Стихи на осенних листьях

      — Антон, — представившись, он вздохнул и продолжил, — Дела есть. Живу заработками на жизнь.       — И всё? — одна из бровей на улыбающемся лице Ивана удивлённо приподнялась.       — Ну нет, там ещё… Учёба, да игру создаю. Тебе зачем?       — Считай, что ты сейчас на приёме у психолога, — лицо загадочного собеседника снова стало умиротворённым, — Заработки… Деньги для тебя настолько важны?       Антону этот диалог нравился всё меньше, но, в то же время, где-то в нём стало пробуждаться любопытство.       — А куда без них?       — Материальные ценности предпочитаешь?       — Угу.       Иван закрыл глаза на несколько секунд.       — Чего же твои материальные ценности стоят, — сказал он, — без своего нематериального смысла?       Лицо Антона, как обычно, не выражало ни единой эмоции, хотя он и перешёл в оборону.       — Что ж мне с того. Смысл этот всё равно неотъемлем.       — С исчезновением концепции денег мир не исчезнет. Может, даже лучше станет. А вот твой смысл существования… Да и кто сказал, что деньги, да даже мир — материальны?       — Не вижу смысла говорить очевидные вещи.       — Угу, зато Пифагор с Платоном говорили неочевидные. Мол, реальность — это иллюзия. Какое тогда материальное-нематериальное?       Антона никогда (по названным выше причинам) не интересовала философия, а эти два мудреца для него были не более чем похожими белыми бюстами.       — Не нуди. Чего интереснее есть?       — Да мы к этому ещё вернёмся. Ну, могу историю из психиатрической практики. Достаточно интересно?       Влияние психиатрии на свою жизнь, вместе с желанием узнать диагнозы некоторых навязчивых людей, Антон ощущал сильнее, поэтому кивнул.       — Случай известный, но тебе сойдёт. Одним зимним утром священник Ансел Бурн, из города Грин, решил отправиться в Потакет. Снял со своего счёта в банке в Провиденсе деньги и сел в конный экипаж. Это было последним, что он помнил. Больше о нём ничего не слышали целых два месяца. Ну, в розыск объявили, всё такое. Не нашли. Зато другим, весенним утром в Норристауне, человек, называвший себя Джоном Брауном, проснулся в испуге, позвал соседей по дому и попросил их сказать ему, где он находится. Шестью неделями ранее Браун взял в аренду небольшой магазин, заполнил его кондитерскими изделиями и вёл всё это время скромную торговлю. Он сказал, что его зовут Ансел Бурн, что ему ничего неизвестно о Норристауне, что он ничего не понимает в торговле и последнее, что он помнит, это то, как он брал деньги в банке в Провиденсе. Он пришёл в такой ужас от мысли о кондитерском магазине, что отказался там больше появляться, — Иван выдержал паузу, чтобы дать Антону возможность переварить информацию, — Как тебе?       Его невольный собеседник, верный рациональному мышлению, немного подумав, сказал:       — Интересно. Но, скорее всего, это не более, чем защитный механизм. Мало ли, что он перед этим пережил.       — Угу. А про переселение душ ты слышал?       Антон, который надеялся на конструктивный диалог, такого не выдержал.       — Что ж вы за люди…       — А? Ну, видимо, слышал. Соотнести же можешь. Бред?       — Бред.       — Ну да, да… А дежавю у тебя когда последний раз было?       В этот раз нашего героя посетило чувство, что его пронзили чем-то насквозь. А потом посмеялись в лицо. Быстро придя в себя, он всё же ответил честно:       — Сейчас.       — О, так я не в первый раз пытаюсь.       — Чего? — Антон попытался вспомнить симптомы шизофрении и примерить на их себя и своего собеседника. Ничего не вышло.       — Ну, душа заново появляется в том же времени, в том же те…       Покачнувшийся лифт и сопровождающий это неожиданное событие скрежет прервали Ивана.       — Ну вот. На самом интересном, — Антона поразило, что их приближающемуся спасению его собеседник был не рад.       Лифт предпринял вторую попытку перевезти несчастных и тронулся вниз. Через несколько секунд он остановился, двери распахнулись, выпуская ребят на лестничную площадку четвертого этажа. Вниз они спустились вместе, но молча. Едва оказавшись на улице с Антоном, Иван, надевая пальто, произнёс:       — Думаю, мы ещё встретимся. Удачи.       После этих слов (почти что) незнакомец направился куда-то, куда Антону было не по пути. Оставшийся в одиночестве парень, переваривая всё произошедшее, взглянул на часы. 18:43.       «Слишком мутно, чтобы об этом рассуждать» — сказал про себя он и зашагал к своему общежитию.       