Justin Bieber — Love Me
Жизнь в новой школе пошла своим чередом. Я заслужил некое уважение у многих учителей, во многом, конечно, благодаря помощи Бена и Билла и тому, что мы стали и дальше распределять задания на троих. После того случая с Ричи, которого я встретил в туалете, беседующего с самим собой, мы поговорили с Биллом и все же решили не разводить конфликт. — Он странный, ты меня не переубедишь, но так уж и быть, я извинюсь перед ним. Я не стал говорить Биллу о том, что в том же туалете Ричи тогда оскорбил меня, и вышел, даже не посмотрев на меня и толкнув локтем, будто мы вообще не были знакомы. Но я списал это на нервы и нашу ссору. На следующий день мы уже снова позвали Ричи присоединиться к нам за столиком в столовой, и он со смущением, но все же принял наше предложение, и Билл, сцепив свои железные зубы, все же извинился перед ним. Я действительно начал ходить после уроков в театральный кружок и мне даже стало нравиться. Ребята, с которыми я там познакомился, были в принципе, неплохими, и с парочкой из них я довольно быстро тоже подружился. Мистер Скарсгард хвалил мои актерские потуги и даже выделил мне одну из главных ролей в спектакле. Пьеса вообще была довольно странная — про парня, который решил собрать компанию и помогать беднякам в городе. Немного наивно, немного по-детски, но мне выпала роль лучшего друга главного героя, который должен был весь спектакль кидать смешные реплики и делать эту постановку не такой грустной и щемящей. В принципе, текста у меня было не много, особых действий по ходу пьесы не предусматривалось, и я наслаждался этим делом. После уроков я продолжал ходить в кофейню к Бену, а после мы втроем выгуливали его собаку — золотистого ретривера по кличке Снуп. Отец постоянно пропадал на работе, но вечерами мы неизменно вместе пересматривали с ним «Звездные войны», пили пиво и ели пиццу прямо в гостиной, делясь впечатлениями о прошедшем дне. — Я рад, что ты быстро нашел друзей, — сказал отец, чокаясь со мной бутылкой пива, — кажется, твой рекорд из всех прошлых школ? Всего три недели, а тебя уже не бывает дома по вечерам. Бен и Билл кажутся хорошими ребятами. — Да, они ничего, — я лениво следил взглядом за малышом Йодой на экране, хотя мои мысли были далеко, — пап, слушай, а что делать, если на твоих глазах происходит дикая несправедливость, а ты не знаешь, как привлечь других людей тебе помочь с этим разобраться? Отец поправил на носу очки в тонкой оправе и положил руку мне на плечо: — Если ты считаешь, что с кем-то действительно обходятся несправедливо, то ты можешь помочь сам, тебе никто не нужен для того, чтобы совершить хорошее дело. Помни, что когда-нибудь и ты можешь оказаться на месте этого человека и будешь нуждаться хотя бы в одном теплом слове или руке, которая протянется с поддержкой. Ты опять вспомнил о бедняге Глории? — Я о ней и не забывал, — вздохнул я, отпивая глоток холодного пива, — у меня в классе есть парень, которого все избивают, а он не может даже дать сдачи. Он зашуганный и выглядит таким жалким, а всем будто бы все равно. — Это его ты защитил в первый день учебы? — отец потянулся к миске с чипсами. — Да. А все говорят, чтобы я забил на это и оставил его, но я почему-то не могу. Мне его жалко. И та ситуация у меня все не идет из головы, — я потер висок, — даже учителям плевать на него. А если эти придурки из нашего класса когда-нибудь изобьют его до смерти? — Эдди, — мягко сказал отец, и если бы я не знал его, никогда бы не подумал, что он бывший военный, — если ты хочешь помочь человеку, помоги, а не жди знака свыше. Иногда люди боятся попросить о помощи, потому что считают это стыдным, но если ты чувствуешь, что в твоих руках возможность спасти чью-то жизнь — то дерзай, и не думай ни о ком, кто как-то не так может на это отреагировать. Отец протянул мне миску с чипсами, и я улыбнулся. — Спасибо, пап.***
