я вернулся из твоей памяти

Облачные глубины ничуть не изменились, разве что на стене Послушания стало еще больше правил. Они прибыли утром и Не Хуай Сан был крайне рад встрече. Лань Чжань, казалось, совершенно не изменился, однако что-то в его походке, взглядах и жестах выдавало значительные перемены. Тело Мо Сюаньюя повзрослело и возмужало, однако Вэй Усянь внутри остался ровно таким же, как и двадцать лет назад. Чуть позже к ним присоединился и Цзян Чен из пристани Лотоса со своим уже взрослым племянником. Цзин Лин, в отличие от его дяди, стал намного спокойнее. Здесь был даже Вэнь Нин. С удивлением Не Хуай Сан отмечал, что еще помнит те времена, когда такое было в диковинку. Но сейчас, когда они собрались все вместе, это выглядело и ощущалось как нечто само собой разумеющееся. Адепты Гу Су совершенно спокойно общались с Вэнь Нином и Вэй Ином, который, видимо, тоже стал здесь кем-то вроде учителя. «До чего странные времена» - подумал он, разглядывая поверх веера своих друзей. - Незнайка! Ты, как всегда, такой стеснительный! – Усянь подскочил к нему и обнял за плечо с такой силой, что Не Хуай Сан всуе попомнил брата. - Вэй Ин… Я… Я так рад вас всех видеть. Это ведь была твоя идея? - Конечно! Ты думаешь, он бы до такого додумался, - то ехидно кивнул в сторону Лань Чжаня. - И как на это все смотрит Лань Цижень? - Месяц назад он удалился в путешествие, чтобы потренировать свои силы и укрепиться духом. Я теперь здесь за главного! - Боюсь, твой друг с этим не согласится. - Ты такой же наивный, как и в детстве, Не Хуай Сан. Лань Чжань сделает все, что я попрошу, правда, Лань Чжань? - Нет. Не Хуай Сан прыснул. Теперь он понимал, почему адепт улыбался столь смущенно, потому что невозможно, глядя на это, серьезно воспринимать все правила, высеченные на стене. «Действительно, мне стоило сразу об этом подумать. Если бы здесь был старик Лань Цижень, то Усяня бы и след простыл. Может, оно и к лучшему. Я так давно никуда не выбирался…» - … а помните? Я носил вам вино, которое пили вы все, и ты, Цзян Чен, а наказывали только меня! - Ты сам был во всем виноват! Не понимаю, как такого, как ты, отсюда не выгнали! Безудержный смех. Даже Лань Чжань почти улыбнулся. Не Хуай Сан скользнул взглядом в сторону и заметил Цзин Лина, уходящего с Лань Сы Чжуем и Лань Цзиньи. Улыбнувшись про себя, он подошел к Вэнь Нину. - Чем ты сейчас занимаешься, Вэнь Нин? - Ничем, особенно. Я помогаю господину Вэй Ину и Лань Сы Чжую. - Я вижу, что Лань Сы Чжуй, Лань Цзиньи и Цзин Лин довольно сильно сблизились. - Да… Пожалуй, - тот был явно смущен, - а… Как вы, господин Не Хуай Сан? - Как я? Все так же. Расписываю веера, ничего не знаю и приезжаю повидать своих друзей. – он улыбнулся одними глазами и провел рукой по волосам. – Здесь очень красиво, так же, как и тогда. Столько воспоминаний… . Ночь опустилась на мир незаметно. В свете полной луны Облачные Глубины казались потусторонним царством теней и бликов. Свежий ветер доносил запахи увядающей жизни и шептал о скором приближении зимы. В таком воздухе всегда слишком четко ощущаются грядущие перемены и все отчетливее чувствуется горечь ушедших дней. Тишина окутала Гу Су Лань и только в двух окнах горел свет. В покоях Вэй Ина, как и множество лет назад, собрались старые друзья в компании хорошего вина. Уже достаточно пьяные, разгоряченные, они громко вспоминали пережитое и спорили. Впрочем, все как всегда. Румяный Не Хуай Сан, точь в точь, как во времена своей юности, наблюдал, закрыв лицо веером, как Цзян Чен пытался подраться с Вэй Усянем, а Лань Чжань, необычно импульсивный в движениях, каждый раз вставал между ними. Лань Сичень только с легкой улыбкой наблюдал за ними, избегая встречаться с Не Хуай Саном взглядом. После всего, что произошло семь лет назад, он предпочитал вежливо игнорировать его существование. Впрочем, тот и не настаивал. Все равно вечер был теплым и практически семейным. Было так странно спустя столько лет чувствовать то же самое, что и… Впрочем, нет… Не Хуай Сан вдруг почувствовал себя таким отдаленным, практически чужим. Он внимательно смотрел на них и радовался за каждого из них, но с каждой минутой пустота внутри него все ширилась и в затуманенном вином рассудке маленькие тени превращались в огромных демонов. Тринадцать лет он держался, тринадцать лет жил одной мечтой о мести и сейчас вдруг понял, что ему больше незачем жить. Он не смог стать таким главой ордена, каким хотел бы видеть его брат и не смог забыть всего, что произошло. Глядя на Лань Чжаня, Вэй Ина и Цзян Чена Не Хуай Сан больше не чувствовал себя их частью. Почему? Потому что сам этого не хотел. За