Доверие

Снежинки зигзагами кружились в воздухе, напоминая Гермионе о приближении декабря. Каникулы навевали воспоминания о родителях, и, глядя, как профессор Флитвик вешает венки на горгулий, она вспомнила печальную истину: ее родители, живущие сейчас где-то в Австралии, не имели таких воспоминаний, как она. Ее детство жило только в ее сознании, и пока все сторонники Волдеморта не окажутся в Азкабане, им придется оставаться там. — Ты слышала, что я сказала? Пораженная, Гермиона ответила: — Извини, нет. Джинни не до конца простила Гермиону за ее взгляды на молодой брак, и Гермиона не была уверена, что она полностью простила Джинни. Тем не менее, после письма от Гарри и полутора недель молчания, они снова проводили время вместе, и к ужасу Гермионы, проводить время с Джинни означало планировать свадьбу. — Я спросила: как ты думаешь, может быть, нам стоит выбрать лилии в качестве центрального украшения? Ну, знаешь, для мамы Гарри? Я подумала, что это хорошая идея, так как она не может быть там и все такое… — Я думаю, тебе следует спросить Гарри, — сухо сказала Гермиона. — Да, хорошо. Душная тишина надолго заполнила воздух, оставив в стороне шум препирательств слизеринских девушек и Аргуса Филча, который был расстроен недавним местонахождением своей любимой швабры. Мадам Хуч нашла её на вершине башни Когтеврана. — На крыше! — он взвизгнул. Миссис Норрис обхватила его лодыжку, стараясь утешить, как могла. — Я уже несколько недель ищу эту швабру! Слизеринские девочки перестали спорить и стали наблюдать за разворачивающейся сценой. — Аргус, пожалуйста, успокойся, — сказала мадам Хуч, взваливая на плечо метлу. — Это всего лишь швабра. Скорее всего, это был Пивз или студент, разыгрывающий безобидную шутку. — Безобидная шутка? Она застыла! Когда осталось развесить лишь несколько венков, профессор Флитвик щелкнул пальцами, и нити швабры свободно упали, больше не застыв в грязной куче. — Благодарю Вас, профессор… — Филч замолчал, его голос звучал довольно разочарованно. — Но это все равно не решает, кого нужно наказывать, не так ли? Джинни, которая, казалось, совершенно не замечала окружающего, указала на фотографию в своем журнале. — Тебе не кажется, что это слишком кружевно? Свадебное платье, на которое она указывала, было снабжено длинным кружевным шлейфом, и для Гермионы оно выглядело так, как можно было бы ожидать увидеть на дорогой маггловской свадьбе — возможно, между двумя знаменитостями, которые будут иметь много папарацци и телевизионных репортажей. Она не была уверена, что это соответствует вкусу Джинни, но решила оставить это при себе. — Честно говоря, не знаю. Но ты можешь спросить у своей матери. Я уверена, что она подскажет. Если что-то было неуместно, миссис Уизли не только говорила Джинни, но и объясняла, почему это было неуместно, что было бы более уместно и как она могла бы сама создать наиболее подходящую версию. — О, я уверена, что ей есть что сказать по этому поводу, — пробормотала Джинни. Она тяжело вздохнула и сделала пометку на странице «Волшебные браки», в которую уткнулась носом с тех пор, как объявила о своей помолвке с Гарри. Профессор Уиттлвуд конфисковал его по меньшей мере трижды, но, очевидно, Джинни ловко делала копии. — Ты все еще не сказала ей, — заключила Гермиона. — Я скажу ей, когда мы приедем домой на Рождество, — заявила Джинни, вытягивая ноги. — В любом случае, мне пора на поле. Увидимся. Гермиона подавила смешок, предвидя выражение лица миссис Уизли, за которым должна была последовать долгая лекция. Затем она вспомнила, что, возможно, не будет свидетельницей такой лекции, потому что в этом году