Доверие

Гермиона ела свой третий тост. Хруст только усилил боль в голове, но она помнила, как маггловские СМИ утверждали, что еда — лучшее лекарство после пьяной ночи, так что она, тем не менее, не сдавалась. Намазывая четвертый кусок тоста смородиновым джемом, она попыталась привести в порядок свои невероятно искаженные мысли, надеясь, что мигрень утихнет, когда она начнет разбираться в собственной реальности. Ее суббота, в конце концов, была странной, и после того, как она увидела Малфоя этим утром, у нее было чувство, что их встреча будет еще более странной. Драко Малфой сожалел о вчерашнем. В этом она была уверена. Проведя с ним так много времени, она начала понимать его язык, который он держал в секрете: язык, который сиял только в его стальных глазах, иногда сопровождаемый жестами или отвлекающими замечаниями. Взгляд, который он бросил на нее в то утро, был взглядом, которого она никогда не хотела, но теперь, когда это случилось, необъяснимая тяжесть свалилась с ее плеч. Прежде чем она успела что-либо обдумать, Джинни плюхнулась на место слева от нее. Рыжеволосая выглядела недовольной; — Доброе утро, — сказала Гермиона между укусами. Джинни с силой воткнула нож в копченую рыбу. — Утро. — Что-то случилось? — С чего ты взяла? — Джинни фыркнула. — Почему что-то должно быть не так? — Не знаю, — ответила Гермиона, указывая на изуродованное филе, — но ты изуродовала свою копченую рыбу. — Это моя копченая рыба. Я могу искалечить ее, если захочу. В то утро у Гермионы слишком сильно болела голова, чтобы играть в угадайку, поэтому она съела свой тост и позволила Джинни продолжать надувать губы, что очень напомнило ей о Роне. Только когда она была готова вернуться в свою спальню, Уизли решилась задать вопрос, который ей явно не терпелось задать. — Значит, вчера ты встречалась с Луной и Невиллом, так? — Да, конечно, — ответила Гермиона, накладывая бессловесное исчезающее заклинание на крошки на ее груди. — Почему спрашиваешь? — Ну, Лидия Клэппорд утверждала, что видела тебя вчера вечером пьяной. — темные глаза Джинни изучали ее собственные. — По ее словам, ты была с Малфоем. Гермиона знала, что Джинни рано или поздно узнает об этом. Другие, включая Пэнси Паркинсон, видели их обоих, и репортер даже сфотографировал их. С такими назревающими сплетнями излияние правды было неизбежно, и Гермиона была достаточно умна, чтобы это понять. Тем не менее, это был разговор, к которому она еще не была готова. — Луна и Невилл оставили меня одну из-за очередной глупой галлюцинации Луны, — многозначительно сказала она. — Я слишком напилась, и Малфой проводил меня до замка. Вот и все. — Это не похоже на Малфоя, — недоверчиво сказала Джинни. — Так вот что случилось! Стая сов влетела в Большой зал, чтобы доставить почту и принять свои угощения, как они всегда делали. Гермиона сглотнула, когда довольно нервная сова приземлилась перед соседним второкурсником. К его ноге была привязана свернутая газета. — Гермиона Грейнджер и Драко Малфой? Один из Когтевранцев ахнул и воскликнул: — Они встречаются? — Я же говорила тебе, что они были вместе прошлой ночью! Я их видела! Джинни развернулась и зашагала к второкурснику. С огнем в глазах она закричала: — Дай мне это! — и, к протесту второкурсника, схватила газету. Стиснув зубы, она шлепнула ее на стол и снова села, ожидая объяснений. — Он просто проводил тебя до замка, да? — наконец спросила Джинни, приподняв бровь. — Она ткнула в заголовок указательным пальцем и добавила: — Или мне следует беспокоиться из-за этой чепухи про «преступника и героиню войны»? — Джинни, тебя там не было… — Не меняй тему разговора. Между вами что-то происходит? — Ты