POV Билл
Netta — Nana Banana
Я начинал сходить с ума. То, что я чувствовал рядом со Стэном, иначе, как сумасшествием назвать было нельзя. Я начинал сходить с ума от желания. Конечно, я знал, что подростки в пубертатный период могут дрочить по несколько раз в день, но не думал, что такое коснется меня. Когда я увидел Стэна в душевой… Эта пена практически ничего не скрывала! Мне было физически больно находиться рядом со Стэном, потому что член наливался кровью, которая отливала от головы, лишая мозг кислорода, и я мог только что-то бессвязно бормотать, кивать и вести себя как полный придурок. Стэн… Одно лишь его имя вызывало во мне такое безумное желание трахаться, что ходить было больно, потому что член впивался в джинсы. Я дрочил перед встречей со Стэном, но это не помогало — как только я видел его, мне хотелось в сто раз больше. Меня в принципе угнетала мысль, что я был почти единственным девственником в классе (Бен не в счет, у него другие планы), но теперь, когда я начал проводить время со Стэном… Моя фантазия начинала разыгрываться с удвоенной силой. И я готов был действительно на все, чтобы Стэн стал моим. Но каждый раз, рассматривая себя в зеркале, я понимал, что далек от того идеала, на которого мог обратить свое внимание такой парень, как Стэн. Как я ни старался правильно питаться, прыщи никуда не уходили. Их было немного, буквально пара штук, но они меня раздражали. Челка вечно лезла в лицо, и за лето несколько прядей выгорели на солнце и цвет волос был очень странным, почти блеклым, каким-то мышиным. Брекеты уродовали любую улыбку, потому что железный рот вряд ли кого-то мог возбудить. Завершали все мои шмотки, которые разом перестали мне нравиться. Я чувствовал себя настоящим уродом, и просто не знал, как завоевать Стэна. Я стал думать, и постоянно. Я умирал на его вшивых тренировках, и проклинал того, кто придумал этот отвратительный вид спорта. Единственный плюс этих тренировок был в том, что после них я чувствовал себя просто трупом, и иногда у меня не было желания даже дрочить. Я просто лежал, смотрел в потолок, чувствовал, как по мышцам будто бы потоптался Джон Сина, и думал о Стэне. Теперь я спал с плюшевой игрушкой, которую он мне выиграл. Мне сначала было не по себе, потому что я не ребенок, и с игрушками я не спал уже два года, но… Я назвал единорога Стэнни и спал с ним. Родителям сказал, что выиграл игрушку сам. — Билли? Ты спишь? — в комнату постучала мама, и я махнул ей, показывая, что не сплю, — мы тут с отцом приехали из магазина, накупили всего. Хочешь что-нибудь из фруктов? — Хочу, — вяло ответил я, приподнимаясь на локте. — Сейчас тогда принесу тебе, — мама улыбнулась, одобрительным взглядом окинув стол, заваленный учебниками, к которым я за сегодня даже не притронулся. Пока мама ходила на кухню, Бен успел прислать мне несколько сообщений, звал меня прогуляться с собакой, но я написал, что у меня шугаринг, поэтому не могу. Бен прислал грустный смайлик, и я откинул телефон. — Вот, мы пока с отцом внизу, а ты поешь, и делай уроки дальше, — мама принесла мне ветку ярко-желтых, спелых, жестких бананов, прям, как я люблю, — не будем тебе мешать. — Спасибо, мам, — я улыбнулся. Святая женщина, которая считает, что ее сын тут занят уроками, грызет (в прямом смысле, с такими-то зубами), гранит науки, а не страдает по парню, который старше его на пять лет, — сейчас снова засяду за уроки. Мама тихо вышла из комнаты, оставив после себя слабый запах духов и стирального порошка, а я сел на постели, поправляя воротник футболки. Я обожал бананы, но сейчас смотрел на них как-то странно. Шальная мысль появилась