***
Итачи закончил престранный разговор с Акихиро-сама, и шел в сопровождении того же послушника Ли в комнату. Как ему объяснил монах, Ниию разместили в другом крыле — подальше от мужчин. Так сказать, «чтобы избежать искушения». Он только усмехнулся, но в глубине души, мысль, что девушка будет подальше ото всех лишних глаз, его немного успокоила. Он остался в комнате один. Мастер Ли, ушел тихо, лишь предупредив, что завтрак и следующая за ним медитация будут на рассвете. Прислушавшись к своим ощущениям, Итачи понял, что спать он может еще около пяти часов — невиданная роскошь! Он успеет отдохнуть. Проверив пространство вокруг, он с удовольствием заметил, что отсюда — через окно, он может видеть крыло, где разместили девушку. А еще, в отдалении был виден гостевой дом, где остановилась команда их сопровождения. Идеальное место для наблюдения. У девушки свет не горел, а вот в комнате, где разместились шиноби из Кири, было еще светло. Учиха стянул с волос изрядно потрепанную резинку и, подвигав плечами, снимая напряжение, он скинул с себя плащ и остался в тонкой водолазке и штанах. Циновки на простом дощатом полу холодили ноги. Он прошелся по комнате из стороны в сторону и вспомнил, что во время побега, Ниию передала ему, найденный Конан, меч с моном Учиха. Достав катану, брюнет рассмотрел ее в тусклом свете. Проведя по рукояти и коснувшись пальцем кланового знака, шиноби взмахнул рукой, проверяя как оружие лежит в ладони. Баланс был немного нарушен, но это было не критично. В комнате не было зеркал или какой-то стеклянной поверхности, даже окно закрывалось ставнями со вставками из рисовой бумаги. Еще немного понаблюдав за отблесками света на лезвии, Итачи провел ладонью по затылку ероша волосы. Глядя в пространство, он собрал хвост у шеи, намотав его на кулак и как перед прыжком с высоты резко вдохнул. Лезвие было немного затупленным так, что Учихе пришлось прикладывать некоторые усилия. Закончив, и глядя на то, как черные пряди падают на пол, он ощущал, будто его голова стала легкой-легкой. Вместе с волосами, казалось, он избавляется от огромной тяжести лежащей на его плечах. Было страшно и непривычно. Прикоснувшись к неровно подрезанным концам, он смог наконец-то выдохнуть. Если уж ему представился шанс что-то изменить, он начнет с себя.***
Сидя утром на медитации рядом с другими послушниками монастыря, я никак не могла достичь «дзена». Только я села, не двигаясь, как у меня тут же зачесалось и затекло всё. А вот нечего было спать на жестком полу! Я не видела Итачи со вчерашнего дня. Завтрак мне принесли в комнату, а тут среди одетых в одинаковые бежевые одежды людей, найти Учиху я никак не могла. Ладно…. Смирившись со своим положением, я прикрыла глаза. У меня почти получилось расслабится, как я почувствовала, что рядом со мной кто-то присел. Скосив взгляд, я заметила знакомый профиль. Шиноби был одет так как же как и остальные монахи и сама я. Бежевая туника и свободные штаны. Мы сидели в последнем ряду, недалеко от входа. Что логично, позже пришел — с краю сядь и не мешай никому. У противоположной стены от дверей, сидели музыканты. Они играли на каких-то странных инструментах. Саму мелодию было не разобрать, но четкий ритм помогал настроиться на расслабление. Не знаю, как долго мы сидели, но окончание медитации обозначил громкий звук удара гонга. Я разлепила глаза, и недоуменно смотрела по сторонам — люди начали расходиться по своим делам. Я покрутила головой и обратила внимание на Итачи. Тот сидел с закрытыми глазами. Я легко потрепала его по плечу, заставляя вернуться в сознание. Учиха тоже несколько раз моргнул приходя в себя. Осматривая лицо брюнета, я обратила внимание, что прическа стала его короче. Не удержавшись, я потрогала обрезанные волосы и молчаливо задала вопрос Учихе. Тот ничего не ответил - как всегда. Шиноби молча встал, и подцепив мою руку, поднял меня с места. Пройдя по коридорам, я на секунду заскочила в свою комнату, мы как раз проходили