Теперь же оставим несчастного студента наедине с собой: ему есть чем заняться и над чем подумать. А во избежание скуки, проследим за нашим новым героем, заодно он перестанет казаться таким загадочным. Для начала представьте, что прошло минут сорок. Представили? А ведь и правда прошло.       Иван, оставив своё пальто и все ассоциации с ним в гардеробе, облачился в халат. Парень шёл по хорошо освещаемому коридору, стены которого были окрашены в светло-зелёный. С одной стороны, этот цвет успокаивал, а с другой в нём было что-то, о чём думать совсем не хотелось.       Иван подошёл к двери, которую уже запомнил во всех деталях, и открыл её.       — Главное — это гармония… С собой и с миром. Нет одного без другого.       Седовласый мужчина произнёс это с учительской интонацией. Он лежал на кровати, окружённой капельницами.       — Привет, пап, — так ему ответил Иван.       Последние три месяца он посещал это место так часто, как только мог. За эти же три месяца его жизнь сильно изменилась.       — Сегодня с ещё одним поговорил, — продолжил он, проходя в палату, — Он слишком сжился с тем, что считает материальным. Я и начал, как с такими надо, с души.       Под заинтересованным взглядом отца, парень оставил на тумбочке принесённую еду и, наконец, присел на край его кровати. Задумчиво взглянув в окно, Иван сказал:       — Он, может, даже поверил. Врачи хоть что-нибудь новое сказали?       — Нет. Ты и сам знаешь, что это не важно. То, что привыкли звать неизбежным концом, всего лишь шанс вырваться из бессмысленного цикла, — седовласый мужчина говорил с Иваном, как тот с Антоном: совершенно спокойным голосом, — Мы столько раз это обсуждали. Забыл, чему учишь других?       — Я помню, но… — Ивана перебил тот же спокойный голос.       — Но не веришь?       Парень перевёл беспокойный взгляд на отца.       — Верю. Разве ты сам не знаешь, как это трудно?       — Когда-то и я прошёл твой путь. Как видишь, сейчас я не испытываю никаких трудностей, — мужчина улыбнулся, — И помогаю идти тебе. Ладно. Давай поподробнее, кого ты встретил сегодня…       С содержанием этой истории все желающие могут ознакомиться двумя-тремя страницами ранее. Здесь отмечу только, что отцу Ивана она очень понравилась. За сим покинем этих двух близких людей, вновь потревожив самого главного героя.       Хотя, тревожить его вовсе и не требовалось: беспокойства ему хватало и так. Сначала эта внутренняя чувственная неопределённость, усугубляющаяся с каждым днём. Теперь вот ещё и неопределённость внешняя. Тот странный парень и всё, что он наговорил. А уж про дежавю и думать не хотелось! Вообще, это всё или череда совпадений, или…       И это страшное, чужое и наивное в глазах Антона второе «или» не давало ему покоя. Не желая тратить время и силы на новую, совсем не осмысленную проблему, он вернулся к первой, изначальной.       В общем-то, его жизнь всё ещё почти не изменилась. Те же самые действия, почти в том же порядке. Хотя теперь эти действия совершались им с меньшей уверенностью.       Кстати, о повторениях (и к вопросу о первой причине беспокойства парня) — Антон снова позвал Алису на прогулку. На этот раз никаких «глубоких» причин искать он не стал, смирившись с тем, что просто хочет находиться рядом с ней. Девушка (естественно, ничего не подозревающая о его мотивах) оказалась не против.       Да, как Вы могли заметить, её чувства до настоящего момента вообще никого не волновали. Даже она сама о них вряд ли задумывалась. Но вдруг её дружеское желание как бы то ни было помогать Антону перерастёт во что-то большее?..       Оставим наивные попытки понять этих странных людей и взглянем, наконец, на что-то материальное. Ну, относительно материальное. Местом встречи ребят снова оказался парк Мира, но на этот раз они решили не уходить далеко за его пределы. Вы, конечно, можете пожаловаться на неоригинальный выбор мест для прогулок у этих двоих. Но я поспешу их оправдать. Например, ближайший к ним Ботанический сад, вопреки ожиданиям, доступен для посещения только по будням. А наши несчастные любители природы гуляют исключительно в выходные дни.       В любом случае, такие повторы их не смущали, да и сам парк был хорош. Дорожки, вымощенные плиткой, и ветвистые деревья, нависающие над ними, а ещё клумбы со всеми видами цветов, лавочки, железные арки…       Ребята уже несколько минут шагали по парку, рассматривая всё это, в приподнятом настроении, которому поспособствовала тёплая солнечная погода. Словом, у них было всё для идеальной прогулки.       — Давно хотела спросить, — начала Алиса, — о чём ты мечтаешь? Или там, какие цели у тебя в жизни?       