это серьезно? Это же Малфой! — Да, это Малфой, и ты выглядишь так, будто проводишь с ним очень много времени. — А может, и не было бы этого, если бы ты пошла со мной! В течение нескольких часов Гермиона умоляла Джинни пойти с ней, чтобы встретиться с Луной и Невиллом, но Джинни отказалась, поскольку ей нужно было «не тратить деньги до свадьбы», оправдание, в которое Гермиона едва могла поверить, не говоря уже о том, чтобы простить. Состояние Гарри наверняка окупит все это дело. — Не вини меня в этом, Гермиона. Что бы ты ни делала с ним, мне все равно, но не вини меня, когда Гарри и Рон начнут задавать вопросы. — она указала на глазеющего второкурсника. — Видимо, ты проводишь время с Малфоем, чтобы заслужить то внимание, которое ты от них хотела. — Ты думаешь, я этого хочу? Джинни пожала плечами. — Просто мне кажется немного забавным, что ты выбрала человека, которого мой брат ненавидит больше всего. Я имею в виду, что не виню тебя. Если бы я пыталась заставить Гарри ревновать, Малфой тоже был бы моим первым выбором. Гермиона не могла слушать подобные обвинения. Вместо этого она молча встала и вышла из Большого зала. Ее утро было лучше провести в заботах о похмелье, чем защищаться, когда нечего было защищать. Кроме того, к вечеру ей понадобятся силы. Если встреча с Джинни была вызовом, то встреча с Малфоем наверняка была адом. *** Гермиона нетерпеливо ждала у хижины Хагрида. Ее головная боль едва утихла, вероятно, из-за того, что она провела много часов, думая о своей бесцельной размолвке с Джинни этим утром. Когда-то Гермиона пыталась заставить Рона ревновать ее к Кормаку Маклаггену, но после войны она уже не была такой мелочной. Если бы Джинни была хорошей подругой, она бы это знала. — Я могу пить с кем захочу, — пробормотала Гермиона себе под нос, — И если я решу выпить с Малфоем, это не имеет никакого отношения к Рональду Уизли. Еще несколько мгновений она обдумывала свои слова, чтобы увериться, что выиграет следующий спор с подругой, уверить ее, что Рональд был самым далеким от ее мыслей, когда она позволила Малфою посидеть с ней в тот вечер. Она трижды тихо повторила свое несогласие, когда светловолосый слизеринец наконец спустился с холма, глубоко засунув руки в карманы. — Опять холодно. — Да… Они шли по следам, по которым почти всегда шли, время от времени предупреждая друг друга о растительности или скользкой грязи — простые слова заполняли пустой воздух, чтобы он казался менее пустым. Ни больше, ни меньше. Малфой споткнулся о торчащие корни и выругался про себя, хотя и отрицал это, когда Гермиона спросила его, все ли с ним в порядке. Это была самая содержательная часть их разговора за всю прогулку. Вскоре они уселись на своем обычном месте, где молча начали учиться. Малфой углубился в свои записи по арифметике, в то время как Гермиона сосредоточилась на зельях —предмет, который он, очевидно, доверил ей изучать самостоятельно, по крайней мере сегодня. Гермиона почти закончила свои заметки к главе, когда Малфой спросил: — Исконное число: сложить или вычесть из числа предков? — Вычесть. Прошло, наверное, минут двадцать, пока Гермиона просматривала свои записи в поисках ответа, который она пыталась найти с самого начала главы. Ее записи, к сожалению, подвели ее, и пришлось обратиться к Малфою. — Щепка ядовита, если ее проглотить, не так ли? — Если только зелье не разбавлено. Последовавшая за этим тишина была громче любой тишины, которую когда-либо знала Гермиона. Без Гарри, без Рона, без Джинни, без Луны или Невилла, а теперь, как ни странно, без Драко Малфоя, она была совершенно одна. Дружба помогла ей пережить даже самые мрачные времена, и теперь, когда