***
Мирабелла Карнеби, бывшая жена лорда Хэймварда и мать Зарека, вышла замуж, когда лорд ещё не был богатым и знаменитым. Увеличение дохода спровоцировало ухудшение отношений между ними: мужчина совершенно перестал уделять время своей жене, а порог начали оббивать разной степени стервозности дамочки, заявлявшие о своих безапелляционных правах на него. Мирабелла была совершенно не готова к увеличивающемуся числу молоденьких служанок, каждая из которых метила на место жены лорда, чей бизнес стремительно шёл в гору. И ладно бы, прислуга её просто игнорировала: женщина не видела ничего зазорного в том, чтобы самой приготовить обед или убрать в комнате. Нет — служанки, медово улыбаясь, настаивали, что они сделают всё сами, а потом приносили Мирабелле солёный чай, обливали её супом и стирали одежду так, что после её можно было только выкинуть. Лорд Хэймвард жалобы жены на этот домашний террор игнорировал, и Мирабелла всерьёз опасалась, что её тело найдут где-нибудь в доме «ой, простите, случайно перепутала соль с крысиным ядом, мне так жаль». После рождения Марьяна ситуация стала только хуже: лорд по-прежнему был занят своими делами, а женщина боялась кому-нибудь доверить младенца и фактически не выпускала его из рук. Что произошло дальше, Мирабелла не помнила — просто в какое-то утро она проснулась в одной из комнат на постоялом дворе. Все вещи женщины были разложенны так, будто она давно тут живёт. Когда Мирабелла прибежала к дому Хэймварда, тот в кои-то веки вышел лично, помахал у неё перед носом бумагами о разводе и отказе от прав на ребёнка, заверенных её подписью, и потребовал покинуть территорию, иначе он прикажет охране вывести её силой. Рядом с ним с самодовольным видом стояла молодая фигуристая девка, как бы невзначай демонстрируя помолвочное кольцо.***
— Ему не нужны советчики, ему нужны слуги! — парень проследил взгляд Сильды и вскинул подбородок, настаивая на своей правоте. — И эта его позиция оправдывает себя в ведении бизнеса, потому что он в этом разбирается. А магов он просто нанял, и те будут проводить ритуал, какой он скажет, сколько угодно раз — лишь бы платили. — Ну, неужели никто не объяснил ему ситуацию? — всё ещё сомневалась женщина. — Как-то же он узнал о проклятии вообще? — Ну, кто-то ему написал, — всплеснул руками Зарек, — любой из Академии. А теперь — эти маги здесь, и они не позаимствуют средство связи с Хэймвардом, потому что это обозначает, что им перестанут платить. А отправлять письмо — так оно несколько недель будет идти, и они угрохают Марьяна к тому времени. — Они ведь понимают, что за убийство сына лорд их по голове не погладит? — Хорошо, — буркнул Зарек, — не угрохают, а лишат магической силы, здоровья и возможно, памяти. Так лучше? — Ничего они ему не сделают! — категорически заявила Сильда, утомлённая Зарековой упёртостью. Ну, не бывает так, чтобы какие-то нанятые маги пришли на территорию Академии, чтобы поиздеваться над студентом. Наверняка, и ректор, и целитель в курсе, и есть какой-то шанс снять с Марьяна проклятие, не причиняя ему вреда. — Ну, сам подумай! — убеждённо доказывала Сильда. — Покалечат они этого парня, и что дальше? Эмигрировать на другой конец света? Думаешь, лорд Хэймвард не достанет их из-под земли? — Да Марьяну уже, что будет с того, что он достанет их из-под земли? — подскочил Зарек. — И ты думаешь, он платит им недостаточно, чтобы те не имели возможности залечь на дно? В этот момент на пороге кухни, болезненно щурясь на свет, появилась помятая Вера. — Сколько у нас времени? — вопросила она, растирая лицо. — Когда планируется этот ритуал? — Как только пронюхают, что Марьян пришёл в себя, — всплеснул руками парень. — Я не знаю! — Он в лазарете? — Да. — Тогда, готовность пятнадцать минут, — объявила Вера. — Сильда, где моя сумка? — Под столом, — кивнула женщина, — вещи я на стол выложила, боялась, чтобы что-то не протекло. — Угу, спасибо.***
Вещей у Веры было больше, чем у всего отряда. Помимо предметов, любезно оставленных Кадой, были ещё несколько комплектов одежды, обувь, шампуни-гели-крема-маселки и разная мелочёвка, подаренная Императором. Когда Шу спрашивала, что ей нужно, Вера не стала скромничать, надиктовав целый список. Первые недели пребывания в новом мире женщина как-то обходилась минимумом личных вещей, но скоро щербатая деревянная расчёска, которой, судя по её виду, чесался ещё самый первый комендант, и вечно сухие шершавые руки, начали изрядно раздражать. О прошлом владельце зубной щётки Вера старалась даже не думать, потому что Тарг вполне мог бы использовать её для чистки труб или ещё какой мерзости. Даже после многократного мытья и дезинфекции в кипятке, женщине было не особо приятно чистить ею зубы и тот факт, что теперь у неё есть новые, радовал безмерно. Во время путешествия Верины вещи раскидали по разным сумкам, оставив ей только самое необходимое — потому что топомоны раздражались от дополнительного груза по бокам, а Вера в верховой езде была новичком, и не сумела бы справиться с животным, если бы оно вдруг решило показать норов. Отослав Веру в Академию первой, подтянувшийся отряд снова перепаковал вещи и поехал к «Драконьему колодцу», используя маскировку, чтобы группа всадников не вызвала подозрений. Прибыв на место, маги рассредоточились, а Сильда, оставив топомонов под опекой мэтра Мнишек, использовала одного из них, чтобы довезти сумки до дома Веры. Тут вышла заминка, потому что дверь оказалась закрыта. Обсуждая план, Сильда сделала акцент на вопросе проникновения в дом, потому что продуманные действия частенько разбивались о тот факт, что кто-то забыл оставить ключи. Вера тогда долго вспоминала, куда могла их деть, потому что из-за незапланированного перемещения в таверну и последовавших за этим событий, меньше всего думала о том, закрыла ли она дом. Многие здесь оставляли жилище открытым, но необходимость закрывать дверь, выходя из дома, у Веры была выбита где-то в подкорке и вряд ли подлежала коррекции. А ещё она перестала носить ключи с собой, потому что нормальной сумкой тогда так и не обзавелась, карманов был дефицит, а