она не присоединится к Уизли на Рождество. У нее кольнуло сердце. Ее, конечно, пригласили; это было частью письма Гарри, хотя Гермиона не была уверена, что это можно назвать письмом. На зазубренном уголке обрывка пергамента он нацарапал ей то, что более точно можно было бы назвать запиской, вторую мысль, которую он вложил в конверт, предназначенный для Джинни. На обороте была нацарапана деловитая куриная царапина Аврора в виде бессмысленных цифр, адресов и нескольких имен, некоторые из которых Гермиона узнала, а некоторые нет. Было неловко думать, что Джинни, вероятно, читала его. На самом деле Гермиона была совершенно уверена, что именно поэтому между ними до сих пор существовала напряженность. «Гермиона Ты собираешься в нору на Рождество? Ты действительно должна. И помиритесь с Джинни, пожалуйста. Ей нужна девушка, чтобы сделать все эти свадебные дела. Надеюсь, скоро увидимся. Гарри» Если бы Гермиона была Джинни, она бы тоже хотела получить законные извинения, не те, что принес ее жених, хотя тот факт, что Гарри был чьим — то женихом, был довольно смешон. Он был так невероятно молод, а Джинни была еще моложе. Неужели они уже достаточно взрослые, чтобы понимать, что такое брак? Джинни довольно часто встречалась с другими парнями, но у Гарри был ужасно ограниченный опыт общения с девушками, так как он мог знать, не слишком ли быстро двигается? Однако ей было интересно, каково это — иметь жениха, когда она еще школьница. Будет ли она тоже игнорировать своих профессоров, просматривая цветочные композиции? Какой цвет будет лучше смотреться с огненными волосами Уизли? Заплачет ли Рон, увидев ее идущей по проходу? — Конечно, он не станет, — пробормотала она себе под нос. Она почти закончила свою мысль вслух: потому что он никогда не попросит меня об этом. Вдруг, она поняла, как возвращается к своей спальне. По крайней мере, там она могла отвлечься от курсовых работ и книг, которые, по мнению Гермионы, должны были волновать девушку в школе. В будущем у нее будет время для свадеб и летних романов, а когда придет время, она найдет кого — нибудь получше, чем Рональд Билиус Уизли. *** «Исключительные зелья для примерных учеников» лежали на коленях Гермионы. Она свернулась калачиком в постели, изучая зелье, которое они с Малфоем будут разбирать, и, как обычно, была рада сосредоточиться на учебе, а не на Роне. Хотя она никогда не думала, что будет с нетерпением ждать встречи с Малфоем, она начала получать удовольствие от того, что у нее есть кто-то, с кем можно учиться. Редко кто был достаточно умным, чтобы помочь ей так же, как она помогала им. В конце концов, ее последние оценки были отличными. — Ого! Снова отличная работа, Мисс Грейнджер! — Профессор Слизнорт сказал ей об этом на прошлой неделе. — Надеюсь, Вы придете на рождественскую вечеринку в Клуб Слизней? — Конечно, профессор. Судя по ее повторному успеху, она была бы шокирована, если бы они с Малфоем все еще занимались после рождественской вечеринки. Гермиона была уверена, что справилась бы и без его помощи, но, возможно, именно желание покончить с наказанием заставило ее перестать отвлекаться в классе, потому что, как бы она ни отрицала это, она была отвлечена. Подобно тому, как Джинни испытывала потребность поглазеть на образцы обеденных меню и букетов в магических браках, Гермиона испытывала потребность написать Рону. Она не только писала ему, но и беспокоилась о его реакции, поэтому редактировала, переписывала и пересказывала почти все, что думала. Это было утомительно. Еще более утомительным было притворяться, что она терпит неудачу из — за собственных недостатков. Малфой