Always gold

Тепло. Сухо. Он лежит на чём-то очень мягком. Шерстяная простынь. Пахнет хвоей и… это что, еда? «Где я?» Как бы приятно ни было оставаться в полудрёме, инстинкт Волтарис вопил тут же подниматься и разведать обстановку. Потому что без чужой помощи (помощи ли?) он вряд ли оказался бы где-то кроме моря или того света. Ингрессус резко сел, не открывая глаз, и закономерно влетел головой в нечто висящее, пушистое и зазвеневшее. Схвативщись ладонями за лоб, подросток с тихим «уоййй» упал назад в постель. «Нечто» продолжило издавать звуки приглушённых колокольчиков, словно насмехаясь над невнимательным мальчиком. Волтарис с укором таки открыл глаза и обнаружил над собой… Ловец снов. Ну, если Ардони можно назвать сном, то со своей функцией эта вещь справилась на ура. Продолжая рассматривать пёрышки и колокольчики на деревянном ободке, парень прислушался к своим ощущениям. На животе была повязка, бок ещё саднил, но уже не так сильно. Шея ныла, словно он ею не голову в солёной воде держал, а небо. И ужасно хотелось пить, запах еды только больше нагонял жажду. Вполне удовлетворившись состоянием, Волтарис решил осмотреть место, куда попал. Ловец неведомо как был прикреплён к каменному потолку. Пещерная комната. Если бы не коврик, картина, тумба с колбой воды, проход без двери и незастеклённое окно, через которое проходили лучи низкого солца, Ингрессус мог бы принять помещение за тюрьму. Но это определённо был чей-то дом. Точно не Человека и не Фелины — те предпочитали дерево холодному камню и комфорт. Почему-то интуиция подсказывала, что это может быть… За стеной послышались приближающиеся шаги, что делало невозможным дальнейшие рассуждения по поводу личности спасителя, очевидно, услышавшего звон колокольчиков. Парень дёрнулся было за оружием — и с тихим ужасом понял, что ни меча, ни даже посоха поблизости нет. «Нет, нет, нет, я не мог упустить Волтар», — страх остаться безоружным смешался с паникой от шанса потерять самую ценную реликвию клана, лично ему доверенную. Ингрессус подобрал ноги под одеялом, готовый если что выпрыгивать в окно, и в следующее мгновение его глаза расширились в удивлении. В проходе стоял Ардони с жёлтой маркировкой. Несторис. Значительно старше и, вполне вероятно, намного сильнее. Особенно если брать в расчёт внушительный алмазный посох за спиной. Ингрессус сильнее сжался в комок. Тут уже выпрыгивать бесполезно. «Ещё скажите, что меня спас сам мастер», — нервно посмеялся он про себя, хотя ситуация для него была далека от смешной. Несторис начал неспешно подходить, и только сейчас подросток заметил в его руках… пирог. Вот что так аппетитно, должно быть, пахло всё утро. «Он собирается убить меня пирогом, раз не берёт посох?» — на полном серьёзе подумал мальчик. — Привет, — доброжелательно сказал взрослый, медленно приседая на вытянутый табурет. Как бы Волтарис не был настроен к другим кланам, сейчас перед ним сидел его спаситель, и жизнь парня была в его руках. К тому же, его, похоже, не собирались убивать, мучить и тому подобное. Поэтому, попытавшись убрать из голоса дрожь, он ответил: — П-ривет. — Я ещё раньше принёс тебе воды, вот, — он взял колбу с тумбы и отдал подростку. — Наверняка ты жутко хочешь пить. Ингрессус, сначала маленькими глотками, а потом всё активней, выпил залпом до дна. И замер. А что если это была не вода? Что если отрава? И что с его…? Ему не показалось. Полосы на его руках, по всему его телу приобрели жёлтый окрас. — Не переживай, никто не причинит тебе вреда. Это просто вода, если бы мы хотели твоей смерти — просто не спасали бы. А инициировал я тебя в свой клан чтобы защитить — ты в безопасности в Нестории, пока никто не знает твоё настоящее происхождение, — с этими словами Несторис протянул отрезанный кусок пирога. — Надеюсь, ты любишь тыквенный пирог? — Не знаю, — пролепетал парень, тут же вгрызаясь во вкуснейшую в его жизни пищу. Взрослый сочувственно вздохнул, мол, бедняга, даже тыквенного пирога не вкушал. Ингрессус