носить связку в кулачке очень неудобно. Значит, ключи должны находиться в потайном месте. Сильда осмотрела небольшую деревянную веранду, посчитала поперечные балки, запуталась, обшарила все, испачкавшись в пыли, но ключи всё же были на одной из них. А это обозначало, что Вера либо так и не дошла до дома, либо вышла после того, как побывала здесь. И то, и другое грозило попаданием в лазарет, куда Сильда и направилась с инспекцией. У мэтра Бильюнта было шумно: тот что-то экспрессивно доказывал двум мужчинам, которые вяло огрызались, но видимо, твёрдо стояли на своей позиции, потому что спор только набирал обороты. Обождав минут десять около приоткрытой двери кабинета, Сильда плюнула на правила приличия и быстро заглянула во все комнаты. Может, Вера вовсе не тут, и она зря теряет время? Однако, женщина обнаружилась за одной из дверей. Там же, за столом, сидел читающий книгу Зарек. Чтение было тем немногим, чем он мог наслаждаться после проклятия, потому что ни говорить, ни колдовать не получалось, и даже более бытовые аспекты, вроде принятия пищи или личной гигиены, давались ему с большим трудом. Сначала Зарек игнорировал своё новое состояние, даже не хотел анализировать, что произошло и как теперь с этим жить. Потом начали накатывать приступы ярости и неконтролируемого раздражения — от осознания, что какое-то простое и банальное действие теперь ему недоступно. Без злости на Веру конечно же не обошлось: Зареку перманентно хотелось ударить её за то, что она с ним сделала. Побить хотелось и подлизу-Идильмара, который бегал за женщиной, как преданный кундель, и выполнял все её пожелания. Переваривание и смирение с тем фактом, что ему тоже придётся приложить усилия, чтобы поладить с Верой, заняло очень много времени. А когда Зарек, потренировав перед зеркалом жесты, которые могли бы помочь изобразить извинения и готовность сотрудничать, пришёл к Вере, та загадочным образом исчезла. История с отцом Марьяна оставляла для Зарека двоякое впечатление. С одной стороны, все мечтают о том, чтобы кто-то решил их проблемы. С другой — то, что делал лорд Хэймвард, мало походило на помощь. Сам Зарек молча надеялся, чтобы никому в голову не пришла светлая идея написать о произошедшем его матери. Леди Карнеби была консультирующим магом со специализацией на контрактах, и часто бывала в разъездах. Деловые партнёры ценили умную и хваткую женщину, наверное, не представляя, какой кудахтающей мамочкой она может быть. Без сомнения, мама Зарека примчалась бы с любого конца света, отменив все важные дела, и осознание этого вызывало у парня приятные чувства. Но многочисленные источники утверждали, что снять ведьмино проклятье фактически невозможно без пожелания самой ведьмы. Леди Карнеби не смогла бы ничем помочь при всём желании, поэтому Зарек не хотел заставлять родительницу нервничать по чём зря. Когда в лазарет вбежала девушка с сообщением об обмороке какой-то женщины, Зарек был там, и впрягся помогать. Он проводил в лазарете почти всё свободное время, присматривая за сводным братом. Фактически, они дежурили около Марьяна по очереди: целитель, Зарек и Вириний, так как непонятно было, что ещё могут сделать маги-наёмники. В последнее время участились случаи простуд и сезонных аллергий, так что мэтр Бильюнт, обложившись справочниками и пособиями, был занят зельеделием, да к тому же пытался исправить причинённый отменяющим ритуалом ущерб и попутно ругался с магами, что фактически прописались у него в лазарете. А зачем куда-то уходить, если заказ лежит здесь, правда? «Потерявшей сознание женщиной» оказалась Вера, и Зарек был очень рад, что та вернулась, хоть и не блещущая бодростью и здоровым цветом лица. Вера была шансом Марьяна остаться при памяти, и Зарек был готов присматривать за ней, следуя всем инструкциям мэтра Бильюнта, лишь бы только это помогло. Зарек жестами велел Сильде убираться из помещения, потому что целитель прописал постельный режим, и заверения женщины в необходимой транспортировке Веры домой никак в него не вписывались. Парень вообще отнёсся к Сильде с подозрением, и сильно удивился, когда раздражённый и уставший мэтр разрешил ей забрать подругу. Серьёзно, пришла какая-то женщина, представилась давней знакомой и потребовала выдать ей тело человека, отрубившегося от истощения. Разумеется, это было подозрительно. Разумеется, Зарек помог перенести Веру на топомона и сопроводил её до дома. После того, как вернулась речь, парень чувствовал себя достаточно счастливым, чтобы вести диалог даже с не очень приятным собеседником. Сильда почему-то ставила под сомнение каждое его слово и как-то уж чересчур идеализировала это место в целом и мудрость ректора в частности. Зарек опасался, что под влиянием подруги Вера тоже не воспримет происходящее всерьёз, но проснувшись, женщина изъявила желание приступить к спасению Марьяна немедленно.***
— Как там с топомонами, всё хорошо? — поинтересовалась Вера у Сильды, когда они выдвинулись в сторону лазарета. Женщины общались вполголоса, так что идущий впереди Зарек ничего не слышал. — Я повторила Мнишек несколько раз, где вы должны встретиться, но была не уверена, что она восприняла мою речь. На ограждённую деревянным забором территорию фермы можно было попасть, конечно же, не только через дом мэтра Мнишек. Ворота находились и недалеко от главного входа, и со стороны общежитий, и со стороны кузницы. Именно рядом с последними располагались загоны, ныне пустые, для топомонов, которых можно было взять в аренду. Там же, недалеко, находилось озеро и корпуса́ факультета трансформации. Путь от административного корпуса до кузницы значительно сократился бы, если бы можно было пройти ферму насквозь, используя ворота, но они, к сожалению, были предназначены только для перегона скота. Драконий колодец находился рядом с озером: это была просторная поляна со статуями животных, похожих на иллюстрации к книге по древней истории. Вера сумела идентифицировать велоцираптора и дромеозавра, потому что ещё будучи дошкольницей часто перерисовывала этих, похожих на птиц, доисторических существ, из энциклопедии. Тот