось, — словно вспомнив, что отвлекся, Слуга продолжил историю, — Так вот, тот юноша, я говорил, что он был крайне умен? Он был создан с единственным изъяном, с цепями героического долга, но мудро нашел себе спутника, что освободил бы его от оков, он не хотел больше быть инструментом богов… чьим-либо инструментом вообще. И в конце этот юноша, получил, что хотел и… предал… ее, — он протянул руку перед собой и сжал в кулак, — люди жертвуют Героями, а Герои жертвуют собой ради людей. Порой ради исполнения долга Героям приходится убивать других Героев. Что, если не этот ритуал, лучшая демонстрация данного правила? Концентрированная правда о людях во всей своей уродливости, — Слуга весело рассмеялся. Она хотела дать ему выбор, настоящую свободу без оков обязательств, но она противопоставила себя всему человечеству. Она могла только проиграть и она пошла на это осознанно. Взгляд алых глаз Гильгамеша привлек человек внизу и первой мыслью пришедшей королю в голову было: эти лицемеры и вправду похожи. — Король Героев, прошу вас проявить снисхождение к этой эпохе, возможно ритуал позволит вам увидеть сияние новых бриллиантов, — покорно снова поклонилась Сакура. Взгляд же неотвратимо привлекало расползающееся красное пятно. — Возможно, — неопределенно кивнул Гильгамеш, затем сделал уверенный шаг за край ковра и упал вниз во тьму городских улиц.***
Широ бесцельно бродил по темным проулкам города, как обычно, прогоняя встреченную мелкую шпану. Долгие годы практики в раздаче тумаков уже создали ему достаточную репутацию, чтобы обычные хулиганы не рисковали даже начинать спорить. В этот раз это было двое крупных байкеров. Котомине рефлекторно провел структурный анализ, на все еще теплых мотоциклах. Мужчины мирно попивали алкоголь, однако бросив недовольный взгляд на мальца, ограничились лишь тем, чтобы не грубо прогнать его. Не обнаружив у подозрительных людей оружия или наркотиков, Широ мирно покинул переулок и его инстинкты тут же взревели об опасности. Достав пару рукояток ключей, он сразу же бросился в сторону исходящей подавляющей силы и обнаружил двоих. Молодой мужчина, высокий иностранец, стоял к нему спиной, держа руки в карманах дорогой куртки. А напротив, с неестественно вывернутой ногой лежала… Сакура. Лицо девушки было искривлено в гримасе боли, руками она пыталась выправить перелом. На раздумья времени не было. Кто-бы это не был, иностранец смог подавить Тосаку и вполне уверенно стоял перед ней. Сильный соперничающий маг из Ассоциации или подосланный убийца, разбираться времени не было. Котомине немедленно метнул два активных клинка — в тень незнакомца и второй в левое бедро, чтобы в первую очередь лишить противника подвижности. Еще два черных ключа возникли в руках почти сразу, а Широ уже мчался вперед, чтобы сократить расстояние. Как правило маги полагались на дистанционные атаки, к тому же противник стоял спиной к нему, удачно открывшись. Тосака наконец заметила присутствие постороннего и в испуге и шоке закричала. Гильгамеш не сдвинулся с места, даже не обернулся, словно угроза позади была столь незначительна, что даже не стоила его малейшего внимания. Первый клинок пронзил его тень. Второй был в жалком десятке сантиметров, когда неуловимо быстрым движением Слуга поймал лезвие клинка и им же отбил первые атаки нападающего, игнорируя концептуальное сковывающую силу черного ключа в своей тени. Котомине перестал сдерживаться, атаковав в шею и глаз. Кем бы не был этот иностранец маг, в ближнем бою он не уступал, а то и превосходил Кирея в силе и скорости. А значит все попытки просто обездвижить можно было отбросить. Широ сделал еще несколько обманных маневров, отметив, что блондин обороняется всего одной рукой, явно не воспринимая угрозу всерьез. Поэтому он внезапно сделал еще шаг вперед, сокращая дистанцию, где длина лезвий черных ключей уже была неэффективна и провел сокрушающий удар из смешанных единоборств. Локоть уперся в грудь противника словно в бетонную стену. Не растерявшись, Котомине ударил укрепленным кулаком в челюсть. Гильгамеш почти скучающим движением поймал кулак у своего лица и сделал простую, но эффективную подсечку, почти ломая голень противника. Пока оппонент пребывал в полете, Слуга продолжил выворачивать руку и легким пинком отправил закрутившегося подростка в стену. На секунду он задержал взгляд на своей пощипывающей ладони, на которую принял удар, похоже атака оказалась несколько сильнее ожидаемой. Но все еще слишком прямолинейная или скорее предсказуемая. Этот мальчишка несомненно хорошо усвоил уроки экзекутора, но ему банально не хватало опыта сражений с настоящими противниками. Гильгамеш разочарованно вернул руку в карман и повернулся к Мастеру. Он