мимо нее. Вернувшись к Итачи, я потянула его за собой в сторону улицы. Мы разместились на энгава с видом на каменный сад. Вокруг никого не было, так что я не стесняясь подтолкнула Учиху присесть. Опустившись за спиной шиноби на колени, я аккуратно расправила неровные пряди, и взяв ножницы, приготовилась исправлять ночную самодеятельность старшего Учихи. — Сколько я могу отрезать? — я перегнулась через плечо парня, заглядывая ему в лицо. — Сколько сочтешь нужным. Хмыкнув, я устроилась поудобнее и начала стрижку. Сперва я боялась, но потом дело пошло легче. Я даже вошла на вкус. Переквалифицироваться что ли в парикмахеры? Я усмехнулась. Расслабившись, я даже начала напевать какую-то мелодию. — О чем песня? Я вынырнула из собственных мыслей и подняла взгляд на лицо Итачи. Тот повернулся ко мне. — Ты не понимаешь? — Странное наречие. — Хм… хорошо, я переведу. Сейчас… — я настроилась, и попыталась передать словами смысл как можно ближе к тексту. На кровавых рассветах, ищу свою комету И тебя по секрету, жду… Мои пальцы как дикие, в них течёт электричество Его хватит до мая нам, а там. Долгожданная оттепель, снесёт крышу с петель Я не мальчик, ни девочка Я твой ласковый зверь. Ве-е-е-рь в мои сказки, ве-е-е-рь без опаски Я тебя научу я тебя научу я тебя научу, летать (Dakooka- Летать) Замолчав, я в ожидании уставилась на Итачи. — У тебя красивый голос, — ответил брюнет. Я покраснела, но счастливо улыбнулась. Закончив стричь Учиху, я собрала разбросанные волосы. Итачи перехватил их и сжег катоном. Со всеми делами, я и не заметила как солнце поднялось в зенит. Мы сидели уже просто наслаждаясь редкими для этой местности теплыми лучами. — Что ты будешь делать? — задал вопрос шиноби. — Через неделю, стану личным помощником Мизукаге. А дальше не знаю. Впереди война…. А ты? — Благодаря тебе, буду проходить лечение …. — Только не делай вид, что ты не доволен, — я упрямо посмотрела на Учиху, скрестив руки на груди. — Уже нет. — Хорошо, — я расслабилась и откинулась назад. Лежать на нагретом солнцем деревянном полу было приятно. Ниндзя что-то хмыкнул. — Что? — Ничего. Итачи повернулся в мою сторону, а потом в мгновенье сместившись, навис надо мной. Я улыбнулась и скользнула ладонью брюнету на шею. Зарывшись в короткие пряди на затылке, я слегка потянула их у корней. Учиха едва прикрыл глаза, и склонился еще ниже. Теперь он почти касался кончиком своего носа моего. Вглядываясь в, слившиеся с черной радужкой, темные зрачки, я будто терялась в их бездне. Учиха провел пальцами по моей щеке, убирая пряди за ухо, внимательно отслеживая мою реакцию. Я медленно поглаживала его по голове, едва притягивая к себе ближе, как вдруг из-за угла послышался какой-то звук. Встрепенувшись, Учиха выровнялся. Я приподнялась на локтях всматриваясь в угол дома, из-за которого должен был выйти человек. К моему недовольству это оказался мастер Ли. Мужчина позвал Итачи на лечение, и меня за одно. Нечего прохлаждаться, пора работать. Мы встали и пошли за послушником. По дороге монах оставил меня в распоряжении Акихиро-сама, а сам увел Учиху дальше.***
Неделя пролетела очень быстро. Я и не заметила, как наступило время возвращаться в Кири. Как и обещал Акихиро-сама, он переговорил с Мизукаге, так что этот мини-отпуск, был мне согласован новым руководством. С Итачи все шло как-то, само собой. Отношения развивались в своем темпе. Не смотря на зыбкость наших жизней, все было неторопливо. Я просто наслаждалась разговорами, молчанием и проводимым временем с Учихой. К моему удивлению, я оказалась очень тактильным человеком, и иногда, прилипала к брюнету банным листом. Он, конечно, ничего не говорил и не гонял меня. Но я сама начала раздражаться собственному поведению, и старалась контролировать себя, а не превращаться в совсем уже расхлябанную лужицу. О будущем мы толком не говорили, пока оно было туманным и непонятным. Итачи предстояло долечиться еще несколько недель, а потом он должен был вернуться