в моей дурной голове, как часто говорил Бен… Я оторвал один банан. Он был холодный, крепкий… Большой… Слегка изогнутый… Я вдруг поймал себя на мысли, что думаю вовсе не про банан, а про член Стэна… Господи. Я облизал губы, потряс головой. Челка упала в глаза, и я вспомнил, как Стэн убирал мне ее… Он так часто меня касался, чем доводил меня почти до обморочного состояния… Он ведь так и не понял, почему я задержался в душе после тренировки… Господи, неужели в семнадцать лет все чувствуют всё вот так остро? Я тупо посмотрел на бананы, оторвал от ветки один, а остальные отложил на постель. Осторожно счистил кожуру. В нос тут же ударил запах свежего фрукта, рот автоматически наполнился слюной. Прямо как в душевой, когда я увидел голого Стэна… Господи, помоги мне… Я бросил беглый взгляд на дверь, проверяя, точно ли она закрыта. Родители не имели привычки врываться ко мне в комнату без стука, но все же… Сердце билось приглушенно, руки немного вспотели, но я быстро поочередно вытер их о джинсы. Вдох-выдох… Просто попробуй, Билл. Это же просто ерунда, но если ты хочешь удивить Стэна… Я осторожно поднес банан ко рту. Коснулся мягкой плоти губами, потом взял в рот. Главное не кусать, иначе это будет фиаско. Рот снова наполнился слюной, но уже сладкой, из-за вкуса банана. Я осторожно продвинул банан вглубь рта. Интересно, насколько член Стэна больше?.. От этих мыслей в совокупности с бананом во рту член встал, и я глубоко выдохнул. Со стороны, наверное, я был похож на идиота, и если бы Бен и Эдди узнали, чем я тут занимаюсь, они бы перестали со мной дружить, но… Я осторожно продвинул банан чуть глубже, давя на корень языка. Неприятно, я почувствовал, что меня сейчас стошнит и резко вытащил банан изо рта, смотря как за ним тянутся нити сладкой слюны. Прямо как в порно… Я утер лоб рукой, пачкая запястье тональником, но мне было все равно. Я хотел научиться этому. Я хотел потом удивить Стэна, чтобы он не думал, что я неопытный ребенок, которому стоит только выигрывать игрушки. К слову, об игрушке. Я отвернул единорога, чтобы он не смотрел на мои оральные успехи. Я не был извращенцем, и мир порно открыл для себя сравнительно недавно, но уже успел почерпнуть оттуда немало. Меня порой просто завораживала игра двух (ладно, иногда и больше) тел, стоны, движения. Но минет… Всегда казался каким-то сложным чудом. Я снова запихнул банан в рот, давя на корень языка. Я постарался его расслабить, но рвотный позыв все равно взорвался в голове. Спокойно, спокойнее, Билл. Все это делают… Представь, как бы это понравилось Стэну. От этой мысли по телу прошла дрожь, и я вздохнул, снова проталкивая банан еще глубже… Во рту было слишком сладко, почти приторно, но я даже стал наслаждаться этим. Я погружал в рот банан почти на середину, потом вытаскивал и смотрел, как за ним тянутся нити слюны. Красиво… Я тут же вскочил с постели, подошел к зеркалу, и постарался посмотреть, как я выгляжу в этот момент со стороны. Так, лучше смотреть в глаза Стэну? Я скосил взгляд на свое отражение и слегка прикрыл глаза. Взгляд получился довольно откровенный. Довольный, я снова вернулся на постель, фиксируя в памяти нужный взгляд и выражение лица. Я был уверен, что Стэн имеет огромный опыт в плане секса (не думай о Ричи, не думай о Ричи), и мне хотелось доказать ему, что я тоже что-то могу… Пока еще нет, но я намеревался научиться. Я прикрыл глаза, снова запуская банан чуть ли не до горла. Представил Стэна в душе… Чертова пена скрыла самое интересное, но я был почти уверен, что банан этот меньше раза в два… Капли воды на груди… Низ живота… Пена, пена… Пена… Я начал