***
Это была очередная ночь без сна. Драко лежал в своей постели, смотря в потолок. Астория спала рядом, ее волосы разметались по подушке, рука лежала под щекой, иногда она вздрагивала, но большую часть времени не издавала ни единого звука, будто ее и не было во все. Драко мучило всего два вопроса. Был ли он достаточно хорошим мужем? И было ли это честно по отношению к самому себе. На первый вопрос ответ находился, пусть и с трудом. Он опускал то, что не дарил супруге любовь, забывал, что оказавшись за крепкими стенами менора, они едва ли общались. Была ли в этом разница? Он регулярно выполнял свой супружеский долг, много работал, чтобы увеличить состояние семьи и всегда соглашался на ее авантюры. Проблем у хозяина менора оказалось сильно больше, чем он себе мог представить. Дела вынуждали проводить большую часть времени на встречах и переговорах, здесь попросить, там предложить, тут проверить, а там придумать и подтолкнуть к исполнению. Ответственность за людей накладывала свои отпечатки и спустя каких-то несколько месяцев к нему вернулись синяки под глазами из школьных времен, появились морщинки на лбу, бледность лица и сутулость, правда последняя лишь тогда, когда никто не видит. Астория тоже не сидела без дела и работала наравне с мужем, но ее задача состояла в том, чтобы обелить честное имя Малфоев, создать прочные связи с другими фамилиями и прослыть самой щедрой семьей в мире благотворительности. Все свободное время, что Драко не работал, они проводили или в гостях, или принимая гостей. Чаще всего, Тори писала для мужа речь, продумывала, как они буду общаться, какие темы поднимать, о чем ссориться на людях, и как мириться после. Она сумела превратить всю их жизнь в хорошо спланированный спектакль. И вот уже в магическом мире все разговаривали о том, какая прекрасная пара юная чета Малфоев, как идеально они подходят друг другу и как счастливы вместе. Драко же чувствовал себя все хуже и хуже. И здесь возникал второй вопрос. Ответить на него честно, означало разрушить все. Это оборачивалось в срывы, во время которых он возвращался в свою квартиру, которую продолжал снимать в тайне от жены, и долго лежал на полу, а потом перебирал шкафы и тумбочки в надежде найти что-то интересное. И каждый раз находил. Гарри провёл здесь не так много времени, но все же умудрился перетащить все свои блокноты с рисунками, ежедневники с планами на будущее и записями о прошлом. Он говорил, что здесь проще творить, как будто это делает не он, словно он только проектор, а творит дух квартиры. И здесь же все и оставил, когда Драко выставил его за дверь. До чего же глупо это вышло. Ещё глупее было прийти на его свадьбу с Джинни. Как он вообще до этого додумался?! Малфоя до сих пор это злило. Ещё больше злила мысль, приходящая после. Он не смог объяснить Астории и матери, почему Гарри не нужен этот чертов плюс один. Но сегодняшней ночью все было иначе. До этого он только разъедал себя мыслями, ненавидел и проклинал мир. Сегодня ему было обидно за то, что он, Драко Малфой, превратился в жертву. Он увидел, что злом был он сам. Он и только он согласился на такую жизнь. Когда в окне задребезжал рассвет, Драко уснул с твёрдой уверенностью, что утром все изменится. Пора брать жизнь в свои руки. Он проснулся позже Астории. Для выходного дня обычная практика. Вместо халата поверх пижамы, надел брюки и рубашку. Это все ещё было его поместье, но после разговора именно ему придётся покинуть его на неопределенное время. Это честно. Ей нужно будет прийти в себя. Он медленно спускался по лестнице, рассматривая портреты своих предков. В семье Малфоев никогда не было разводов. Это неприемлемо. Его бы прокляли, будь они чем-то большим, чем портреты. Но сейчас только недовольно смотрят, впрочем, как и всегда. Но Драко кажется, что они прочли его мысли и теперь осуждают. Первый, кто разведётся, первый, кто сбежит от жены к лучшему другу. Первый, кто не подарит этому дома наследника. Первый, кто проживает свою жизнь счастливо. Только последнее двигало вперёд. Астория привычно ждала за столом уже накрытым к завтраку. Около места Драко стоял его любимый пудинг с джемом и одно яйцо всмятку идеальной формы. Свежесваренный кофе с добавлением корицы и стакан яблочного сока. Отступать нельзя. — Астория, нам надо поговорить. — пальцы сами вцепились в спинку стула. — Да, я согласна. Если