все эти годы он попросту не захотел пытаться выбраться из этого, не захотел забыть… Ведь у него никогда не было силы. Существование в одиночестве бессмысленно для такого убогого дурака, как он… Про себя вдруг рассмеялся, но никто этого не услышал, потому что в этот самый момент Вэй Ин, выпив уже пятый сосуд, выбежал на улицу. За ним одновременно погнались Лань Чжань и Цзян Чен, впрочем, с разными целями. В этот момент он подумал, что, вероятно, эта троица перебудит сейчас все Облачные Глубины и он уж хотел было крикнуть им, что Лань Цижень, вероятно, этого не одобрит, но вовремя вспомнил, что сейчас главой ордена является Лань Сичень, и все это происходит только с его одобрения. Не Хуай Сан допил свою чашу вина и тоже встал. Как будто невзначай, себе под нос он нерешительно проговорил: - Пойду… Пойду тоже… Проветрюсь… Лань Сичень ничего ему не ответил, только продолжал молча пить вино. Холодный ветер осенней ночи ударил в разгоряченное лицо. Несколько минут он тупо смотрел на волнение, поднявшееся в ордене. Мимо пробежал Вэнь Нин за изрядно выпившим Цзин Лином и вдруг Не Хуай Сан понял, что хочет побыть наедине с самим собой. Пошатываясь, со странно сосредоточенным лицом, с распущенными волосами, разметавшимися черными прядями по ссутулившимся плечам, он медленно побрел в сторону источников. Чем дальше удалялся он от гущи событий, тем тише, спокойней и темнее становилось вокруг. Ветер гнал облака и открывавшийся диск луны бросал слабые лучи белого света на влажные камни. Где-то вдалеке закричала птица и Не Хуай Сан, точно слепой, вдруг остановился и внимательно прислушался. Мимо кто-то пробежал и растворился в ночном тумане. - Кто здесь? – испуганно спросил он, озираясь по сторонам. Звенящая тишина. Птица вспорхнула с одной из черных веток и взмыла куда-то ввысь, прямо в ручей серебряного света. Не Хуай Сан облегченно вздохнул и пошел дальше. Собственно, цели как таковой он не имел, но что-то томящееся внутри него свербело и зудело точно пчела, запертая в сосуде, что-то, что гнало его вперед, без страха и с мантией сожалений за спиной. Вино постепенно расходилось по телу и морозный холод ветра прогонял из-под кожи последние остатки тепла. В темноте серые глаза не видели ровным счетом ничего, как если бы были завязаны платком, и он брел, нет, уже бежал наугад, в непроглядную темноту мимо шума реки. Вдруг вспомнилось, что еще в юности он особенно любил место, в которое приходил по ночам, чтобы отдохнуть и предаться размышлениям о вечном. Для человека, который ничего не имеет в настоящем, ценность имеют только прошлое и будущее. Не Хуай Сан считал, что будущего у него нет. Все, что продолжало принадлежать ему спустя столько лет по-настоящему было лишь эфемерным призраком воспоминаний. Как аромат ссохшихся благовоний в сосуде радует дух еще многие годы, так и Не Хуай Сан продолжал жить воспоминаниями. Губы и светло-карие глаза, внутри которых – пламя ада, которые смотрят только на него и любят только его, эти отвратительные слова, которые произносят вслух все, кроме него, игра на гуцине, звон стали и крик… Не воспоминания. Фантомы. Призраки сбывшегося. Ледяной пот по ночам и слезы в одиночестве – все, что осталось Не Хуай Сану. Отчасти, потому что больше ни на что он оказался не способен. Отчасти, потому что не хотел забывать. Грезить о том, что никогда не произойдет и доводить себя до исступления только чтобы еще раз в больном, изможденном психозами сознании пережить то, чего, быть может, никогда не было? Да. Он сам выбрал именно этот путь и не желал больше ничего другого. - Мин Цзюэ… Если бы ты видел меня сейчас, то сказал бы, что я позорю наш род. Ты прав, как всегда, потому что так оно и есть. Без тебя я не понимаю, кто я… Почему я… Почему я должен быть главой ордена? Почему я должен разбираться в том, чего я не знаю?! Я ничего не знаю! Не знаю! Не знаю… Он плакал навзрыд. Сев на самый край скалы, обрывавшейся над рекой, он закрыл бледное лицо веером и сжал жилистые кулаки. Не смог. Не захотел. Не захотел отпустить и попытаться жить новую жизнь. Впрочем, какая это жизнь? Она не принадлежит ему больше и больше он в ней не нуждается. Тринадцать лет поисков тела Мин Цзюэ были наполнены хоть каким-либо смыслом, а теперь… Теперь ведь он свободен. Семь лет прошли как семь дней ада, поселившегося в его душе… Вдруг что-то совсем рядом скрипнуло и послышались шаги. - Не Хуай Сан? - Что? – он резко выпал из оцепенения и попытался быстро встать, узнав голос Вэнь Нина, как вдруг… Один маленький шаг. Скользкий, мокрый от влаги камень. Воздух под спиной и оглушающий крик. Падение. Треск. Пустота. Небытие.