Доверие

Малфой-Мэнор слишком долго был окутан мраком. Драко чувствовал его злобу в своих венах и костях, но каким-то образом все ужасы, которые он видел там, казалось, постепенно рассеялись, и в центре огромной комнаты он повернулся на каблуках и испустил дрожащий вздох. Это была она. Излучая мягкий свет, который, казалось, прорезал весь хаос Драко, Гермиона Грейнджер стояла у тикающих дедушкиных часов. — Грейнджер, — прошептал он, пересекая комнату, чтобы встретить ее. Тепло ее кожи было приятно знакомым, когда он притянул ее к себе и прижался лбом к ее лбу. — Что ты здесь делаешь? — Он идет, Драко. Ее широко раскрытые глаза не моргали. — Кто? — Кто идет? — Волдеморт. Имя прозвучало как шипение, и внезапно лицо, которое он так хорошо знал, покрылось мерцающей зеленой чешуей. Он отшатнулся, и она засмеялась своим сладким смехом — смехом, который длился всего несколько секунд, прежде чем она стала больше змеей, чем женщиной, неспособной говорить ни на каком языке, кроме Парселтанга. — Очень хорошо, Нагайна, — прохрипел Темный Лорд. Длинные нечеловеческие пальцы прошлись по подбородку змеи, и если Драко думал, что он способен любить, он мог бы увидел любовь в чудовищных красных глазах. — Будь терпелива. Ужин будет подан очень скоро. Если Гермиона Грейнджер излучала свет, то Том Реддл был черной бездной. — Ты ведь присоединишься к нам, Драко? Прежде чем Драко успел ответить, из темноты донеслось хихиканье. Беллатриса Лестрейндж неторопливо вышла на середину комнаты, лениво вращая палочкой и насвистывая, приближаясь к единственному мужчине, которого она по-настоящему любила. Над ней парила Грейнджер, корчащаяся и связанная, с искривленными руками. Увидев перепачканные кровью кудри, Драко бросился на тетю. Увы, какая-то сила остановила его совсем рядом с ней. Она невесело рассмеялась, подхалимка Темному Лорду и больше ничего—пустая оболочка той души, которая когда-то жила в ней. Застыв во времени, он смотрел, как она кружит вокруг него, словно хищник, а он — ее добыча. — Похоже, ты была права насчет своего племянника, Беллатриса. Предатель крови, питающий слабость к Магглорожденной подружке Гарри Поттера. Пожалуйста, прости меня за то, что я сомневался в тебе. Похоже, Нарцисса воспитала его не так хорошо, как мы думали. — Она слишком мягка с ним, милорд. Я всегда это говорила. Если бы у меня был сын, я бы никогда не позволила ему вести себя так дерзко. Я убью любого, даже собственного ребенка, если они предадут вас, милорд, клянусь вам. — Я знаю, Беллатриса. Ты мой самый верный последователь, и за это ты должна быть вознаграждена, но твои родственники склонны сбиваться с пути истинного. В конце концов, твоя сестра Андромеда тоже выбрала такой образ жизни, не так ли? — Она мне не сестра, — выплюнула Беллатриса, — и он мне не племянник! Позвольте мне убить его, милорд. Пожалуйста. — Сейчас не время. — он расчесал ее темные локоны, и Драко увидел, как ее глаза медленно закрылись в чистой любви и тоске. — Сначала Нагайна должна поесть. Затем, одним щелчком костлявых пальцев, Грейнджер упала на пол, пытаясь стряхнуть веревки. Чем больше она извивалась, тем сильнее они сжимались, и, поскольку она была умна, она перестала двигаться. И тут Нагайна бросилась на нее. — Нет! — закричал Драко — Отпусти ее! Я сделаю все, что угодно! Но он опоздал. Драко резко проснулся. Фальшивая луна светила с неба, освещая спальню, и когда Бродмур крепко спал слева, он снова лег и стал ждать утра. *** — Я так и думала, что найду тебя здесь. Нахмурившись, Драко остановил дезиллюминационные чары. Он даже не попытался пошевелиться, чтобы Гриффиндорка могла присоединиться к нему за статую кентавра, но она все равно протиснулась рядом с ним. — Как ты узнала, что я здесь? — Твои чары