ты не против, я начну. — ее голос звучал ровно, ни одна мышца на лице не дернулась. Драко выдохнул. Так, конечно, проще, когда они оба наконец пришли к одному и тому же выводу, все будет хорошо. — У нас будет ребёнок. Сейчас ему четыре недели и мы оба в полном порядке, здоровы и готовы расти. — она улыбнулась, несвойственно мило для неё. — Ты станешь папой, дорогой. Ведро холодной воды вылилось Малфою прямо на голову. Пальцы продолжали цепляться за спинку стула. Интересно, что сказал его отец в этот момент? Скорее всего он закружил Нарциссу. Он точно был горд. Но Драко не чувствовал ничего. Его мать, только зашедшая в комнату, но успевшая на слова про ребёнка уже обнимала Асторию, приговаривая, что не зря решила приехать к ним на эти выходные. Ещё один Малфой. Ещё один ребёнок с белыми волосами, кровью Блэков, Гринграсс и самих Малфоев. Еще один несчастный. Если сбежать, это будет выглядеть странно? Прямо сейчас сорваться с места, выбежать из поместья и больше никогда не возвращаться. Драко разрывался между надо вырастить ребёнка в полной семье и надо показать ребёнку пример, что можно самому выбирать свою судьбу. Разве это что-то меняет, разве станет он лучше относиться к Астории? Разве станет их брак счастливее? Теперь нужно только успеть остановить Гарри, пока и он тоже не стал папой. Разговор будет тяжелее, но он должен состояться. — Хозяин, вам письмо. — маленький эльф возник из ниоткуда и стал удачной возможностью сбежать. — Тори, — он замолчал, не зная, что сказать, но что-то точно нужно. — Я сейчас вернусь, и ты мне все расскажешь. — У него шок, милая, это нормально. Дай ему свыкнуться с мыслью, что он станет отцом. Это всегда сложно. — слова Нарциссы звучали успокаивающе, однако, хорошо зная свою мать, Драко понимал, что она недовольна. И все же выхватил конверт из рук эльфа и почти бегом бросился к выходу из поместья, чтобы прийти в себя на ступеньках. Ты можешь ничего не делать ради себя, но ради ребёнка, ты обязан изменить свою жизнь. Ему будет лучше, если вы не будете мучиться вместе. Он продолжал сжимать конверт в руках, смотря прямо перед собой, совершенно забыв о цели своего выхода на улицу. Ему так будет лучше. Ты спасаешь. Драко в спешке развернул конверт, даже не удосужившись прочитать, кто его отправил. Какая разница? Скорее всего это счета на фирму или жалобы одного из управляющих на несправедливость мира. Очередная проблема, которую ему решить проще, чем все то, что происходит в его личной жизни. Но когда взгляд упал на аккуратный почерк Грейнджер, все внутри замерло. «Дорогой Драко, я еще могу так к тебе обращаться? Надеюсь, что мое письмо опередило утреннею почту. Я бы хотела, сказать тебе это лично, чтобы иметь возможность обнять и поддержать в живую, но так и не решилась вторгнуться в твое поместье без приглашения. Но все же слова друга, пусть и написанные на бумаге, лучше, чем сухая заметка, которую ты скоро прочтешь. То что произошло этой ночью — ужасно и отвратительно. Я до последнего не верила, что это реально, но, к сожалению, мои попытки опровергнуть новость, лишь подтвердили ее. Гарри погиб. Это было дело из прошлого, древний артефакт, используемый Темным Лордом и не найденный во время. Он хотел его уничтожить. И у него получилось. Но ценой собственной жизни. С ним можно будет попрощаться в церкви в Годриковой Впадине через два дня. Он хотел, чтобы его похоронили рядом с родителями. Мы с Роном имеем право тебя пригласить на прощание с ним, и я лично имею смелость думать, что тебе это важно. И если я не ошибаюсь, у меня есть воспоминания, которыми я бы хотела с тобой поделиться. Мне кажется, ты имеешь право знать, как много для него значил. Есть ещё одна новость, которой я бы хотела с тобой поделиться. Я узнала об этом сегодня утром, и хоть унять мою боль не вышло, все же эта новость показалась мне радостной. Джинни беременна, значит Гарри сможет продолжиться в своем ребенке. Надеюсь, у него или нее будут зеленые глаза и такие же взъерошенные волосы, но судьба куда легче. Мне действительно жаль, что приходится об этом писать, я не могу знать, что ты чувствуешь, но уверяю, что ты не один. Твоя Гермиона.» Внутри стало пусто. Драко не моргая смотрел перед собой, все тело замерло не в силах пошевелиться. На секунду ему показалось, что он и сам умер сейчас. Ведь будь иначе, его бы трясло, а слёзы