затравленно-скептически посмотрел на старшего. Значит, это действительно мастер. И он спокойно сидит, зная, что перед ним — Волтарис… Что? — Я Эгус Несторис, к слову. А как твоё имя? — Ингрессус, — более уверенно отозвался тот с полным ртом еды. — Расскажешь, что с тобой случилось, Ингрессус? Подросток не доверял Несторису. Но больше не осталось тех, кому он мог доверять. И мальчик повёдал всё без утайки, как на них напал отряд с чемпионом во главе, что они отбивались, но проиграли — и даже то, что его назначили новым мастером Волтарис, но… без оружия и Волтара, которые потерялись в океане, он не имеет никакого права так называться. Эгус задумчиво смотрел на ловца снов и Ингрессус невольно замыслился, в чьей же кровати, комнате его положили. — Стало быть, Волтарис остались без мастера, — хмуро заключил взрослый. — Это плохо…? — парень всё ещё не понимал, как относится этот конкретный мастер к изгнанному клану. — Не хорошо. Устрой Ардони всегда предполагал законного лидера. Анархия ни разу не влияла хорошо на кланы. Но когда эта самая законность отсутствует… Ты не сможешь просто так вернуться к своим. — Я пленник? — Ты — раненый пациент. И ещё очень юн. Но если остальные узнают кто ты, за тобой откроется масштабная охота. Поэтому, я предлагаю тебе оставаться в Нестории в качестве члена моего клана как можно дольше. В мире и покое. — У меня всё равно нет выбора. — Нет, — нежно улыбнулся Эгус, соглашаясь. — Однако, ты бы всё равно выбрал это. — Считаете меня трусом, готовым променять сородичей на комфорт? — набычился Ингрессус, поднимая бровь. — Нет. Просто знаю, что сын мастера не может быть дураком, — Несторис, всё ещё улыбаясь, встал, забирая колбу и тарелку. — В конце концов, — он встретился глазами с подростком, — я не сказал, чтобы ты забыл своё происхождение. Когда подрастёшь — будешь волен делать, что захочешь. Ингрессус, потерявший дар речи, восхищённо провожал взглядом старшего. Грудь сдавило чем-то болезненно-радостным. Ему, ему дают право расти и жить в покое, достатке, на плодородной благодатной земле, а не на заснеженных льдах и скалах. И это не золотая клетка, а возможность окрепнуть, почерпнуть что-то из жизни здравствующих кланов и приобрести союзника. Парень поклялся, что всё, приобретённое здесь, он во взрослом будущем посвятит Волтарис. Что же, Эгус заработал если не доверие, то уважение и благодарность. — Спасибо, — окликнул он мастера в проходе, — за приют и за спасение. Несторис повернулся к мальчику всем корпусом. В глазах его плясали едва заметные искры. — Пожалуйста. Вот только я лишь приютил и подлатал. А за спасение благодарить стоит не меня.

***

Ахиллеан сидел на вечерней рыбалке. Снова один. Утром нормально порыбачить не удалось — пришлось заняться выброшенной морем более значительной рыбой. Слишком большой, разумной и опасной «рыбой», даром что раненой. И всё же, думал парень, как его мастер мог так легко (ну, может и не так легко) доверять Волтарису, пусть и всего лишь подростку? Это ведь… как пригреть змею на груди. Вот он бы ни за что не… — Хочу поблагодарить тебя за то, что спас меня, — Ахиллеан за раздумьями не заметил тихих шагов за спиной и от неожиданности испугался незнакомого голоса, чуть удочку не выронил. Хотя и обернувшись он не сильно расслабился. Спасённый, останавливаясь на краю досок возле сидящего мальчика, вполне мирно и дружелюбно продолжил: — Я думал, если море не поглотит меня, кто-нибудь наверняка убьёт меня потом. Ахиллеан мысленно крякнул. — Даа… Интересно, почему это… Волтарис, проигнорировав очевидный сарказм, сел совсем рядом справа от Ахиллеана, к большому недовольству и неприязни оного, едва ли на расстоянии в один блок — как будто на маленьком пирсе можно было ещё где-то примоститься лицом к морю. Разговор сошёл на нет, и они просто сидели в тишине, Ингрессус смотрел на воду, рыбак косил на соседа. Ахиллеан подметил, как уверенно тот держится, несмотря на ушибы и раны, наверняка ещё болящие, пусть на спасённом уже не было