***
Мерный стук капель дождя пробудил его от воспоминаний. Сейчас грело не солнце, а свечи в теплом помещении, но он бы с уверенностью сказал, что его согревал один вид Леди Искательницы, с завидным упорством исполосовывающей сильными ударами манекен. Так и подмывало выскочить на улицу сломя голову, пригласить ее в таверну на горячий чай, чтобы она не простыла, не дай Создатель, но… долг есть долг. Кэссиди не был бы собой, если бы не понимал, что, во-первых, они в горах, где постоянно холодно, а во-вторых, Корифею уж точно все равно, какая на улице погода, если он сочтет момент подходящим для наступления. Это ее долг, долг воительницы — сражаться на передовой, несмотря ни на что. Всех не укроешь да не согреешь. Пару раз Кэссиди казалось, что леди Пентагаст ищет глазами того, кто смотрит на нее с таким обожанием, боясь даже моргнуть, чтобы не пропустить ни мгновения. Но нет, это ему всегда только казалось. Удивительно, как для влюбленного человека мир сужается до одной-единственной точки. Пожалуй, ближе всего они были только тогда, когда Кэссиди, загоревшись азартом, проспорил своей подруге по ремеслу, Мариден Приветной. Та думала недолго, загадывая действие для спорщика: «М-м… я займу твое место, а ты следующую песню будешь писать на втором этаже кузницы!» Это казалось очень легким и странным, но делать нечего, спор есть спор, честь надо беречь смолоду, и потому Кас, собрав манатки, отправился на временное новое место. Наверное, там было слишком жарко от огней кузницы, поэтому Мариден выбрала это место, подумалось ему, пока он располагался на новом месте. В противоположном углу была чья-то постель и стопка не самых качественных любовных романов рядом со свечкой. Кэссиди хватило и заголовков на корешках — он читал эти книги, зачеркивая в своих экземплярах те обороты, которые он ни в коем случае не намеревался употреблять, а кому-то, видимо, заходит на полном серьезе. Ну да ладно, не ему судить. С какой скоростью он вылетал из кузницы после того, как кузнец ему открыл тайну, чье это спальное место, такую можно было бы назвать второй космической, если бы к тому времени уже существовала развитая астрофизика. Леди Искательнице нравится ЭТО? Создатель, будь Кэссиди ее другом, он бы уже живо ей накидал список хороших любовных романов и эротики! А то, что описано там… далеко от жизни, и если где-то и случаются подобные истории, то это единицы. Не говоря о языке, которым все это наклепано. Но если ей нравится именно такое, нравятся такие сюжеты и такие герои… значит ли это, что и мужчины ей такие нравятся? Сильные, уверенные в себе, те, которые подойдут, положат на талию руку, притянут к себе и скажут: «Моя». Те, что будут заваливать подарками чуть ли не каждый создателев день. Те, за которыми как за каменной стеной — надежные, настоящие мужчины, готовые на подвиги ради возлюбленной. О таких слагали героические эпосы, они становились легендами, передаваемыми из поколение в поколение, на них равнялись малыши, сызмальства надевавшие на себя игрушечные доспехи и размахивающие деревянными палками как мечами. А Кэссиди… даже смешно, как он на не был похож на «настоящего мужчину». Юноша, только-только вышедший из подростковой незрелости, тонкий и хрупкий, с большими наивными глазами и по-мальчишески припухлыми губами, не особо-то и красивый, угловатый и нескладный. Разве что милые, смешно торчащие темные кучеряшки могли бы леди Пентагаст понравиться, но и то не факт… словом, шансы на взаимность стремились к нулю с угрожающими темпами. Кэссиди впервые пожалел, что не послушал отца и не стал учиться боевому искусству. Но начать никогда не поздно. И он точно знал, к кому сможет с этим обратиться и кто сохранит в тайне его секрет. «Mi Morena — светлый луч в душе моей…»Mi Morena
28 августа 2022 г. в 21:17
«Mi Morena, ты танцуешь под дождем, и сверкает он серебряным огнем…»
Если, конечно, можно было назвать танцем быстрые, отточенные годами тренировок и сражений на передовице движения рук, крепко держащих меч. Движения, начисто лишенные всякого изящества. Даже под дождем Кассандра не оставляла свои занятия — в конце концов, венатори не предсказатели, чтоб поджидать ясную погоду, и могут заявить о себе в любой момент. Обычно ее противником был тренировочный манекен, слишком быстро приходивший в негодность из-за частоты и силы обрушивавшихся на него ударов, но все чаще можно было видеть Искательницу в компании Серого Стража Блэкволла, к которому она относилась с неподдельным уважением, и Железного Быка, который метко подмечал, что что-то в ней есть, что она глубоко прячет. «Искательница, ничего страшного не случится, если твой доспех поцарапают, зато ты сможешь размахнуться и вдарить так, что мало не покажется!» А она в ответ недовольно фыркала, и ничто не менялось.