катились из глаз. Но ничего этого не было. Он не мог даже рукой пошевелить. Если бы только днём раньше он нашёл внутри себя смелость сделать то, что должен был сделать с самого начала. Если бы только он мог оказаться там рядом с ним. Ведь темные артефакты Темного Лорда всегда были его темой. Не Гарри. Вышло бы спасти? Если бы только днём раньше он нашёл в себе силы поговорить, отправился ли бы Поттер вообще куда-нибудь этой ночью? — Я все же продолжу разговор. — Астория села рядом с ним на ступеньки. — Мне известно, что ты меня не любишь. И что хочешь уйти, я тоже догадываюсь. Не я виновата, что ношу твоего ребёнка, но мне мучаться с ним девять месяцев, рожать, а потом кормить ещё год, укачивать по ночам и воспитывать. И вот что я тебе скажу. Ты останешься в семье, можем разъехаться, когда ребёнок уедет в Хогвартс, но до этого момента ты будешь играть в хорошего мужа. Иначе тебе придётся отдать мне половину бизнеса и поместья, и то, что я со всем этим сделаю, тебе не понравится. — Мне все равно. — выдавил из себя Драко. Получилось сдавленно и тихо. — Надеюсь, мы обанкротились или умер кто-то из наших общих друзей или родственников, потому что если тебя так выбила из колеи смерть Поттера, то у меня много вопросов. И ещё больше претензий. — она вздернула нос, сложив руки на едва выпирающем животе. Утреннюю прессу она успела прочесть до его прихода. — Иди к дементру, Астория. — он рычал, вымещая злость. Она не была виновата, она точно так же, как и он сам, пыталась защищать то небольшое, но понятное, что было в ее жизни. Но едва ли она сама умела любить, едва ли представляла себя свободной от семьи и правил. Астория защищала стабильность, к которой ее приучали с самого детства. — До его одиннадцати лет, мы живем вместе, а после катись к драклу или дьяволу, мне все равно. — она поднялась с холодных ступенек, бросив последний в своей жизни взгляд полный надежды на мужа. Он сейчас одумается и извинится. Но Драко продолжал молчать. В нем не было сил продолжаться спор. Да и отстаивать больше было нечего. Нужно попытаться защитить сына или дочь. И по возможности помочь Джинни воспитывать ребёнка Гарри. Может ли он теперь мечтать о большем? — Ты меня послушаешь, иначе никогда его не увидишь. Я способна вырастить ребёнка без отца. — ее каблуки цокали о камень, она наступала на ступеньки полной ступней, боясь оступиться. Внутри колотило и хотелось разреветься. — Не беспокойся. Я остаюсь.4
13 июля 2020 г. в 19:32
Примечания:
Не бечено
Уилл и Пол возвращаются в зал вместе со всеми. И его едва можно узнать. Теперь он похож на огромную поляну под ночным небом.
Звёзды слишком ярко горят на импровизированном небосводе, складываясь в галактики, которые в реальности не видно невооруженным взглядом. Огромная луна излучает холодный белый свет. По ней ходят маленькие человечки, доставая из кратеров светлячков, и отправляют их на пол зала. Они мягко приземляются, доползают до стен или колон, находят огромные цветы и устраиваются на их лепестках, заставляя светить ещё ярче.
— Мистер Малфой настоящий волшебник. — Уилл чувствует себя идиотом, в очередной раз озираясь по сторонам, но не может этого не делать, в зале столько деталей, которые хочется изучить, столько скрытых от первого взгляда сюрпризов.
— Благодарю, мой диплом из Хогвартса это подтверждает. — Драко оказывается ровно за спиной ребят, заставляя их вздрогнуть от неожиданности.
— И где-то должен быть ещё диплом о том, что ты профессионально подкрадываешься к людям. — смеётся Пол. — Это правда очень красиво, все, что происходит этим вечером — очень красиво. Как ты это придумал?
Мистер Малфой заминается. Этот вопрос не мог не прозвучать. И он был к нему готов, заранее подготовив варианты безобидных ответов. В конце концов скрывать что-то и врать, он умеет профессионально. А сейчас можно просто не договорить.
— Мой друг нарисовал все это в своём блокноте. Когда он погиб, блокнот достался мне, и я беру из него идеи для вечера. — он готов похвалить сам себя за уверенно звучащий голос. Драко сжимает ладони в кулаки, чтобы продолжать держаться так же уверенно. Сейчас повезло. А теперь нужно уходить, пока они не спросили, кто был этим другом.
И он действительно сбегает, переключившись на других гостей. Это происходит так же естественно, как дышать. Но корит себя, за то что нерешителен. Все ещё. Или опять?