факт, что давно вымершие виды здесь живы и называются «драконами», Веру одновременно умилял и пугал: судя по заверениям общественности, драконы водились на более жарких континентах, однако перспектива встречи с какой-нибудь хищной гадиной величиной с дом здесь была реальна. Драконий колодец был не очень популярным местом отдыха у студентов, что делало его идеальным для тайных встреч. Из-за более низкого, в сравнении с прочей территорией, расположения, и близости к озеру, здесь водилось очень много кужей и му́шроков. Когда на Веру впервые приземлился мушрок, женщина не удержалась от вопля ужаса и панического бегства, потому что кровососущий кошмар выглядел, как жирный дождевой червь, к которому кто-то, не иначе как ради забавы, прицепил пару стрекозиных крыльев. Более того, мушрок незаметно присасывался к открытым участкам тела, как пиявка, и отрывать его было нельзя, потому что растревоженное насекомое могло отрыгнуть кровь обратно в рану. Вместе с сильнодействующим антикоагулянтом*, из-за которого значительно повышался шанс истечь кровью из-за пустяковой царапины. От вопроса Веры Сильда хмыкнула. — Эта мэтр — просто нечто, — женщина случайно задела Веру крылом и извинилась, — она раз пять переспрашивала моё имя, но клички топомонов запомнила сходу, и ни разу никого не перепутала. — Да, меня она тоже вначале не узнала, — пожала плечами Вера. — Начала спрашивать, не специализируюсь ли я на магических барьерах. А этим тут занимается мужчина, ни капли на меня не похожий. Кстати, наша первая встреча тоже началась с этой фразы, помнишь, — она посмотрела на Сильду, — я рассказывала, как искала списки студентов? — Угу, — женщина кивнула. — Вроде бы тогда ещё молодняк топомонов сбежал. — Да-да, — Вера в который раз поправила съезжающий с плеча рукав нового платья, и попыталась выпрямить спину. — Похоже, у неё опять кто-то сбежал. Неужели, эти невидимые барьеры так ненадёжны? — Они неоднородны, — пояснила Сильда, — и некоторые животные видят слабые места. — В таком случае, приличный забор решил бы эту проблему, — пробурчала Вера, — почему бы не сделать надёжные вольеры? — Потому что надо закупать материалы и делать, — фыркнул притормозивший Зарек. Сильда бросила на него неодобрительный взгляд. — Наверняка есть какая-то причина, — с нажимом предположила она. — Пожарная безопасность, например. Монолитный забор — это с одной стороны хорошо, а с другой — меньше шансов спастись, если вдруг что-то случится. — А то, что нам не закупают брóмелей, ты тоже как-то можешь логически обосновать? — ядовито вопросил парень. — Да, — подключилась Вера, — я тоже хотела бы больше узнать о почте, я обещала написать Каде письмо. И обращайся к Сильде на «вы», — укорила Зарека, — она тебя всё-таки старше. Сильда рассказала, что в бытность студенткой взяла брóмеля из дома. Эти птицы легко запоминали координаты между двумя точками, поэтому общение с родителями происходило так, а все её друзья и так были в Академии. — Но был ещё старик-Афиноген, — добавила женщина, потому что многие её знакомые прибегали к его услугам, — он мог заколдовать брóмеля, чтобы тот нашёл адресата даже там, где ни разу не был. — Этот Афиноген умер лет тридцать назад, — нахмурился Зарек. Факт того, что кто-то лично был знаком с человеком, которого они проходили по истории, как гениального заклинателя, был весьма интересным. — В каком году ты заканчивала Академию? В каком году вы заканчивали Академию? — поправился парень под Вериным укоризненным взглядом. Когда Сильда назвала год, женщина поняла, что ей самой надо обращаться к ней на «вы», а ведь та выглядела моложе Веры. — Заклинателей, которые могут вложить координаты или образ животному в голову, можно по пальцам пересчитать, — пояснил Зарек, потому что Вера недоуменно хмурилась. — Да, — согласилась Сильда, — он был мэтром двенадцатой ступени и занимался контролем разума. Но вообще брóмелей натаскивают на перелёты между крупными городами, а по месту почту доставляют или посыльные, или другие брóмели, которые могут долететь до местности поближе. Зарек кивал, подтверждая её слова. — И что, разве в Академии нет брóмелей? — спросила Сильда, обращаясь к Вере. — Мэтр Бильюнт как-то упомянул, что птиц планируют заменить чем-то другим, потому что студенты швыряются в них заклинаниями, — пожала плечами та. — Да, нас вообще надо на цепь посадить, — буркнул Зарек, — как ещё Академия стоит, вот вопрос. Брóмели передохли от ржавой лихорадки, а новых никто не закупает. Чтобы передать сообщение, надо найти кого-нибудь со здоровым брóмелем и попросить его переслать твоё письмо, — судя по выражению лица Зарека, мысль о том, чтобы кого-то искать и просить об услуге, была ему глубоко неприятна. — А есть более быстрый способ доставки? — поинтересовалась Вера, памятуя об услышанном на кухне разговоре. Зарек упоминал, что письмо к отцу Марьяна будет идти несколько недель. Значит, или тот далеко живёт, или бромели медленно летают. Очевидно, существовал способ обмениваться информацией быстрее, ведь нанятые лордом маги как-то отчитывались ему о проделанной работе? Никто не ответил на Верин вопрос, потому что внимание переключилось на мэтра Бильюнта, который страстно обжимался с небезызвестной Аглаей Глид, мисс «я здесь не учусь, поэтому буду выгуливать свою гигантскую улитку, где мне хочется». Зарек продолжал путь к лазарету, как ни в чём не бывало, но притормозил, заметив заминку Сильды и Веры. — В чём дело? — поинтересовался он, оборачиваясь. — Разве нам не нужно поговорить с ним? — неуверенно протянула Сильда. Её подозрения о том, что Зарек преувеличивал проблему, нашли своё подтверждение. Разве целитель вёл бы себя так беззаботно, зная, что его пациента собираются убить? — О чём нам с ним говорить? — не понял парень. — О Марьяне, — пожали плечами обе женщины. — О нём с мэтром Бильюнтом поговорим, а не, — Зарек махнул рукой, давая понять, что брать в расчёт мнение этого человека не стоит. — Но это же, — Вера неуверенно указала в сторону целующейся парочки. — Это не мэтр, — пояснил парень, поняв, наконец, в чём проблема. — А кто же тогда? — Спросите