принял ее каракули за заметки, и хотя она отчаянно хотела сказать ему, что у нее была бы идеальная буква «О», если бы она действительно делала заметки, она не могла. Размышляя об этом, она вдруг поняла, что уже давно не посылала Рону никаких писем. Ее отметки в зельеварении стали настолько важными, что желание написать Рону исчезло, но мысль о нем все еще заставляла ее сердце болеть. Она не знала, что нужно будет делать, если бы ей снова пришлось встретиться с ним лицом к лицу. Именно тогда она смирилась с тем, что, как она подозревала, уже знала: ей придется разочаровать Гарри и Уизли в этом году, потому что, пока Рон будет в норе на Рождество, ее там не будет. *** Воскресный завтрак был поистине ужасен. Ночные кошмары о войне, Роне и безымянной красивой женщине мучили Гермиону, оставляя ее с горлом, полным желчи, и фиолетовыми мешочками под глазами. Увы, чувствуя сильную тошноту, она все еще находилась в Большом зале, глядя на Джинни, пока та размышляла о свадьбе. — Орабель стащила его со стола мадам Пинс… — хихикнула Джинни. Гермиона ничего не сказала. Она не одобряла воровство, даже если оно было совершено самой несчастной женщиной в Хогвартсе. — Думаю, он мне нравится больше, чем «Магические браки». Он немного толще, и там есть целый раздел с декоративными амулетами. Декоративные амулеты звучали гораздо интереснее, чем цветочные композиции или образцы цветов, и впервые за это утро Гермиона перестала сожалеть о своем воскресном визите в Большой зал. — А есть те, которые тебе нравятся? — спросила она сонно. — Ну, мне нравится этот, — сказала Джинни, указывая на мерцающую фотографию в журнале. — здесь написано, что вы можете делать любые цвета, какие захотите… О, фиалка и золото хорошо бы сочетались с моими волосами, ты не находишь? — Да, и это заклинание будет не очень трудным. Гермиона наклонилась к Джинни, чтобы прочитать текст. — Я могла бы помочь с чем-нибудь подобном. Впервые за последние две недели Джинни просияла. — Ты действительно хочешь? — Конечно. Схватив пышку, Джинни перевернула страницу. Она откусила большой кусок и спросила: — Значит, ты больше не думаешь о возрасте? — Я все еще думаю, что вы оба молоды, — призналась Гермиона, — но это не значит, что я не буду помогать. Вы мои лучшие друзья. Рыжая заметно расслабилась и протянула руку, чтобы проткнуть сосиску. — Спасибо, Гермиона. Это действительно очень много значит. Я знаю, что для Гарри это тоже много значит. — Я уверенна, что вам будет хорошо вдвоем. Она никогда не признала бы, что была неправа, потому что не верила в это, но никто не заслуживал большего счастья, чем Гарри и Джинни. Даже несмотря на ужасы войны, они стали сильнее, чем когда-либо, что было больше, чем она могла сказать о себе и Роне, так что, возможно, хотя и маловероятно, они оба знали что — то, чего не знала она. Может быть, любовь, как и Квиддич, оставила пустоту в ее библиотеке знаний. Джинни прервала ее размышления, указав на пурпурные платья подружек невесты с пышными рукавами. Никогда за все свои годы Гермиона не видела ничего более уродливого. — Они ужасны. Кто в здравом уме заставит своих друзей и семью носить их? — Проворчала Джинни. — Что надеть? Лидия Клэппорд села слева от Джинни и уставилась в журнал. Она неодобрительно сморщила нос. — О, Они просто отвратительны. Я никогда не думала, что фиолетовый может быть таким уродливым. — Взглянув на Гермиону, она добавила: —Только представь, как бы ты выглядела в одном из них с твоими волосами и всем прочим. — У нее прекрасные волосы, — отрезала Джинни, — И если кто-то из моих подружек невесты и может снять одно из этих платьев, так