в Кири. Теруми уже присмотрела ему какую-то работу. Как она выразилась в письме: « … настала пора отрабатывать ее доброту». Шиноби никак не отреагировал на подобное заявление от Мэй, и я думаю, что Мизукаге явно недооценивает Учиху. Тот сам решит «что», «когда» и «как» ему делать. Расставаясь, я забрала с собой Тенгу. Тот будет следить за мной и, в случае какой-то нужды, сможет связаться с Итачи. Возвращалась я обратно в скрытую деревню с другой командой шиноби. Инугами и его товарищи покинули монастырь еще несколько дней назад — спешили на другую миссию. Я только облегченно выдохнула, не придется говорить с ниндзя, и отвечать на возможные неприятные вопросы. Расставаясь с Учихой рано утром, я не могла понять, что чувствую. Не было ни грусти, ни слез, ни сожаления. Все было очень спокойно. Единственное, что я себе позволила, это сильнее прижаться к Итачи во время объятий. Тот провел ладонью по моим волосам, зарываясь в них пальцами и перебирая пряди. Брюнет ничего не говорил, не обещал. Как и я. Кто знает, что будет с нами потом? Я была благодарна за эту неделю. Выживем — подумаем, что делать с этими отношениями. А если нет, то и думать уже будет без надобности.***
Вернувшись в Кири, и разместившись в квартире, которую мне выделила Мизукаге как своей помощнице, я в этот же день влилась в рабочий процесс. Если я думала, что писать книги было утомительно, то сидеть на заседании и выполнять секретарские обязанности — вести протокол собрания… вот, что было по-настоящему утомительным. Иногда я, конечно, с интересом вникала в разговоры и даже отмечала для себя что-то новое. Но в большинстве случаев, всё было рутинно и скучно. От Итачи, в последнее время, не было ни каких вестей. А ворон Тенгу то появлялся, то исчезал. Я думаю, что Учиха, уже вполне здоровым, ушел из монастыря, и наплевав на распоряжение Теруми, исчез в неизвестном направлении. Осознав это, я лишь, грустно усмехнулась. Но быстро отвлеклась. Меня растормошила Конан. Девушка появилась в Кири через несколько дней после моего возвращения из горного храма. Похлопотав за нее перед Мизукаге, я помогла устроиться синеволосой в деревне. Как мне рассказала Хаюми, во время нашей встречи, после того, как она обвалила проход в тоннель, в убежище началась суматоха. Воины сновали по коридорам, не понимая, что происходит. В это время, под шумок паники, Конан забрав два обгоревших тела неудачливых шиноби, которых поджарил Итачи, потащила их в нашу палату. Пристроив тела на кроватях, девушка пристегнула труп одного к койке Учихи, используя те ремни с печатями, что мы тогда оставили в комнате. И после, активировала вязь, чем вызвала очередной взрыв. Комната зашлась жутким пожаром, таким, что от тел остались одни кости. А там, уже было не разобрать чьи именно там останки. Сама куноичи, поспешила скрыться в одном из коридоров, ведущих в сторону выхода, и вырубила сама себя. Ее нашел Зетсу, и притащил, еще бессознательную, к Тоби. Тот конечно, проорался от злости из-за утерянных глаз Саске, но занятый подготовкой к войне, не стал долго заострять внимание на нашей с Итачи смерти. Как наказание, Обито отправил Хаюми в одну из дальних баз, чтобы она следила за подготовкой белых Зетсу. Именно на пути в то убежище, Конан сымитировала самоубийство и скрылась, сменив внешность. Я кстати забыла сказать, но теперь, куноичи сверкала блондинистым цветом волос и загорелой кожей. И даже не меняя черт лица, узнать в ней принцессу Оригами было теперь невозможно. В данный момент девушка пока решила отдохнуть после всех событий, и в основном, отсыпалась или помогала мне с заданиями Теруми. Хаюми, как и я, ждала начала военных действий и копила силы. Мы вдвоём, иногда тренировались в тайдзюцу, а Мизукаге, вдобавок, отправила меня на курсы для ирьенинов. Где, я звезд с неба не хватала, но те знания, что у меня были, позволили мне не быть среди совсем уж отстающих. Дел было невпроворот, и я просто не успевала толком думать о судьбе Итачи.