у мэтра, он всё расскажет, — фыркнул Зарек, надеясь заставить Веру перестать пялиться и продолжить движение. — Но всё-таки? — переспросила та, с трудом отрывая взгляд от лже-Бильюнта. — Говорят, он провёл ритуал расщепления, — таинственно поведал Зарек, — решил посвятить всего себя работе, а то, что этому мешает — убрать. Но что-то пошло не так, и дурные по мнению мэтра Бильюнта черты нашли своё место в его копии. И прежде, чем Сильда успела сформировать вопрос о том, что человек, сумевший провернуть такое, делает на должности целителя в Академии, добавил: — К сожалению, опыты в этой отрасли не совсем законны, так что мэтр Бильюнт говорит всем, что это его брат. Вера фыркнула от смеха, Сильда задохнулась возмущением — она только подобрала слова для вопроса. Сам Зарек тоже рассмеялся, и черты его лица поплыли, приближаясь к человеческим пропорциям. Вера уже почти забыла о возможной шизофрении мэтра Бильюнта, но мысли о том, что это было за хамское поведение во время первой встречи нет-нет, да и проскакивали. А получается — это просто другой человек! Уж брат или действительно какая-нибудь магия, не столь важно. Хотя, всё же интересно, чем он тут занимается? Помимо разврата, разумеется. Наверное, Зарек прав, и ей стоит поговорить об этом с мэтром.***
Целителя Бильюнта они застали в лазарете, загораживающим спиной дверь в комнату, где лежал Марьян. Рядом с ним со скрещенными на груди руками стоял Вириний, который физически мог скрутить каждого из находящихся напротив мужчин в фавний рог, но не мог открыто демонстрировать свою агрессию. Вириний был официально сыном мэтра Бильюнта, а на деле — его племянником: младшая сестра по наивности душевной прельстилась экзотической внешностью и красивыми манерами зашедшего к ним в таверну мирша. Мужчина был тигром-альбиносом, рассказывал захватывающие дух истории о своих путешествиях и играючи гнул монеты двумя пальцами. Наутро наёмника и след простыл, а Аэлла через несколько месяцев пришла к брату в слезах с просьбами о помощи. Тот согласился позаботиться о младенце, но к сожалению, жена Бильюнта в это время была в отъезде. Вернувшись домой и обнаружив мужа разогревающим молочную смесь и стирающим пелёнки, женщина поняла всё неправильно, закатила скандал и ушла из дома. Правда, остыв немного, нашла Аэллу и потребовала у неё объяснений. Девушка, памятуя наставления брата не рассказывать о своём материнстве никому, потому что где знает один, там и вся деревня, чистосердечно подтвердила, что да, это ребёнок Бильюнта, чем положила конец их отношениям. На молодого мужчину с маленьким ребёнком обращали внимание, но у Бильюнта после ухода жены, как отрезало. Он не хотел ни с кем встречаться, уделяя время сыну и медицинской практике. Вириний рос спокойным ребёнком, но уверенно ходил уже в шесть месяцев, а в год мог залезть на стол, подтянувшись на руках. Бильюнт стал целителем в Магической Академии, когда сыну исполнилось четырнадцать, и уже два года требовал для него у ректора прибавку к зарплате, потому что получал тот меньше, чем вечно пьяный привратник, а работал намного больше. До этого Бильюнт три года требовал официального трудоустройства, получая отговорки сначала о том, что тот слишком молод, что помощник целителя не предусмотрен штатом, что для этого нет денег. Потом, что помощник целителя должен иметь соответствующий должности диплом, что было диаметрально противоположным всему, сказанному ранее. Вириний магических способностей не имел, и зельеделием не интересовался, но взял теоретический курс, разнообразив работу в лазарете подработками в саду и на огороде. После получения диплома оказалось, что на должность помощника целителя может быть взят только практикующий зельедел, поэтому Вириний был оформлен как конюх. За лазаретом была закреплена лошадь с телегой, на которой возили пострадавших, и да, парень ухаживал и за ней в том числе, но зарплата конюха была смехотворно мала. Самого Вириния это особо не волновало — тот вообще был неамбициозен. Из интересов у него было общение с девушками и резьба по дереву. Тем и другим можно было заниматься на территории Академии, и каких-то жизненных стремлений у Вириния не было. Однако Бильюнт справедливо полагал, что тот не захочет провести здесь всю жизнь: мирши взрослели немного иначе и возможно, подростковый бунт был ещё впереди. Да и в любом случае — захочет ли он уехать или завести семью, деньги будут не лишними.***
— Мы уведомим лорда Хэймварда, что вы препятствуйте выполнению его приказа! — горячился один из магов-наёмников. У мужчины была бритая голова, усы щёткой и унизанные перстнями пальцы, совершенно не сочетающиеся с небогатой одеждой и в целом невзрачной фигурой. Его коллега по ремеслу был высоким крупным мужчиной с округлым лицом и тонкими ногами. По мнению Веры, органичнее всего он бы смотрелся в поварском колпаке и с тесаком для разделки мяса. — Вперёд, — вскинул подбородок бледный от усталости мэтр Бильюнт, — так и напишите, «целитель препятствует нанесению физических и психологических увечий своему пациенту». — Мы заключили с ним контракт, — процедил похожий на повара господин Сиверм. — Мы обязались выполнять поручения лорда, касающиеся Марьяна Хэймварда. — Почему вы не хотите понять, что ритуал повредит ему рассудок? — в который раз спросил мэтр, потому что ни разу за эти дни не услышал ответа. Этот раз не был исключением. Очевидно, наёмники выполняли приказы, не напрягая себя обдумыванием последствий. А возможно, полагали, что смерть наследника и является конечной целью действий лорда. — Просто поставьте его в известность, — добавил утомлённый дебатами мэтр. — Да что ты понимаешь? — взвизгнул похожий на мистера Картофельная голова** господин Фрэесис. Они не могли написать о подобном лорду, потому что это шло вразрез с этикой найма и любая формулировка подобного уведомления ставила в нехорошее положение самих магов. Во-первых, их не рассуждать наняли, а действовать. И платил лорд Хэймвард столько, что они уже допускали преступное промедление, пререкаясь с целителем. Во-вторых, если бы они даже отнесли задачу