погружать банан почти в самое горло, думая, что это член Стэна. Я даже откинулся на спину на кровати, и оказалось, что так банан входит намного легче. Собственный член стоял, натягивая джинсы, но я о нем даже не думал. Я думал только о том, что это Стэн сейчас трахает меня в рот. Черт… Стэн… Это даже лучше, чем порно. Внезапно я почувствовал, что мне стало нечем дышать. Чертов банан размяк и большой кусок просто отвалился от него и попал мне прямо в глотку. Я подскочил на постели, принялся бешено кашлять и бить себя по груди. Наконец мне удалось выплюнуть размякшую кашу себе на руку, максимально не сексуально. Сердце от страха еще стучало во рту, которым я только что отсасывал банану. Я выкинул размякший кусок в мусорное ведро под столом, а оставшуюся половину банана отложил. Есть не хотелось, впрочем уже, как и дрочить. На первый раз хватит.***
Впервые в жизни мне даже не хотелось делиться рассказами про Стэна. Хотелось сохранить его для себя. Я влюблялся в него неистово, и с каждой встречей все больше. Мне хотелось его… Хотелось ощутить его крепкую, сильную руку, покрытую татуировками у себе на шее. Чтобы он провел вниз по груди, прижимая к себе, хотелось снова есть с ним это мороженое, от которого сводило зубы, чтобы столкнуться языками на холодной, розовой субстанции, в мерзлом поцелуе. Хотелось узнать совокупность жесткой щетины и мягких губ на лице и теле… — Эй, малой, все нормально? Из мыслей меня вывел Стэн. Я вспыхнул, испугавшись, что он может как-то догадаться, о чем, точнее, о ком я думаю. В голове у меня разыгрывалось целое порно с ним в главной роли… Стэн и я занимаемся сексом… И я и Стэн… — Все нормально, готов еще к десятку упражнений, — соврал я, откидывая челку с лица. Она лезла в глаза, колола их, пока я как ненормальный носился по рингу и отрабатывал удары на груше. В гробу я видел этот бокс, костяшки болели, и кожа на них натягивалась, готовая лопнуть, но ради Стэна… Я хотел проводить с ним как можно больше времени, и если это была такая цена… Что ж, пусть у меня отвалятся руки, но Стэн будет со мной. — Отлично, давай еще пару ударов, и потом по домам. Стэн отошел в сторону и стал наблюдать за мной. Мне так хотелось ему понравиться! Я изо всех старался бить по груше, хотя было больно, старался как мог, чтобы произвести на него впечатление, и не быть в его глазах каким-то сопляком… — Эй, осторожнее! Я так сильно ударил по груше, и думал, что мне хватит двух секунд утереть лицо, пока она летит ко мне, но, увы. Как только я убрал руку от лица, тяжеленная херовина, отдающая запахом кожи, ударила меня прямо по лицу. — Черт, Билл! Стэн подлетел ко мне, а мне показалось, что у меня лицо разлетелось вдребезги. Я чуть было не потерял сознания от такого оглушительного удара, но Стэн вовремя схватил меня за плечи, поддерживая. — Блять, ты как? Лицо цело? — Стэн осторожно взял мое лицо в свои руки и склонился, — черт, надеюсь, нос не сломан… Я не чувствовал боли в носу, но лицо горело. Но я вдруг поднял глаза и встретился взглядом со Стэном… Его карие глаза отливали немного зеленым, или мне показалось после удара? Его руки все еще были на моем лице… Он был так близко, что я мог бы пересчитать все волоски в его щетине… Я тяжело выдохнул, и Стэн вдруг провел большим пальцем мне по щеке, слегка поглаживая… — Стэн… — голова закружилась, но не от удара, а от его близости. Время застыло. — Билл?.. — полувопрос, полуутверждение, но Стэн не спешит убрать руки от моего лица. Я не думаю о микробах, и о том, что прыщей на лице теперь станет в два раза больше… Я могу только смотреть на его слегка приоткрытые губы, чувствовать