бинтов. Разумеется, Несторис чувствовал себя неуютно и небезопасно в присутствии более сильного Ардони из враждебного клана, от которого тем более не знаешь, чего ожидать (Волтарис? Хочет поблагодарить его?). Продолжительное молчание и бездействие начинало напрягать, и Ахиллеан как можно медленнее и незаметнее потянулся за рыбацким ножичком (хоть какая защита, если что), лежащим весьма далеко, чтоб это можно было не заметить. — Я могу чем-то помочь? Я не знаю, как ловить рыбу… но был бы рад научиться, — вновь Ингрессус своим неожиданным, даже детским вопросом заставил своего спасителя застыть от удивления. Ахиллеан медленно повернул к собеседнику голову, возвращаясь в прежнее положение. Вроде бы, «хоть-какая-защита» не понадобится в ближайшее время. — Я… уверен, что рыбачить не очень увлекательно, в сравнении с чем рос ты. — Я бы приветствовал смену рода деятельности, — усмехнулся Волтарис, откидывая голову к небу и опираясь руками назад. — Вдобавок, мне больше не с кем поговорить. «Вот так просто и откровенно. Он, похоже, неимоверно мне доверяет, раз я его спас. Да и ему действительно больше… не с кем поговорить. Эгус занят делами, а больше из клана этот парень никого не знает. Наверное, это очень одиноко. Что я на него взъелся, в конце концов, он же не виноват в том, откуда родом!» — Ахиллеан Несторис, — протянул Ардони соседу правую руку. Тот повернул на него голову, и, Несторис мог поклясться, лицо ровесника озарило натуральное счастье, когда он крепко сжал ладонь нового знакомого. — Ингрессус Волтарис, — натянув серьёзность на себя, потряс тот рукопожатие ровно один раз, прежде чем отпустить. — Ты же не будешь так теперь всем представляться? — ехидно заметил Ахиллеан, откладывая удочку, чтобы достать чехол для снастей. — Нет, конечно. Мне строго-настрого запретили это делать, — подмигнул Ингрессус. — Мастер Эгус придумал историю, что моя семья всю жизнь путешевствовала по Ардонии, нас застали разбойники, и выжил только я, упав в океан, который принёс меня на берега родной Нестории. — Умно. На, можешь размотать леску, — передал мальчик удочку соседу, сам взял свою и начал рассказывать. — В зависимости от того, кого ты хочешь словить, есть разные виды удочек. Эти — для тихой рыбалки на нехищных рыб. Сегодня уже вряд ли выйдет что-то поймать — мы слишком громко кричали — но потренироваться закидывать можно, — и прежде чем Волтарис успел возразить, что они же совсем не кричали, поднял палец вверх и продолжил: — Первое правило рыбалки! Тишина… Рыба не должна знать, что на неё идёт охота. Распутал, хорошо, теперь надо надеть на крючок наживку, — Несторис пододвинул ставшему предельно тихим соседу посудину с кусочками мяса. Ингрессус поднял удивлённый взгляд на учителя. — Что? — не понял, чему удивляться, Ахиллеан. — Ты же говорил «нехищных». — Нехищные — это те, кто питается… всяким. От кусочков мяса до водорослей. Хищные — те, кто едят нехищных. — Но тогда правильнее говорить «каннибалы» и «не каннибалы», — уверенно заявил Волтарис. Ахиллеан на секунду выпал в осадок, растеряв весь учительский пыл. — Логично. Но все говорят так, так принято, я не знаю почему, — пожал плечами Ардони. Ингрессус, нанизывая кусочек на крюк, принял вид, ясно говорящий: «Мне всё равно, как принято, я буду называть так». — Что дальше? — Придерживаешь крючок, отпускаешь, удочкой плавно заставляя его качнуться от тебя. Когда он будет максимально далеко, опускаешь удочку, чтобы всё нырнуло, а поплавок спокойно плавал на поверхности. Нет, не так резко! — А как? Ахиллеан встал, зашёл Волтарису за спину, наклонился, взял его удочку поверх чужих рук и мягким, неторопливым движением показал, как надо. — Это надо почувствовать. Один раз, и руки навсегда запомнят, — поучительно сказал он поверх плеча подростка, прямо в левое ухо тому. Ингрессус затаил дыхание от такой непривычной близости, по коже пошли мурашки. Он уже и не помнил, когда его хоть кто-то так трогал. Возможно, на тренировках с мечом, но тут