подумает об этом позже, а сегодня Король был в настроении лишь отпустить… все. — Требуется ли помощь? — ровным тоном спросил он. — Зачем вы это сделали? — стараясь сдержать эмоции, прошептала Сакура, наконец вправив ногу, и начав исцеление с помощью одного из камней, но ее руку остановили. — Ты слишком плохо подготовилась, — пожал плечами Гильгамеш, ничуть не испытыаая смущения, он провел взглядом по поврежденной ноге девушки, подбирая необходимый артефакт в сокровищнице. Затем с помощью фантазма ускорил правильное сращивание кости и восстановление мышц, — если бы не я, а вражеский Мастер отменил твое заклинание полета, то ты могла бы погибнуть или остаться беззащитной. Я лишь указал на ошибку, пусть и в несколько грубой манере. Но когда это спасет тебе жизнь, Мастер, уверен, ты проявишь больше благодарности сегодняшнему уроку. Однако ответ не был удовлетворительным. Слуга проследил за взглядом Тосаки и хмыкнул. — Тебя беспокоит букашка, что посмела хотя бы подумать напасть на Короля? — Это сын Наблюдателя, он не желал причинить нам вреда, лишь неправильно оценил ситуацию, — осторожно встав и отметив впечатляющую силу проявленного фантазма, Сакура дипломатично добавила, — Котомине является нашим союзником. И было бы… — Котомине? Значит он… дитя Котомине, — удивление в тоне, сменилось весельем, Гильгамеш передал исцеляющий артефакт Мастеру, — тогда сама придумаешь что ему сказать, — с этими словами, он исчез в золотой вспышке. Слуга не просто перешел в духовную форму, можно было ощутить, как он удаляется по их связи. Разговор на сегодня явно был закончен, хотя нельзя было сказать, что Гильгамеш рассердился и тем более пытался убежать. Тосака несколько секунд размышляла, держа в руках не маленький в размерах фантазм, при этом необычайно легкий и приятный на ощупь. Скорее всего из европейской мифологии, если опираться на все ее знания, с письменами на неизвестном языке, точнее сказать было сложно. От этого несомненно прекрасного и древнего артефакта исходила невероятная успокаивающая сила. Ей сразу стало очевидно, что лечение ран далеко не основное назначение артефакта, любопытно было бы изучить его подробнее попозже. Подойдя к бессознательному телу Широ, она аккуратно попыталась лишь приложить фантазм, но тот словно бы растворился в теле Котомине. На секунду она даже испугалась, но затем решила, что Слуга и так знал о том, что такое произойдет и не будет в обиде, раз изначально не сильно покалечил этого придурка. — С тобой все в порядке? — почти сразу же открыв глаза, — Котомине, внимательно осмотрел Сакуру, одним резким движением поднявшись, он подозрительно осмотрелся на наличие угроз, свободной рукой отодвигая девушку за свою спину. — Тот парень уже побил тебя, — раздраженно закатив глаза, Тосака вышла вперед и протянула руку, — если бы хотел, он бы сделал это снова. Будь благодарен, что вообще жив остался, идиот. — Ладно, твоя правда, — быстро согласился Широ, все еще напряженно осматриваясь. При движении его кисти, разбросанные ключи деактивировались и рукоятки опять влетели в руки хозяина, — думаю мне не нужно знать, что между вами. Спрошу лишь одно: он угрожал тебе? — На самом деле это мой наставник, я совершила ошибку и поплатилась за нее. И нет, рану на ноге нанес не он, — осторожно смешивая правду с ложью, ответила Сакура, — так что ты неправильно понял ситуацию… хотя я благодарна за слабую попытку помочь, в будущем будь благоразумней. — В смысле? — наконец убедившись, что угрозы нет, Котомине удивленно посмотрел на нее, наконец взяв за руку, — Я увидел, как на мою девушку напали и соответственно отреагировал. Возникла долгая неловкая пауза. Она внимательно рассматривала лицо собеседника пытаясь найти привычный семье Котомине сарказм. — Ты не мог не почувствовать разницу между вами, — как бы не хотела, Тосака не могла разозлиться на эти слова, обнаружив лишь искренность, — к тому же мы лишь изображаем пару. — О Боже, так ты все это время обманывала меня! — явно переигрывая, Котомине, изображая ужас, отбросил ее руку и схватился за сердце. А вот и их семейный сарказм, так раздражающий ее. — Ты слишком много общаешься с Киреем, — не скрывая раздражения, пробубнила она, снова протягивая руку, — ну, живее, пошли. Не хочу, чтобы одноклассники увидели, как мы выходим, помятые и испачканные из темного проулка, вечером. — Это не мой выбор, к тому же сегодня на свидании Рин взбесила меня, — вздохнул Широ, сразу же почувствовав, как хватка на его руке усиливается и даже немного бьет статикой. Хотя он этого и не задумывал изначально, не смог сдержать наполненный ехидством тон похожий на отцовский, — так значит мы все же пара? — расплылся Котомине в победной усмешке. — Просто