***
— Посмотрите на них, с какими серьёзными лицами сидят, — усмехнулся Хаск, перетасовывая карты. — Что-то задумали? — Мы просто надеемся, что хотя бы в этот раз мы не проиграем тебе спустя полчаса игры, — огрызнулся Энтони, получая свою пару карт. — Всё-таки что-то задумали. — Мы просто решили позвать ещё одного игрока, — произнесла Вагата, самодовольно улыбаясь, но улыбка сползла под натиском паники и холодка, пробежавшего у неё по спине. За Хаском появился невысокий юноша в кроваво-красном пиджаке. На его лице сиял хищный оскал, который сложно было назвать среднестатистической улыбочкой. В тёмных широко открытых глазах мелькало безумие. И даже одеколон его отдавал чем-то странным и пугающим. Он будто пах кровью. — Добрый вечер, — даже бармен напрягся, когда услышал звонкий, но жуткий голос за спиной. — Простите за опоздание! Юноша сел за игральный стол и, скинув на край кожаные перчатки, осмотрел игроков, остановив взгляд сначала на Энтони, а потом на мужчине. Тонкими, почти костлявыми пальцами он начал стучать по деревянной поверхности, выбивая такт какой-то песни. — Как давно я не играл в покер в большой компании! Но никто не решался ответить новоприбывшему игроку, поскольку весь его облик заставлял всех сидящих перед ним проглотить языки. Они догадывались, что "друг" Рози не мог быть обычным любителем поиграть и выпить - не якшалась она с подобным сбродом. Вот только они и подумать не могли, что человеком, способным отвлечь заядлого игрока будет никто иной, как самым молодой и знаменитый радиоведущий в Америке. И хоть Энтони не пытался скрыть испуганного взгляда, смог заметить, что Хаскар не был так напуган, сколько взволнован и растерян. — Аластор? — Наконец-то заговорил мужчина, выдавая шатену пару карт. — Что это ты вдруг решил проиграть? — Для чего кто-либо делает что-либо? Горькая и невыносимая скука! Работа стала рутинной, вот и решил вновь окунуться в мир подобных развлечений! — Ясно. Тогда, раз тебя позвали эта троица смертников, — Хаскар перевёл на привычную компанию соигроков взгляд полный ненависти и желания поотрывать каждому бошку. — То тебе уже известны правила игры? — Конечно. Игрок, что проиграл самым первым исполняет желание игрока, что собрал большую часть денег. — Верно. И у желаний нет рамок. Какое бы абсурдное желание ни было, карточный долг... — Самый важный, — перебил Аластор бармена, изучая свои карты. — Отлично. Тогда приступим к игре. Они верили, что Ал совершит чудо, но единственное волшебство, которое он смог сделать, так это проиграть все фишки спустя лишь двадцать минут игры. Энтони был готов рвать на голове окрашенные волосы, Вагата всеми силами сдерживала своё желание рассечь свой лоб о стол, а Шарлотта лишь молилась про себя и сдерживала внутренний вой, ибо она не могла отпустить мысль, что так глупо распрощалась с приличной суммой денег. Однако надежда в приятный исход вечера быстро вернулась, когда Хаск закатал рукава рубашки и, не скрывая странной ухмылки, обдумывал наказание для проигравшего, хотя у всех остальных оставалась еще приличная стопка жетонов. — Итак, Аластор. Я хочу, чтобы ты...Хм... Пока я разбиваю этих идиотов в пух и прах, я хочу, чтобы ты заменил Мимзи на сцене. — И всё!? — В один голос прокричала троица. — Ну нет! Я не согласен! — Энтони начал пересчитывать стопки фишек у игроков, понимая, что он идет ноздря в ноздрю с барменом. — Если уж он будет просто песни распевать, то пусть после каждой песни он выпивает по три стопки абсента! Повисла тишина. Юноша одарил мафиози своей самой стремной и неоднозначной улыбкой и хрустом, с которым рука радиоведущего сжалась в кулак. Затянутое "хмм" вырвалось со стороны бармена, потиравшего подбородок, покрытый жёсткой щетиной, а короткий смешок разбавил гнетущее молчаливое напряжение. — А мне нравится твоя идея, Энтони. Аластор, сегодня до полуночи, то есть на протяжении оставшихся трёх часов, выступаешь на сцене вместо Мимзи. И каждое выступление ты завершаешь тремя стопками абсента. — Хорошо, — соглашаясь, пожал плечами юноша. Ал встал из-за стола и направился к сцене. Игроки не слышали, что именно шатен говорил певице, но стоило ему указать на стол, то девушка тут же кивнула и, улыбаясь, направилась