Я решил переговорить с мистером Скарсгардом по поводу Ричи и позвать его к нам в театральный кружок, потому что он все еще метался между курсами по выбору, и это могло чревато отразиться на его будущем поступлении в институт. Билл и Бен ничего не говорили мне по поводу того, что Ричи стал иногда тусоваться с нами — просто молча терпели его присутствие, хотя я и Бен всеми силами пытались сгладить острые углы и неловкость в нашем общении. Генри все еще кидал в нашу сторону презрительные взгляды и показывал нам средние пальцы, но мы держались вчетвером, и он не рисковал к нам подойти. С Ричи мы не общались вдвоем. Он боялся и рта раскрыть при нас, и когда мы с Биллом начинали шутить какие-то странные шутки, лишь мило улыбался и опускал голову, словно стеснялся своего присутствия. Как-то раз мы столкнулись с Ричи в библиотеке — надо было набрать книг для реферата по истории, которым я и собирался заниматься все выходные. Мы отобрали кое-какие книги, а потом Ричи направился к полкам с классической литературой, и пока я заполнял формуляры, вернулся с тремя толстыми книгами. — Ого, Томас Манн? — я приподнял брови, — я как-то пытался начать его читать, в прошлой школе нам задавали его по программе, но заснул на середине. — Я очень люблю читать, — сказал Ричи извиняющимся голосом, будто ему было стыдно за свое увлечение, — но я не покупаю книги, потому что они… Дорогие. — Я больше люблю кино, — я повернулся к Ричи, — какой твой любимый фильм? — Я не… Не смотрю фильмы, — Ричи растерянно почесал кудрявую голову. Я даже выронил ручку. — Как это — не смотришь? — Мне неинтересно, — Ричи боялся посмотреть на меня, и стоял ко мне боком, левой рукой мелкими буквами заполняя свою карточку в библиотеке, — когда я читаю, то мой мозг показывает мне картинки, я могу с точностью до мельчайших подробностей воссоздать в голове все происходящее, внешность всех героев, пейзажи и прочее. А когда я смотрю фильм… Мне кажется, будто меня лишают этой возможности. Будто меня уже запрограммировали на то, как должны выглядеть герои, как они должны говорить, как двигаться. Мне это не очень по душе. — Но ты ведь… Видел все эти культовые фильмы? «Завтрак у Тиффани?» «Гарри Поттера?» «Титаник», в конце концов? — начал удивленно перечислять я первые картины, которые пришли мне на ум. Ричи покачал головой. — Гарри Поттера я прочитал еще в семь лет, а Трумен Капоте кажется мне очень скучным. — Всего Гарри Поттера в семь лет? — присвистнул я, и Ричи кивнул, — как это возможно? — Не знаю. Просто люблю читать. — Почему… Почему ты тогда еще в школе? С твоими мозгами ты мог бы перескочить из класса в класс и уже бы заканчивал университет! Ричи опять пожал плечами. От меня не укрылась его маленькая, сжатая подпись в конце формуляра, где он расписался, тем самым обещая вернуть книги не позднее, чем через две недели. Он написал свою фамилию и две первые буквы имени. — Не знаю. Я пока еще даже не знаю, куда я хотел бы поступить. Моя тетя считает, что у меня вообще нет мозгов, и хочет, чтобы я не тратил время на учебу, а шел сразу куда-нибудь работать. Поэтому не знаю. — Ричи, у тебя невероятные мозги! Не слушай свою тетку! И… — черт, я даже не знал, что ему еще сказать, потому что он поражал меня все больше, — кстати, что ты делаешь завтра вечером? Это предложение сорвалось у меня быстрее, чем я успел его додумать, но я все равно нисколько не пожалел об этом. Ричи дернулся, повернулся на меня. В его глазах был написан немой ужас. — Ни… Ничего. Точнее, работаю. — А после работы? — я отложил формуляр в сторону, подхватил свои книги. — Иду домой. — Не хочешь… Составить мне компанию завтра в кино? — спросил я, улыбаясь, — будет фильм Вуди Аллена. Хочу показать тебе, что в кинотеатрах и фильмах в целом есть особая магия, и она ничем не хуже, чем в книгах. Можно любить и то, и то. — Я не… Ты зовешь меня пойти с тобой? — Ричи, кажется, был ошеломлен. Я, на самом деле, тоже. Я не знал, почему это делаю. Просто хотелось быть добрым и помочь бедному парню. Мне не сложно разделить с кем-то просмотр в кино, а Ричи, кажется, вообще никуда не выходит… — Так ты согласен? Я еще ни разу не был в вашем кинотеатре, но мне очень хочется, — я посмотрел