Уилл долго смотрит ему вслед. Его собственный блокнот с безумными идеями сейчас у Пола. Поттер ловит себя на мысли, что завидует другу мистера Малфоя. Как должно быть здорово, когда находится человек, который раз в год посвящает целый вечер твоим фантазиям. Который самозабвенно готовится и продумывает каждую деталь. Вечер, где никому не больно и никому не жаль. Вечер, где царит любовь и понимание.
Ещё ему хочется сделать нечто подобное в память о своём деде, чтобы о великом Гарри Поттере вспоминали не только со слезами на глазах, чтобы в честь него смеялись и творили.
Это кажется таким логичным и естественным. Ведь его дед точно заслуживает подобной памяти.
И так же совершенно точно он этого не получает.
Но его дед не рисовал, едва ли он вообще после себя что-то оставил, в его жизни все было аскетично и аккуратно. Если ещё проще, все было стандартно. Бабушка вспоминает его как человека, который много работал, поздно возвращался, свободное время проводил обустраивая дом в Годриковой Впадине или помогая тем, кто нуждался в его помощи. Иногда он встречался с друзьями. Гермиона, Рон, Джордж, Невилл, Луна и сама бабушка Джинни. Ни одного дневника или рисунка ни у кого из них от дедушки не осталось. Только медали за храбрость, монетки со времен ордена Дамблдора и редкие письма. Больше ничего.
Уилл вдруг осознает, что и вспоминали о его дедушки редко и как-то неправильно. У Гермионы всегда краснеют глаза, когда о нем заходит речь, и она старается быстро выйти из комнаты. Рон становится хмур и немногословен, а бабушка Джинни, как заевший приемник, твердит о том, как сложно Гарри было быть Избранным и как важно было то, что он сделал. Но не более. И никогда в этом нет эмоций, словно она зарыла их где-то глубоко внутри себя.
Осознание всего этого больно отзывается у Уилла в груди. Несправедливость всегда отзывается в нем болезненно.
— Драко! А что с традиционным тостом? Мы все очень ждём, ты ведь не надумал пропустить его? — голос пухлого высокого мужчины звучит громко, он поднимает бокал над головой и впивается взглядом в Малфоя. На его лице улыбка, он не думал ничего плохого, он действительно ждёт тост.
Сбежать не удаётся.
Драко кивает, конечно, тост, как он только мог решить, что про него забудут. Все ещё можно сослаться на старость и молча уйти к себе в комнату.
Но вместо этого он поднимается на подиум, чтобы его было лучше видно со всех сторон, официант быстро приносит бокал эля.
Ведь ты был готов.
Был готов рассказать сыну и невестке. Внуку.
Но в зале оказывается Поттер. Что если он не поймёт? Нет, не так. Что если он не поверит?
Малфой окидывает зал взглядом.
Почему ты не можешь стоять рядом, почему ты не можешь положить свою ладонь на плечо и сжать его тонкими пальцами, придавая уверенности, которая так необходима?
Он усмехается. Конечно, он рядом. Разве может быть иначе? Каждую минуту и секунду его жизнь. И сейчас тоже.
И в память о нем он не имеет право промолчать. Его внук имеет право знать, как было на самом деле.
— Друзья. — Драко начинает медленно. — Я всегда начинаю с одного и того же, простите мне эту слабость. Много лет назад у меня был лучший друг, и он был удивительным человеком. На его плечах был тяжелый груз ответственности, которую он смиренно нёс, но ещё важнее, что у него была необыкновенная вера в людей и чудеса. До дружбы с ним, я ненавидел себя и мир. Но посмотрите, что со мной случилось! Он подарил мне шанс умереть счастливым. Но у него самого этого шанса не оказалось. Он верил, что за самыми темными событиями в нашей жизни всегда идут светлые полосы. Он мечтал, чтобы эта тьма остановилась на нем, а его дети жили в свете и тишине. Он любил вишневый эль, музыку, рисовать и придумал устраивать домашние вечеринки перед днем Победы. Никто не умел любить, радоваться жизни и видеть в людях хорошее так, как он. Никто так сильно не ненавидел войну и фальшивые улыбки в день Победы. — на этом он обычно заканчивает, но сегодня его речь должна рассказать о большем. Пора, он уже не в том возрасте, чтобы откладывать. — И я любил его. Любил самым преданным и честным образом. Он вдохновлял меня тогда и сейчас. Он дарил и дарит мне силы. К сожалению, я осознал это слишком поздно. — он останавливается. Нужно перевести дух, прежде, чем продолжать. На него смотрит почти полсотни пар глаз. И столько же улыбок. Разве можно осуждать за любовь? — Я прошу вас поднять свои бокалы, улыбнуться так искренне, как только можете, вспомнить, самых дорогих вашему сердцу людей. И выпить. За моего друга, за Гарри Поттера.