Always gold

— Очевидно, сегодня уже не удастся порыбачить на западных озёрах. Я думал зайти к своим и взять удочки, но раз тут такое событие… Пропускать нельзя, — с досадой, которую сполна перекрывало предвкушение, вспомнил Ахиллеан, когда они вместе с другими Ардони шли по главной улице встречать приезжих. — У вас действительно классная большая семья, — сказал Ингрессус, стараясь идти не в основной толпе. Привычка. — Это ещё младшие не подросли, — вздохнул Несторис. — Так нас, считай, пока трое и младенцы. — Ххгм, — с закрытым ртом хмыкнул Волтарис, смеясь, — а потом вы станете огромной влиятельной шайкой. — Это вряд ли. Но возможно. Шествие вышло почти к концу главной дороги, когда из-за зелени появились лошади, запряженные в телеги, и сами торговцы, кто верхом, кто в повозках. Ингрессус покрутил головой, рассматривая и считая приехавших. На удивление, большинство совсем молодых. Одиннадцать Ардони. И пять наполненных с горой телег. Мастер Эгус, которого мальчики заметили только сейчас, вышел и первым поприветствовал вернувшихся. Многие из них, самые юные, бросились ему на шею, как к родному, словно звание мастера для них не значило никакого уважения. — Они не были тут целый сезон, — шепнул соседу Ахиллеан, увидев недоумение того. — Такие тёплые приветствия — неискоренимая традиция. — Он словно отец им, — прокомментировал Волтарис, видя, что и сам Эгус совсем не против. — Да, в какой-то мере так и есть. Всем нам, — Несторис смотрел на гордо подходящего к ним моложавого торговца и начинал расплываться в улыбке. — Ахиллеан, да ты опять подрос! — высоко-певучим голосом кликнул долговязый юноша. — Не шути, Джерменус, я уже не в том возрасте, чтобы «подрастать» за один сезон, пока ты где-то болтаешся, — помотал головой подросток, подходя с неисчезающей улыбкой ко взрослому. — Ну, я хоть в отличие от тебя не болтался безцельно, — Ардони взлохматил надувшемуся мальчику короткие волосы и затем крепко прижал его к себе. — Ингрессус, знакомся, мой двоюродный брат-торговец Джерменус. Джерменус — новый житель Нестории, Ингрессус, — прохрипел Ахиллеан через сильную хватку кузена. — Ты не говорил, что у тебя среди торговцев кто-то есть, — нахмурился Волтарис. — … Сюрприз? — развёл руками парень. — Ах, Ахиллеан! — старший резко отпустил руки, из-за чего его брат чуть не упал, и плотоядно посмотрел на Ингрессуса. — Так прекрасно, когда ты заводишь новых друзей! Радуюсь, как за себя, честно! — он с остервенением потряс руку Волтариса, чуть не оторвав. — И где ты их только берёшь, эти новые лица? Я понимаю, когда за сезон, в который я отсутствовал, у тебя появляется новый маленький сиблинг, но когда тут возникает подросток… Это против правил природы. Скажи мне, дружище, откуда ты? Ингрессус, пытаясь переварить весь тот суп слов, что как нежить ночью из-под земли вырывались из Джерменуса, пересказал ему свою легенду. Торговец резко опустил края губ (почему-то у него это вышло смешно), сочувствующе покивал с театрально-печальным видом и выдал: — Давай я тебя обниму, приятель. И действительно обнял. Мальчик даже среагировать не успел, так и замер, вытянутый по струнке, под костлявыми, но сильными руками. Медвежья хватка слегка душила, однако было и тепло, и чувствовалась некая защита. Волтарис поймал насмешливый взгляд Ахиллеана и ненастойчиво стал подавать знаки старшему, что хочет свободы. — Тебе наверняка уже сотни ртов сказали, что с нами ты будешь в безопасности, да? Не буду повторяться, а добавлю, что вместе веселее и душевнее! — Эм, так ты поэтому стал торговцем, путешествующим почти в одиночку? — Ингрессус попробовал немного усмирить это разговорчивое существо ультимативным вопросом. Но, кажется, стало только хуже — у Джерменуса появилась новая тема. — Я люблю общество, но… Ах, эта жажда славы! Этот подростковый максимализм!.. — Ты уже не подросток, — вставил Ахиллеан, что его кузен благополучно проигнорировал. — Эта гонка за эмоциями, знакомствами, воспоминаниями и адреналином! Ни на что бы не променял свою работу — торговца Ардони! — Интересно, он может целый день проговорить с собой? — шепнул Ингрессус