это Гермиона. Гермиона фыркнула. — Гермиона, ты не хочешь что-нибудь съесть? Отвлекшись на журнал, Джинни, казалось, не замечала, что Гермиона до этого момента ничего не ела. Она повернулась и посмотрела на подругу. — Вообще-то, отличный вопрос. Когда ты в последний раз ела? — Вчера, — пробормотала Гермиона. — Я просто не очень голодна. — Мне все равно, — мрачно сказала Джинни. Она схватила пышку и бросила ее на пустую тарелку Гермионы. — Ешь. — Да, хорошо, — вздохнула Гермиона, разламывая печенье на завтрак. Даже после самого маленького кусочка, который она смогла съесть, ее желудок протестующе заурчал. Лидия, казалось, была довольна ее стараниями, но Джинни наблюдала за ней, прищурившись. — Крыса не смогла бы прожить на таком маленьком кусочке. Гермиона застонала и поднесла ко рту еще один кусочек, от которого у нее скрутило живот, но не успела она откусить кусочек, как на помощь ей пришли утренние совы. Обычный посетитель Джинни бросил перед ней увесистый конверт, как он часто делал. А потом случилось нечто странное. Сразу за белоснежной фигурой Альтия стояла невероятно пушистая сова с большим голубым бантом на шее. У этой совы, которую Гермиона не узнала, к лапке был привязан маленький, богато украшенный конверт, и она прыгала через стол — прыгала к ней. — Это сова Луны, — заметила Джинни, когда птица с громким уханьем остановилась перед Гермионой. Гермиона развязала конверт и повертела его в руках, чтобы найти печать из прекрасного бронзового воска. На нем был оттиснут символ дара смерти, вероятно, избранный отцом Луны, Ксенофилиусом Лавгудом. Как любопытно было увидеть его снова. До чего же все это было знакомо. — Интересно, чего она хочет, — сказала Гермиона, ломая печать. Пергамент, который она вытащила, очень напомнил ей обоих Лавгудов. Веретена, звезды и луны украшали края: предметы Луны. Затем на вершине снова были треугольник, круг и линия: плащ, камень и жезл. Более приятное зрелище было чуть ниже: в кудрявом девичьем почерке Луны была не записка, а настоящее письмо — письмо, которое было причудливым и полным надежды, и все, что олицетворяла Луна Лавгуд. До этого момента Гермиона не осознавала, как сильно скучает по этой легкомысленной девушке. «Дорогая Гермиона, Надеюсь, ты здорова. Как Хогвартс? Мы с Невиллом очень скучали по нему, как и наши старые друзья. Я редко выхожу из дома, хотя в последнее время отец стал более снисходителен. Он не часто доверяет Аврорам, но Невилл ему очень нравится. Конечно, со всеми этими слухами о Пожирателях Смерти, посылающих Гендельсников от их имени, я понимаю, почему мой отец предпочитает, чтобы я не уезжала. Я бы никогда не хотела столкнуться с одним из них, тем более что они довольно хитрые. К счастью, Невилл не работает в следующие выходные, и поскольку студентам Хогвартса будет разрешено посещать Хогсмид, мы надеялись, что вы присоединитесь к нам в «Кубанью голову» в следующую субботу. Мы видели Джинни Уизли довольно недолго, но нам было грустно видеть, что ты не присоединилась к ней. Я так рада узнать о ее помолвке с Гарри Поттером! Они оба очень милые, не правда ли? Я должна закончить писать. Мой отец просит меня помочь ему избавить комнатные растения от нагрудников. Я очень надеюсь, что ты сможешь сделать это. Искренне, Луна Лавгуд» Джинни изогнула бровь. — Ну что? Как она там? — Честно говоря, ей, кажется, немного скучно торчать в доме своего отца, — резюмировала Гермиона. — Они с Невиллом будут в Хогсмиде в следующие выходные, так что, возможно, это поднимет ей настроение. — Значит, ты собираешься встретиться с ними? — Не знаю, — честно призналась Гермиона. Возможно.