к той, что нуждается в дополнительном подтверждении из-за возникновения новых обстоятельств, как о них написать? Допустим, «уважаемый лорд, ритуал может привести к негативным последствиям». Так проведите его так, чтобы он привёл к положительным, бестолочи, за что я вам плачу?! «Уважаемый лорд, мы вынуждены отказаться от работы, так как это может спровоцировать ухудшение…» Ха-ха, отказать лорду Хэймварду! Да он сделает так, что им потом не доверят даже навоз убирать! И наймёт других людей, которые выполнят всё в соответствии с приказом, получат свои деньги и будут вести безоблачное существование. «Уважаемый лорд, возможно, проклятие сможет снять другой ритуал». Поставить под сомнение мнение лорда Хэймварда, да он от них мокрого места не оставит! В этот момент к двери с решительными лицами протолкались Вера, Сильда и Зарек. Пять против двоих уже выглядело серьёзнее, чем два на два, и маги растерянно переглянулись. — О, Вера! — обрадовался мэтр Бильюнт. — Как ты себя чувствуешь? — Хорошо, — улыбнулась женщина. — И Зарек тоже в порядке! — обратил внимание мужчина. — Говорить можешь? Прикус исправился? — Да, всё вернулось, как было, — кивнул Зарек, довольный тем, что метаморфоза заняла не так много времени. Очевидно, Вера была рада возвращению в Академию, и тот факт, что Зарек оказался не таким засранцем, как думалось вначале, уже привёл к улучшению мнения о нём. — Пустишь нас к Марьяну? — поинтересовалась Вера, склоняясь ближе к мэтру. — Да-да, — посторонился мужчина. Вера и Зарек прошли в комнату, а Сильда осталась снаружи, дабы не умалять численное превосходство. Господа Фрэесис и Сиверм разразились возмущением о том, что вообще происходит, но закрывшаяся дверь отрезала вошедших от шумных выяснений. Марьян, очевидно всё ещё слабый после прошлого ритуала, спал. — Даже не знаю, как мне его расколдовывать, — вздохнула Вера, пройдясь вокруг кровати. — Помимо того неприятного эпизода, я о нём, считай, и не знаю ничего. Ну, ещё то, что папа его богатый и влиятельный, и у Марьяна из-за этого нет никаких рамок. — Мы все правда сожалеем о той истории с Эйдерией, — Зарек сел в кресло и рассеянно перелистнул пару страниц лежащей на столе книги. — Отец Марьяна хочет женить его на дочери партнёра по бизнесу, а она его лет на двадцать старше и в три раза тяжелее. — Не поняла, — нахмурилась Вера, — он ведь упоминал, что Эйдерия — его невеста? — Он бы хотел, чтобы это было так, — Зарек склонил голову набок, разглядывая изображённый в книге октаэдр с подробным описанием символов. — У них вообще сложные отношения: Марьян за ней очень долго ухаживал, они встречались, потом расстались, потом он узнал об этой истории с помолвкой и решил действовать. — Чересчур радикально, на сколько можно судить, — хмыкнула Вера. — Да не планировалось ничего такого! — возмутился Зарек. — Он шёл делать предложение — как положено: с кольцом, цветами и бутылкой воргоховки, чтобы отпраздновать их счастливое воссоединение. Мы с Идилмаром были там в качестве свидетелей. Эйдерия тоже из богатой семьи, и согласись она выйти за Марьяна, её родители уж как-нибудь утрясли бы этот вопрос с лордом Хэймвардом. А она отказала: подарки его в окно выбросила, и дальше всё пошло кувырком. Вера подперла голову рукой, пристраиваясь в кресле напротив. — Что уж тут рассказывать, — Зарек неловко дёрнул плечами, — они устроили разборки, мы с Айри откупорили бутылку, дабы скрасить себе ожидание. — Айри? — нахмурилась женщина. Об алкоголе на территории учебного заведения она хотела позже поговорить с Сильдой. Политические браки на этом фоне сейчас были более серьёзной темой. — Соседка Эйдерии, — напомнил Зарек. — У неё на днях день рождения был, поэтому осталась и еда, и выпивка, мы это всё разложили, сели. У Марьяна с Эйдерией постоянно бывало так, что они тут орут друг на друга, а тут уже целуются. Мы надеялись, что как-нибудь ещё всё разрешится и расходиться пока рано. Ну, они бегали друг за другом, хлопали дверями, по очереди присоединялись к нашему застолью, потом вдруг Эйдерия привела какого-то дрыща и представляет, мол, «это мой парень», — Зарек помусолил край страницы пальцем, после чего тщательно разгладил его. — Мы этого её жениха вышвырнули, а Эйдерию решили, ну, припугнуть, что ли? — парень замялся и буркнул совсем тихо: — в трезвую голову точно не пришло бы делать что-то подобное. Айри сбежала, а потом появились вы. — Так вот, как оно всё было, — пробормотала Вера. — Даже не знаю теперь, что и думать. Наверняка, нелегко вступить в навязанный брак, да ещё в таком возрасте. А что его мама? Одобряет? — Его мама ушла к моему отцу, — дёрнул плечами Зарек, — Марьяна растили няньки. — То есть, лорд Хэймвард так и не женился? Парень повёл головой, мол, и да, и нет. — Женился-то он, наверное, уже раза четыре, но эти женщины не пытались сблизиться с Марьяном. — И что же, — нахмурилась Вера, — у него нет больше детей? Или все они должны вступить в политические браки? — У лорда ещё три дочери есть, — Зарек почесал в затылке, вспоминая, три или четыре? Кажется, всё-таки три. — Я не знаком ни с одной из них и не знаю, как там обстоят дела. Но на Марьяна в любом случае будет больше давления, потому что он — сын, и самый старший. — Мама с ним, выходит, не общается? — пробормотала Вера. — А ты всегда знал, что у тебя есть брат? — Это очень интересная история, — парень улыбнулся, откидываясь на спинку кресла. — Как-то в семинарии мы ходили в поход в лес, и конец недели как раз выпал на парад планет. До этого у меня вообще ни разу не появлялось предсказание, а тут — Марьян Хэймвард, на всю руку, представляете? Вера хмыкнула, вспоминая собственное предсказание. — Конечно, я рванулся искать его немедленно, — Зарек повёл плечами. — Подумал, всё равно завтра возвращаемся домой, так почему бы не сделать это сейчас? — Ты что, из лагеря сбежал? — ужаснулась Вера, чувствуя себя бабкой Кости Иночкина***. — Не «сбежал», — педантично поправил Зарек, — а «вернулся домой своим ходом». Лес, в котором мы были, находился недалеко от города, так что я ещё успел погулять на городском фестивале, и