ровеснику на ухо. — Может. Его рекорд был треть дня, но я уверен — может. И кажется, сейчас самое время нам по-тихому смыться, не бойся, он не обидится, — так же шёпотом ответил Несторис. Оба хихикнули и скользнули внутрь толпы, чтобы выйти с другой стороны. Вот только посреди пути кто-то сзади жёстко взял их за плечи и повёл в том же направлении. — Это было не очень прилично, но я вас понимаю. Джерменуса тяжело слушать столько, сколько он готов излагаться, — прозвучал бархатный голос хозяина рук и мальчики похолодели. — Мастер Эгус! — застуканно крикнул Ахиллеан. — Но за это, я попрошу у вас небольшой помощи. Видите те телеги в конце? — мастер развернул ребят вправо. — Там свежая еда, которую надо как можно скорее переместить в холодный общий склад. Этим уже некоторые занимаются, однако ваши руки лишними не будут. Идите, Ингрессус, Ахиллеан объяснит тебе, что где. Мастер отпустил их и ушёл дальше заниматься организационными вопросами. Парни переглянулись, синхронно пожали плечами и отправились помогать. Ингрессуса поразило то количество и разнообразие продуктов, что привезли торговцы. Тут были и арбузы, и кокосы, и разные грибы, и куриные яйца, и даже деликатесы по типу маринованных паучьих глаз. И главное: всего в достатке. Даже с учётом сегодняшнего празднования, когда уйдёт много еды. А ещё Волтариса удивило то, что мастер Эгус раскрыл ему местоположение запасов. Варианта два: или ему уже настолько доверяют, или это не настолько стратегически важный тайник (более вероятнее предположение). Когда они закончили разбирать вещи, пообщались с лошадьми и завели в загоны, всех созвали на общий ужин. Тут была и только привезенная свежая еда, и запасы долгосохраняющейся, как вот варенье из шишек или сушеные морепродукты. И конечно же, традиционное блюдо Несторис — жаренная на костре рыба. Вместо стульев были длинные еловые колоды, разложенные кругом вокруг большого костра. Столы с едой стояли за кругом, каждый мог подходить и брать, что захочет, и садиться на бревно. В этот день множество маленьких костерков заменились одним большим, и в сгущающихся сумерках он выглядел особенно колоритно. Языки только разведенного пламени вздымались на уровень деревьев, искры улетали в небеса, жар чувствовался на расстоянии пяти метров. Ингрессус взял себе рыбу на палочке и подошёл к кругу, становясь позади Ахиллеана, сидевшего слева от Куоры. Девочка грызла целый вареный буряк, свободно болтая недостающими до земли ногами, её брат закусывал хлебом свекольный суп. Все поглощёно слушали старосту торговцев, Ардони немного моложе мастера Эгуса. Он рассказывал, какие приключения случились на пути, какие новые дороги открыли и какие появились товары. Всё это совмещалось с отчётом о точно пройденном расстоянии, посещённых городах и посёлках, проданном и купленном. Джерменус, сидящий как раз напротив мальчиков, смотрел на них хитро-весёлым взглядом через огонь и искры, что выглядело немного страшно. Ахиллеан отклонился назад и прошептал Волтарису: — Кажется, он собирается погостить у нас дома. Он всегда так смотрит, когда уже решил и договорился. — Это из-за…? — Ингрессус поднял бровь. — Нет, он бы и так пришёл. Я же говорил, Джерменуса тяжело обидеть и отвадить от себя. — Сколько вам удалось выкупить Песен? — вопрос мастера Эгуса к старосте вернул внимание подростков к главному общему разговору сегодняшнего вечера. — Четыре. Две Агрессиум, Протизиум и Саппоритум, — как по команде, трое торговцев, в том числе Джерменус, встали и поднесли Песни к мастеру и старосте. — Какие именно не определяли? — Эгус взял красный куб, словно именно он показался знакомым, переводя взгляд на торговцев. — Не успели. Решили, уже тут узнаем, — помотал головой один из принёсших Песни юноша. Мастер поднял руку, призывая к тишине, и закрыл глаза. Все Несторис перестали есть и замерли в ожидании, даже дети. Любой другой бы сказал, что полную тишину нарушал лишь треск костра, но все присутствующие, Ардони, слышали. Лёгкий гул, похожий на пещерный звук, но красивый, притягательный, эхо Песен трёх разных категорий. Ингрессуса вместе с остальными очаровала