Хотя, пожалуй, с недавнего времени неотъемлемой частью ее тренировок стал один зритель. Менестрель с северного побережья Ферелдена из маленького рыбацкого городка, полюбившийся слушателям за чудесный голос и кроткий нрав, юноша семнадцати лет от роду по имени Кэссиди, сын простого солдата на службе у Кусландов. Это он сейчас мысленно напевал строки песни, которая должна была звучать для всех. Для юных дев с цветами в волосах, что бросали на него умильные взгляды и мечтали, что он поет только для них, что она, вот именно она — его единственная, которую он просит быть любимой… не им, ох не им Кэссиди отдавал свой голос, не для них он звучал в таверне долгими и душевными вечерами. Лучше им не знать, что всем милашкам он предпочел ту, что женственной можно было назвать с очень большой натяжкой.
Кэссиди прикрыл глаза, вспоминая тот полдень, когда же наконец он спрыгнул с попутной повозки, добравшись до Скайхолда. Кто-то недовольно фыркнул при виде лютни в его руках («понаехало купцов да певцов, а воевать кто будет?»), но большинству просто не было до него никакого дела. Полностью предоставлен сам себе в большом замке с маленьким узелком простых вещей и ясной целью. Ища, куда бы притулиться для начала, он кинул всего лишь случайный взгляд в сторону в поисках того, к кому можно было бы обратиться, и его как мешком по голове огрели.
За что. Почему она.
Но сердце выдало особо сильный и ощутимый «бум» в груди, бурей пронесшийся до головы и забравший с собой все мысли, только при виде коротко стриженной женщины с аккуратной, тонкой косичкой и выразительным шрамом через всю щеку. Кэссиди никогда не представлял свой идеал женщины, но теперь этот самый идеал предстал перед ним во плоти. Наверное, он выглядел как полный дурак, застывший у дороги и с замиранием сердца ловящий каждое движение, каждый взмах ресниц и вздох этой пока не известной ему леди — а она непременно была благородной леди, отчего-то решил Кас. О, Создатель, в эти секунды, казавшиеся вечностью, он даже не помышлял о том, что у него есть шанс не то что стать ее возлюбленным, но даже заслужить ее простого «добрый день», но…
У Кэссиди все еще оставался козырь в рукаве — голос. Не особо ценимый в суровом ферелденском северном городке, ближе к югу он превратился в «дар Андрасте». Нет, было бы глупо и чертовски меркантильно надеяться, что эта наверняка повидавшая виды женщина-воин «поведется» на глупые песенки о любви простого менестреля, но вот порадовать ее… просто так, чтобы она улыбнулась, чтобы отдохнула от ратных дел и набралась душевных сил — если бы можно было осуществить даже это, то он, Кэссиди, будет самым счастливым человеком во всем Тедасе. А когда она, будто почувствовав его внимание на себе, бросила один-единственный ответный взгляд, юноша поспешил сделать вид, что просто осматривается.
Вечером менестреля в таверне ждал оглушительный успех. Но он не увидел тех самых карих глаз, и напрасно он искал их обладательницу в толпе.