каждого спрашивал о его имени. Я до этого за всю жизнь со столькими людьми не знакомился. Вера усилием воли подавила вопросы о том, на сколько глобальный кипиш возымело исчезновение ученика. Тёмка, Верин внук, в свои пять лет регулярно делал попытки затеряться в толпе. Родственники шутили о возможности воткнуть в него датчик GPS, как породистой собаке, или купить поводок, но из предпринятых действий были только походы в аптеку за успокоительным. Когда сын Андрей привёл в дом крашенную в зелёный барышню с кольцом в носу и на пятом месяце беременности, Вера решила, что окончательно провалилась, как мать, и глотая пустырник, пошла доставать чистый комплект постельного белья. Однако, оказалось, что именно такого стимула Андрею не хватало, чтобы взяться, наконец, за голову. Он нашёл работу, сам поступил на заочное, деньги, конечно, лопатой не грёб — но к тридцати «молодые» переехали в свою квартиру, а через несколько лет обзавелись ещё одним ребёнком. — В тот день я никого не нашёл, — продолжал Зарек. — А в семинарии меня ещё неделю называли «это тот, которого искали по всему лесу». Я спрашивал о Марьяне ещё с месяц, а потом как-то вдруг осознал, что этот человек не обязательно моего возраста, не обязательно учится в той же семинарии и вообще может быть на другом конце шара. — Ну, да, — покивала Вера. — К тому же, каждый считал своим долгом узнать подробности моего интереса и поделиться какой-нибудь жуткой, связанной с предсказаниями, историей. — Например? — хмыкнула Вера. — Ну, — задумался Зарек, — говорят, одна девушка записывала все свои предсказания. Потом её убили, и когда нашли убийцу, оказалось, что его имя было последним в этом списке. — Ужас какой, — пробормотала женщина. — А ещё, рассказывают, один мэтр применил заклинание призыва, — вошёл в раж парень, — чтобы найти того, чьё имя выпало. Когда обеспокоенные его исчезновением соседи выбили дверь, кровь была даже на потолке. Эта история Веру неожиданно заинтересовала. — То есть, можно перенести человека из одного места в другое? С помощью заклинания? — Ну, при соответствующей квалификации, можно создать рамку перемещения, — пояснил Зарек, — но там нужны очень точные вычисления координат, очень дорогие кристаллы, и работает такая рамка на один перенос. Взять, и перенести какого-то другого человека, невозможно. Должно быть, тот мэтр что-то намудрил с демоническим призывом. Если он вообще существовал, разумеется, — добавил Зарек, растягивая губы в улыбке. Вера задумалась. По всему выходило, что она прошла через жутко дорогую и одноразовую рамку мэтра Фракенберга. И очутилась в уборной таверны посёлка Быгыдыщево. Интересное место для перенесения, и что ректору могло там понадобиться? — Так вот, — Зарек вернулся к своей истории, — я прекратил поиски, но некоторое время спустя один умный парень из нашей группы перевёлся в «Мэйгиканн». Это более престижная семинария, — добавил Зарек, видя недоумение на лице Веры. — Он сдал часть программы экстерном и его взяли в группу на два года старше. — И там же учился Марьян? — улыбнулась Вера. — Да, — закивал Зарек. — Но его привозили и отвозили каретой, тот парень, что перевёлся, не хотел с ним заговаривать, а попасть в их семинарию без императорской печати было нереально, — парень эмоционально всплеснул руками, — тю́рьмы охраняют не так тщательно, как учеников «Мэйгиканна»! — Но письмо ведь можно было отправить? — Я не знал его адреса, — махнул рукой Марьян. — А чтобы выслать ему письмо по ментальному образу, надо было ещё год копить деньги. Пришлось организовать чуть ли не покушение. Вера растерянно оглянулась на спящего Марьяна. — Покушение? — Да, я подговорил свою группу улизнуть с занятий аккурат к тому времени, как за Марьяном приехала карета. Мы все высыпали ей навстречу, когда он оказался внутри, и не давали лошадям тронуться. Там помимо кучера ещё слуга сидел, но в конце концов он тоже выскочил помогать нас разгонять. А в это время я сунул Марьяну записку. — Прям детективный триллер, — покачала головой Вера. — И как? — Мы стали тайными друзьями по переписке, — торжественно объявил Зарек. — А потом мама как-то увидела эти письма и рассказала, с кем я, оказывается, общаюсь. — Ты упомянул «письма по ментальному образу,» — повторила Вера. — Что это значит? — Это когда посланник делается посредством ритуала и обладает зачатками интеллекта и телепатии, — пояснил Марьян. Вера покачала головой, давая понять, что не особо прониклась таким разъяснением. Зарек приподнял подбородок, намекая объяснить, что конкретно ей не понятно. — Давай, пошагово, — решила Вера, жестикулируя, — ты приходишь к магу, который может провести определённый ритуал, так? Зарек кивнул. — И он призывает некое разумное существо, которое может доставить письмо, прочитав адресата в памяти? — последние слова Вера выговорила очень тщательно, потому что это казалось наиболее сложным для осознания. Но Зарек снова кивнул. — Только улги не призывают, их делают, используя частицы человека, — дополнил парень, — чем больше частиц, тем более разумным получается улг. Слово «улги» упорно ассоциировалось у Веры с "уги" — обувью, и она попыталась изгнать засевший в голове образ. — А как они выглядят? — Да как угодно, — пожал плечами Зарек. В воображении Веры немедленно возникли глазастые уги, с ужасом наблюдающие за тем, в какую грязь ступает надевший их человек, и женщина хихикнула. — И как долго они живут? — Зависит от ритуала, — задумался парень, — некоторые лопаются сразу, как выполнят поручение, другие могут просуществовать и несколько месяцев. Вы ведь бывали у ректора? Разве не видели такое, похожее на палку с листиком? Вера ошарашено покачала головой. — Бегает тут по территории такой улг, разносит сообщения для преподавательского состава. — Это, наверное, долго? — прикинула Вера, немного примирившись с тем фактом, что живая ветка как-то прошла мимо её внимания. — Улги же бегут ногами, выходит? И если они маленькие, то… — Они видят разрывы пространства и передвигаются между ними, — пояснил Зарек, — к тому же, количество ног варьируется, а у некоторых есть и