Доверие

Гостиная Слизерина стала синонимом дискомфорта. Всякий раз, когда Драко входил в подземелье, многочисленные разговоры у камина прекращались, и все взгляды устремлялись на него, хотя никто не осмеливался смотреть прямо ему в глаза. Когда-то его богатая родословная означала, что он был одним из самых уважаемых волшебников на своем факультете. Однако после своего участия в войне он стал врагом. До его ушей доходили слухи: одни утверждали, что он убил Винсента Крэбба, другие предполагали, что именно он повинен в внезапном исчезновении профессора Барбидж. Ирония в том, что Крэбб сам виноват в своей смерти. С другой стороны, Барбидж постигла куда более трагичная участь. Уклоняться от презрительных слов в его сторону было нелегко, так как они следовали за ним по пятам. За мучительно долгие выходные он решил, что ему лучше прятаться в нишах менее используемых этажей, чем находиться в общей гостиной. Тогда прохожие могли бы лишь стрельнуть в него беглым взглядом, а не бесстыдно пялиться. Конечно, в тех редких случаях, когда его вообще замечали. В Хогвартсе было много тайных мест, и хотя одно из них приходило ему на ум чаще, чем другие, он просто не осмеливался даже приблизиться к нему. Воспоминания о Дьявольском огне живо всплывали в его голове каждый раз, когда он оказывался на седьмом этаже, воспоминания, с которыми ему до боли хотелось покончить. Поэтому, чтобы оставаться как можно более изолированным от общества, приходилось быть изобретательным. Были статуи, за которыми он мог протиснуться, шкафы с метлами, в которых он мог запереться, и когда он был совсем в отчаянии, туалетные кабинки. Однако он старался избегать туалета Миртл, в котором они когда-то встречались. В конце концов, она была всего лишь еще одним воспоминанием о смерти. После очередной долгой бессонной ночи Драко решил провести утро в пустом классе. С дырой в стене и мусором, разбросанным повсюду, комната вряд ли привлекала бы нежелательных посетителей, что делало ее идеальным местом для него и его домашней работе по защите от темных искусств. Он пролистал учебник, который дал ему новый профессор: «Защита от темных искусств в цивилизованный век» Гризельды Максвиггинс. — Цивилизованный век, мать твою… — выплюнул он. Новым профессором была женщина по имени Мидж Уиттлвуд. Ей было по меньшей мере девяносто лет, и хотя она, вроде бы, понимала, о чем говорит, ее артритные руки чрезвычайно замедляли урок. К всеобщему удивлению, она просила Гермиону Грейнджер ответить почти на каждый вопрос, издавая кудахтанье всякий раз, когда героиня Войны отвечала правильно, что она, в свою очередь, из раза в раз и делала. Обычно это раздражало Драко, но Грейнджер, похоже, раздражало еще больше. Он заметил, как она сжимала челюсти и выпрямляла спину, когда архаичная женщина произносила каждый слог ее имени. Это выглядело так, будто профессор читала ее имя в ежедневном Пророке сотни раз, но никогда должным образом не научилась выговаривать. Учитывая статус Грейнджер, возможно, так оно и было. Такие занятия, как защита от темных искусств, казались ему полезными на первом или втором курсе, поскольку они обучали его основам дуэли. Однако, как заслуженный ветеран войны, несмотря на сторону, сейчас они были бесполезными. Профессор Уиттлвуд была теоретиком; ее практический опыт в Темных Искусствах ограничивался книгами и рассказами из вторых рук, сочиненными такими, как Гилдерой Локхарт. Драко, однако, знал темные искусства как свои пять пальцев. Он прочувствовал жало Круциатуса. Он овладел Империусом. Он даже был свидетелем применения смертоносного проклятия. Мало кто из них видел все три непростительных за свою жизнь, если не считать тех, кто на четвертом курсе сводил паука с ума вместе с Лже-Грюмом. Даже тогда насекомое было трудно сравнить с рыдающим, умоляющим человеком. Первая глава «Защиты от темных искусств в цивилизованный век» была мучительно скучной. Ключевые пункты включали основные защитные чары, обезоруживающие заклинания и обнаружение скрытых злоумышленников, которые могли бы считаться ценными, если твой противник ребенок. Тем не менее он обмакнул перо в чернила и подтолкнул его к пергаменту. Краткое изложение, хотя и, мягко говоря, бесполезное написать было нетрудно. Он уже заканчивал свой последний абзац, когда услышал хихиканье за пределами класса. Солнечный луч пробился сквозь дыру в стене, поскольку было еще раннее утро — слишком раннее для любопытных подростков, экспериментирующих в Астрономической Башне. — Эван! — голос принадлежал Пэнси Паркинсон, хотя он понятия не имел, кто такой Эван. — Подожди, пока мы не окажемся наверху! — Ты маленькая шалунья, — прорычал мальчик, которого он принял за Эвана. Когда-то Драко, возможно, почувствовал бы укол ревности, услышав такой разговор. Их с Пэнси готовили к свадьбе с самого раннего детства, и когда они поступили в Хогвартс, оба верили, что их судьба предсказана самими звездами и исполнится, как только они достигнут совершеннолетия. Увы, время все меняет, и с каждым годом он все больше и больше терял к ней интерес. Он лелеял их дружбу, но не видел в ней потенциальной жены. Послышались шаги — Пэнси и ее утреннее амурное достижение спешили к башне. Как только они оказались вне пределов слышимости, Драко решил, что пора уходить. Его ждало еще одно потайное место, которое должно было надежно спрятать его от остального мира.