по-другому. Кроме того, что в изгнанном клане не было принято лишний раз касаться друг друга, нарушая личное пространство, и нежничать — надо всегда быть жёстким, не расслабляться, чтобы выжить — так ещё и инстинкты кричали, что позади враг, Ардони из другого клана. Волтарис всеми силами подавлял в себе желание развернуться, чтоб хоть быть лицом к опасности. Но… он должен показать, что доверяет, дабы его приняли здесь. Постепенно прикосновения даже начали расслаблять, когда тут оба поняли, что Ингрессус уловил суть, и Несторис отпустил руки, усаживаясь на своё место. — Теперь — поплавок. Второе правило рыбалки: не дёргай удочку, если не уверен, что рыба зацепилась. Сейчас поплавок немного качается, но это от волн. Когда вокруг появятся пузыри, он начнёт коротко уходить вниз — рыба пробует наживку. А когда он утонет на дольше, станет ходить туда-сюда и пузыри будут прямо у поплавка — значит, заклевала, поднимай удку, не сильно, чтоб не сорвалась. Есть ещё техника поддёргиваний — но это сложно пока, для начала и это сойдёт, — с этими словами Ахиллеан взял свою удку и тоже закинул. Ингрессус сидел, замерев, даже затаив дыхание. Он… рыбачит. Впервые в жизни. Рядом со сверстником, что его научил, спас, но из враждебного клана. Их поплавки качались недалеко друг от друга. Пузырьков нигде вокруг не было, ну и пусть. Он был готов потерпеть — солнце пока не село, а ещё впереди другие дни. Зато он смог расположить к себе своего спасителя. Приветливость не сильно сработала — Волтарис не подавал виду, но прекрасно видел, как Несторис к нему вначале относился. А вот совет мастера Эгуса — быть искренним — не дюже так помог, пусть было всё ещё тяжело открываться Ардони не из твоего клана.

***

Ингрессус ступал по дороге, усыпанной еловыми иголками, и вдыхал вечернюю свежесть. Солнце село за горизонт, во власть вступили фиолетовые сумерки, однако мрак в Нестории разгоняли поодинокие фонари и костры с каре, жёлтые и оранжевые. Мальчики переговаривались о планах на завтра и о сегодняшней неудачной рыбалке. Как Ахиллеан и говорил, они больше ничего не поймали. «Не беда, — отмахивался он, — у нас всегда достаточно еды. А ты ещё и наверняка сегодня оленя на ужин попробуешь». Ингрессусу давно не было так спокойно. Конечно, он не мог прямо признаться, что в чужом клане ему лучше, чем в своём. Но объективно… Давно хотелось попробовать более мирной жизни. Узнать, как может быть, чтобы сделать и для своего клана так. Компания остановилась, дойдя до перекрёстка, где их пути расходились: одному к родителям, второму к мастеру. — До завтра, Ахиллеан Несторис, — скорее в шутку чем всерьёз назвал Волтарис полное имя. — Спокойной ночи, Ингрессус, — Ахиллеан сначала неуверенно, но потом всё более смелой улыбкой ответил новому… приятелю? Или они пока только знакомые? Распрощавшись, ребята разошлись. Ингрессус остался один, даже других Ардони рядом не было — мастер Эгус жил на краю селения, тропинка к нему пролегала небольшим отрезком через настоящий дремучий лес. Теперь он мог не скрываясь получать наслаждение от места. Волтарис сошёл с дорожки, чтобы ногами чувствовать не вытоптанную землю, траву, мох, молодые иголки. Мальчик шёл параллельно тропе. Лишь одинокий фонарный столб да свет луны помогал не потерять путь из виду. Парень остановился, прислушался. Шум волн о гальку (оказалось, серый песок здесь был в меньшинстве) доходил аж сюда. Пела какая-то одинокая птица. Сверчки трещали без устали. Природа благоухала. Ингрессусу казалось, даже его раны заживали в окружении жизни быстрее. «Вот так, — думал он с надеждой, — могут жить все кланы». Мастер Эгус на пороге своего дома-пещеры прямо в неожиданно резко вырастающей из земли скале, коими была наполнена вся территория Нестории, приветливо махнул ему рукой. На лице Ингрессуса невольно появилась улыбка, а в голове возникло некое слово… Убежище… Даа, спокойное и надёжное. То, чего раньше у него никогда не было. И что он получил благодаря доброй воле двоих Несторисов.