его дыхание на своей коже… Он столько раз был так близок ко мне, может быть, может… Я вдруг потянулся к нему, слегка привстав на цыпочки, и положил руки ему на шею. — Билл, что ты… — Голова кружится, — прошептал я, держась за Стэна. Голова действительно кружилась… Я смотрел на его лицо в паре дюймов от моего, и Стэн катастрофически не отодвигался от меня… — Билл… Стэн костяшкой пальца провел мне по скуле, и я прильнул к его руке. Не отпускай, пожалуйста… Время застыло, или летело, наоборот, слишком быстро, но я не знал, не чувствовал этого. Я вдруг почувствовал, что Стэн чуть сильнее прижался ко мне, ощутил касание его груди к своей… И я поцеловал его. Притянул к себе за шею и впился в его губы, как в самое лучшее мороженое. Я целовался впервые, я был в душном спортивном зале, лицо у меня горело от удара, но мне было все равно. Я целовался со Стэном. Только не отталкивай, прошу, я все сделаю, хочешь, возьми меня прямо сейчас, хочешь, поставь на колени, я все сделаю, только не отталкивай, прошу тебя — мои губы вырисовывали это в поцелуе. Я вдруг почувствовал, как Стэн тяжело выдохнул и грубо обнял меня почти железной хваткой, держа меня за плечи. Я чуть не расплакался. Стэн начал отвечать на поцелуй, жестко, властно, царапая меня щетиной, но я терял сознание от этого удовольствия. Я притягивал его к себе за шею, пытаясь быть еще ближе, я пытался целоваться хорошо, вспоминая все то, что видел в фильмах, я лизал его губы, втягивал поочередно то нижнюю, то верхнюю, и Стэн тяжело дышал мне прямо в рот, прохаживаясь языком по брекетам. В голове пульсировала только одна мысль «Хочу». Я зарывался пальцами в волосы Стэна, а тот схватил меня одной рукой за воротник футболки, притягивая к себе еще ближе, почти полностью подчиняя… Грубая щетина натирала подбородок, но я хотел еще и еще… Я дернулся бедрами навстречу, прижимаясь к Стэну, член требовал внимания, я требовал его. Я требовал Стэна. Я переместил руки с шеи Стэна на его спину, пробежал вниз до поясницы, задирая спортивную футболку… Его задница… Я слегка опустил руки, и почувствовал, как Стэн напрягся под моими пальцами… Я сжал чуть ощутимее и Стэн выстонал мне что-то в рот… Только не останавливайся…***
POV Стэн
Muse — Feeling Good
Я не хотел останавливаться. Билл… Он прижимался ко мне так сильно, что мне на секунду показалось, что мы стали единым целым. Его губы, его руки на моей пояснице и ниже. Почти физически, я чувствовал, как Билл смелеет и уже бесстыдно лапает меня за задницу. Мне это нравилось, хотелось ощутить его целиком и полностью. Он отдавался мне без сопротивления, доверял, и от этого осознания становилось еще невыносимей. Я хотел Билла… Вдруг его неумелого поцелуя стало недостаточно. Особо себя не контролируя, я почти вдавил Билла в канаты ринга, прижимаясь к нему со всей силы. Еще, еще, еще. Блять, я хотел чувствовать его тело под своими пальцами. Задирая футболку и давая волю рукам, я гладил его по спине, животу. Такая нежная кожа… Я ничего не соображал, желание полностью взяло верх над разумом. — Билли, — прошептал я ему прямо в рот, проводя языком по губам. Он тяжело дышал, я чувствовал его вкус на своих губах. Малой жадно хватал ртом воздух, казалось, что он задыхался от внезапного приступа удушья. Волосы взъерошены, губы алые и набухшие, поплывший взгляд. Билл выглядел слишком по-блядски для человека, который целовался впервые, — подожди… — на выдохе простонал я, отстраняясь, — Билл, хватит, — собирая остатки воли в кулак, я отстранился на безопасное расстояние. — Ч-что? — Билл смотрел в пол, кажется, он боялся поднять на меня взгляд, — тебе не