крылья. — Ох, — вздохнула Вера, — Сильда вот только говорила про того гениального старика с бромелями, но то, что ты мне рассказываешь, кажется намного более сложным. — Афиноген умер больше тридцати лет назад, и за это время новых методик прибавилось, — протянул Зарек, — тем не менее, он всё ещё остаётся единственным, кто добился невероятных прорывов в области работы с живыми существами. — Ну, бромель хотя бы уже существует, — сомневалась Вера. — Нам как-то проводили аналогию с бумагой, из которой надо сложить конверт, — припомнил Зарек. — Есть лист правильной формы, то свернуть его можно несколькими движениями. А если лист нужно промеря́ть, отрезать или что-то доклеивать — вот это работа с живым объектом. На характеристики бромеля влияет каждая крошка, которую он съел, и каждое выпавшее пёрышко. Вера мугыкнула, задумавшись. — Мы с Марьяном как-то думали сделать улги для нашей переписки, — хмыкнул Зарек, — обменивались картами, расчётами, выписками из книг. Но ничего так и не получилось. Рассуждали тогда, что в Академии всему научимся, а оказались оба на боевом факультете. Пуляем теперь огненными шарами по бромелям, как считает многоуважаемый мэтр Бильюнт, — с сарказмом процедил парень. — Разве отец не мог купить Марьяну этого улги? — удивилась Вера. — Он фактически не бывал дома, — пожал плечами Зарек. — И Марьяну нечасто покупали, что он хочет, только то, что необходимо, по мнению лорда Хэймварда. — Как так? — удивилась Вера. Ей было непонятно, как кто-то из богатой семьи мог не иметь возможности чего-то купить. — Разве у него не было денег на карманные расходы, вроде того? — А зачем? — пожал плечами Зарек. Семинария оплачена — езди, учись, питание включено. Дополнительные занятия — вперёд, занимайся. Марьяну, разумеется, покупали одежду и другие вещи — дорогие, статусные, как положено. Но кунделя у него не было. Вера встречала на территории Академии этих кунделей: небольшие собаки с округлыми ушами и длинными кошачьими хвостами, которых содержали в качестве домашних питомцев. — Мне кажется, лорд не покупал Марьяну улги, потому что боялся, что тот будет ему писать, отвлекая от важной работы, — Зарек понизил голос. — А разве он не общался с жёнами, с обслугой? — Общался, — кивнул Зарек. — С помощью бромелей, ты хочешь сказать? — не поверила Вера. — А если вдруг что-то срочное? — Нет, разумеется, улги использовали, — пояснил Зарек, — но они выполняют поручения людей, за которыми закреплены. Нельзя просто найти на улице улги и заставить его что-то для тебя сделать. — Понятно, — протянула Вера. — Есть, конечно, специальное слово, которое их переключает, если улг долговременный, — добавил Зарек, — но такие слова хранятся в секрете. — Кажется, оборонять Марьяна от магов уже не надо, — констатировала Вера, обратив внимание на вернувшиеся к человеческому виду лицо и руки лежащего на кровати парня. Теперь она видела не богатенького задиру, которому всё сходит с рук, а человека со своими проблемами, травмами и неприятностями. Марьян рос в неполной семье и был обделён не только в общении с матерью, но и с отцом. А в период юношеского максимализма столкнулся с отказом девушки и браком по расчёту. — Пойдём? — женщина осторожно встала — голова у неё всё ещё кружилась от резких движений. — Ага. Зареку почудился какой-то звук, когда он приблизился к двери, и тот обернулся. Марьян просканировал его тяжёлым взглядом и, выпростав руку из-под одеяла, похлопал по краю кровати. — Я ещё немного задержусь, — предупредил он шагающую впереди Веру, прикрывая за ней дверь. — И как такой расчётливый тип мог не учесть вероятности того, что я не сплю? — процедил Марьян, испытывая желание встряхнуть Зарека за воротник. — Ты собирался мне рассказать, а, братец? — Ты стал мне другом раньше, чем братом, — вздохнул Зарек, — я не был готов проверять наши отношения на прочность. — Отношения! — возмущённо передразнил Марьян, — и с чего ты решил вывалить этой Вере такую кипу личной информации?! — Это было необходимо, чтобы улучшить мнение о нас, — Зарек потянулся, заложив руки за голову. — И это сработало, — он упал на постель рядом с Марьяном, заставив того вскинуться. — Чего это ты тут разлёгся? — прошипел он. — Я устал, — протянул парень, укладываясь поудобнее. — Ну и вали, раз устал! — Я тут неделю толком не спал, карауля твою задницу, исправил тебе морду, а ты ещё чем-то недоволен, — буркнул Зарек. Марьян задохнулся возмущением. — Ненавижу тебя, — пробормотал он несколько секунд спустя, ложась обратно, — вечно всё выкручиваешь так, будто ты тут самый обиженный. Зарек действительно был не готов потерять друга, рассказывая ему все эти семейные подробности. Однако мысль о том, что он обманывает Марьяна, предаёт его, скрывая важную информацию, не давала покоя. Зарек пошёл с собой на компромисс — рассказал всё в присутствии Марьяна, но не ему. При желании, тот мог сделать вид, что спит. — Зар, — позвал парень через довольно продолжительное время, вырывая того из сна. Зарек мугыкнул. Вообще-то, он не планировал здесь спать, но не хотел бросать Марьяна вариться в своих мыслях, раз уж тот решил обсудить их вскрывшееся родство. И за последнее время он действительно очень устал. — А мама, — Марьян запнулся на этом слове, — говорила что-нибудь обо мне? — Она часто плакала после того, как увидела нашу переписку, — вздохнул Зарек. — Почему она не написала мне? — Может, боялась всё испортить? — дёрнул плечом парень. — Портить-то особо нечего, — буркнул Марьян, нахохливаясь. — Ей не на что было бы надеяться, если бы ты отказался с ней общаться. — Почему она ушла? Зарек повернул голову, встречаясь с синими глазами Марьяна. — Я не знаю. — Врёшь, — буркнул парень. — Правда, не знаю, — Зарек привстал на локте, — она мне не рассказывала. Марьян вздохнул, опуская глаза. — Но она всегда с большим вниманием слушала, если я рассказывал что-то о тебе, — добавил Зарек. — Что, например? — оживился парень. — Как ты готовился к соревнованиям по верховой езде. И как нашёл древний дурбин на дне озера, что-то в этом роде. Марьян нетерпеливо заёрзал. — И что она? Так, бормоча ответы на многочисленные «а что ты?» «и что она?», Зарек и уснул.***