Антон слегка задумался.       — Мечтать вредно. Тратишь время на что-то, чего ещё вряд ли достигнуть можно. А цель, я думаю, — это что-то более реалистичное. У меня всё равно ни того, ни другого. Сейчас вот деньги коплю, может, что-то подвернётся…       — Деньги?       — Деньги. А ты о чём-нибудь мечтаешь?       — Я бы хотела стать известной поэтессой, — Алиса ответила с явной готовностью, –Настолько, чтоб я смогла изменить мир к лучшему.       Антон на секунду улыбнулся, но этой секунды хватило, чтобы девушка успела распознать самодовольство в выражении его лица.       — Да знаю я, о чём ты подумал. Мол, «Вот, всё как я и сказал». Я знаю, — она с лёгкой грустью вздохнула, — Для начала было бы здорово зарабатывать на стихах и отдавать эти деньги на благотворительность.       — Ну что ж ты так, я ничего ведь не сказал. Мне только интересно, как ты пришла к такому.       — Я? Ну…       «Такого вопроса не ждала», — думала девушка.       — Просто люблю стихи. И людям помогать, по возможности. Бабушкам двери подержать, одногруппникам подсказать, или вот с тобой…       А здесь вышла явная осечка.       —…Погулять.       Да такая, что Антон открыто удивился.       — Я думал, помощь это про другое, а ты со мной гуляешь, потому что тебе это нравится.       — Нет-нет, прости, я… — видимо, Алиса не впервые попадала в подобную ситуацию, но от паники это не спасало. Она замолчала, глубоко вдохнула и выдохнула, и, успокоившись, продолжила, — Помнишь, как мы познакомились? Вот. Тогда это была помощь. Сейчас… Мне нравится гулять с тобой, правда, даже очень. Но я не всегда умею подобрать слова.       Она надеялась, что её объяснение хотя бы немного смягчит реакцию Антона. Если бы она знала, как на самом деле результат превзошёл ожидания. Парню очень понравились словосочетания «нравится гулять» и «даже очень», стоящие рядом.       — Да ладно тебе, я всё понимаю, — и тут даже он, не особо умея говорить с людьми, понял, что следует сменить тему, — Кстати, не припомню, чтоб ты показывала мне свои стихи.       Алиса была благодарна Антону за новый предмет обсуждения.       — Я думала, что тебе это не интересно. И боялась, что не понравится.       — Ну, во-первых, нравится мне, или нет, я не узнаю, пока не прочту. А, во-вторых, мне интересно.       Алиса задумчиво и загадочно прищурилась, глядя на собеседника.       — Хорошо. Тогда идём.       Городская администрация знала и понимала далеко не всё, что происходит в городе. Но, к счастью, она понимала, что осенью в парках что-то меняется. Именно поэтому наши герои шли по плитке, на которой почти не было опавших листьев — всё благодаря ежедневным усилиям дворников. А вот на газоне, поодаль от дорожек, с каждым днём росли холмы из этих же листьев, сваленных в кучи. К одной из них Антон следовал за своей спутницей. Теперь он не знал, чего от неё ожидать.       — Ну, — наконец, они достигли цели, поставленной Алисой, — Располагайся.       Парень подумал, что всё могло быть хуже. Сваленные листья были сухими и, хотелось верить, не очень грязными. Антон оценил риски и свой интерес к тому, что будет дальше. Любопытство перевесило. Алиса улыбнулась и легла рядом. Вообще, это положение даже понравилось парню: мягко, необычно, а рядом его возлю…       Девушка издала классическое «кхм-кхм» прочищая горло, набрала воздуха в лёгкие и принялась зачитывать стих:              Тебе не идут слёзы,       Слёзы идут дождю.       Приходи на берег грёзный,       Я тебе чая налью.              Растает фарфор искрящий       В холодных, синих руках.       Русалки тебя за сердце потащат       А я, испуганный, — за рукав.              Всё, что останется — вечность,       Тленность надоевшего вздоха       В ушах моря вой скоротечный       И счастье-подсолнух-кроха.              Читая, Алиса погрузилась в воспоминания о днях, когда писала эти строки и о той, кому они посвящены. От нахлынувшей ностальгии к концу стихотворения она закрыла глаза. Теперь же, когда глаза были вновь открыты, её взгляд встретился с лицом Антона. Да таким, что Алиса даже немного испугалась: её спутник, нахмурившись, уставился куда-то в небо. Но юная поэтесса быстро поняла, в чём дело.       — Не надо так стараться, там нет глубинного смысла.       — Но разве ты не обидишься, если я скажу, что мало что понял? — Антон сменил выражение лица на более привычное и повернул голову на собеседницу.       — Я бы очень удивилась, если бы ты понял больше, — улыбаясь, она смотрела в глаза непоколебимого (за редким исключением) парня.