небольшой сбой в моей магии, — неумело соврала Сакура, быстро подавляя вспышку действительно неуместной ревности. Она была инициатором их фальшивых отношений и она же сама задала границы. Тосака оправдала себя тем, что на самом деле ее больше беспокоило то, что произошло с целительным артефактом и как именно призванный Героический Дух связан с младшим Котомине. И вообще, что это за реакция от Слуги, словно он уже знал об их взаимоотношениях? — Тогда, полагаю, ты не против если я провожу тебя до дома? — скорее утвердительно заключил Широ, уводя ее в сторону поместья Токиоми. — Что ты думаешь о ритуале? — не сопротивляясь, она послушно последовала за парнем, но вопрос, как возник, совершенно внезапно, так и прозвучал из ее уст, — о том самом, к которому я готовлюсь? — Я бы предпочел, чтобы ты не участвовала, — честно ответил Котомине, чуть замедляясь, чтобы подстроить свой шаг, — а если проиграешь, то сразу бы сдалась и сбежала в нашу церковь. Мысленно он отметил, что даже их походка отражает разность их стиля жизни. Сакура всегда действовала вдумчиво и неспешно, предпочитая диалог и анализ действию. Он же бросался в крайности без оглядки, словно пытаясь кого-то обогнать… и очевидно, у него не было шансов в гонке со своими идеалами. — Но мы ведь оба знаем, что я не отступлю, — чуть улыбнулась она, немного прижимаясь к Котомине. Отчасти поддерживая образ пары, отчасти потому что он действительно был симпатичен и приятен в компании. — Просто я волнуюсь, — вздохнул Широ, нервно сжав кулак, — запрещать что-то, это значит ограничивать чью-то свободу. Но в то же время, — он снова и более тяжело вздохнул, — прости, сложно это описать, я хочу защитить тебя… от самой себя. Нет, это не то. Не знаю, как правильно выразить свои чувства, просто я хочу отговорить тебя от этого безумия и в то же время, знаю, что добившись своего, просто растопчу твои мечты. Почему все всегда так сложно? — В этом и проблема, наши, даже самые хорошие намерения, могут быть злом для кого-то другого, — успокаивающе улыбнулась Тосака, затем перевела взгляд в даль. С моста, по которому они шли, сейчас открывался неплохой вид. Притормозив, Сакура мягко подвела своего фальшивого парня к перилам, позволив легкому ветерку играть с ее распущенными темными волосами, — ты хочешь помочь Иссею, но в ущерб его гордости. С твоей точки зрения, ради блага храма и прихожан, монахи бы могли и поступиться гордыней. Но поступился бы ты своими идеалами? Если в городе бы сейчас начался теракт и взорвалось здание, а меня или вон ту девочку ранило осколком в шею… бросил бы ребенка истекающего кровью на этом мосту? Помни, что помогая тут, ты бы позволил свершиться большим смертям. — Логичней было бы помочь большинству, — сухо произнес Котомине, но все его тело мгновенно напряглось, — но я бы не бросил тебя или ребенка. Я понимаю к чему ты клонишь… понимаю уже давно, но не могу принять. Просто не могу принять, что стану как отец и начну взвешивать жизни людей. Это неправильно, я считаю что именно в том, что мы ценим каждую жизнь и есть сила человечества. Что несмотря на малые шансы и отсутствие выгоды, мы готовы и можем перейти свои пределы. Я верю, что там тоже будут те, кто встанут на защиту. Человек в одиночку слаб, как бы не старался, но человечество сильнее, чем маги думают. Мы можем стать лучше, — повернувшись к ней, он тепло добавил, — смотря на тебя, я верю в это. — И у меня есть секреты, — хмыкнула Тосака, снова потянув его в сторону дома, — но за удавшуюся попытку флирта засчитаю.***
Гильгамеш стоял неподалеку от пары будущих Мастеров. Неподалеку по его меркам конечно. Еще он отчетливо улавливал несколько шпионящих за ним насекомых Мато. Старик не вмешивался, ограничившись наблюдением и не проявляя невежливой навязчивости, оставаясь в далекой переферии обнаружения Слуги. Зокен скорее демонстрировал готовность выйти на диалог, чем попытки собрать данные. Но сегодня Король Героев был не в настроении. Он медленно разулся и неспешно вошел в воду, ощущая под ногами мягкость песка. Холодная вода ощущалась скорее неприятно, чем освежающе, ветер приносил раздражающий смог и запах нечистот современного города, но Слуга позволил себе неуместную ностальгическую улыбку. Тогда она так по-детски восторженно наблюдала за первыми в своей жизни фейерверками. А он смотрел на нее и не замечал убогости окружения, было лишь настоящее веселье в ее безумных глазах. Слуга прикрыл свои и позволил себе углубиться в ощущение приливной волны, вытащил руки из карманов и позволил порывам воздуха струиться сквозь пальцы. — Я не сожалею… что убил тебя, — прошептал Гильгамеш, открывая глаза, — ведь я больше не Герой. Я больше не инструмент судьбы… как и ты.