мелодия, а у него ещё и на задворках сознания билась мысль: главное, родное оружие. Эгус прислушивался к Агрессиум в его руках, немного насторожив ухо, и затем выдал вердикт: — Это Агровзрыв. Остальные проверим на деле, — он отдал Песню торговцу, у которого взял — все новые Песни будут позже отнесены в храм. — Он что, определил подтип по… звучанию? — Ингрессус обескураженно наклонился вперёд к Ахиллеану. — Он же мастер, не первое десятилетие имеет дело с Песнями. Я слышал, он даже обладает самой Агрессиум Прайм. «В то время, когда ею не обладает «чемпион», — благоразумно смолчал Волтарис, слегка кривясь при упоминании Главной Песни — оружием, с которым истребляли (и, скорее всего, истребляют) его родной клан. — Много лун прошло с тех пор, как первые Ардони торговцы отправлялись покорять континент, — погрузился в воспоминания мастер Эгус, своим спокойный голосом неизменно завораживая и отвлекая от невесёлых дум. — Тогда дороги были опаснее, непроходимее, а расстояния — длинее. Несмотря на то, что нежить можно было встретить только глубоко под землей, поверхность была полна опасностей. Дикие животные, неспокойные стихии… В те времена мы ещё даже не умели управлять силой Песен. Ингрессус зачарованный сел на колоду справа от Куоры, так что она оказалась между двумя подростками. Малышка тут же облокотилась плечом о Волтариса и тот машинально обнял её одной рукой. Ахиллеан зыркнул на парочку оценивающим взглядом, убедился, что всё спокойно, все спокойны, и, положа голову на ладонь, продолжил внимать взрослому. — Никто ещё не строил города, эта традиция пришла намного позже, из Края, когда Люди научились коммуницировать со Странниками. Вместо городов были общие фермы, большие и в какой-то мере дикие, сейчас таких не найти. Расы пытались приручить больших и быстрых животных, чтобы быстрее и дальше перемещаться. Сегодня смешно говорить, но когда-то думали ездить верхом на оленях, поскольку лошади были редки. С приручением лошадей, конечно же, стало легче путешествовать и, соответственно, торговать. А с приходом Края и их драконов… вся Ардония была у наших ног, лап и крыльев. Естественно, жителям Верхнего мира повезло, что Край был благодушен и дружелюбен: кто знает, что было бы, если бы первым перемещаться между изменениями смогли Незерианцы. И повезло, что их взаимная нелюбовь с Краем не затронула нас. Но, как бы мне не хотелось думать обратное, пока не затронула, — Эгус обвёл слегка печальным взглядом свой клан. Заметив, что и другие приуныли, он приободрился и хлопнул себя по коленям. — Ну, не будем о грустном! Все уже попробовали тушёного кролика? Давайте, разве зря наши торговцы старались, не пропадать же их труду впустую?

***

Куора разлеглась на бревне головой на Волтарисе, ногами на брате, и сыто потирала живот. — Я съела свеклу, маринованный паучий глаз, кролика, арбуз, торт и чай с мёдом… Ща лопну. — Ну и зачем было так наедаться? — Ахиллеан снисходительно погладил её по коленке. — Раз в сезон можно же? — девочка поворачивала голову то к Несторису, то к Ингрессусу, ищя на их лицах поддержку. — Куора всё правильно делает. Мастер прав: разве мы зря старались? — Джерменус изподтишка подкрался к расслабленной пищей компании, от чего компания чуть дружно не свалилась с колоды, поскольку Куора, словно минуту назад не жаловалась, как наелась до отвала, решила прямо оттуда прыгнуть на кузена. — Ай, — Джерменус едва её поймал, чуть сам не упав. — Я надеюсь, когда ты подрастёшь, эта привычка прыгать на руки всем подряд уйдёт, потому что наша привычка тебя ловить — нет. И как ты понимаешь, взрослую тебя мы уже не удержим. — Я постараюсь не быть сильно тяжёлой, когда вырасту, — малышка невинно улыбнулась, наглядно демонстрируя мнение по поводу своей привычки. — Джерменус, так ты собираешься к нам? Ахиллеан сказал, что ты придёшь, — выдала брата с потрохами. — Приду, куда я денусь, — торговец перевёл внимательно-насмешливый взгляд на подростка, подмигнув. — Раз уж Ахиллеан сказал, что я приду… Кажется, в тот день Ингрессус впервые наблюдал, как лицо его спасителя обрело обречённый вид по вине его собственных слов.