п-п-понравилось, да? Его предположение поставило меня в тупик. Разве можно было подумать, что мне не понравилось? Билл сводил меня с ума, он вызывал привыкание, заставлял думать о нем. Сам того не понимая, Билл пробрался прямо в голову, в сердце на поражение. — Понравилось, — у меня не было сил врать, играть в какие-то игры. Неосознанно, не контролируя тело, я подошел ближе, дотрагиваясь костяшками пальцев к его скуле, — очень понравилось, но… — этим признанием я подписал себе смертный приговор. Первый раунд был за Биллом. Наверное, он только и ждал моего одобрения. Потому что как только Билл услышал мои слова, он тут же прильнул ко мне снова. Я не мог сопротивляться, не мог оттолкнуть. Перед ним я был беспомощным, беззащитным, терял самообладание и контроль. Билл не мог нокаутировать меня физически, но у него получилось нокаутировать мое сердце, которое так и норовило вырваться из груди. — Стэн, — мое имя смешалось со стоном, — хочешь… Ты можешь взять меня прямо здесь, — я почувствовал руку Билла у себя на паху и просто остолбенел, теряясь в ощущениях. Нет, нет. Так нельзя! — если хочешь, я… Я могу встать на колени. Стэн, пожалуйста, — Билл почти хныкал, — все, что угодно. Слова Билла доносились ко мне отдаленно, я все еще ощущал его руку на члене и не мог отстраниться. Его влияние было слишком сильным, тело не подчинялось. Я хотел его. Хотел его со всеми странностями и недостатками. Его брекеты, оранжевая тоналка на лице, яркая одежда. Плевать. Билли, малой… — Нет, — отчеканил я, почти насильно делая шаг назад, — мы не можем, Билл. Это… Это неправильно, — противореча своим же словам, я потянулся к нему рукой, но тут же взял себя в руки. — Но почему? — малой вспыхнул, как спичка. От былой неуверенности не осталось и следа. Сейчас он смотрел на меня самоуверенно, нагло. Было видно, что Билл настроен более чем решительно и если бы он опять набросился на меня с поцелуем, то… Нет, нельзя! Я был не железным, и моя выдержка могла полететь в пизду в любой момент, но я должен был сохранять самообладание. Хотя бы ради Билла. — Просто нет, — отчеканил я. — Почему ты не хочешь, С-стэн? — мне было почти физически больно смотреть на то, как Билл опускает взгляд, обнимает себя руками и смотрит на меня, как брошенный щенок. В его красивых глазах снова читалась неуверенность, и в этом был виноват я. Только я. — Я… — на секунду я запнулся, пытаясь подобрать правильные слова. Мне нужно было объяснить, что дело не в нем, а во мне. Билл был младше, я просто не мог себе позволить воспользоваться его желанием, неопытностью. Как никто, я понимал, что решения, принятые в семнадцать лет, могут быть весьма плачевными и оставить отпечаток на всю жизнь. — Это потому что у меня брекеты и прыщи? — малой инстинктивно прикрыл рот рукой, скрывая зубы. Сейчас все его жесты сочились неуверенностью, а я, блять, не мог понять, почему эти железки на зубах и один несчастный прыщ на лбу так его беспокоят. — Что? — я всматривался в его лицо, но в упор не видел тех недостатков о которых он говорил, — малой, ты вообще в себе? Да мне, блять, плевать на твои брекеты. — Но на прыщи не плевать, да? — Билл поджал губы и я даже испугался, что он сейчас заплачет, — у Ричи нет прыщей, поэтому ты с ним спишь? Ричи… Причем здесь, сука, Ричи? Я перестал вообще что-либо понимать. У меня было только одно желание — утешить Билла. Больше всего на свете я не хотел, чтобы он чувствовал себя не таким. Он был замечательным, милым, забавным. — Билл, что за херню ты несешь? Блять, я говорил тебе, что Ричи просто друг и мы не… — едва улавливая движение Билла в мою сторону, я остановил