Сильда, мэтр Бильюнт и господа Сиверм и Фрэесис сидели в кабинете целителя, вяло переговариваясь между собой. При виде Веры все повернули головы и подались вперёд, заставив женщину притормозить на пороге. — Марьян в порядке, проклятие рассосалось, — ответила Вера на общий молчаливый вопрос, ища глазами, куда бы ей сесть. Свободное кресло находилось около заезжих магов, но поскольку Вера не одобряла их действий, садиться рядом было бы странно. — Ну, что же, — мэтр Бильюнт одобрительно потёр руки, — в таком случае, до свидания, удачи в дороге! — он обернулся к наёмникам, теша себя надеждой, что они молча встанут и уйдут. Но, проследив взгляд господина Сиверма, понял, что какая-то проблема всё ещё осталась, и отдохнуть в ближайшее время не получится. — Мы получили приказ произвести ритуал и взяли задаток, — констатировал мужчина, непримиримо поджав губы, — и мы должны выполнить свою работу. Мэтр с раздражением всплеснул руками. Набрав в грудь воздуха, он собирался разразиться гневной тирадой, однако тут вступила Вера. — Отчитайтесь просто лорду, что прошлый ритуал сработал с опозданием, — она оперлась поясницей на стол, — потому что проклятие очень сложное было. А вы — большие молодцы и справились с первого раза. На это вполне мирное предложение, господин Фрэесис вскочил, разразившись ругательствами, суть которых сводилась к кодексу, профессионализму и каких-то общих разнагольствованиях о долге и чести. Вера хмурилась, не понимая, к чему мужчина клонит. Он у неё вообще вызывал яркую антипатию: женщине не нравились люди, которые предпочитали общаться с помощью ора. Сразу вспомнилась мать Гоши Клименко — истеричная барышня, которая выставляла Вере претензии на тему того, что её обожаемый сыночек живёт в этом гадюшнике и общается с отбросами. Вера, судя по заверением женщины, должны была сравнять здание общежития с землёй и отстроить на его месте Букингемский дворец. С коврами, дорогой мебелью и шёлковыми занавесками, само собой. Сам Гоша от гипертрофированной опеки матери отказывался, и хотя она настаивала снимать ему квартиру, предпочитал оставаться в «гадюшнике». Тратить время на конструктивный диалог и разумные аргументы в этой ситуации было пустой тратой нервов, так что завидев худую пышноволосую блондинку с выпуклыми, ярко-розовыми губами, Вера делала разворот и шла заниматься своими делами в другой стороне. Вариант «любой каприз за ваши деньги» тут не срабатывал, ибо муж, спонсор или кто там был у этой женщины, видимо, не видел ничего плохого в том, что сын живёт не в хоромах. — Они должны провести ритуал, иначе не получат денег, — пояснила Сильда Вере на ухо, встав рядом с ней. — Если нет, и задаток могут забрать. Сильда не понимала, зачем они тут разводят дебаты вместо того, чтобы обратиться к ректору. Однако, ни целитель, ни Вириний, ни Зарек не воспринимали этот вариант всерьёз, и женщина решила не настаивать. — А можно провести слабенький ритуал, который ему не навредит? — поинтересовалась Вера, глядя попеременно на мэтра Бильюнта и господина Сиверма. Второй мужчина продолжал что-то визгливо орать, подпрыгивая от перевозбуждения на месте. — Ритуал можно усилить, ослабить — нельзя, — покачал головой наёмник. — А Марьян может себе что-то неудачно трансформировать, чтобы потом это убрать? — предложила Вера, теперь целенаправленно обращаясь к целителю. Тот неуверенно покачал головой. — Можно, конечно, спросить у него, но он боевик, и трансформация у них идёт теоретическим курсом. Так что вряд ли. — А нам обязательно решить этот вопрос сейчас? — Вера потянулась, выпрямляя спину. — Марьян всё ещё слаб. — Да, мы решим это сейчас! Мне надоело здесь торчать! — господин Фрэесис экспрессивно махнул рукой, роняя с края стола объёмную сумку. Находящийся там деревянный ларец выпал и треснул от столкновения с полом. Из обломков, пища́, выбралось круглое пушистое существо с огромными глазами, отрастило откуда-то из меха большие птичьи лапы и, прихрамывая, устремилось к Вериной ноге. — Это что? — удивилась женщина, подхватывая животное на руки раньше, чем успела подумать, что оно может быть опасным. — Улги, — пожала плечами Сильда. Вера погладила его по голове, от чего улги выдал какой-то странный звук, похожий на урчание морской свинки, и взмахнув тоже невесть откуда взявшимися крыльями, примостился Вере на плечо. — Какой колобок, — улыбнулась Вера. Улги урчал и перетаптывался, потираясь мягким мехом о её щёку. После этих слов животное издало резкий звук и вдруг сменило окрас, сделавшись голубоватым из молочно-белого. Немая сцена продлилась достаточно долго, чтобы Вера поняла, что произошло что-то необычное. — Поскольку Вера умеет подчинять улги, — объявил мэтр Бильюнт с непрозрачным намёком о том, что об этой особенности стоило сказать раньше. — Мы сейчас сами напишем лорду Хэймварду и закроем этот вопрос. — Какое?.. Чего?.. — булькал господин Фрэесис, бешено вращая глазами. — А ну, отдай! — он подскочил к Вере и протянул к улги руку в попытке схватить его. Через секунду он с воплем отпрыгнул, встряхивая прокушенной ладонью. Верин внук, Артём, обожал грызунов, и шиншиллам-кроликам-хорькам-крысам-морским свинкам не было конца. Первого крысюка Вера, сжалившись над страдающим ребёнком, купила ему сама, идя через подземный переход. Радости мальчика не было предела даже несмотря на то, что психика животного явно не справилась с полученными в детстве травмами, и тот с равным шансом мог как облизать ладонь в приступе любви, так и прокусить её насквозь. Необходимость регулярно использовать бинты и пластыри ничуть не портила Артёму настроения, а крысюк, несмотря на негативное отношение к нему со стороны родителей, дожил до почтенных трёх лет. Так вот, Вера не понаслышке знала, сколько крови может вылиться из пустяковой на вид ранки, и укус улги явно демонстрировал, что в человеке намного больше пяти литров жидкости, потому что за несколько секунд матерящийся господин Фрэесис успел залить весь пол. Осталось только понять, где эта милая прелесть улги прячет такие зубы.