***

Только Драко успел устроиться поудобнее в чулане с метлами, как Филч выгнал его, с нездоровой улыбкой вспоминая о днях телесных наказаний. Потрясенный тем, что Филч боится его меньше, чем способные ведьмы и волшебники, он решил вернуться в подземелья. Коридоры кишели осуждающими взглядами не только студентов и профессоров, но и портретов. Драко привык к той реакции, которую он вызывал, часто напоминая себе, что никто не может смотреть на него с такой ненавистью, как Волдеморт или отец. Услышав, как неподалеку Кровавый Барон орет на Пивза, он поспешил в подземелья, перепрыгивая по две ступеньки лестницы за раз. Кровавый Барон был призраком Слизерина, но Драко никогда не мог долго находиться рядом с ним. Учитывая истории, связанные с покойником, Драко был удивлен, что ему вообще позволили остаться в замке, хотя, скорее всего, изгнать мертвого человека просто невозможно. К счастью, он добрался до пункта назначения, не встретив ни разъяренных полтергейстов, ни смертоносных призраков. Класс зельеварения, как и ожидалось, был полон студентов, в основном, семикурсников, и ни один из них не осмеливался сесть рядом с ним. Тихонько пробираясь в дальний конец класса, он заметил в углу Грейнджер, чья неукротимая грива закрывала лицо, а руки были прижаты к телу в подобии защитного жеста. Она ловко примостила свой котел и школьные учебники рядом с собой, чтобы никто не смог сесть слева от нее. Он подумал, что они, возможно, единственные студенты восьмого года в этом классе, но за несколько минут до второго звонка в кабинет зашла Пэнси. — Счастливого всем вторника! — пел профессор Слизнорт, сложив руки вместе. — Приятно видеть так много улыбающихся, ярких лиц. О да, я узнаю некоторых из вас… Ого! Мелинда Таттинг! Вообще-то, эти мантии сшил твой дед… Прекрасная работа, прекрасная работа. И Дьюи Городе Блунк! Звездный охотник Слизерина! Надеюсь, в этом году ты снова присоединишься к команде по квиддичу… И это — ну, Мерлинова борода! Гермиона Грейнджер! Драко внимательно наблюдал, как Грейнджер подняла голову. Усталое покачивание пальцами говорило о том, что она не желает привлекать к себе особого внимания, но Слизнорт был слишком поражен, чтобы понять язык ее тела. — Одна из величайших героев нашего времени вернулась в Хогвартс! Талантливая ведьма, а также скромная. — Он обратился к залу. — Мисс Грейнджер когда—то была членом Клуба Слизней — да, еще на шестом курсе, до того, как она спасла наш мир вместе с Гарри Поттером—еще одним моим студент, тоже членом Клуба Слизней — она проводила довольно много времени со мной и другими моими более одаренными учениками. Возможно, кому-то из вас повезет присоединиться к ней в этом году… Грейнджер лишь смущенно улыбнулась. Драко на мгновение задумался, что было бы, окажись она на его месте. Злодейкой, а не величайшей из когда-либо рожденных грязнокровок. Возможно, тогда ее бы меньше беспокоили постоянные похвалы. — В любом случае, если бы вы все обратились к седьмой странице ваших книг… Ты выглядишь точь-в-точь как Элсия Твист! Скажите, дорогая, вы родственницы? Она сделала себе имя в прошлом году с Торнадо Тутсхилл! Я знаю, что они не слишком популярны в некоторых толпах, но это талантливая команда… Блондинка покраснела. — Вообще-то да. Она моя сестра. Согласно учебнику, они должны были сделать горькое зелье, но Слизнорт потратил большую часть урока, болтая о Грейнджер, сестре Элсии Твитт и родственниках некоторых других его более желанных учеников. Взглянув на часы, профессор приказал всем приготовить простой гербицид. Сварив совершенный гербицид, Драко изнывал от скуки. И он был не один такой. Многие семикурсники легкомысленно заканчивали свои зелья без особых усилий, некоторые из них были совершенно уверены, что их зелья на Ж.А.Б.