его на полпути, хватая за плечи. Держать его на расстоянии было слишком сложно. Малой был в моих руках так близко, что кружилась голова. Больше я не мог позволить себе совершить ошибку и вместо поцелуя, я заключил его в объятия, вдыхая уже знакомый запах волос. Билл прошептал мне прямо в ухо, вызывая дрожь по всему телу: — Ты мне нравишься и я д-думал, ну, что мы можем… — Билли… — я гладил его по спине, слушал сбитое дыхание и стук сердца, — ты тоже мне нравишься, но нет. Билл, хватит, пожалуйста, — почти умолял я, — мы не можем. Едва ощутимо я поцеловал его в висок, и в который раз отстранился: — Послезавтра жду тебя на тренировке, — я быстро поднял свое полотенце и бутылку, собираясь как можно быстрее скрыться в раздевалке. Подальше от Билла. Нужно было уйти, пока не стало слишком поздно.***
Дома я не мог найти себе места. То и дело я проверял сообщения на телефоне, в тайне надеясь, что малой как-то даст о себе знать. Если бы он написал, что не обижается и между нами все хорошо, то я бы почувствовал спасительное облегчение. Но Билл не писал… Его тихий, спокойный голос, заикания, когда нервничает, блядская челка, которая постоянно лезла в глаза, сводила меня с ума. Весь Билл пробуждал во мне что-то дикое, необузданное. Я хотел его до скрежета зубов, но не мог позволить себе так поступить. Прежде всего, мне нужно было думать о малом, а не о своем желании потрахаться. У меня не было сомнений, что Билли был девственником, и его спешка попрощаться с этой самой девственностью могла сыграть с ним злую шутку. Он знал меня совсем ничего, ни о какой любви не было и речи. Малой не любил меня, а только хотел. Может быть, даже не он, а его подростковые гормоны. Я сам был подростком и прекрасно понимал, что в семнадцать лет член начинает дергаться даже от слова «секс», не говоря уже о поцелуях и каких-то прикосновениях. Отдаться первому встречному — одно из худших решений в моей жизни. Я, блять, не хотел, чтобы малой совершал мои ошибки. Ему было только семнадцать. Буквально через несколько лет он может встретить человека, которого искренне полюбит, и потом будет сожалеть, что переспал со мной. Тем более, я был не лучшим человеком для первого раза. Грубый, жесткий на ринге и в постели. Нет, нельзя думать о Билле! Он заслуживает лучшего, чем первый секс со мной, только потому, что я стал первым, кто ответил на его порыв взаимностью. Сука! Мне, блять, нужно было отстраниться! Сказать, что это лишнее, но я как последний кретин не смог совладать со своим членом и ответил на его поцелуй. Больше всего пугало, что дело было не только в сексе. Я мог потрахаться с Ричи, с Бевви или даже с ними двумя одновременно, но, блять, я не хотел. Все мысли были заняты Биллом. Билли… Он подобрался ко мне слишком близко, и я не мог его оттолкнуть. Рядом с ним я забывал обо всем. До последнего я надеялся, что это просто забота, желание опекать, как младшего брата, но это было не так. Еще на нашей прогулке я заметил, что хочу быть ближе. Это блядское мороженое на его носу, губах. Воспоминания всплыли в памяти слишком отчетливо, и я почти до крови прикусил губу, пытаясь вытеснить образ Билла физической болью. Не получилось… Больше часа я лежал на кровати и тупо пялился в потолок, пытаясь уснуть, закончить этот день. Новый день — чистый лист, но я, блять, не учел, что в новом дне я проснусь собой. Все тем же Стэном, у которого стоит на подростка. Утренний стояк сразу же дал о себе знать, словно сообщая, что сейчас самое время подрочить. Я лениво толкнулся в матрас кровати, распространяя по телу приятные ощущения. Не открывая глаз, я перевернулся на