ослабли, — сухо ответила она. — Я хотела… э—э… назначить нашу следующую встречу. — Я думал, это будет завтра. — Да, я тоже, но… э-э… я подумала, не стоит ли нам еще раз заглянуть в библиотеку? Дело в том, что на улице метель, а снега все больше и больше… — Значит, на этот раз не в запретный лес? — кисло спросил Драко. Ее лицо вспыхнуло. — Нет. И это не значит, что мы всегда должны там встречаться. Я знаю, что люди могут быть ужасно осуждающими, и это, вероятно, будет только хуже из-за… ну, обстоятельств, но я действительно не думаю, что мы должны бегать по Запретному лесу. — Мерлин, Грейнджер. Мне не нужна эта чертова речь. Библиотека отличное место. Складка на ее лбу исчезла. — Неужели? Ну, в таком случае, как насчет того, чтобы сходить туда вместе? — Да, хорошо. — Тогда увидимся. Она поднялась на ноги и начала бочком пробираться мимо статуи, прежде чем снова повернуться к нему лицом. — О, Малфой? Он выжидательно поднял брови, хотя и не был уверен, чего именно ожидает. Внезапно ее щеки снова порозовели, и она покачала головой. — Неважно. Увидимся завтра. *** Библиотека была переполнена, и, проходя мимо стола мадам Пинс, Драко увидел на ее лице явное раздражение. Группа студентов собралась возле книжного шкафа, и оттуда они показывали на нее и издавали бессмысленные звуки поцелуев. Он не знал, почему они это делают, но было очевидно, что мадам Пинс в плохом настроении из-за них. Оставалось надеяться, что у Грейнджер хватит ума выбрать один из самых отдаленных столиков — такой, где они не привлекут внимания ни буйных учеников, ни строгого библиотекаря. В конце концов, когда он проходил мимо многочисленных книжных полок, на него было обращено множество хмурых взглядов и смешков. Один даже предположил, что он наложил на Грейнджер проклятие Империуса, что было, конечно, смешно, но не совсем неожиданным обвинением. Иначе почему Гермиона Грейнджер охотно проводит время с Пожирателем Смерти? Отбросив очередную угрозу от неряшливого Гриффиндорского мальчишки, он заглянул за последний книжный шкаф в отделе гербологии. Наконец он заметил кудряшки, который так долго искал. — Сегодня здесь народу, как в саду, не так ли? — удивился он, усаживаясь напротив нее. — Люди толпились за другими столиками. — она сморщила нос. — Многие школьники шныряли вокруг, чтобы увидеть мадам Пинс. Я не думала, что здесь будет так много народу. — Я заметил, что сегодня она необычайно популярна. Что все это значит? Перевернув страницу учебника зелий, она сказала: — Видимо, она поцеловала Филча у теплиц. Драко подавился. Книги учили его, что даже самые отвратительные ведьмы и волшебники находят кого-то, кто их любит, но он никогда не представлял себе этого. — Черт возьми, Грейнджер. Ты должна предупреждать, прежде чем говорить подобное — Ты сам спросил. — она пожала плечами. Он не мог не ухмыльнуться. — Это так. Она ухмыльнулась ему в ответ — кривая усмешка, которую он видел несколько раз, но все же она появлялась на ее лице очень редко. Драко погрузился в чувство страха, к которому так привык, потому что это был единственный способ описать бурлящее чувство в его животе: страх. Расчесывая свои густые кудри, она снова обратила внимание на книгу, лежавшую перед ней. — Извини, но нам, наверное, надо начать работать… я хотела спросить тебя об использовании азиатской водяной травы здесь… Драко смотрел, как ее женственные пальцы пробегают по странице, а губы шевелятся, но он был слишком сосредоточен на этих невероятно тонких пальцах. — Так ты поможешь? Борясь с жаром на щеках, он сдвинул брови и закрыл лицо руками. Если она не заметит, что он покраснел, то, возможно, не поймет, о чем он, к своему стыду, думал. — Извини, я прослушал твои слова. — Чилийская или американская водяная трава, нельзя