к музыкантам. Пока радиоведущий готовился к выступлению, Хаск заказал алкоголь на ближайшие четыре песни и попросил их поставить рядом с лестницей у сцены. Заглушили свет, отчего единственный софит светил ярко и мог ослепить певца, на которого он был направлен. Послышался звук рояля, тихий, с ноткой грусти, а за ним, словно это был мягкий шепот, раздался мужской голос. Если при разговоре он казался режущим и звонким, то сейчас он плыл и нежно ласкал уши слушателей. Аластор, с прикрытыми глазами и чуть опущенным лицом, аккуратно, почти невесомо, касался руками стойки. Его губы будто ласкали и заигрывали с микрофоном. Каждую нотку, что было необходимо, он вытягивал и выводил её на такой уровень, что даже Мимзи, привыкшая быть звездой сцены, засмущалась от своего несовершенного пения. Щелчок пальцев, и группа музыкантов разошлась во всю, наполняя своей музыкой каждый уголок и даже нижние этажи бара. Свет замелькал, разыгрывая своеобразное световое шоу, в мелькании которого двигалась элегантная фигура певца. Юноша двигался так, будто вся его жизнь была одним сплошным выступлением, отчего каждый взмах руки, скидывание волос, даже плавная волна плечами казались такими естественными и непринуждёнными. Это была его сцена и он был главным. Проигрыш. Песня вновь начала замедляться, и Аластор, проклинаемый всеми за свое неожиданное великолепие, прижался к стойке, в очередной раз лаская её пальцами, раскрыл горящие от выступления глаза и взглянул на Хаскара, что всё это время не моргал и следил за ним, сбрасывая карты раз за разом и подтверждая фолды. Улыбка за улыбку. Подмигивание и смятение, отраженное в лёгкой дрожи рук, кидавших очередную стопку жетонов. Аластор отбросил стойку и поймал её, словно девушку в танце и, вытянув финальную ноту, замер. Музыка стихла, и заведение заполнилось бурными аплодисментами. Юноша поклонился и, поймав руку мужчины, указывающую на табурет со стопками алкоголя, спустился на пару ступенек. Опустошил первую, вторую. Скривился, прикусывая дольку лимона, и быстро выпил третью стопку. Откашлявшись, он чуть пошатнулся, но стоило махнуть головой, он обратился к музыкантам и тут же вернулся на сцену. К чуть пьяному парню присоединились Мимзи и Шарлотта с Вагатой, что вскоре тоже лишились своих фишек, но благо мужчина был столь сильно привлечён выступлением первого проигравшего, что единственным его желанием для стало их очередное становление бэк-вокалистками. Новая порция абсента, новая песня и в очередной раз посетители бара рукоплескали юноше, что одними лишь глазами заигрывал с каждым, кто не устоит и взглянет на новую звезду этого странного заведения. И так по кругу. Правда длился этот круг не так долго, как мог бы. Энтони не хватало нескольких фишек, чтобы обогнать Хаска. Послышался перелив ксилофона, и бармен напрягся сильнее обычного. Он оторвался от игры, уставившись на исполнителя, что скинул с себя пиджак и, предварительно закатав рукава, расстегнул пару пуговиц на рубашке. Хаскар никогда не любил песню, в которой использовался ксилофон, однако Мимзи однажды настояла на том, что ей легче исполнять простые девчачьи песни о любви. Но в исполнении Аластора она не была столь романтичной, сколько страстной и даже вульгарной. Его глаза блестели, губы почти целовали микрофон. Идеальный французский, на котором Ал мог не только говорить и петь, но и быстро произносить различные скороговорки, теперь был тягучим, подобно патоке, от запаха которой мужчину всегда выворачивало, но, глядя на исполнителя, был готов жрать эту гадость бочками."Я немой акробат, что не может кричать"
И Хаск чувствует, как пальцы исполнителя касаются не микрофона, а его напряженной шеи. Как сдавливают до тех пор, пока дыхание не обращается в надрывный кашель. Он тяжело выдыхает, и смотрит на певца в упор, напрочь забывая о картах и допуская наиглупейшие ходы."Все быстрей, быстрей, быстрей стучит мое сердце И сходит с УМА"
Сердце, больное и уже не такое молодое, больно ударяется о грудь, заставляет мужчину скрипеть зубами от боли. Но он продолжает смотреть на него, на этого неповторимого засранца, такого пьяного и забывшего о контроле. Танцует, поет. Ему хватало бы просто стоять на месте, чтобы заставить мужчину взвыть. Но нет, он двигается в такт, соблазняя своими движениями всех, чьи взгляды он смог приковать к себе."Слышно бим бам бум! В голове лишь белый шум"