спину, накрывая член рукой. Перед глазами сразу же всплыл Билл. Его улыбка, брекеты… Непрошеный стон вырвался у меня из груди, и я резко убрал руку. Блять, нельзя дрочить на малого! Нельзя! Он ребенок, ему семнадцать. Мне нужно было пресекать его приставания, а не дрочить на него. Нет! Пытаясь прогнать наваждение, я попытался воссоздать в голове образ Ричи. Его черные кудри, дерзкий взгляд, длинные худые пальцы. Я знал его тело, привычки, любовь к грубости слишком хорошо, и Тозиер меня всегда возбуждал. Раньше… Нужно думать о Ричи! Но в голове, словно паззл, по маленьким частям начал появляться Билл. Нет! Нельзя! Беверли — маленькая хрупкая со звонким заразительным смехом и дикой харизмой. Мне так нравилось гладить ее по рыжим волосам, целовать шею, обнимать и чувствовать, что она рядом. — Стэн, думай о Бевви, — прошептал я сам себе, но ее образ начал бледнеть, выцветать. Вспышкой, почти ослепляя, перед глазами появился Билл. Билли… Я хотел Билла. Только его и никого больше. Будучи спортсменом, я знал, что важно принимать свой проигрыш. Билл был моим поражением, я сдался, позволяя себе думать о нем, впуская в голову, сердце. Медленно, наслаждаясь каждой секундой, я доставлял себе удовольствия, вспоминая наш поцелуй. Малой притянул меня к себе, он сделал это сам. Его губы, неопытные прикосновения. Его руки на моей заднице… Из груди вырвался стон. Мне захотелось ускориться, добавить движениям резкости, темпа, но мысли о Билле были чем-то запретным, тайным, поэтому я специально оттягивал момент, доводя себя до пика, и на несколько секунд замирал. Невыносимо… Я провел по члену еще несколько раз, чувствуя, что больше не могу сдерживаться. Четыре резких движения вверх-вниз. Б-И-Л-Л. Я кончил с его именем на губах, осознавая, что проиграл не только первый раунд, а весь бой. Малой выиграл, уложил меня на лопатки и, кажется, я даже не хотел сопротивляться. Всю смену на работе я только и делал, что думал о Билле. Руки вытирали грязь и полировали очередную машину, а мысли были где-то на тренировке с Биллом. У меня не получалось выбросить его из головы, наш поцелуй, его объятия. «Стэн, ты можешь взять меня прямо здесь. Если хочешь, я могу встать на колени. Все что угодно». Блять! Самое страшное, что я хотел его поиметь, хотел посмотреть на него снизу вверх, ощутить его губы на своем члене. Темные мысли по отношению к Биллу пугали. Я боролся с ними, потому что просто не мог трахнуть его и забыть. Так нельзя, я не был сволочью. Время тянулось мучительно медленно, как жвачка, которую передержали во рту и эта липкая, мерзкая субстанция намертво прилипала, не позволяя выпутаться. Физическая работа выматывала, но еще сильнее выматывали мысли и пререкания с самим собой. Я хотел трахнуть Билла, но не мог. Не мог, но хотел. И так по кругу. Хочу — не могу, хочу — не могу. Блять, я просто устал. До конца смены оставалось несколько часов, а я уже заебался. Но лучше бы я заебался еще больше, чем увидел малого, который весьма решительно направлялся ко мне. Откуда он вообще узнал, где я работаю? С каждым его шагом, я чувствовал, что нам не удастся избежать серьезного разговора. Когда Билл оказался прямо передо мной, я втайне надеялся, что он собирался сказать, что больше не хочет меня видеть. Это облегчило бы ситуацию. Я не хотел его терять, но ради его блага, я был готов. — Стэн, — Билл сложил руки на груди, — объясни мне, что происходит, — я же вижу, что ты, — он понизил голос до шепота, — хочешь меня. Да? Я оглянулся по сторонам, отбрасывая шланг на пол: — Не здесь, — хватая Билла за локоть, я потащил его в подсобку, чтобы поставить финальную точку