вечера были полны кошмаров, а дни споров, ей не к кому было обратиться за ощущением нормальности, даже к своему бывшему врагу. Когда слезы угрожали пролиться, Гермиона попыталась сморгнуть их, решив подождать, пока она останется одна, но не смогла. Они струились по ее щекам, и все это время она смотрела на свои записи, не потрудившись исправить размазанные чернила. Будет время, чтобы очистить пятна от воды. Но Малфой был слишком близко. Если бы он увидел, как она тихо произносит заклинания, то мог бы заметить, что она плачет. В панике она вытерла слезы, надеясь, что он подумает, что ее насморк вызван только холодным воздухом. — Почему плачешь? Он был гораздо проницательнее большинства подростков. Он всегда был таким. Гермиона хотела бы, чтобы это было не так. — Я в порядке — выдохнула она, все еще вытирая глаза. — Просто скажи мне. Мы ничего не добьемся, пока ты будешь реветь. Это был не тот добрый способ, которым Гарри Поттер мог попросить ее признаться, что она расстроена. Именно так Рональд Уизли требовал, чтобы она рассказала ему, что случилось. Она стряхнула с себя мысли о Роне и встретилась с обжигающим взглядом Малфоя. — Ну, если хочешь знать, — начала она, положив перо на книгу, — У нас с Джинни были небольшие разногласия. — По какому поводу? Она узнала, что ты когда-то была неравнодушна к Поттеру? — Нет! Лицо Грейнджер вспыхнуло, хотя она и не совсем понимала почему. Много раз ее обвиняли в том, что она влюблена в Гарри, иногда даже публично. — Гарри и я… мы не… он мне как брат. И это не имело никакого отношения к Гарри. Это было связано с… — Она замолчала, пытаясь решить, стоит ли вообще говорить ему правду. -…с тобой, вообще-то. — Со мной? А что ее связывает со мной? — Она думала, что мы… ну, не знаю… друзья, я полагаю? Гермиона снова замолчала, и она почувствовала, что выражение ее лица дрогнуло, когда она решила, должна ли она быть честной. Наконец она добавила только: — Она думала, что я сошла с ума. — И что же ты ей сказала? Гермиона откашлялась. — Я сказала ей правду, что мне было весело. Я была пьяна, и она должна пойти со мной в следующий раз, чтобы это не повторилось. Хотя именно это она и сказала Джинни, она не солгала, когда сказала Малфою, что ей весело. Забавно: такое далекое чувство. Она хотела почувствовать это снова. Может быть, они и не были близкими друзьями, но не повредит ли еще одна выпивка? Но это не имело значения. Они никогда больше не будут пить вместе — после всего того внимания, которое им уделили. Малфой пристально посмотрел на нее, прежде чем пробормотать: — Может быть, в следующий раз она будет следить за тобой, так как тебе явно нельзя доверять спиртное. Гермиона не знала, чего она ожидала от него, но его ответ разочаровал ее. Тем не менее, она решила, что лучше не показывать этого, поэтому спросила: — Ты отработал все свои задачи по арифметике? — Да, — спокойно ответил он. — Ты работаешь быстрее, чем раньше, — сказала Гермиона, гадая, уловил ли он ее тонкий комплимент. — Да, но у меня не было особого выбора, я хотел сдать экзамен, — он закрыл книгу и начал запихивать ее в свою школьную сумку. С последним рывком он захлопнул школьный портфель и добавил: — Нет особого смысла ходить на занятия, если я не собираюсь заканчивать их с отличными оценками. — Думаю, это правильно, — вздохнула Гермиона. Его язвительность не ускользнула от нее. — Ты собираешься вернуться в замок? — Нет, я просто собирал свои вещи, чтобы провести остаток дня здесь, в этом проклятом холодном лесу, — усмехнулся он. — Ладно, э-э… дай мне собраться. Нам нельзя ходить тут в одиночку. Малфой закатил глаза и стал ждать. Обратный путь прошел в молчании.