на стопку книг Ричи, выцепляя взглядом еще и Кена Кизи, — Ричи, давай. Бен точно не пойдет, а у Билла свои дела какие-то по вечерам, и он вечно занят. Ходит с отцом смотреть бокс. Ну, ты согласен? — Я… — Ричи нервно облизал губы и еле заметно кивнул, — да… я… Я согласен. — Вот и отлично, — я улыбнулся и скользнул по Ричи взглядом, — кстати, а где твой галстук? — Потерял, — Ричи пожал плечами, беря свои книги и тоже улыбаясь мне, — тогда… Увидимся завтра? Я, конечно, понимал, что жалость — это не лучшее чувство, с которого можно начать дружбу, но я и не хотел дружить с Ричи. Мне просто хотелось немного ему помочь, потому что я знал, каково это — быть непринятым. Не сразу и не во всех школах у меня получалось тут же вливаться в коллектив, и я знал, как может быть больно оказываться за бортом класса, где ни один человек не хочет сидеть с тобой за одной партой или выполнять парное задание, просто потому что ты новенький, или потому что ты ниже всех ростом, или потому что в детстве у тебя была астма нервного происхождения. Мне хотелось помогать, правда. Ричи мне нравился, как человек, он был милым и очень умным. Он не выглядел странным, а даже если и был таким — что ж, а кто из нас не без странностей?***
На следующий день после того разговора в библиотеке у нас с Ричи не было общих уроков в расписании, и увидеться мы должны были только вечером, чтобы пойти вместе в кино. Я не видел в этом ничего такого — два одноклассника идут на фильм, потому что один из них не смотрит фильмы, а другой просто обожает творчество Вуди Аллена и хочет делиться им со всеми. Но кое-что пошло не по плану. Мы сидели в школьной столовой с Беном и Биллом, и ждали, когда Ричи присоединиться к нам. Я спокойно жевал свой ланч, мы с Беном обсуждали предстоящую контрольную по физике. — Ребята, мне, кстати, кое-что надо вам рассказать, — начал Билл, откусывая с диким хрустом кусок яблока, — вчера мы с отцом… Но договорить Билл не успел, потому что в столовую ворвался наш одноклассник Мэтт. Он так громко крикнул, что Билл даже поперхнулся своим яблоком, а я онемел от того, что услышал. — РЕБЯТА, НА ПЕРВОМ ЭТАЖЕ ДРАКА! ГЕНРИ И ТОЗИЕР ОПЯТЬ СЦЕПИЛИСЬ! — Господи, этого придурка каждый день бьют, — сказал кто-то, и я резко повернулся, готовый уже снова бежать на помощь, когда услышал то, что ожидал услышать меньше всего: — ПОГНАЛИ СМОТРЕТЬ, СКОРЕЕ, ТАМ ТОЗИЕР ИЗБИВАЕТ ГЕНРИ ПРЯМО В ХОЛЛЕ! Я скорее почувствовал, чем услышал, как Билл прошептал: — Матерь Божья…POV Билл
Survivor — Eye of the Tiger
Я смотрю на него, и мое сердце в прямом смысле перестает биться. Я стараюсь дышать глубоко и ровно, и молюсь только на то, что в темноте зала отец и дядя Фрэнк не заметят, как я покраснел. Я подношу руки к щекам, и они кажутся такими горячими, что я отдергиваю пальцы, будто их в прямом смысле обожгло. — Я не опоздал? Решил взять пиво. Билл, тебе нельзя, — отец уселся рядом со мной, подвигая дядю Фрэнка в сторону и передавая ему бутылку пива, — кстати, я сделал ставку. — И на кого в этот раз? — спросил дядя Фрэнк, с громким звуком откупоривая бутылку. Я затаил дыхание. — Хотел поставить на Питерса, но мне сказали, что это плохая идея. На прошлом бое ему сломали ребро, и он сегодня полудохлый. Я поставил на Уриса, как обычно. Этот парень еще ни разу меня не подводил. — И правда, — дядя Фрэнк приподнял бутылку пива, — пацан, что надо. Одно удовольствием смотреть на его бои. Билл, ты как? Не хочешь сделать ставку? — Фрэнк, отстань от него, — отец потрепал меня по плечу, — Билли, я взял тебе сок. — Спасибо, пап. — Начинается! Я перевел взгляд на ринг. Этот полутемный зал, наполненный духом битвы, соревнования, боя, свежей крови, просто сводил меня с ума. И не потому что мне нравилась жестокость — мне нравился Стэн. Стэн. От одного его имени у меня просто подкашивались ноги, и если бы мой отец знал, о ком мечтает его сын перед сном, закусывая губы до крови железными зубами в брекетах, втихаря запихивая руку в белье — он бы не обрадовался. Отцу нравился бокс, и он часто вместе со