в наших недо-отношениях, пере-дружбе. Устало облокотившись о стену, я просто ждал. Пусть Билл задает свои вопросы, я был намерен честно ответить ему и не морочить голову. Билл заслуживал знать правду и чем раньше он поймет, что между нами ничего нет и быть не может, тем лучше для него. — Что ты от меня хочешь? — этот разговор не успел начаться, но я уже от него устал. Я, блять, не имел ни малейшего понятия, как объяснить семнадцатилетнему парню, что первый секс должен происходить по любви (я-то, конечно, понимал, что на практике это не всегда так), но мне не хотелось, чтобы Билл повторял мои ошибки прошлого и жалел о том, что связался со мной. Он же меня не любил. Да, хотел, но, сука, это немного другое. В свое время мне тоже казалось, что я хотел… — Почему, Стэн? Просто скажи мне, — его наивный взгляд и слепое непонимание сводило меня с ума. Я не мог так поступить с Биллом, не мог воспользоваться его желанием. Кем я буду после этого? Иногда, даже если хочется сказать «да», нужно взять яйца в кулак и отказать. — Да потому что ты ребенок, и ты сам не понимаешь, что тебе нужно. Вот и все. Сейчас ты хочешь, а через несколько месяцев влюбишься, и будешь жалеть. Или даже сразу… — Я не ребенок, — обиженно проговорил Билл, — мне семнадцать и я хочу… — Ну, мне тоже когда-то было семнадцать и мне, как и тебе казалось, что я хотел. Знаешь как дерьмово, когда утром просыпаешься и понимаешь, что ночью с кем-то потрахался, потому что член встал, и просто хотелось кончить? Нет? А я знаю! Рассказывать Биллу о своем первом сексе было неловко, но я хотел донести до него, что лучше не спешить. Я был явно не лучшим кандидатом на роль его первого сексуального опыта. — Блять, малой, у меня был отвратительный первый раз. Веришь? Этот мужик был старше меня лет на пятнадцать. Я даже не помню его имени. То ли Гарри, толи Грегори. И вместо того, чтобы остановить меня и сказать, чтобы я не торопился и несколько раз подумал — он просто трахнул меня в туалете клуба, хотя я и сказал, что был девственником. К слову, это было больно, — я поморщился от неприятных воспоминаний. Лишиться девственности с первым встречным, который особо не церемонился со мной — было ошибкой, которую я осознал почти сразу же. Его не волновало, что я намного младше, что у меня нет опыта. Он просто хотел трахнуть меня и сделал это. Я его не винил, ведь сам полез, особо не соображая, что творю. Сам не знаю почему, но я долго не мог отпустить эту ситуацию. Раз за разом прокручивал в голове, думал, что зря согласился. Мысленно отматывал время назад и жалел, что переспал с мужиком, который просто воспользовался мной, не осознавая ответственности. Тогда я хотел, но сейчас я был бы рад, если бы в ту ночь мне отказали. Билл… Мне не хотелось быть для него этим Гарри или Грегори. Малой нравился мне, и для его же блага, я не мог дать ему то, что он просил. Он был неопытным, сам не понимал, что ему нужно на самом деле. Я провел некую параллель между семнадцатилетним мной и Биллом, обещая себе, что не позволю ему повторить мою ошибку. — Поэтому не важно, хочу я или не хочу. Важно, чтобы ты потом об этом не пожалел, — я устало выдохнул, заглядывая ему в глаза. Хотелось надеяться, что я найду там понимание, но нет, кажется, Билл ничего не понял. — Так ты все-таки хочешь? Да? — малой улыбнулся и неосознанно облизнул губу. Я проследил за этим движением, чувствуя, как по телу прошла дрожь. Не успев подумать, на выдохе, почти шепотом, я сказал: — Да. Буквально за один шаг, Билл преодолел спасительное расстояние между нами и почти рухнул передо мной на колени: — Тогда я отсосу тебе. Блядство!