использовать одну из них? Теперь настала ее очередь краснеть. Если бы Драко не был так сосредоточен на том, чтобы отвлечь ее внимание от себя, он мог бы издеваться над ней за то, что ее беспокоит его мнение. — Слизнорт держит у себя азиатскую водяную траву, так что нет никакой причины, по которой нужно было бы заменить ее. — он полез в школьный портфель и вытащил учебник по арифметике, стараясь найти хоть что-нибудь, что отвлекло бы его от нее. — Но это не значит, что ты не можешь. На самом деле любая водяная трава должна так же реагировать на глаза рыбы. — Так я и думала. Кивнув, она что-то нацарапала на полях учебника. — Ты только что написала в учебнике? — Я забыла пергамент. Я могу уберу записи позже, это действительно не такая уж большая проблема. — Осквернить книгу — не такая уж большая проблема? Мадам Пинс, вероятно, думает иначе. Держу пари, что она снова запретит тебе ходить сюда, если поймает. Она нахмурилась. — Ты ведь никогда этого не забудешь, правда? — Никогда. Так они работали довольно долго: она подтверждала свои многочисленные предположения, а он время от времени спрашивал ее об арифметике. Для любого, кто не знал их далекого прошлого, они могли выглядеть как два добропорядочных студента. Однако их история была слишком публичной, и именно поэтому Драко не удивился, когда группа студентов остановилась перед ними. Он узнал в них гриффиндорцев. — Значит, это правда. Перо Грейнджера замерло. — Чем я могу вам помочь? — Нет, мы просто должны были увидеть это своими глазами, — твердо сказал пухлый мальчик. — Я в это не верил. Никто из нас не верил. Прищурившись, Грейнджер спросила: — О чем ты говоришь? Ярко-голубые глаза мальчика метнулись от нее к Драко. — Ты и он! Как писали газеты. Это неправильно, не так ли? Если вспомнить все, что он сделал. — И что же он сделал? — с вызовом спросила Грейнджер, вытягивая шею. — Раз уж ты такой эксперт, посвяти меня. Высокая девушка в группе свела свои темные брови вместе. — Он Пожиратель Смерти! И убийца! Как ты смеешь связываться с этим… с этим чудовищем? После всего, за что ты стояла, после всего, чем ты рисковала на войне, как можешь быть с ним? Мы тебе доверяли. — А может быть, я ему доверяю! — крикнула она, хотя Драко был совершенно уверен, что она говорит это только для того, чтобы спасти свой имидж. — Я знаю Драко с одиннадцати лет. Что ты о нем знаешь? — Мы знаем, что он Малфой, — вмешалась третья девушка, скрестив руки на груди. — Мы знаем, что он проклял мадам Розметту! — Итак, вы знаете только то, что было напечатано в «Ежедневном пророке» — газета, которая едва ли является новостной и не имеет никакого контекста. Может быть, стоит попытаться узнать человека, прежде чем делать всякие глупые обвинения в том, что он убийца. Трое гриффиндорцев обменялись смущенными взглядами. Грейнджер решительно вернулась к своей книге. — Так я и думала. Перешептываясь между собой, компания поспешила прочь. Драко не слышал всего, что они говорили, но ему казалось, что их мнение о нем не изменилось. — Что это было? — прошипел он. — Что значит «что это было»? Я заступилась за тебя. — Я имею в виду, они подумают, — начал он, — Что мы… Слова не могли даже слететь с его губ. — Какая разница, что они думают? Их мнение ничего не значит для меня и не должно значить для тебя. Какие бы у них ни были неверные представления о тебе, они не определяют тебя, и чем скорее ты это поймешь, тем скорее перестанешь быть таким несчастным все время. Драко фыркнул. — Ты так же несчастна, как и я. — Тогда, я полагаю, нам обоим предстоит кое-что обдумать. Кстати говоря, ты уже начал свою числовую диаграмму? — Я собирался, но мне нужно было кое-что посмотреть, и Мадам Пинс запретила мне ходить в библиотеку. Она застонала. — Ты невозможен.