своим братом ходил смотреть любительские поединки. Как-то он взял меня с собой, и я просто сошел с ума. Я увидел Стэна, который в тот раз выиграл, превратив своего соперника почти в пушечное мясо, и у меня перехватило дыхание. Я не мог отвести от него взгляд. Я слышал, как отец и дядя Фрэнк тогда громко кричали и болели, и подначивали молодых бойцов, а я словил дикую эрекцию, и еще несколько часов не мог успокоиться и прийти в себя. Пришлось сказать отцу, что у меня заболел живот, и поэтому я так странно дошел до машины, а не потому что член впился в школьные брюки. Я стал часто ходить с отцом на ринг, смотреть бои, и делал вид, что мне нравится этот вид спорта, а не только Стэн, о котором я стал все чаще и чаще фантазировать. У меня не было мыслей о том, что это неправильно — все-таки, родная сестра моей матери жила с женщиной и в нашей семье это никак не порицалось, но все равно я не стремился признаваться в этом родственникам. Знал только Бен, и то, я сказал ему спустя несколько месяцев моего тайного воздыхания. Бен только глаза закатил. — Он же вообще о твоем существовании не знает, — сказал он мне тогда, подвигая мне в своей кофейне шоколадный коктейль. Я покачал головой. — Это неважно. Бен выслушивал мои вздохи и очарованные возгласы по поводу Стэна. Я даже нашел его в фейсбуке, и скачал себе все его фотографии, которых, к сожалению, у него было мало. Я ходил на все его бои, мечтал о нем перед сном, и любая мысль о нем вызывала у меня дикий приступ паники, стоящий член и бешенное сердцебиение, в то время как он даже не знал о моем существовании. В моих мечтах, конечно, мы каждый раз знакомились после боя, где он выигрывал, но получал серьезные травмы, а я обрабатывал ему раны, и… — УРА! — закричал отец, когда увидел, как Стэн ловко и красиво ударил своего соперника прямо под челюсть. Я смотрел на его тело, на красные спортивные шорты, перекатывающиеся мышцы и легкую щетину. Член резко встал, и я не придумал ничего лучше, как поставить на колени себе школьный рюкзак, скрывая это от отца. А мой отец венеролог, у него глаз наметан на такие вещи. — ОТЛИЧНЫЙ УДАР! — крикнул дядя Фрэнк, потрясая бутылкой с пивом. Я продолжал смотреть на Стэна, кусая губы. Вот он якобы случайно пропускает один удар, чтобы как можно ближе подпустить к себе соперника и ввести его в заблуждение, а потом со всего размаху, но так легко, словно он нисколько не приложил к этому усилий, бьет его в ответ. Противник валится на мат. Нокаут. Стэн опять победил. Я чувствую, как мне становится трудно дышать, пока я смотрю на него, как он победно улыбается, убирая со лба россыпь мелких кудрей. — Пап, мне нужно в туалет, — шепчу я, но отец не слышит, он обсуждает с дядей Фрэнком прибыль от победы Стэна. Мне не по себе оттого, что мой отец ставит ставки на него, но не могу выразить свое недовольство. Я кое-как поднимаюсь со своего места, встаю, и двигаюсь в сторону туалета. Сердце колотится так же быстро, как и пульсирует кровь в ставшем члене. Стэн. Стэн. Стэн. Я готов почти заплакать, потому что не знаю, что мне делать. Я влюблен в него еще с прошлого семестра, а он даже не знает моего имени. Черт, да он даже не знает, что я существую! Да и кто я, блин, такой? Прыщавый школьник с полным ртом железок, который младше его на пять лет. Ох, Стэн… Я почти добрался до спасительного туалета. Конечно, я не собирался дрочить там, намеревался подождать хотя бы до дома. Но мне стало так жарко, что умыться холодной водой мне точно не помешало… Я зашел в туалет и тут же направился к раковине. Склонился, включая кран и подставляя под холодную воду трясущиеся и вспотевшие руки, когда услышал какую-то возню и голоса позади себя. В туалете я был не один. В одной из кабинок охнула какая-то девушка, а следом раздался грубый мужской голос, сопровождаемый щелчком открывающейся задвижки на двери. Черт, я помешал какой-то парочке. Я быстро намочил руки, побрызгал себе в лицо водой, когда дверца кабинки распахнулась, и оттуда вышел, точнее, вывалился в расстегнутой рубашке… — Ричи?!