Аластор произносит странные глупые слова и звуки, но именно это издает треклятый орган в груди бармена. И именно белый шум нарастает в голове, а сквозь него бархатный мужской голос. Очередной кон и новый проигрыш."Слышно бим бам лааа, I love you? Надеюсь да"
Хаскар начинает повторять слова, лишь шевеля сухими губами. Ослабляет галстук-бабочку, наивно уверяя себя в том, что душит именно она, а не фантомные руки. Ледяные, чуть смугловатые. Ловит на мысли, что с удовольствием бы расцеловал их, запустил бы их в свои тёмные волосы. И не слышит, как Энтони сгребает новую горку фишек."Слышно Бим бам лааа! Точно я люблю тебя"
А принимает на свой счёт. Чувствует в пьяном взгляде исполнителя, что это признание адресовано именно ему. Во взгляде, в голосе, в улыбках, в губах, что легонько облизываются кончиком языка, а затем растягиваются от наигранного смеха. Неугомонное сердце останавливается и срывается вниз, мужчина забывает дышать, когда молодой радиоведущий спускается со сцены, предварительно сняв микрофон. Подходит к их с Энтони столу, аккуратно касается ладонью грубого мужского лица и произносит слова песни, но так, словно это было его давним признанием. И плевать, что песня от лица девушки, глубоко плевать."Будь немного смелей я, Посмотрела б в глаза... Но сложно дышать, когда так влюблена"
Аластор наклоняется к Хаску, чтобы поцеловать, но стоит мужчине прикрыть глаза, а потом резко их открыть, то сразу же понимает, что юноша всё это время стоял на сцене, с трудом держась на дрожащих ногах. Он продолжает петь, вытягивая ноты, и выглядит вся это сцена так пошло и вызывающе, что Хаск срывается с места, бросая карты на стол, и идет к сцене. Он ловит парня в тот момент, когда музыка затихает. Каштановая голова тут же падает на плечо. Слышен короткий смех сначала от юноши, а потом по залу расползается шепот. Он подзывает Мимзи с Ниффти и отдает им указания. Шепот становится громче, когда он подхватывает Аластора на руки. — На данный момент бар "Джекпот" закрывается. Спасибо, что посетили нас, но просим вас сейчас покинуть наше заведение. Будем ждать вас завтра. Голос Хаска звучит грубо и угрожающе. На самом деле он не просит, а приказывает покинуть его заведение. Чем быстрее, тем лучше для них самих. И гости это прекрасно понимают. Посетители казино также поднялись на основной этаж к выходу. Пять минут. В заведении остаются лишь хозяин и работницы бара, Энтони с Шарлоттой и Вагатой, и Аластор, что быстро погрузился в сон. — Вас я тоже попрошу уйти, — обратился мужчина к мафиози и его подругам. — Уйдем, но для начала, — с самодовольной улыбкой отозвался Энтони, наблюдая, как мужчину трясёт, а на его вечно невозмутимом лице выступили капли пота. — Я выиграл. — Поздравляю тебя, идиот. Но не стоит забывать, что первым проиграл Ал, а не я, так что на меня... — Моё желание распространяется на всех игроков. В очередной раз повисло молчание. Немая борьба взглядами, на огромную радость бармена, длилась недолго, поскольку блондин явно готовился к этому моменту и хотел поскорее утвердить свое желание, которое будет больше наказанием для самого Хаскара. — Мы больше не играем на желания, если выигрываешь ты. — Согласен. На этом всё? — Мужчину даже удивило то, насколько простым и щадящим было желание мафиози. — Да, — он пожал плечами, но продолжил улыбаться, внимательно изучая парочку перед собой. — Я получил от процесса больше удовольствия, чем от самой победы. Хаск аккуратно спустился со сцены и усадил парня в кресло, на котором обычно сидела Мимзи в перерывах. Укрыл красным пиджаком и направился к телефону, краем глаза наблюдая, как все остальные начали расходиться, но застыл и напряженно взглянул на мафиози, бросившего напоследок смешок и кокетливое подмигивание. — Говорил, что давно утратил способность любить и испытывать схожие чувства, а на деле возбудился от пьяного парнишки. Наблюдать за твоим лицом, пока ты следил за последним его выступлением - неповторимое ощущение. Но не переживай, я никому не расскажу об этом недоразумении. Это будет нашим с тобой секретом.