А. будут намного легче, чем они предполагают. Когда он без особого энтузиазма перенес смесь в кувшин на своем столе, Драко заметил, что Грейнджер все еще помешивает ее. Даже Пэнси, которая никогда не была заучкой, закончила и перешла к сплетням с рыжеволосой, сидящей рядом с ней. — Не забудьте разлить его по бутылкам! — Повторил Слизнорт, шагая по проходам. — Если я не смогу доставить его в оранжерею, от профессора Спраута будет мало проку, не так ли? Несколько однокурсников Драко застонали и вернулись к своим гербицидам, но Грейнджер все еще шевелилась. Дымящийся котел и безумие в ее нахмуренных бровях были явными признаками того, что зелье пошло наперекосяк, и хотя Драко знал, что может помочь, он решил не вмешиваться. Будучи явно расстроенной, она добавила в варево корешок крылатки, что было ужасной идеей, так как оно все еще было на огне. Внезапно между ее губ раздался громкий писк, и она уронила палочку в кипящий котел, чем совершила ужасную ошибку, учитывая ингредиенты. Теперь, покрытая ядом, она прижала ладони к глазам, бормоча что-то «О нет. Нет, нет, нет, нет.» — Мисс Грейнджер, все в порядке? Покраснев, она пробормотала, — Э-э, да. Я просто… я просто думаю, что у меня есть небольшое раздражение. Колючки-крылатки… они… я не знаю, что случилось. Мои глаза, кажется, опухли. Густые брови Слизнорта поползли вверх. — Опухли? Ах, милая. Класс свободен, все! Похоже, Мисс Грейнджер нужно сходить в больничное крыло… Никто не ушел несмотря на слова профессора. Вместо этого все с величайшим вниманием наблюдали за разворачивающейся сценой. В конце концов, знаменитость класса попала в довольно неприятную ситуацию, когда варила самое простое зелье, какое только можно себе представить. Рука семикурсника взлетела в воздух. Его лицо было знакомо, но Драко никак не мог вспомнить его имени.  — Я провожу ее! — О, Уиллборн, как заботливо, — сказал Слизнорт. — Мисс Грейнджер, пойдемте. Уиллборн отведет вас в больничное крыло. Очевидно, Слизнорт тоже не помнил имени мальчика. Грейнджер встала и попыталась собрать свои вещи, но котел, палочка и ингредиенты с грохотом упали на пол. Взволнованная, она слепо села на корточки, чтобы поднять все, но Слизнорт остановил ее. — Не беспокойтесь, Мисс Грейнджер. Мы позаботимся об этом. — Убрав опасный яд и протянув ей палочку, он повернулся к Драко. — Мистер Малфой! Будьте джентльменом и соберите остальные вещи Мисс Грейнджер, хорошо? Все остальные, оставьте свои зелья на парте, и я заберу их после занятий… Мысленно выругавшись, Драко убрал беспорядок из ее вещей, и, взглянув на выходящих из класса студентов, увидел, как тот семикурсник обнял Грейнджер за плечи. Он замер, его внутренности скрутило в узел, а мысли двигались слишком быстро, чтобы их можно было обработать. Очевидно, она не хотела, чтобы к ней прикасались, особенно после всего, что с ней случилось. Бестолковый мальчишка, скорее всего, ничего не знал о войне. — Малфой! Гулкий голос Слизнорта вернул его к реальности. — Да, Профессор? — Великолепная работа над твоим гербицидным зельем, мой мальчик! Профессор поднял руку и внимательно осмотрел его. — Не думаю, что я мог бы сделать это лучше. Застигнутый врасплох, Драко просто ответил: — Э-э… спасибо. — О, Мистер Малфой, очень хорошо, действительно. — Слизнорт сунул бутыль в карман. — Исходя из произошедших событий, я полагаю, вы планируете держаться подальше от неприятностей в этом году? В голове Драко крутилось множество неприятных реплик, но Слизнорт был главой Слизерина, и без руководства, которое когда-то давал ему Северус Снейп, он нуждался в ком-то на своей стороне. Решив, что это в его интересах, он проглотил свою гордость и сказал:  — Да, сэр.  — Хорошо, хорошо… — Слизнорт крепко похлопал его по спине. — Ну, я лучше пойду и прослежу, чтобы мисс Грейнджер добралась до больничного крыла. Уиллборн, казалось, был совершенно очарован ею… Не удивлюсь, если по дороге он споткнется о собственный язык… С этими словами профессор оставил Драко наедине с его мыслями — мыслями, от которых он больше всего на свете хотел убежать.